Квалификация преступлений. !!!!Квалификация преступлений учебное пособие для вузов коллекти. Учебное пособие для вузов (коллектив авторов под редакцией О. С. Капинус)

• Название: Учебное пособие для вузов (коллектив авторов под редакцией О. С. Капинус)
• Анкор: Квалификация преступлений
• Дата: 09.12.2022
• Размер: 0.76 Mb.
• Имя файла: !!!!Квалификация преступлений учебное пособие для вузов коллекти.rtf
• Тип: Учебное пособие; #836610
• страница: 12 из 22

7.4. Неосторожность и ее виды

Судебная практика в большей степени имеет дело с умышленными преступлениями в силу их значительной по сравнению с неосторожными преступлениями распространенностью. Однако следует отметить, что сегодня число преступлений, совершаемых по неосторожности, постоянно возрастает. Кроме того, в условиях научно-технического прогресса значительно повышается опасность этих преступлений, особенно связанных с нарушением специальных правил в сфере использования техники, а также экологических преступлений. Достаточно по этому поводу вспомнить известные трагические аварии: на Чернобыльской АЭС, на теплоходе "Адмирал Нахимов" и некоторые другие. В связи с этим проблема уголовной ответственности за неосторожные преступления приобретает все более важное практическое значение.

Неосторожность - это особая форма вины, т.е. особая форма психического отношения виновного к вредным последствиям совершенного им действия или бездействия. По неосторожности могут быть совершены лишь преступления с материальным составом, т.е. в объективную сторону которых входят определенные, предусмотренные уголовным законом общественно опасные последствия. В УК РФ предусмотрены два вида неосторожности - легкомыслие и небрежность.

В соответствии с ч. 2 ст. 26 УК РФ преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение.

Психическое отношение к последствиям содеянного лица, совершившего преступление по легкомыслию, так же как иная разновидность умышленной и неосторожной вины, складывается из интеллектуального и волевого моментов. Интеллектуальный момент характеризуется тем, что лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия. Волевой момент характеризуется неосновательным расчетом на предотвращение этих последствий. Например, шофер, управляя машиной, превышает дозволенную скорость и в силу этого не успевает в определенный момент затормозить, вследствие чего сбивает кого-либо из пешеходов, причиняя ему смерть (ч. 3 ст. 264 УК РФ).

По законодательной формулировке легкомыслия его интеллектуальный момент сближается с интеллектуальным моментом умысла - и прямого, и, особенно, косвенного. В обоих случаях лицо предвидит наступление общественно опасных последствий своего деяния. Однако по фактическому содержанию понятие предвидения, употребляемое законодателем при описании умысла, принципиальным образом отличается от этого же понятия, использованного им при описании легкомыслия как неосторожной разновидности вины. Это отличие заключается в характере предвидения.

При умысле (в равной степени прямом или косвенном) предвидение носит конкретный характер, а при легкомыслии - абстрактный. Это означает, что при умысле виновное лицо предвидит, что неизбежный или возможный результат наступит именно от его конкретного действия (бездействия), совершенного в данный момент, в определенной обстановке и при определенных обстоятельствах. Нанося потерпевшему удар ножом в грудь, лицо предвидит, что именно этот удар (его удар), удар данным ножом может причинить смерть конкретному потерпевшему. Совсем иным содержанием обладает интеллектуальный момент при преступном легкомыслии. Лицо абстрактно предвидит наступление преступных последствий своего действия (бездействия). Так, водитель автомашины, превышающий дозволенную скорость, вообще (в принципе) предвидит, что это может привести к столкновению с пешеходом. И это предвидение носит не конкретный, а именно общий, т.е. абстрактный, характер. Лицо, предвидя указанные опасные последствия вообще (в принципе), исключает их наступление в своем конкретном случае. Оно считает, что такие последствия наступают при сходных обстоятельствах у других водителей, для себя же исключает их наступление, так как надеется, что с ним, как опытным водителем, подобное не произойдет (т.е. он избежит столкновения с пешеходом и причинения ему вреда).

Однако главное отличие легкомыслия от умысла (в первую очередь от косвенного) заключается в волевом моменте. Последний при легкомыслии как разновидности неосторожной вины характеризуется тем, что лицо без достаточных к тому оснований рассчитывало на предотвращение общественно опасных последствий своего деяния (в УК РСФСР 1960 г. указывалось, что лицо "легкомысленно рассчитывало на их предотвращение"). В отличие от косвенного умысла воля лица при преступном легкомыслии направлена на предотвращение преступных последствий своего действия или бездействия. Лицо рассчитывает на конкретные реальные обстоятельства, которые, по его мнению, способны предотвратить наступление преступного результата. Так, в приведенном примере водитель рассчитывает на свое профессиональное мастерство, на свой достаточно продолжительный безаварийный опыт вождения автомашины, на ее исправное техническое состояние, на хорошее состояние дорожного покрытия и т.д., и т.п. К сожалению (несмотря на эти надежды), в конкретной ситуации такой расчет оказывается ошибочным, водитель автомашины все-таки наезжает на пешехода и причиняет ему смерть. Неосновательность, ошибочность расчета и превращает подобное психическое отношение к последствиям совершенного деяния в преступное легкомыслие, а само деяние - в преступление.

Ярким примером неосторожного преступления, совершенного по легкомыслию, может служить дело Ш. Последний в целях предупреждения кражи рыбы из мережи (рыболовная снасть) сделал сигнализацию. Для этого он из своего дома к мосткам, с которых ставились в реку мережи, провел провода и подключил их к электросети с напряжением в 220 вольт, а в доме установил звонок. Ночью подростки О. и С, придя на реку ловить рыбу, решили обрезать снасти, державшие мережи, чтобы спустить их по течению, так как этими мережами был закрыт доступ рыбе вверх по течению реки. При этом они решили разъединить провод с электросигнализацией. Во время разъединения проводов плоскогубцами О. был убит электротоком.

На допросах Ш. признавал, что он предвидел возможность наступления тяжких последствий (об этом свидетельствовали и другие материалы дела). Ш. не скрывал от окружающих проведение им сигнализации. Об этом знали жители деревни, в том числе и подростки, пришедшие в день происшествия ловить рыбу возле установленных мереж. Из дела видно, что Ш. предупреждал соседей, чтобы они не допускали своих детей к тому месту, где была проводка сигнализации, а также показывал ее пастухам. По делу установлено, что проводка сигнализации Ш. была сделана у него в огороде по земле, кустам, покрыта ветками и разным мусором, а при подходе к реке под пешеходной тропинкой зарыта в землю. Для проводки Ш. выбрал провод с хорошей изоляцией, выдерживающей напряжение до 1000 вольт. Контакты и провода были изолированы. Для понижения напряжения Ш. перед звонком установил лампочку, а сигнализацию включал только в том случае, если сам был дома.

Ш. был осужден за убийство О. с косвенным умыслом. Однако Пленум Верховного Суда СССР справедливо переквалифицировал его действия на статью уголовного кодекса о неосторожном убийстве, указав, что в данном случае Ш. проявил преступную самонадеянность, поскольку он знал об опасности, которую представляет для человека электроток напряжением 220 вольт, но легкомысленно надеялся на предотвращение тяжких последствий. При этом он рассчитывал не на случайность, а на такие объективные факторы, которые, по его мнению, исключали возможность наступления тяжких последствий.

Второй разновидностью неосторожной вины является преступная небрежность.

В соответствии с ч. 3 ст. 26 УК РФ преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть.

Интеллектуальный момент преступной небрежности резко отличается от интеллектуального момента как умысла (прямого и косвенного), так и преступного легкомыслия. При преступной небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния. Таким образом, интеллектуальный момент этой разновидности неосторожной вины характеризуется отсутствием в сознании виновного оценки своего поведения как общественно опасного. Это своего рода интеллектуальный момент со знаком "минус". Поэтому сущность вины в данном случае заключается не в интеллектуальном, а в волевом моменте, ибо только в связи с волевым моментом данное психическое отношение получает уголовно-правовую оценку.

Законодательное определение волевого момента преступной небрежности связывается с двумя критериями - объективным ("должно было") и субъективным ("могло их предвидеть"; имеется в виду предвидение наступления вредных последствий). В теории и судебной практике объективный критерий связан с обязанностями лица, основанными на законе, профессиональном статусе лица, общепринятых правилах общежития. Все это предполагает предвидение лицом наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия. В западноевропейской юридической литературе такой критерий удачно именуется критерием "среднего человека".

Имеется в виду, что у конкретного лица наличие возможности предвидения наступления вредных последствий своего деяния признается тогда, когда при данных обстоятельствах эти последствия мог предвидеть "средний благоразумный человек" или, если это относится к области специальных знаний, "средний специалист", обладающий обычной для данной профессии квалификацией ("средний" врач, "средний" инженер, "средний" электромонтер и т.д.).

Однако установление одного лишь объективного критерия еще не превращает соответствующее психическое отношение в преступную небрежность как разновидность неосторожной вины. Для этого требуется обязательное установление еще и субъективного критерия. Последний означает уже индивидуальную способность конкретного лица (если для этого требуются специальные познания, то конкретного врача, инженера, электромонтера и т.д.) предвидеть наступление преступных последствий ("могло их предвидеть"). Имеется в виду, что лицо могло предвидеть наступление вредных последствий в силу своих личных качеств, квалификации и особенностей обстоятельств, при которых было совершено общественно опасное деяние, приведшее к преступным последствиям.

З. и К. были осуждены за умышленное убийство С. при отягчающих обстоятельствах (из хулиганских побуждений). В тот день бригада рабочих подсобного хозяйства проводила заготовку сена. Когда С. направился по деревянному мостику к машине, чтобы ехать в город, рабочие бригады К. и З. по существовавшему в деревне обычаю решили искупать С. в реке. С этой целью они столкнули его в воду. Он некоторое время плыл по реке, а потом утонул. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ нашла в действиях осужденных состав неосторожного убийства. З. и К. на предварительном следствии и в суде умысел на убийство С. отрицали, пояснив, что решили выкупать его в реке ради шутки и не предвидели, что она закончится так трагически. Как видно из показаний осужденных, а также свидетелей, после того, как С. столкнули в воду он всплыл, поднялся во весь рост, а потом поплыл по течению. З. кричал ему: "Яковлевич, плыви под мост", поскольку в том месте можно было выбраться на берег. Как видно из материалов дела, З. предлагал К. искупать также и Г., находившегося на мосту, и они предпринимали аналогичные действия, чтобы столкнуть его в воду, но тот сам прыгнул в реку. Верховный Суд РФ справедливо, на наш взгляд, пришел к выводу что поведение З. и К. свидетельствует об отсутствии у них умысла на убийство. К. и З., сталкивая С. в воду не предвидели его гибели, хотя при сложившейся ситуации должны были и могли предвидеть, что в результате их действий могут наступить указанные последствия. При таких обстоятельствах действия осужденных надлежит квалифицировать не как умышленное убийство, а как убийство по неосторожности*(62).

От преступной небрежности следует отличать так называемый случай, т.е. невиновное причинение вреда (случай или казус). В соответствии с ч. 1 ст. 28 УК РФ деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть.

Так, органами предварительного следствия Л. обвинялся в неосторожном убийстве С, совершенном при следующих обстоятельствах. Несовершеннолетние Л., М., З., Р., X. и С. приехали в охотничье зимовье. За ужином они выпили бутылку вина, после чего около зимовья по очереди стали стрелять по пустым банкам и бутылкам из самодельного пистолета. Сделав несколько выстрелов, С, X. и Р. вернулись в зимовье и сели за стол у окна, затянутого двумя слоями полиэтиленовой пленки, а Л., М. и З. продолжали стрелять.

Около 18 часов, когда наступили сумерки, Л., будучи близоруким и находясь в нетрезвом состоянии, зарядил пистолет и со взведенным курком стал бегать около зимовья в поисках более крупной мишени, по которой можно произвести выстрел. Пробегая мимо зимовья, Л. споткнулся и, падая, непроизвольно нажал на курок пистолета. Произошел выстрел, которым сидевшему в зимовье напротив окна С. было причинено проникающее ранение левой половины грудной клетки с повреждением легкого, от которого наступила смерть.

Районный народный суд оправдал Л. в совершении неосторожного убийства за отсутствием в его действиях состава преступления. В кассационном и надзорном порядке приговор был оставлен без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене всех судебных решений и направлении дела на новое судебное рассмотрение, указав, что Л. не предвидел последствий своих действий, но по обстоятельствам дела должен был и мог их предвидеть. Судебная коллегия Верховного Суда РФ протест оставила без удовлетворения, указав следующее. На основании рассмотренных доказательств суд обоснованно пришел к выводу о том, что Л., пробегая под окном зимовья с заряженным пистолетом, дуло которого было направлено вниз, не предвидел и не мог предвидеть, что не заметит ведро, споткнется о него, падая, взмахнет руками, непроизвольно нажмет на спусковой крючок и произойдет выстрел в сторону окна зимовья, которым будет смертельно ранен С. Поэтому суд правильно пришел к выводу об отсутствии в действиях Л. состава преступления и постановил в отношении его оправдательный приговор*(63).

Случай характеризуется отсутствием либо обоих критериев преступной небрежности (объективного и субъективного), либо одного из них. Случай (казус) в отличие от вины следует считать не психическим отношением лица к содеянному (его не существует), а особым психическим состоянием лица, действующего (или бездействующего) в той или иной обстановке, исключающим общественную опасность содеянного им.

Часть 2 ст. 28 УК РФ предусматривает особую разновидность невиновного причинения вреда. Деяние признается совершенным невиновно и тогда, когда лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло их предотвратить в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам. Эта формула заимствована законодателем из теоретической модели уголовного кодекса (автором этой формулы является Р.И. Михеев)*(64). Это правило развивает принцип субъективного вменения, в соответствии с которым лицо, осуществляющее деятельность, связанную с экстремальными условиями и нервно-психическими перегрузками, может быть признано виновным только в случае, если его субъективные качества соответствовали объективным требованиям ситуации и лицо сознавало общественно опасный характер своих действий (бездействия), предвидело их общественно опасные последствия либо не предвидело, но могло по своим субъективно-личностным качествам их предвидеть и предотвратить. Р.И. Михеев справедливо не распространяет это общее правило на те случаи, когда общественно опасные последствия возникли по вине самого лица, например, в случае сокрытия им своих психофизиологических недостатков, препятствующих выполнению данного рода деятельности или профессии, занятия обманным путем соответствующей должности, требующей специальных знаний, навыков и подготовки, а также в случае добровольного приведения себя в определенное состояние вследствие принятия алкоголя, наркотических, психотропных или иных сильнодействующих веществ*(65). 

Указанная разновидность случая как невиновного причинения вреда нередко связана с экстремальными условиями и непомерными нервно-психическими нагрузками, испытываемыми тем или иным лицом, чаще всего в сфере управления техникой. Это относится, например, и к пилотам, вылетающим в рейс, не отдохнув от предыдущего, и к водителям большегрузных автомашин, вынужденных по тем или иным причинам не одни сутки проводить "за баранкой", и авиа- и железнодорожным диспетчерам, также иногда работающим с огромной перегрузкой. Во многих случаях эти лица, допустившие наступление тех или иных общественно опасных последствий, предвидели возможность их наступления, однако в силу указанных выше причин они не могли их предотвратить.

7.5. Преступления с двойной формой вины

В отдельных случаях (довольно немногочисленных) законодатель конструирует состав преступления таким образом, что необходимо устанавливать двойную форму вины - вину по отношению к совершенному лицом общественно опасному деянию (действию или бездействию) и отдельно - по отношению к наступившим в результате этого деяния общественно опасным последствиям. Такое положение ограничивается случаями, когда преступление, образующее основной состав (без отягчающих обстоятельств), может быть совершено только умышленно (с прямым либо косвенным умыслом), а психическое отношение к наступившим последствиям, образующим квалифицированный (с отягчающими обстоятельствами) состав того же преступления, возможно только лишь в форме неосторожности (легкомыслия или небрежности). Примером таких составов являются преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 111 и ч. 3 ст. 123 УК РФ. В первом случае речь идет об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего. В этом случае виновное психическое отношение как бы раздваивается на отношение к причинению тяжкого вреда здоровью (прямой или косвенный умысел) и к наступившей в результате этого смерти потерпевшего (только неосторожность в виде легкомыслия или небрежности). Во втором случае вина устанавливается раздельно по отношению к незаконному проведению искусственного прерывания беременности (аборту) и к причинению в результате этого смерти потерпевшей либо причинению тяжкого вреда ее здоровью. Психическое отношение к действию (производству аборта) возможно лишь в форме умысла (учитывая специфику этого преступления - только прямого), а к смерти или причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшей - в форме неосторожности (как в виде легкомыслия, так и небрежности).

Особенности ответственности за преступление, совершенное с двумя формами вины, предусматриваются в ст. 27 УК РФ: "Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно".

Иногда в теории уголовного права преступления с двойной формой вины именуются преступлениями со смешанной виной. Однако это наименование является неточным. В указанных случаях никакого "смешения" умышленной и неосторожной вины не происходит.

Выделение преступлений с двумя формами вины необходимо для квалификации преступлений и в особенности для разграничения некоторых смежных составов. Так, двойная форма вины в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ), позволяет отграничить этот состав преступления, с одной стороны, от умышленного убийства, а с другой - от причинения смерти по неосторожности. От умышленного убийства этот состав отличается психическим отношением к наступлению смерти потерпевшего: при умышленном убийстве - только умысел на причинение смерти, при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, умысел направлен на причинение тяжкого вреда здоровью, а в отношении смерти налицо неосторожность. От причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ) этот состав отличается направленностью умысла на причинение вреда здоровью, что отсутствует в причинении смерти по неосторожности.

Вместе с тем следует отметить, что и преступление с двойной формой вины в конечном итоге должно быть оценено однозначно, т.е. следует определять, является ли преступление в целом умышленным или неосторожным. Это необходимо, например, для отнесения преступления к категории особо тяжких преступлений, каковыми в соответствии с ч. 5 ст. 15 УК РФ признаются лишь умышленные преступления, за которые законом предусмотрено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок свыше 10 лет или более строгое наказание. Для определения в этом случае формы вины, характеризующей преступление в целом как умышленное или неосторожное, за основу берется только психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию (действию или бездействию), образующему основной состав преступления (без отягчающих обстоятельств). В соответствии со ст. 27 УК РФ в целом преступления с двойной формой вины признаются умышленными.

Это имеет значение также для определения рецидива и особо опасного рецидива (ст. 18 УК РФ), для решения вопроса о признании преступления неоконченным (ст. 29, 30 УК РФ), совершенным в соучастии (ст. 32-35 УК РФ), для решения вопроса об отмене условного осуждения (ст. 74 УК РФ), для отмены условно-досрочного освобождения (ст. 79 УК РФ).

7.6. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления

Мотив и цель преступления. Мотив (от лат. moveo - двигаю) - побуждение, побудительная причина преступного поведения. Преступление (в психологическом плане) есть частный вид деятельности человека. Поэтому уголовно-правовое понятие мотива преступления должно опираться на определение мотива, даваемое в общей психологии. В психологической же науке под мотивом понимаются факторы активности личности, движущая сила, лежащая в основе поведения человека. Единодушно считая мотив исходной побудительной причиной, психологи, однако, расходятся во мнении о том, какие конкретно факторы следует считать двигателями воли человека, а следовательно, и мотивами. Одни считают, что в качестве мотива выступает единственный фактор - потребности человека, представляющие собой ту нужду, которую в чем-либо испытывает человек в определенной ситуации, и субъективно переживаемые в виде влечений и желаний. Другие же, признавая потребности главным фактором поведения человека, не отрицают существования и других побуждений. Последняя точка зрения вполне отвечает особенностям психологического содержания преступной деятельности.

Изучение субъективной стороны преступления свидетельствует о том, что обстоятельства, в которых оказывается лицо, совершающее преступление, по-разному действуют на него. В одних случаях они пробуждают в нем ту или иную потребность как стимул к действию, в других - заглушают эту внутреннюю потребность, вызывая преступное поведение посредством иных факторов. В принципе, мотивы преступлений в этом отношении можно свести к трем их психологическим разновидностям: потребностям, эмоциям (чувствам) и интересу. Такой мотив, как потребность, отчетливо выступает в половых преступлениях (например, при изнасиловании). Мотив в качестве эмоций (чувств) характерен для многих преступлений против личности (например, убийств из ревности или мести). Интерес нередко выступает мотивом преступлений, совершаемых несовершеннолетними, например, в кражах мотивом может выступать стремление подростка к коллекционированию (марок, монет), к занятию техникой и т.д.

Мотив преступления - это побуждение лица, совершающего преступление.

Однако выявить тот или иной фактор в качестве побудителя воли еще не означает раскрыть внутреннюю пружину действий человека, в частности, совершающего преступление. Не менее важное значение имеет выяснение того, почему и как этот фактор (потребность, чувство) стал мотивом. Для того чтобы мотив реально вызвал деятельность, нужна постановка определенной, соответствующей мотиву цели (по справедливому утверждению Н.С. Таганцева, "мотив и цель - это два коррелятивных понятия"*(66)). Между мотивом и целью всегда имеется внутренняя связь.

Цель преступления, в отличие от мотива, - это тот результат, которого стремится достигнуть лицо, совершающее преступление.

Именно цель превращает таящиеся внутри психики влечения, чувства в движущие мотивы. От цели зависят и вид деятельности, ее способ, средства. Таким образом, хотя мотив и цель являются самостоятельными понятиями, их надо отличать друг от друга, помня, что мотив - это побуждение, а цель - желаемый конечный результат преступной деятельности. Например, мотивом убийства при разбое является корысть, а целью - лишение жизни потерпевшего.

Как уже отмечалось, мотив и цель имеют важное значение для уголовной ответственности.

Во-первых, мотив и цель могут выступать в качестве основных (конструктивных) признаков состава преступления. Отсутствие этих признаков будет означать и отсутствие в этих случаях состава соответствующего преступления. Так, состав злоупотребления должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК РФ) будет налицо (при наличии других признаков) лишь в том случае, если использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы совершено из корыстной или иной личной заинтересованности. Если же это деяние совершается по другим мотивам - налицо состав дисциплинарного проступка, а не преступления.

Во-вторых, мотив и цель могут выступать в качестве признаков, наличие которых образует квалифицированный состав преступления (состав преступления при отягчающих обстоятельствах). Так, если умышленное убийство совершено из мести либо из ревности, то при отсутствии других отягчающих либо смягчающих обстоятельств оно квалифицируется как простое убийство по ч. 1 ст. 105 УК РФ. В случае же, если, например, убийство совершается из хулиганских побуждений, оно квалифицируется по п. "и" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Точно так же состав убийства при отягчающих обстоятельствах будет и в том случае, когда убийство совершается с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ).

В-третьих, мотив и цель преступления могут являться обстоятельствами, смягчающими или отягчающими ответственность при назначении наказания. Так, в соответствии с п. "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ обстоятельством, отягчающим наказание, является "совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение".

Помимо значения для уголовной ответственности мотив преступления имеет также важное доказательственное значение по уголовному делу. Необходимость установления мотива преступления прежде всего диктуется задачей установления объективной истины по делу. Если мотив преступления неизвестен, следователь и суд не могут сделать категорического вывода о том, с каким конкретным преступлением они в данном случае имеют дело. Грабеж, например, при установлении хулиганских побуждений превращается в хулиганство; преступление, по внешним признакам являющееся убийством, - в необходимую оборону и т.д. Выдающийся русский юрист В.Д. Спасович в своей защитительной речи по одному уголовному делу образно говорил, что уголовное дело без установления мотива преступления "точно статуя без головы, или без рук, или без туловища", что "мотив все равно, что улика, клетка и сердце состава преступления"*(67). В защитительной речи по другому поводу он также замечал, что "если нет мотива, так о чем же и говорить"*(68). 

В связи с этим необходимость установления мотива закреплена и в уголовно-процессуальном законодательстве. Мотив включен в круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу, независимо от того, входит ли этот признак в состав соответствующего преступления или нет. Мотив преступления всегда входит в предмет доказывания. Он должен быть установлен по каждому уголовному делу, так как без этого невозможно правильно решить вопрос не только о квалификации преступления, но и об индивидуализации наказания виновному.

Эмоциональное состояние лица, совершающего преступление. В соответствии с УК РФ менее опасным считается преступление, совершенное под влиянием аффекта.

Аффект - это сильное душевное волнение, во время которого совершается преступление.

В психологии аффектами называются сильные, быстро возникающие и бурно протекающие кратковременные психические состояния (аффекты отчаяния, ярости, ужаса). При этом сознание и способность мыслить суживаются. Вместе с тем способность лица, действующего в состоянии аффекта, контролировать свои действия не утрачивается полностью, а лишь ослабляется, что и служит основанием уголовной ответственности. Наличие, например, сознания у убийцы в состоянии аффекта очень хорошо выразил Л.Н. Толстой словами героя повести "Крейцерова соната" Позднышева: "Когда люди говорят, что они в припадке бешенства не помнят того, что они делают, - это вздор, неправда. Я все помнил и ни на секунду не переставал помнить. Чем сильнее я разводил сам в себе пары своего бешенства, тем ярче разгорался во мне свет сознания, при котором я не мог не видеть всего того, что я делал. Всякую секунду я знал, что я делаю. Не могу сказать, чтобы я знал вперед, что я буду делать, но в ту секунду, как я делал, даже, кажется, несколько вперед, я знал, что я делаю, как будто для того, чтобы возможно было раскаяться, чтобы я мог себе сказать, что я мог остановиться"*(69). 

Уголовный закон признает значение аффекта при совершении преступления. Поэтому без учета этого признака субъективная сторона преступления в ряде случаев будет неполной.

Во-первых, состояние аффекта может учитываться при конструировании составов преступлений при смягчающих обстоятельствах. Так, в соответствии со ст. 107 УК РФ к убийствам при смягчающих обстоятельствах относится убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. В соответствии со ст. 113 УК РФ причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное в состоянии аффекта, также образует состав этого преступления при смягчающих обстоятельствах.

Во-вторых, в соответствии с п. "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ совершение преступления в состоянии аффекта может входить в содержание обстоятельства, смягчающего наказание (противоправность или аморальность действий потерпевшего, явившихся поводом для преступления).

7.7. Ошибка и ее уголовно-правовое значение

Ошибка - это неправильное представление лица о действительном юридическом или фактическом характере совершенного им действия или бездействия и его последствий.

Характер ошибки может оказывать серьезное влияние на установление субъективной стороны преступления, а следовательно, и на решение вопроса об уголовной ответственности. Проблема ошибки в уголовном праве тесно связана с принципом субъективной (виновной) ответственности и поэтому традиционно рассматривается в разделе учебников о субъективной стороне преступления. В зависимости от характера заблуждения субъекта различаются юридическая и фактическая ошибки.

Юридическая ошибка - это неправильное представление субъекта о преступности или непреступности совершенного им деяния (действия или бездействия) и его последствий, юридической (уголовно-правовой) квалификации содеянного, а также о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение этого деяния. В соответствии с этим в теории уголовного права и судебной практике принято различать четыре вида юридических ошибок.

1. Ошибочное представление лица о преступности совершенных им действий (бездействия), в то время как уголовный закон не относит соответствующее деяние к преступным и наказуемым. Например, лицо путем кражи похищает государственное имущество на сумму, не превышающую 1 тыс. руб. на момент тайного завладения лицом государственным имуществом, думая, что совершает уголовно наказуемую кражу. Однако на самом деле это деяние не образует состава преступления, а является административным правонарушением и, соответственно, влечет за собой применение мер административного взыскания. Такие действия ("мнимые преступления") не являются преступными и наказуемыми и, следовательно, не влекут уголовной ответственности (хотя и могут нарушать нормы других отраслей законодательства и влечь за собой меры юридической ответственности, предусмотренные этими нормами).

2. Неправильное представление лица о совершенном им деянии как непреступном, тогда как в действительности такое деяние нарушает определенный уголовно-правовой запрет и является преступным и наказуемым. Разумеется, относительно многих (и наиболее опасных) преступлений такая ошибка практически не возникает. Вряд ли кто может ссылаться на незнание уголовно-правовой запрещенности таких преступлений, как, например, кража, убийство, изнасилование. В связи с этим в уголовном праве существует презумпция, происхождение которой относится еще к древнеримскому праву, - презумпция знания законов ("незнание закона не освобождает от ответственности"). Однако надо иметь в виду, что презумпция - это общее правило, которое может быть и опровергнуто по конкретному уголовному делу.

При совершении ряда преступлений, особенно предусмотренных бланкетными диспозициями уголовного закона (чаще всего преступлений неосторожных), иногда преступное деяние связывается с нарушением определенных специальных правил (норм), и уголовная ответственность обязательно предполагает в этих случаях знание субъектом соответствующих инструкций, правил и других нормативных установлений. Так, в УК РФ есть целый ряд норм Особенной части, связанных с нарушением правил безопасности тех или иных работ (например, на объектах атомной энергетики - ст. 215 УК РФ, при производстве горных, строительных и иных работ - ст. 216 УК РФ, на взрывоопасных объектах - ст. 217 УК РФ и т.д.). В этих случаях изменение уголовно-правового запрета может происходить и без изменения уголовного закона как такового, а в связи с изменением нормативных актов других отраслей права. При этом если субъект не ознакомлен с новыми правилами или инструкциями, изменяющими содержание уголовно-правового запрета, он не может быть привлечен к уголовной ответственности, так как в его действиях отсутствует как умышленная, так и неосторожная вина.

Подобная же ситуация хотя и редко, но может возникнуть и в связи с принятием нового уголовного закона, криминализирующего деяние, до того находившееся вне сферы уголовно-правового регулирования. Если при этом будет доказано, что лицо не знало о новом уголовно-правовом запрете и, что особенно важно, не могло его знать, оно должно быть освобождено от уголовной ответственности.

Например, 10 февраля 1941 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР "О запрещении продажи, обмена и отпуска на сторону оборудования и материалов и об ответственности по суду за эти незаконные действия" (вызванный подготовкой Советского государства к войне с Германией). В соответствии с этим указом к 2 годам лишения свободы был осужден З. за то, что, будучи начальником карьера, продал 19 февраля 1941 г. 3420 кг каменного угля совхозу. Пленум Верховного Суда СССР прекратил дело за отсутствием в действиях З. состава преступления, указав при этом: "Материалами дела установлено, что газеты, в которых опубликован Указ от 10 февраля 1941 г., были получены в карьере 22 февраля 1941 г. Об издании Указа не могли узнать и по радио, так как на карьере радиоустановки не было. Таким образом, в момент продажи угля, 19 февраля 1941 г., З. не мог знать об издании Указа"*(70).

3. Ошибочное представление лица о юридической квалификации совершенного им деяния. Например, лицо совершает присвоение чужого имущества, вверенного виновному (ст. 160 УК РФ), а думает, что совершает кражу (ст. 158 УК РФ). Юридическая квалификация относится к обстоятельствам, характеризующим интеллектуальный и волевой моменты умысла и неосторожности, а потому не влияет на вину и ответственность. Лицо будет отвечать за то преступление, которое оно фактически совершило, а не за то, которое, по его мнению, оно совершало.

4. Ошибочное представление лица о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершенное им преступление. Эта ошибка также не влияет на вину и ответственность лица, так как и это обстоятельство находится за пределами умысла и неосторожности.

Фактическая ошибка - это неправильное представление лица о фактических обстоятельствах, относящихся к объекту и объективной стороне совершенного им преступления. К таким ошибкам относятся:

- ошибка в объекте преступления;

- ошибка относительно фактических обстоятельств, образующих объективную сторону состава преступления.

Ошибка в объекте - это заблуждение субъекта относительно социального и юридического содержания объекта преступного посягательства. Наиболее типичной разновидностью этой ошибки являются случаи, когда субъект ошибочно полагает, что посягает на один объект, а в действительности причиняет ущерб другому объекту уголовно-правовой охраны. Например, лицо тайно похищает со склада вооружения ящик, думая, что в нем находятся боеприпасы, однако в действительности похищает ящик с форменной обувью. Посягательство на воображаемый объект образует состав хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств (ст. 226 УК РФ). Фактически совершенное хищение образует состав кражи чужого имущества (ст. 158 УК РФ). В первом случае объектом является общественная безопасность, во втором - собственность. Объекты эти юридически неравноценны, так как за преступное посягательство на первый объект установлено более строгое наказание, чем за посягательство на второй. В связи с этим содеянное следует квалифицировать по направленности умысла как покушение на хищение боеприпасов, т.е. по ч. 3 ст. 30 и ст. 226 УК РФ.

От ошибки в объекте следует отличать ошибку в предмете преступного посягательства и в личности потерпевшего. Сама по себе такая ошибка не имеет уголовно-правового значения. Например, лицо похищает у иностранного гражданина бумажник, думая, что в нем находится иностранная валюта, а в действительности завладевает крупной денежной суммой в рублях. В обоих случаях лицо должно привлекаться к ответственности за кражу чужого имущества (ст. 158 УК РФ), в том числе и при фактической ошибке в предмете похищаемого. Однако в отдельных случаях такая ошибка может влиять на квалификацию содеянного. Это будет тогда, когда посягательство на предполагаемый предмет должно квалифицироваться по той же статье УК РФ, что и посягательство на фактический предмет, но при отягчающих обстоятельствах.

Так, если в приведенном примере с похищением бумажника с предполагаемой иностранной валютой виновный оценивал размер похищаемого (в переводе на российские рубли) в сумме, которая превышает 250 тыс. руб., а в действительности завладел бумажником, в котором находилась отечественная валюта на меньшую сумму, такая ошибка будет иметь уголовно-правовое значение. Дело в том, что кража фактически похищенного лицом квалифицируется либо как кража без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 158 УК РФ), либо как кража с причинением значительного ущерба гражданину по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, а кража в предполагаемых размерах похищенного - как кража в крупных размерах по п. "в" ч. 3 той же статьи УК РФ. Последняя наказывается значительно строже. В связи с этим такая ошибка должна учитываться при квалификации содеянного, и фактически совершенная лицом кража должна квалифицироваться как покушение на кражу в крупном размере (т.е. по ч. 3 ст. 30 и п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ).

Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что субъект, желая посягнуть, например, на жизнь одного лица, в действительности посягает на жизнь другого лица, принимая его за первое. Обычно такая ошибка не влияет ни на квалификацию содеянного, ни на уголовную ответственность и наказание виновного. Для состава убийства личность конкретного потерпевшего не имеет значения. Однако на практике могут быть случаи, когда ошибка в личности потерпевшего одновременно будет означать и ошибку в объекте преступления. Допустим, виновный намеревался угрожать судье в связи с рассмотрением последним конкретного судебного дела. Однако по ошибке угрожает потерпевшему, лишь внешне похожему на указанное лицо. Первое деяние (угроза судье) само по себе должно квалифицироваться по ч. 1 ст. 296 УК РФ (максимум санкции - до 3 лет лишения свободы). Второе в отличие от первого квалифицируется по ст. 119 УК РФ и наказывается менее строго. В связи с этим при такой ошибке в личности потерпевшего содеянное по направленности умысла должно квалифицироваться как покушение на задуманное преступление (т.е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 296 УК РФ).

Ошибка относительно фактических обстоятельств, образующих объективную сторону состава преступления. Этот вид ошибки заключается в ошибке:

- относительно характера совершенного действия или бездействия;

- относительно наступления общественно опасных последствий;

- в развитии причинной связи.

Ошибка относительно характера совершенного действия или бездействия заключается в том, что лицо ошибочно не считает свое деяние общественно опасным, хотя на самом деле оно является таковым и образует состав преступления. Например, лицо сбывает фальшивую денежную купюру, не осознавая этого (не знает, что купюра является фальшивой). В этих случаях всегда исключается ответственность за умышленное преступление, и речь может идти лишь о неосторожной вине тогда, когда лицо хотя и не предвидело того, что его действие (бездействие) является общественно опасным, но должно было и могло это предвидеть. В случае со сбытом фальшивой денежной купюры в связи с тем, что уголовная ответственность за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ) связывается лишь с умышленной виной, лицо освобождается от уголовной ответственности за отсутствием в его деянии состава преступления. Другое дело, когда, допустим, медицинская сестра по ошибке путем инъекции вводит в организм пациента вместо необходимого лекарства другой препарат, в результате чего наступает смерть потерпевшего. В этом случае также налицо ошибка относительно характера совершенного действия или бездействия. Однако в отличие от первого случая (со сбытом по ошибке фальшивой денежной купюры) уголовная ответственность за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ) связывается как раз с неосторожной формой вины. В данном случае медсестра не предвидела своей ошибки, но должна была и могла ее предвидеть. Налицо неосторожная вина в виде преступной небрежности, и в связи с этим медсестра не освобождается от уголовной ответственности.

Ошибка относительно общественно опасных последствий чаще всего заключается в ошибочном представлении лица о размере причиненного преступлением вреда. При этом, как правило, возможны два варианта уголовно-правовой оценки такой ошибки. Во-первых, субъект ошибочно считает, что причиненный им вред будет меньшим, чем тот, который он в действительности причиняет. Например, лицо наносит потерпевшему удар кулаком в лицо, думая этим причинить легкий вред его здоровью (ст. 115 УК РФ). Однако от удара потерпевший падает на асфальт и разбивается насмерть. В этом случае ошибка исключает ответственность за умышленное причинение допущенного вреда, т.е. в конкретном случае - смерть. Однако субъект подлежит ответственности за причинение смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК РФ), так как, нанося потерпевшему удар в лицо, он не предвидел, что в результате этого потерпевший упадет на асфальт и расшибется насмерть, хотя должен был и мог предвидеть возможность такого последствия.

Второй вариант данного вида фактической ошибки заключается в ошибочном представлении виновного о количественном размере причиненного им ущерба. Например, лицо вскрывает сейф, намереваясь совершить кражу чужого имущества в крупном размере, однако в сейфе оказывается небольшая сумма денег. Такая ошибка свидетельствует о том, что виновный сделал все для наступления желаемого преступного результата, однако тот не наступил по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного. В связи с этим лицо будет отвечать не за фактически оконченную кражу небольшой суммы, а за покушение на кражу в крупных размерах (ст. 30 и п. "в" ч. 3 ст. 158 УК РФ). Однако содержание такой ошибки может быть и несколько иное. Дело в том, что в соответствии с примечанием 4 к ст. 158 УК РФ кража (как и любое другое хищение чужого имущества) считается совершенной в крупных размерах, если стоимость похищенного имущества превышает 250 тыс. руб. Поэтому вполне возможна ситуация, когда виновный, вскрывая сейф, намеревался похитить денежную сумму, примерно в три раза превышающую указанный размер, а фактически в сейфе оказалась сумма, превышающая этот размер в два раза, которую он и присвоил. Такая ошибка не имеет уголовно-правового значения, так как законодатель установил лишь минимальный предел крупного размера хищения, и любой размер, превышающий этот предел (но не превышающий особо крупного размера, т.е. не превышающего 1 млн руб.), будет считаться крупным.

Ошибка в оценке развития причинной связи заключается в неправильном представлении лица о причинно-следственной зависимости между совершенным им деянием (действием или бездействием) и наступившими общественно опасными последствиями. При этом уголовно-правовое значение приобретает лишь такая ошибка в развитии причинности, которая приводит к наступлению иного преступного результата, являющегося основанием для иной уголовно-правовой оценки содеянного. Например, виновный напал на потерпевшего по мотиву мести и с целью убийства нанес ему несколько ударов молотком по голове. Думая, что тот мертв, он бросил его в озеро. В действительности же оказалось, что смерть потерпевшего наступила не в результате нанесения ему ударов молотком, а от утопления. Преступные действия лица в этом случае как бы раздваиваются на два преступления: причинение тяжкого вреда здоровью и убийство. Учитывая же психическое отношение виновного к наступившим последствиям, он должен нести ответственность за покушение на убийство (преступник сделал все для того, чтобы наступила смерть потерпевшего, но результат не наступил по причинам, не зависящим от воли виновного) и за причинение смерти по неосторожности (бросая потерпевшего в озеро, преступник не предвидел, что он утонет, поскольку не сознавал, что он еще жив, но должен был и мог это предвидеть).

Вместе с тем не имеет уголовно-правового значения своего рода "техническая" ошибка относительно развития причинной связи, в конечном счете приводящая к тому же юридически значимому (уголовно-правовому) последствию. Допустим, субъект с целью убийства потерпевшего стреляет в него, целясь ему в сердце, а попадает в голову. В случае наступления смерти потерпевшего виновный будет отвечать за умышленное убийство. Или, допустим, с целью убийства виновный сбрасывает потерпевшего с моста в воду, думая, что тот утонет, но потерпевший умирает от удара головой об опоры моста. Такое отклонение в развитии причинной связи также носит чисто технический характер и не имеет уголовно-правового значения.

В теории уголовного права обычно принято выделять и такой вид фактической ошибки, как ошибка в обстоятельствах, квалифицирующих (отягчающих) ответственность*(71). Однако, по нашему мнению, такая разновидность фактической ошибки может приобретать самостоятельное значение лишь в случае неправильного представления соучастника (чаще всего пособника) о юридически значимых (имеющих уголовно-правовое значение) данных, характеризующих личность исполнителя, а также его мотивы и цели. Например, пособник передает исполнителю убийства пистолет, думая, что тот совершает убийство из мести. В действительности же исполнитель действует из корыстных побуждений. И хотя действия исполнителя будут квалифицироваться как убийство при отягчающих обстоятельствах (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ), пособник подлежит ответственности за убийство без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 105 УК РФ).

Во всех остальных случаях ошибка в обстоятельствах, отягчающих ответственность, является разновидностью указанных выше фактических ошибок (чаще всего это ошибка в обстоятельствах, относящихся к объекту, предмету преступного посягательства, к личности потерпевшего, а также ошибка относительно общественно опасных последствий, места, времени, обстановки, способа, орудий и средств совершения преступления, имеющих квалифицирующее значение).

Вопросы и задания для самоконтроля

1.Что понимается под субъективной стороной преступления? Из каких элементов она складывается?

2. Опишите сущность и формы вины.

3. Объясните различия прямого и косвенного умыслов.

4. В каких случаях деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением?

5. Что такое преступление с двумя формами вины?

Литература

Вилюнас, В.К. Психологические механизмы мотивации человека. - М., 1999.

Волков, Б.С. Мотивы преступлений. - Казань, 1982.

Волков, Б.С. Проблема воли и уголовная ответственность. - Казань, 1969.

Ворошилин, Е. В. Субъективная сторона преступления / Е.В. Ворошилин, Г.А. Кригер. - М., 1987.

Дагелъ, П.С. Субъективная сторона преступления и ее установление / П.С. Дагель, Д.П. Котов. - Воронеж, 1974.

Злобин, Г.А. Умысел и его формы / Г.А. Злобин, Б.С. Никифоров. - М., 1972.

Кириченко, В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. - М., 1952.

Ковалев, В.И. Мотивы поведения и деятельности. - М., 1988.

Лекшас, И. Вина как субъективная сторона преступного деяния. - М., 1958.

Лунеев, В.В. Субъективное вменение. - М., 2000.

Маслова, Е.В. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации // Российский судья. - 2015. - N 1.

Нерсесян, В.А. Ответственность за неосторожные преступления. - СПб., 2002.

Пинчук, В.И. Вина. - СПб., 1998.

Прохоров, А.Ю. Фактическая ошибка: перспективы регламентации в уголовном законодательстве России // Российский следователь. - 2014. - N 9. 

Рарог, А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. - СПб., 2003.

Рарог, А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. - М., 1991.

Тихонов, К.Ф. Субъективная сторона преступления. - Саратов, 1967.

Угрехелидзе, М.Г. Проблема неосторожной вины в уголовном праве. - Тбилиси, 1976.

Утевский, Б.С. Вина в советском уголовном праве. - М., 1950.

Филановский, И.Г. Субъективная сторона преступления и ее установление. - Воронеж, 1974.

Чхартишвили, Ш.Н. Проблема мотивации волевого поведения. - Тбилиси, 1958.

Якушин, В.А. Вина как основа субъективного вменения / В.А. Якушин, К.Ф. Каштанов. - Ульяновск, 1997.

Якушин, В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань, 1988.