21 урок для 21 века. Урок для xxi века yuval Noah Harari 21 lessons for the 21st century copyright 2018 by Yuval Noah Harari
 Скачать 2.5 Mb.
|
|
1 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ КОНЕЦ ИСТОРИИ ОТКЛАдЫВАЕТСЯ 16 21 УРОК дЛЯ XXI ВЕКА Конфликт этих трех идеологий достиг пика во время Второй мировой войны, в результате которой фашистский проект по- терпел крах. С конца 1940-х до конца 1980-х годов мир представ- лял собой поле битвы между оставшимися двумя проектами: коммунистическим и либеральным. После краха коммунисти- ческой идеи главным путеводителем по прошлому человечества и незаменимой инструкцией к будущему устройству мира стал либеральный сценарий — по крайней мере, так казалось миро- вым элитам. Либеральная концепция превозносит ценность и силу свобо- ды. Согласно ее принципам, человечество тысячелетиями жило под властью деспотических режимов, которые лишали граждан политических прав, экономических возможностей и личных сво- бод и серьезно ограничивали передвижение людей, идей и това- ров. Но люди боролись за свободу, и постепенно, шаг за шагом, свобода отвоевывала себе место под солнцем. Жестокие дикта- туры сменились демократиями. Свободное предприниматель- ство преодолело экономические ограничения. Люди, вместо то- го чтобы слепо повиноваться фанатичным жрецам или косным традициям, учились думать самостоятельно и следовать велению сердца. На смену стенам, рвам и ограждениям из колючей про- волоки пришли широкие дороги, прочные мосты и оживленные аэропорты. Либеральная концепция признает, что наш мир далек от иде- ала и что нам предстоит преодолеть еще много трудностей. Не- малая часть планеты находится под властью тиранов, и даже в самых либеральных странах многие граждане страдают от бед- ности, насилия и угнетения. Но мы, по крайней мере, знаем, что надо сделать для решения этих проблем: дать людям больше сво- боды. Защищать права человека, гарантировать всем гражданам право голоса, не вмешиваться в работу рыночных механизмов и позволить людям, идеям и товарам максимально легко переме- щаться по миру. Согласно концепции либерализма (одобряемой с 17 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ небольшими поправками и Джорджем Бушем — младшим, и Ба- раком Обамой), воспринимаемой как панацея, простое продол- жение либерализации и глобализации политико-экономических систем приведет всех жителей планеты к миру и процветанию 1 Страны, присоединившиеся к неудержимому маршу прогрес- са, быстрее получат желанную награду в виде мира и процве- тания. Государства, которые попытаются сопротивляться неиз- бежному, будут страдать от последствий своего выбора, пока не прозреют, не откроют границы и не перестроят общество, поли- тику и рынки по принципам либерализма. Это может произойти нескоро, но в конечном счете даже Северная Корея, Ирак и Саль- вадор станут похожими на Данию или Айову. В 1990-е и 2000-е годы эти утверждения повторяли по всему миру как мантру. Правительства многих стран, от Бразилии до Индии, желая присоединиться к неостановимому маршу исто- рии, взяли на вооружение либеральные рецепты. Те, кто этого не сделал, выглядели динозаврами из минувшей эпохи. В 1997 году президент США Билл Клинтон решительно осудил китайские власти, заявив, что отказ от либерализации внутренней поли- тики отбросит Китай на обочину истории 2 Однако после мирового финансового кризиса 2008 года жите- ли разных стран испытали разочарование в либеральной идеоло- гии. В моду снова вошли стены и барьеры. Растет сопротивление иммиграции и торговым соглашениям. Правительства, которые считались демократическими, подрывают судебную систему, ог- раничивают свободу прессы и называют любую оппозицию пре- дателями. Авторитарные лидеры в таких странах, как Венгрия и Турция, экспериментируют с новыми типами нелиберальных демократий и откровенных диктатур. Сегодня лишь немногие решатся с уверенностью заявить, что Коммунистическая партия Китая прозябает на обочине истории. В 2016 году, отмеченном голосованием по Брекзиту и избра- нием президентом США Дональда Трампа, волна разочарования 18 достигла столпов либерализма — стран Западной Европы и Се- верной Америки. Если несколькими годами ранее американцы и европейцы еще пытались под прицелом оружия внедрить ли- беральные принципы в Ираке и Ливии, то сегодня многие жи- тели Кентукки и Йоркшира считают либеральные идеи вредны- ми или неосуществимыми. Некоторые из них вдруг вспомнили, что им по душе старый иерархический мир, и не желают отка- зываться от своих расовых, национальных или гендерных при- вилегий. Другие пришли к выводу (справедливому или нет), что либерализация и глобализация — это масштабная афера, даю- щая преимущества крайне немногочисленной элите за счет всех остальных. В 1938 году человечество могло выбирать из трех глобальных проектов; в 1968-м — из двух; в 1998-м казалось, что восторже- ствовал один из них, и вот к 2018-му мы остались ни с чем. Не- удивительно, что либеральные элиты, которые в последние деся- тилетия диктовали повестку почти всему миру, испытали шок и растерянность. Жить с единственной концепцией очень удобно: все абсолютно ясно. А вот остаться совсем без концепции страш- но — все кажется бессмысленным. Подобно советской элите кон- ца 1980-х, либералы не понимают, почему история отклонилась от предначертанного курса, и у них нет альтернативной теории для объяснения реальности. Полностью дезориентированные, они начинают рассуждать в категориях апокалипсиса: если че- ловечество не движется к предсказанному ими счастливому бу- дущему, значит, оно на всех парах несется к Армагеддону. Если мозг не в состоянии осмыслить реальное положение дел, он пе- реключается на катастрофические сценарии. Подобно человеку, воображающему, что сильная головная боль свидетельствует о злокачественной опухоли мозга, многие либералы воспринима- ют Брекзит и приход к власти Дональда Трампа как кошмарное предвестие конца человеческой цивилизации. 21 УРОК дЛЯ XXI ВЕКА 19 ОТ ПОБЕдЫ НАд КОМАРАМИ К ИЗБАВЛЕНИЮ ОТ МЫСЛЕЙ Ощущение растерянности и надвигающейся катастрофы усу- губляется растущими темпами технологического прогресса. Либеральная политическая система сформировалась в инду- стриальную эпоху, чтобы управлять миром паровых машин, неф- теперегонных заводов и телевизоров. Ей трудно приспособить- ся к непрерывным революционным изменениям, связанным с развитием биотехнологий и информационных технологий (ИТ). Ни политики, ни избиратели толком не разбираются в новых технологиях — не говоря уже о том, чтобы регулировать их взры- воопасный потенциал. С 1990-х годов интернет изменил мир, пожалуй, заметнее, чем любое другое явление, — при том что революцией Всемирной сети руководили не политические пар- тии, а инженеры и конструкторы. (Разве вы когда-нибудь голо- совали за интернет?) Демократическая система все еще силится понять, кто именно нанес ей удар, и она явно не готова к новым потрясениям, таким как расцвет искусственного интеллекта или революция блокчейна. Уже сегодня в результате компьютеризации финансовая сис- тема настолько усложнилась, что мало кто способен понять, как она функционирует. По мере совершенствования искусственного интеллекта мы можем оказаться в ситуации, когда в финансах не будет разбираться вообще ни один человек. Как это повлияет на политические процессы? Попробуйте представить себе прави- тельство, которое будет покорно ждать, пока алгоритм одобрит бюджет или новую налоговую реформу. Тем временем децент- рализованные сети блокчейна и криптовалюты вроде биткоина могут полностью изменить денежную систему — так, что при- дется радикально реформировать налоговую систему. Например, не исключено, что станет невозможно осуществлять взимание налогов, поскольку большинство транзакций будут сводиться к КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ 20 обмену информацией — без перечисления национальной — или любой другой — валюты. В конце концов правительствам при- дется придумать новые налоги — возможно, это будет инфор- мационный налог, который мы будем платить за информацию, причем платить тоже информацией, а не долларами. Сумеет ли политическая система справиться с кризисом раньше, чем у нее закончатся деньги? Но еще важнее другое. Двойная революция в ИТ и биотех- нологиях может изменить не только экономику и общество, но само наше тело и сознание. В прошлом мы, люди, научились ме- нять окружающий мир, но практически не умели повлиять на то, что происходит внутри нас. Мы научились строить плотины и останавливать реки, но не знали, как замедлить старение тела. Мы проектировали оросительные системы, но понятия не имели, как устроен мозг. Если комар зудел у нас над ухом, мешая спать, мы спешили прибить комара; но если мозг гудел от мыслей, не дававших заснуть, мало кто знал, как остановить эти мысли. Прорывы в биотехнологиях и ИТ позволят нам управлять нашим внутренним миром, проектировать и производить жи- вые организмы. Мы научимся конструировать мозг, продлевать жизнь и избавляться от неприятных мыслей. Но никто не знает, какими будут последствия. Изобретать орудия у людей всегда получалось гораздо лучше, чем разумно их использовать. Лег- ко регулировать течение реки, построив плотину, — но сложно спрогнозировать последствия этой стройки для экологической системы. Точно так же будет проще перенаправить поток наших мыслей, чем предсказать, как это повлияет на психику одного че- ловека или на общественные системы. Мы уже настолько сильны, что способны управлять внешним миром и менять планету, но еще не понимаем всей сложности глобальной экологии и поэтому, сами того не желая, разрушили экологическую систему и теперь стоим на пороге экологической катастрофы. В грядущем столетии биотехнологии и ИТ дадут 21 УРОК дЛЯ XXI ВЕКА 21 нам власть над внутренним миром и позволят менять себя, но мы не понимаем всей сложности нашего разума, и эти изменения могут оказать разрушительное воздействие на наше мышление. Революции в ИТ и биотехнологиях совершают инженеры, предприниматели и ученые, которые едва ли задумываются над политическими последствиями своих решений и которые не вы- ступают ни от чьего лица. Но могут ли парламенты и партии взять дело в свои руки? В настоящее время, похоже, нет. Разру- шительные последствия развития технологий даже не входят в число приоритетных пунктов политической повестки. Во время президентской гонки 2016 года в США революционные техно- логии упоминались чаще всего в контексте взлома электронной почты Хиллари Клинтон 3 , и, несмотря на все разговоры о воз- можном сокращении рабочих мест, ни один из кандидатов не высказался на тему потенциального влияния автоматизации на этот процесс. Дональд Трамп пугал избирателей, что на их ра- бочие места покушаются мексиканцы и китайцы, а потому не- обходимо построить стену на границе с Мексикой 4 . Однако он ни слова не сказал о том, что американцев могут лишить работы алгоритмы, и не предложил установить межсетевой защитный экран на границе с Калифорнией. Возможно, это одна из причин (хотя и не единственная), по ко- торой даже в странах либерального Запада избиратели теряют ве- ру в либеральный проект и в демократический процесс. Обычные люди, не разбираясь в искусственном интеллекте и биотехноло- гиях, чувствуют, что будущее проходит мимо. В 1938 году жизнь простого народа в СССР, Германии и США могла быть безрадост- ной, но людям постоянно говорили, что важнее их никого в мире нет и что именно им принадлежит будущее (конечно, при усло- вии, что эти «обычные люди» не евреи и не африканцы). Человек смотрел на пропагандистские плакаты, на которых обычно изо- бражались шахтеры, сталевары и домохозяйки в героических по- зах, и видел в них себя: «На этом плакате я! Я — герой будущего!» 5 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ 22 В 2018 году обыватель все чаще ощущает себя ненужным. В докладах на конференциях фонда TED, в правительственных аналитических центрах и на научно-технических семинарах зву- чит множество непонятных слов: глобализация, блокчейн, генная инженерия, искусственный интеллект, машинное обучение — и обычные люди начинают подозревать, что все эти слова не имеют к ним никакого отношения. Либеральная история — это история обычных людей. Почему она должна оставаться актуальной для мира киборгов и сетевых алгоритмов? В XX веке массы восставали против эксплуатации и стреми- лись конвертировать свою экономическую роль в политическую силу. Теперь массы боятся стать ненужными и спешат, пока не поздно, использовать оставшиеся у них политические рычаги. Таким образом, и Брекзит, и приход к власти Трампа указыва- ют на наметившуюся траекторию, противоположную направле- нию традиционных социалистических революций. Русскую, ки- тайскую и кубинскую революции совершали люди, вносившие основной вклад в экономику, но не обладавшие политической властью; в 2016 году Трампа и Брекзит поддерживали многие из тех, кто обладал политической властью, но боялся потерять эко- номический статус. Возможно, в XXI веке популистские револю- ции будут направлены не против экономической элиты, эксплуа- тирующей людей, а против экономической элиты, которая в них больше не нуждается 6 . Скорее всего, эта битва будет проиграна. Противостоять ненужности намного труднее, чем бороться про- тив эксплуатации. ФЕНИКС ЛИБЕРАЛИЗМА Либеральная идеология не впервые сталкивается с кризисом до- верия. С тех пор как во второй половине XX века она приоб- рела глобальное влияние, ее периодически преследовали кри- зисы. Первая эра глобализации и либерализации закончилась 21 УРОК дЛЯ XXI ВЕКА 23 кровавой бойней Первой мировой войны, когда имперская по- литика прервала всемирный марш прогресса. После убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараеве выяснилось, что ве- ликие державы верят в империализм гораздо сильнее, чем в ли- берализм, и вместо объединения мира посредством свободной и мирной торговли предпочитают захватить немалые куски пла- неты с помощью грубой силы. Но либерализм пережил убийство Франца-Фердинанда и возродился из смертельного вихря более сильным, чем прежде, дав надежду, что это была «война за пре- кращение всех войн». Казалось, после беспрецедентной бойни человечество познало ужасную цену империализма и теперь, на- конец, готово создать новый мировой порядок, основываясь на принципах свободы и мира. Затем пришло время Гитлера, и в 1930-е и в начале 1940-х го- дов фашизм казался непобедимым. Когда эта угроза миновала, на смену ей пришла другая. Наступила эпоха Че Гевары; в 1950– 1970-е годы снова казалось, что либерализм доживает последние дни и что будущее принадлежит коммунизму. Но в итоге крах потерпел коммунизм. Выяснилось, что супермаркеты гораздо сильнее ГУЛАГа. И что еще важнее — либеральная концепция оказалась намного более гибкой и динамичной, чем любая из альтернатив. Она победила империализм, фашизм и коммунизм, впитав их лучшие идеи и практики. В частности, у коммунизма либеральная идеология позаимствовала идею эмпатии по отно- шению к более широкому кругу лиц и о том, что ценностью яв- ляется не только свобода, но и равенство. На первом этапе существования либеральный проект в основ- ном уделял внимание свободам и привилегиям европейских мужчин из средних слоев общества, не замечая тяжелого поло- жения рабочего класса, женщин, меньшинств и неевропейцев. Когда в 1918 году победившие в войне Великобритания и Фран- ция с энтузиазмом рассуждали о свободе, они не брали в рас- чет население своих огромных колоний. Например, в 1919 году КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ 24 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА ответом на требование Индии о самоопределении стала бойня в Амритсаре, когда британские военные расстреляли сотни без- оружных демонстрантов. Даже после Второй мировой войны западные либералы с тру- дом прививали свои, как им казалось, универсальные ценности другим народам, не принадлежавшим к европейской культуре. Например, в 1945 году, едва освободившись от пятилетней на- цистской оккупации, голландцы первым делом собрали армию и отправили ее на другой край света, чтобы снова подчинить се- бе свою бывшую колонию, Индонезию. В 1940 году Нидерлан- ды сопротивлялись немецкому вторжению чуть больше четырех дней — но впоследствии не пожалели четырех с лишним трудных лет, чтобы лишить Индонезию независимости. Неудивительно, что многие национально-освободительные движения в разных уголках мира связывали свои надежды с коммунистическими Москвой и Пекином, а не с самопровозглашенными поборни- ками свободы на Западе. Однако либеральная идеология постепенно расширяла свои горизонты и — по крайней мере, в теории — пришла к призна- нию прав и свобод всех людей без исключения. Расширяя круг свобод, либеральная идеология согласилась также признать важ- ность социальных программ, что было скорее характерно для коммунизма. Свобода недорого стоит, если она в том или ином виде не сопровождается социальными гарантиями. Социальное государство соединяет демократию и права человека с бесплат- ным образованием и здравоохранением. Даже в таком оплоте капитализма, как США, поняли, что защита свободы требует предоставления государственных услуг в области социального обеспечения. Какие могут быть свободы у голодающих детей? В начале 1990-х философы и политики провозгласили «ко- нец истории», с уверенностью заявив, что главные политические и экономические вопросы прошлого решены и что оптималь- ный выбор для человечества — это обновленный либеральный 25 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ «пакет», состоящий из демократии, прав человека, свободного рынка и государственного социального обеспечения. Этот пакет должен распространиться по всему миру и превратить челове- чество в единое и свободное глобальное общество 7 Но история человечества не закончилась, и на смену эпохам Франца-Фердинанда, Гитлера и Че Гевары пришла эпоха Трампа. На сей раз либеральной концепции противостоит не сплочен- ный идеологический противник вроде империализма, фашизма или коммунизма. Эпоха Трампа отличается значительно боль- шей степенью нигилизма. Если главные идеологические течения XX века рисовали пер- спективу для всего человечества, будь то мировое господство, ре- волюция или освобождение, то Дональд Трамп ничего подобно- го не предлагает. Совсем наоборот. Суть его взглядов в том, что Америка не обязана формулировать и продвигать глобальное мировоззрение. Точно так же британские сторонники Брекзита вообще не задумываются о будущем «Разъединенного Королев- ства»: их меньше всего интересует, что будет с Европой и миром. Большинство голосовавших за Трампа или за Брекзит не отвер- гают полностью либеральные ценности; они утратили веру в те из них, которые связаны с глобализацией. Люди по-прежнему верят в демократию, свободный рынок, права человека и соци- альную ответственность, но считают, что эти прекрасные идеи можно воплотить в жизнь внутри государственных границ. Они действительно полагают, что для сохранения свободы и благо- денствия в Йоркшире или Кентукки нет ничего лучше, чем по- строить стену на границе и ввести нелиберальные законы в от- ношении иностранцев. Китай, новая быстро развивающаяся сверхдержава, следует практически противоположному сценарию. Китай не решается на либерализацию внутренней политики, но в отношении внеш- него мира придерживается гораздо более либерального подхо- да. В том, что касается свободной торговли и международного 26 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА сотрудничества, Си Цзиньпин на практике выглядит прямым наследником Обамы. Китай отодвинул марксизм-ленинизм на второй план и, похоже, чрезвычайно доволен либеральным ми- ровым порядком. Многие другие страны — от Филиппин до Турции — про- должают поддерживать глобальный либеральный порядок, од- новременно осуществляя демонтаж либеральной демократии у себя дома. В этих странах богатство и власть монополизированы немногочисленной элитой, которая в целях укрепления власти контролирует средства массовой информации, чтобы никто не знал, чем она на самом деле занимается. Демократия основана на принципе, который сформулировал Авраам Линкольн: «Можно все время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя все время дурачить всех». Если правительство коррумпировано и не способно улучшить жизнь людей, то ра- но или поздно число граждан, понимающих это, достигнет кри- тической массы и произойдет смена власти. Но контроль пра- вительства над СМИ подрывает логику Линкольна, поскольку мешает гражданам разобраться в происходящем. Монополия в СМИ позволяет правящим олигархам раз за разом обвинять в своих неудачах других и переключать внимание на внешние уг- розы — реальные или мнимые. Если вы живете в условиях олигархии, очередной кризис все- гда будет заслонять такие скучные темы, как здравоохранение или загрязнение окружающей среды. Нет времени беспокоиться о переполненных больницах или отравленных реках, когда стра- не угрожает вторжение извне или коварная подрывная деятель- ность внутренних врагов. Воспроизводя непрерывную череду кризисов, коррумпированная олигархия способна продлевать свою власть бесконечно. Несмотря на свою устойчивость, олигархическая модель не выглядит привлекательной. В отличие от идеологий, которые открыто излагают свое мировоззрение, олигархии отнюдь не 27 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ гордятся своими практиками, а в качестве дымовой завесы ис- пользуют другие идеологии. Зачастую правящая олигархия про- должает проводить выборы, чтобы сохранить демократический фасад, и заявляет о своей приверженности патриотическим и религиозным ценностям. Что касается «мирового ислама», то он в основном притягива- ет к себе людей, рожденных в этой религиозной среде. Исламская идея находит отклик в душе некоторых жителей Сирии, Ирака и даже мусульманской молодежи Германии и Великобритании, но трудно представить себе, чтобы Греция или ЮАР — не гово- ря уже о Канаде и Южной Корее — мечтали присоединиться к всемирному халифату в надежде решить свои проблемы. Люди голосуют ногами. На одного молодого мусульманина, эмигриро- вавшего на Ближний Восток, чтобы жить в условиях исламской теократии, найдется не меньше сотни молодых людей с Ближнего Востока, желающих переместиться в противоположном направ- лении и начать новую жизнь в либеральной Германии. Это может означать, что нынешний кризис веры не столь мас- штабен, как наблюдалось в прошлом. Либералу, которого приво- дят в отчаяние события последних лет, полезно вспомнить, на- сколько хуже обстояли дела в 1918, 1938 или 1968 году. То, что происходит у нас на глазах в последние годы, вряд ли можно на- звать полным отказом от либеральной идеи. Скорее мы стали свидетелями смены подхода: нам, привыкшим к бизнес-ланчу, предлагают шведский стол. Изменения, происходящие в современном мире, трудно по- нять в том числе и потому, что либерализм никогда не был единым целым. Либерализм ратует за свободу, но понимание свободы зависит от контекста. Так, для одного человека либера- лизм — это свободные выборы и демократия. Другой убежден, что либерализм — это торговые соглашения и глобализация. Третий связывает либерализм с признанием однополых браков и разрешением абортов. Либерализм предлагает разные модели 28 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА поведения в экономической, политической и частной жизни — как на уровне отдельных государств, так и в международных от- ношениях. Их основные элементы представлены в таблице. Либеральная концепция, доминировавшая в мире на про- тяжении последних десятилетий, настаивает на том, что меж- ду перечисленными шестью элементами существуют прочные взаимодополняющие связи. Одно невозможно без другого; про- гресс в одной области стимулирует и делает неизбежным про- гресс в остальных областях. Например, для успешного разви- тия свободного рынка необходимы свободные выборы, иначе рынки быстро станут добычей кумовства и коррупции. Ген- дерное равенство способствует укреплению мира между наро- дами, поскольку войны обычно вспыхивают на почве защиты патриархальных ценностей и мачизма. Глобальная экономиче- ская интеграция расширяет индивидуальную свободу потреби- теля: если мне предоставлен выбор из 100 мировых, а не трех отечественных брендов, это значит, что я обладаю более высо- кой степенью индивидуальной свободы. Следовательно, если та или иная страна желает полакомиться одним каким-то блюдом из стандартного либерального меню, например экономической Стандартное меню либерализма |