21 урок для 21 века. Урок для xxi века yuval Noah Harari 21 lessons for the 21st century copyright 2018 by Yuval Noah Harari
 Скачать 2.5 Mb.
|
|
Отдельное государство Международные отношения Экономика Свободный рынок, приватизация, низкие налоги Свободная торговля, глобальная интеграция, низкие пошлины Политика Свободные выборы, верховенство закона, права меньшинств Мирные взаимоотношения, многостороннее сотрудничество, международные законы и организации Частная жизнь Свобода выбора, индивидуализм, плюрализм, гендерное равенство Свобода перемещения и иммиграции 29 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ либерализацией, ей хочешь не хочешь придется заказывать и все остальные. Популистские и националистические движения в разных странах мира объединяет общая черта: называя себя «антили- беральными», они не отвергают либерализм полностью. Ско- рее они протестуют против концепции «бизнес-ланча», желая самостоятельно выбирать с либерального стола блюда себе по вкусу. Так, Трамп, поддерживая свободный рынок и приватиза- цию, полагает, что можно иметь и то и другое, отказавшись от многостороннего сотрудничества и свободы торговли. Китай целиком и полностью за свободу торговли («Один пояс и один путь» — грандиознейший глобальный проект), но к свободным выборам относится с гораздо меньшим энтузиазмом. Британ- ские сторонники Брекзита весьма благосклонны к демократии и не имеют ничего против индивидуализма, но негативно воспри- нимают идею многостороннего сотрудничества и считают, что международные организации наделены слишком большими пол- номочиями. Виктор Орбан называет свой режим «либеральной демократией» и утверждает, что Венгрия, принимая свободные выборы, может отказаться от таких ценностей, как права мень- шинств, плюрализм мнений и индивидуализм. Единственным блюдом, которое готовы выбрать практиче- ски все, по крайней мере в теории, остаются мирные взаимоот- ношения между народами. Это шоколадный торт либерального меню. С другой стороны, в нем присутствует и свой глобальный «сельдерей», от которого так же единодушно воротят нос все участники застолья. Это иммиграция. Даже среди убежденных сторонников демократии, индивидуализма и многостороннего сотрудничества немало тех, кто охладел к идее пускать в свои страны слишком много иммигрантов. Эффективность подобного подхода вызывает серьезные со- мнения. Аналогия с ресторанным меню может ввести в заблу- ждение. Бизнес-ланч — это произвольная комбинация отдельных 30 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА блюд. Но либеральная идеология всегда настаивала на том, что либеральная система подобна живому организму. Никому не возбраняется съесть суп и воздержаться от десерта, но попро- буйте отделить сердце от легких. Сумеет ли Трамп развивать в США свободный рынок, подрывая свободу торговли на между- народном уровне? Сумеет ли Коммунистическая партия Китая продолжать пожинать плоды экономической либерализации, не предпринимая никаких шагов в сторону либерализации полити- ческой? Сберегут ли венгры демократию, отказавшись от личных свобод, или выяснится, что «либеральная демократия по Орба- ну» — не более чем красивая обертка для диктатуры? Сохранится ли мир на планете, если на границах между государствами будут возводиться стены и нам придется наблюдать, как разгораются торговые войны? Не исключено, что выбор в пользу шведского стола приведет к развалу всей либеральной системы как на на- циональном, так и на международном уровне. Если это действительно произойдет, какова альтернатива либеральному проекту? Один из вариантов — полный отказ от каких бы то ни было глобальных идеологий и поиск спасе- ния в локальных националистических или религиозных мифах. В XX веке националистические движения играли на политиче- ской арене чрезвычайно важную роль, но у них не было цель- ной картины будущего для всего мира — если не считать идеи разделения земного шара на независимые государства. Индоне- зийские националисты боролись против власти голландцев, а вьетнамские хотели освободить Вьетнам, но для человечества в целом не существовало индонезийского или вьетнамского про- екта. Если возникала необходимость объяснить, на каких прин- ципах должно строиться взаимодействие между Индонезией, Вьетнамом и другими свободными государствами и как должны решаться вопросы глобального масштаба наподобие устранения угрозы ядерной войны, националисты неизбежно обращались либо к либеральной, либо к коммунистической идее. 31 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ Но если и либерализм, и коммунизм сегодня дискредитирова- ны, может быть, пора отказаться от самой идеи единого глобаль- ного проекта? В конце концов, разве эти глобальные проекты, включая даже коммунизм, не являются продуктами западного империализма? Почему вьетнамские крестьяне должны верить в плоды интеллектуальных построений немца из Трира и ман- честерского промышленника? Что, если каждой стране угото- ван свой особый путь, предписанный ее древними традициями? Может быть, и Западу пора отказаться от попыток править ми- ром и для разнообразия сосредоточиться на собственных делах? Вероятно, именно это сейчас и происходит на всем земном шаре — вакуум, возникший после краха либерализма, заполня- ется ностальгическими фантазиями о локальном золотом веке. Дональд Трамп соединил призыв к американскому изоляциониз- му с обещанием «вернуть Америке былое величие» — как будто США 1980-х или 1950-х были идеальным обществом, которое ка- ким-то образом необходимо воссоздать в XXI веке. Сторонники Брекзита мечтают о том, чтобы снова сделать Великобританию независимой державой, словно все еще живут в эпоху королевы Виктории, и верят в жизнеспособность политики «гордого оди- ночества», хотя на дворе эра интернета и глобального потепле- ния. Китайские элиты вновь открывают для себя национальное имперское и конфуцианское наследие, видя в нем дополнение или даже замену сомнительной марксистской идеологии, заве- зенной с Запада. В России правящий режим стремится к возрож- дению империи. Через сто лет после большевистской революции Владимир Путин обещает вернуть стране самодержавное вели- чие, с автократическим правительством, которое опирается на русский национализм и православие и власть которого прости- рается от Балтики до Кавказа. Похожие ностальгические мечты, в которых верность нацио- нализму смешивается с религиозными традициями, стали опо- рой режимов в Индии, Польше, Турции и многих других странах. 32 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА Но особенно сильны эти фантазии на Ближнем Востоке, где ис- ламисты стремятся скопировать систему, созданную пророком Мухаммедом в Медине 1400 лет назад, а в Израиле ортодоксаль- ные иудеи превосходят даже исламистов, мечтая вернуться на 2500 лет назад, в библейские времена. Члены израильской правя- щей коалиции открыто говорят о желании расширить границы современного Израиля, максимально приблизив их к древним рубежам, вернуть библейский закон и даже восстановить древ- ний храм Яхве в Иерусалиме на месте мечети Аль-Акса 8 Либеральные элиты с ужасом смотрят на происходящее, на- деясь, что человечество успеет вернуться на либеральный путь и предотвратить катастрофу. В своем последнем выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2016 года прези- дент Обама предупреждал аудиторию об опасности возвращения «в раздираемый противоречиями мир, к старым конфликтам на национальной, племенной, расовой и религиозной почве». Он выразил убеждение, что «принципы открытого рынка, подотчет- ного государственного управления, прав человека и норм меж- дународного права остаются самой прочной основой человече- ского прогресса в этом столетии» 9 Обама справедливо отметил, что, несмотря на многочислен- ные недостатки либеральной системы, у нее гораздо больше за- слуг, чем у любой другой. Большинство населения Земли никогда не жило в условиях такого мира и процветания, как в либераль- ную эпоху начала XXI века. Впервые в истории человечества от инфекционных болезней умирает меньше людей, чем от старости, число жертв ожирения превышает число жертв голода, а насиль- ственная смерть уносит меньше жизней, чем несчастные случаи. Но у либерализма нет четких ответов на главные вызовы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, — такие как экологический коллапс и технологическая революция. Либерализм традицион- но опирался на экономический рост, который чудесным обра- зом разрешал сложные социальные и политические конфликты. 33 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ Либерализм примирил пролетариат с буржуазией, верующих с атеистами, коренных жителей с иммигрантами, европейцев с азиатами, пообещав каждому по большому куску пирога. При постоянно растущем пироге это было возможно. Однако эконо- мический рост не спасет мировую экосистему: напротив, имен- но он стал причиной экологического кризиса. Также экономиче- ский рост не справится с технологической революцией — ведь она предполагает непрерывное появление новых прорывных тех- нологий. Либеральная концепция и логика капитализма со свободным рынком внушают людям большие надежды. В конце XX века каждое новое поколение жителей Хьюстона, Шанхая, Стамбу- ла или Сан-Паулу могло рассчитывать на более качественное по сравнению с предыдущими образование и здравоохранение и на более высокие доходы. Однако наступление технологической революции на фоне экологической катастрофы приведет к то- му, что в грядущие десятилетия молодому поколению останется только радоваться, если его положение не ухудшится. Таким образом, перед нами стоит задача предложить миру обновленную концепцию. Последствия промышленной револю- ции породили новые идеологии XX века, и точно так же буду- щие революции в биотехнологиях и ИТ, скорее всего, потребуют формирования нового мировоззрения. Поэтому следующие де- сятилетия могут ознаменоваться переоценкой ценностей и воз- никновением новых социальных и политических моделей. Су- меет ли либерализм обновиться, как после кризисов 1930-х и 1960-х годов, и стать еще более привлекательным, чем прежде? Или пришло время окончательно порвать с прошлым и создать абсолютно новый проект, который не только выйдет за пределы старых религиозных доктрин и государств, но и не будет огра- ничиваться ценностями свободы и равенства? Сегодня человечеству еще далеко до достижения консенсуса по этим вопросам. Мы все еще пребываем на нигилистической 34 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА стадии боли и разочарования, после того как люди утратили веру в старые идеи, но еще не приняли новых. Что дальше? Первым делом нужно снизить накал апокалиптических пророчеств и от паники перейти к удивлению. Паника — это форма высокомерия. Ее порождает гордыня, когда человек уверен, что точно знает, ку- да движется мир: вниз. Удивлению свойственна бóльшая скром- ность, а значит, и бóльшая проницательность. Если вам хочется выскочить на улицу с криком о грядущем апокалипсисе, попро- буйте сказать себе: «Ничего подобного. На самом деле я просто не понимаю, что происходит в мире». В следующих главах мы поговорим о некоторых удивитель- ных новых возможностях, которые у нас появляются, а также о путях, которые они перед нами открывают. Но прежде чем ана- лизировать возможные решения проблем человечества, необхо- димо разобраться с вызовом, который бросает нам технология. Революции в ИТ и биотехнологиях только начинаются, и мы пока не понимаем, какова их степень вины в нынешнем кризисе либе- рализма. Большинство жителей Бирмингема, Стамбула, Санкт- Петербурга и Мумбаи лишь смутно представляют себе (если во- обще представляют), как развивается искусственный интеллект и какое влияние он может оказать на их жизнь. Но очевидно, что в следующие десятилетия темпы технологического прогресса бу- дут только расти и человечество столкнется с небывалыми ис- пытаниями. Люди примут ту или иную концепцию лишь в том случае, если получат доказательства того, что она поможет им справиться с проблемами, вызванными революцией в биотехно- логиях и ИТ. Если либерализм, национализм, ислам или некий новый символ веры в 2050 году поставит своей целью изменить мир, ему придется не только признать необходимость искусст- венного интеллекта, алгоритмов Big Data и биоинженерии, но и встроить их в новый осмысленный нарратив. Чтобы понять природу технологического вызова, лучше все- го, пожалуй, начать с рынка труда. С 2015 года я путешествовал 35 КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ по всему миру и беседовал с чиновниками, бизнесменами, обще- ственными деятелями и студентами о том трудном положении, в котором оказалось человечество. Когда в ходе дискуссии об искусственном интеллекте, алгоритмах больших данных и био- инженерии я видел, что их одолевает отчаяние или скука, мне, как правило, хватало одного волшебного слова, чтобы снова при- влечь внимание аудитории. Это было слово «работа». Очень ско- ро технологическая революция может вытеснить с рынка тру- да миллионы работников и образовать многочисленный класс лишних людей, что приведет к социальным и политическим по- трясениям, справиться с которыми не под силу ни одной из су- ществующих идеологий. Разговоры о технологии и идеологии могут показаться абстрактными и далекими от жизни, но более чем реальная перспектива массовой безработицы не оставляет равнодушным никого. М ы не имеем никакого представления о том, как будет выглядеть рынок труда в 2050 году. Принято считать, что машинное обучение и роботизация изменят буквально все — от производства йогуртов до преподавания йоги. Однако сущест- вуют прямо противоположные взгляды на природу грядущих изменений и их неизбежность. Некоторые убеждены, что через каких-нибудь 10–20 лет миллиарды людей станут ненужными для экономики. Другие утверждают, что автоматизация и в дол- госрочной перспективе будет создавать новые профессии и обес- печит рост благосостояния для всех. Действительно ли мы стоим на пороге пугающих перемен или подобные прогнозы — лишь очередной пример неоправданной луддитской истерии? Трудно сказать. Опасения, что автоматиза- ция вызовет массовую безработицу, известны с XIX века, но еще ни разу не сбылись. С самого начала промышленной революции вместо каждой профессии, вытесненной машинами, появлялась как минимум одна новая, а средний уровень жизни быстро рос 1 Однако есть все основания полагать, что времена изменились и что машинное обучение в корне изменит правила игры. 2 РАБОТА КОГдА СТАНЕТЕ ВЗРОСЛЫМИ, МОЖЕТЕ НЕ НАЙТИ РАБОТУ 37 РАБОТА Люди обладают двумя видами способностей: физическими и когнитивными. В прошлом машины конкурировали с человеком, как правило, в грубой физической силе, тогда как в интеллекту- альной сфере за людьми сохранялось огромное преимущество. После автоматизации ручного труда в сельском хозяйстве и про- мышленности появились новые профессии в сфере услуг, требо- вавшие умственных навыков, которыми обладают только люди: это обучение, анализ, общение и, самое главное, понимание че- ловеческих эмоций. Однако сегодня искусственный интеллект начинает превосходить людей во все большем числе таких на- выков, включая распознавание человеческих эмоций 2 . О суще- ствовании какого-то третьего поля деятельности (за пределами физического и когнитивного), где позиции людей были бы не- поколебимы, нам неизвестно. Важно понимать, что революция в сфере искусственного ин- теллекта связана не только с тем, что компьютеры становятся быстрее и умнее. Ее подпитывают прорывы в естественных и социальных науках. Чем яснее мы понимаем механизмы биохи- мических процессов, лежащих в основе человеческих эмоций, желаний и поступков, тем успешнее компьютеры анализируют поведение человека и предсказывают его решения, заменяя во- дителей, банкиров и юристов. В последние десятилетия исследования в области нейробиоло- гии и поведенческой экономики позволили ученым «взломать» человеческое мышление и гораздо лучше понять, как действует механизм принятия решений. Выяснилось, что наш выбор чего бы то ни было, от еды до партнера, определяет не какая-то зага- дочная свобода воли, а взаимодействие миллиардов нейронов, за долю секунды вычисляющих вероятности. Хваленая «челове- ческая интуиция» на поверку оказалась «распознаванием обра- зов» 3 . Хорошие водители, банкиры и юристы вовсе не облада- ют магической интуицией в отношении трафика, инвестиций или переговоров. Узнавая повторяющиеся схемы, они замечают 38 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА неосторожных пешеходов, ненадежных заемщиков, хитрых мо- шенников и стараются избегать их. Выяснилось также, что био- химические алгоритмы человеческого мозга далеко не совер- шенны. Они основаны на эвристике, упрощениях и устаревших нервных связях, более пригодных для условий африканской са- ванны, чем для каменных джунглей города. Неудивительно, что даже опытные водители, банкиры и юристы иногда совершают глупые ошибки. Это значит, что искусственный интеллект способен превзойти человека даже в решении тех задач, которые якобы требуют «ин- туиции». Если говорить о состязании искусственного интеллек- та с человеком в том, что касается мистических предчувствий, такая задача кажется невыполнимой. А вот соревнование искус- ственного интеллекта с нейронными сетями в вычислительных возможностях и распознавании закономерностей уже не выгля- дит невероятным. В частности, искусственный интеллект может лучше справ- ляться с задачами, которые требуют интуиции в отношении по- ведения других людей. Многие занятия (например, управление автомобилем на дороге с большим потоком пешеходов, выдача кредитов незнакомым людям, ведение деловых переговоров) тре- буют способности правильной оценки эмоций и желаний дру- гих людей. Выскочит ли этот ребенок на дорогу? Не собирается ли этот человек в приличном костюме взять деньги и исчезнуть? Намерен ли этот юрист выполнить свои угрозы или он просто блефует? Пока мы полагали, что такого рода эмоции и желания порождаются нематериальной душой, казалось очевидным, что компьютеры никогда не заменят водителей, банкиров и юри- стов. Разве машина может понять то, что мистическим образом создано человеческой душой? Но если эти эмоции и желания суть результат действия биохимических алгоритмов, нет ника- ких причин, по которым компьютеры не могли бы расшифровы- вать их — и гораздо успешнее, чем любой Homo sapiens. 39 РАБОТА Водитель, предвидящий намерения пешехода, банкир, кото- рый оценивает кредитоспособность потенциального заемщика, и юрист, чувствующий настроение партнера за столом перего- воров, опираются не на магию. Они просто не осознают, что их мозг распознает биохимические закономерности, анализируя выражение лица, интонации голоса, движения рук и даже исхо- дящий от человека запах. Искусственный интеллект, снабжен- ный соответствующими датчиками, может делать все это гораздо точнее и надежнее, чем человек. Поэтому угроза массовой безработицы связана не только с развитием информационных технологий. К ней ведет слияние искусственного интеллекта с биотехнологиями. Путь от сканера МРТ до рынка труда долог и тернист, но его можно пройти за не- сколько десятилетий. Те знания, которые сегодня исследователи мозга получают о миндалевидном теле или мозжечке, к 2050 году позволят компьютерам превзойти психиатров и телохранителей. Искусственный интеллект может не только «взламывать» лю- дей и превосходить их в умениях и навыках, которые до сих пор считались исключительно человеческими. Он также обладает уникальными способностями, отсутствующими у человека, что делает различие между ним и работником из плоти и крови не только количественным, но и качественным. Две важные сверх- человеческие способности искусственного интеллекта — это воз- можность подключения и взаимодействия, а также обновляе- мость. Люди — отдельные личности, и их трудно подключить друг к другу и проследить, чтобы все они отвечали современным тре- бованиям. Зато компьютеры легко объединить в единую гибкую сеть. Поэтому речь идет не о замене миллионов отдельных ра- ботников миллионами роботов и компьютеров. Скорее всего, отдельных людей заменят интегрированные сети. Говоря об ав- томатизации, некорректно сравнивать возможности одного во- дителя с возможностями одного беспилотного автомобиля или 40 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА одного врача с одним искусственным интеллектом, который ста- вит диагноз и назначает лечение. Нужно сравнивать возможно- сти коллектива людей с возможностями интегрированной сети. Например, многие водители не знают о последних изменениях в правилах дорожного движения и поэтому часто их нарушают. Кроме того, поскольку каждая машина автономна, то, когда две машины приближаются к одному перекрестку, водители могут неверно оценить намерения друг друга, что приводит к аварии. Два беспилотных автомобиля, приближающиеся к перекрестку, не полностью автономны — они части единого алгоритма. По- этому вероятность неверной интерпретации намерений, а зна- чит, и столкновения у них гораздо ниже. А если министерство транспорта решит изменить какие-то пункты ПДД, все беспи- лотные автомобили можно одновременно и без особого труда перепрограммировать, чтобы они в точности соблюдали новые правила 4 Сказанное справедливо и для медицины. Когда Всемирная ор- ганизация здравоохранения выявляет новое заболевание или ка- кая-нибудь лаборатория создает новое лекарство, информацию об этом практически невозможно донести сразу до всех врачей в мире. Но если мы создадим даже 10 миллиардов систем меди- цинского искусственного интеллекта и каждая будет следить за здоровьем какого-то одного человека, информацию в них можно обновить за доли секунды, и эти системы легко смогут обмени- ваться данными о новом вирусе или препарате. Эти потенциаль- ные преимущества — взаимодействие и обновляемость — столь велики, что в некоторых профессиях имеет смысл заменить всех людей компьютерами, даже если некоторые специалисты по- прежнему справляются с работой лучше машины. Вы можете возразить, что, заменив отдельных людей компью- терной сетью, мы лишимся преимуществ индивидуального под- хода. Например, если один врач поставит неверный диагноз, он не убьет всех пациентов в мире и не остановит разработку всех 41 РАБОТА новых лекарств. Но если все врачи представляют собой единую систему и эта система допустит ошибку, результат может ока- заться катастрофическим. В реальности интегрированные ком- пьютерные системы могут максимизировать преимущества взаи- модействия, не растеряв преимуществ индивидуального подхода. В одной сети будут выполняться разные алгоритмы — так, чтобы пациент в отдаленной деревне в джунглях мог с помощью смарт- фона связаться не с одним авторитетным врачом, а с сотнями си- стем медицинского искусственного интеллекта, работа которых подвергается постоянному сравнению. Не устраивают рекомен- дации врача IBM? Не страшно. Даже если вы застряли где-то на склонах Килиманджаро, вам не составит никакого труда узнать мнение доктора из Baidu. Польза для человеческого общества, вероятно, будет огром- ной. Системы медицинского искусственного интеллекта смогут обеспечить более качественным и дешевым медицинским обслу- живанием миллиарды людей, включая тех, кому сегодня вообще недоступны услуги здравоохранения. Благодаря обучающим алго- ритмам и биометрическим датчикам бедный деревенский житель из слаборазвитой страны сможет получить медицинские услуги, по качеству значительно превосходящие те, что сегодня богатей- шие люди мира получают в самых современных клиниках 5 Аналогичным образом беспилотные автомобили могли бы обеспечить людей лучшими транспортными услугами — в част- ности, снизить смертность из-за автомобильных аварий. В наши дни в авариях на дорогах ежегодно гибнет около 1,25 миллиона человек (в два раза больше, чем из-за войн, преступлений и тер- актов) 6 . Более 90% этих аварий связаны с так называемым чело- веческим фактором: кто-то сел за руль нетрезвым, кто-то вел ма- шину, набирая сообщение на телефоне, кто-то заснул за рулем, кто-то просто погрузился в грезы, вместо того чтобы следить за дорогой. По оценкам Национального управления безопас- ности движения на трассах, в 2012 году в США причиной 31% 42 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА смертельных аварий был алкоголь, 30% — превышение скоро- сти и 21% — невнимательность 7 . Для беспилотных автомобилей подобное невозможно. Хотя у них есть свои проблемы и ограни- чения, а некоторых аварий не удастся избежать никому, замена всех водителей компьютерами, как ожидается, снизит уровень смертности и травм на дорогах приблизительно на 90% 8 . Ины- ми словами, переход на беспилотные автомобили, по всей види- мости, каждый год будет сохранять жизни миллиону человек. Так что было бы безумием препятствовать автоматизации в сфере транспорта и здравоохранения только ради того, чтобы сохранить людям рабочие места. Ведь по большому счету защи- щать нужно именно людей, а не работу. Освободившимся во- дителям и врачам просто придется искать себе другие занятия. АЛГОРИТМ ПО ИМЕНИ МОЦАРТ Маловероятно, что искусственный интеллект и роботы полно- стью уничтожат целые отрасли — по крайней мере, в ближайшее время. Будет автоматизирован в основном узкий диапазон моно- тонных рабочих операций. Гораздо труднее заменить машинами представителей творческих профессий, в которых необходимо использовать широкий набор навыков и которые требуют умения действовать в непредсказуемых ситуациях. Вернемся к здравоох- ранению. Многие врачи практически полностью заняты обработ- кой информации: они собирают данные о здоровье, анализируют их, ставят диагноз. А вот медсестра должна обладать хорошими моторными и эмоциональными навыками, чтобы безболезненно сделать укол, сменить повязку или успокоить буйного пациента. Поэтому, скорее всего, семейный врач с искусственным интел- лектом на нашем смартфоне появится на несколько десятилетий раньше, чем мы увидим надежного робота-медсестру 9 . По всей вероятности, сфера социального обслуживания — забота о боль- ных, детях и стариках — еще долго останется в ведении человека. 43 РАБОТА Люди живут все дольше, а детей у них становится меньше, и по- этому уход за пожилыми будет одним из самых быстрорастущих секторов на рынке труда для человека. Плохо поддается автоматизации не только уход за больными и немощными, но и творческий процесс. Нам больше не нужны люди, продающие музыку: мы можем напрямую загрузить ее из iTunes, — но композиторы, музыканты, певцы и диджеи у нас по-прежнему из плоти и крови. Мы полагаемся на творческие способности людей не только в сочинении новой музыки, но и в выборе из невероятного количества доступных вариантов. И все же автоматизации не избежит ни одна сфера — даже искусство. В современном мире искусство обычно ассоциируют с человеческими эмоциями. Мы склонны считать, что художник дает выход неким внутренним психологическим процессам, что цель искусства — помочь нам осознать свои эмоции или пробу- дить в нас новые чувства. Поэтому, анализируя искусство, мы пытаемся судить о нем по эмоциональному воздействию на ауди- торию. Но если в основе искусства лежат чувства, что произой- дет, когда внешние алгоритмы научатся понимать человеческие эмоции и манипулировать ими лучше, чем Шекспир, Фрида Ка- ло или Бейонсе? В конце концов, эмоции — вовсе не мистическое явление, а продукт биохимических процессов. Поэтому в недалеком бу- дущем алгоритм машинного обучения сможет анализировать биометрические данные от датчиков внутри и на поверхности вашего тела, определять ваш тип личности, следить за сменой настроения, а затем вычислять эмоциональное воздействие, ко- торое окажет на вас та или иная композиция — или даже музы- кальная тональность 10 Вероятно, из всех видов искусства для анализа больших дан- ных лучше всего подходит музыка, поскольку и она сама, и ре- зультат ее воздействия поддаются точному математическому описанию. На входе — математические диаграммы звуковых 44 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА волн, на выходе — электрохимические диаграммы нейронных бурь. Через несколько десятилетий алгоритм, проанализировав- ший миллионы мелодий, научится предсказывать, какую реак- цию вызовет любая из них 11 Предположим, вы только что поссорились с близким чело- веком. Алгоритм, управляющий аудиосистемой в вашем доме, сразу же заметит ваше эмоциональное возбуждение и, основы- ваясь на том, что он знает о вас лично и о человеческой психо- логии в целом, включит композиции, соответствующие вашему мрачному настроению и созвучные вашим переживаниям. Эти мелодии не обязательно подойдут другим, но для вашего типа личности они идеальны. После того как алгоритм поможет вам осознать глубину ваших страданий, он включит единственную в мире песню, которая способна вас утешить — возможно, по- тому, что ваше подсознание ассоциирует ее с воспоминаниями о счастливом детстве, хотя вы об этом даже не догадываетесь. Ни один диджей никогда не сравняется в этом умении с искус- ственным интеллектом. Вы можете возразить, что таким образом искусственный ин- теллект убьет интуицию и запрет нас внутри тесного музыкаль- ного кокона, сотканного из предыдущих предпочтений. А как насчет того, чтобы ознакомиться с новыми музыкальными сти- лями? Не проблема. Вы легко сможете запрограммировать алго- ритм так, чтобы в 5% случаев его выбор был абсолютно случай- ным — он будет без предупреждения проигрывать вам записи индонезийского оркестра гамелан, оперы Россини или последние южнокорейские хиты. Со временем, регистрируя вашу реакцию, искусственный интеллект сумеет даже вычислить оптимальный уровень случайности, который будет обеспечивать необходимую новизну, не вызывая раздражения: например, понизит его до 3% или повысит до 8%. Другое возможное возражение — непонятно, как алгоритм бу- дет устанавливать «эмоциональную цель». Если вы поссорились с 45 РАБОТА другом, к каким эмоциям должен подталкивать вас алгоритм — к печали или к радости? Будет ли он слепо придерживаться жест- кой шкалы «хороших» и «плохих» эмоций? А что, если в жизни бывают минуты, когда грусть полезна? Тот же вопрос можно ад- ресовать музыкантам и диджеям. Однако алгоритм может пред- ложить много интересных решений и для этой задачи. Одно из них — просто предоставить решать пользователю. Вы можете выбрать желательные эмоции, а алгоритм будет следовать вашим указаниям. Иногда вам хочется жалеть себя, иногда — прыгать от радости. Алгоритм будет покорно вам подчиняться. Он научится распознавать ваши желания даже тогда, когда вы сами плохо их понимаете. А если вы не хотите полагаться на себя, то можете попросить алгоритм следовать рекомендациям любого выдающегося пси- холога, которому доверяете. Если вы расстанетесь с близким че- ловеком, алгоритм проведет вас через пять стадий переживания горя: сначала поможет отрицать случившееся, проигрывая Don’t Worry, Be Happy Бобби Макферрина, потом подстегнет ваш гнев песней Аланис Мориссетт You Oughta Know, заставит торговать- ся с помощью Ne Me Quitte Pas Жака Бреля и Come Back and Stay Пола Янга, повергнет в депрессию композицией Адель Someone Like You и Hello и, наконец, поможет принять неизбежное, вклю- чив I Will Survive Глории Гейнор. Следующий шаг для алгоритма — работать с самими песнями и мелодиями, слегка меняя их, чтобы адаптировать к запросам клиента. Возможно, вам не нравится небольшой фрагмент в це- лом отличной песни. Алгоритм знает об этом, потому что ваш сердечный ритм меняется, а уровень окситоцина падает, когда вы слышите раздражающий вас кусок. И он может переписать или отредактировать ноты, которые вам не по душе. Когда-нибудь алгоритмы научатся сочинять целые мелодии, играя на человеческих эмоциях, словно на клавишах фортепиа- но. Используя ваши биометрические данные, алгоритм сможет 46 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА даже писать персонализированную музыку, которую сможете полностью понять и прочувствовать только вы. Часто говорят, что люди воспринимают искусство потому, что находят в нем себя. Мы увидим удивительные и несколь- ко пугающие результаты, если, скажем, Facebook начнет созда- вать персонализированные шедевры на основе всего, что он о вас знает. Если вас бросит партнер, Facebook утешит вас песней об этом конкретном негодяе, а не о каком-то незнакомце, разбив- шем сердце Адель или Аланис Мориссетт. Песня даже напомнит вам о реальных эпизодах ваших взаимоотношений, о которых во всем мире знаете только вы двое. Конечно, персонализированное искусство может и не войти в моду — не исключено, что люди по-прежнему будут предпочи- тать знакомые хиты, которые нравятся всем. (Как петь с друзьями песни, известные только вам, или танцевать всем вместе под та- кую музыку?) Но в создании мировых хитов алгоритмы способны проявить еще большую гибкость, чем в сочинении персональной музыки. Используя массивы биометрических данных миллио- нов людей, алгоритм сможет выяснить, на какие биохимические «кнопки» нужно нажать, чтобы будущий хит захватил все танц- полы мира. Если искусство действительно призвано вызывать у человека эмоции (или манипулировать ими), то музыкантам- людям будет очень трудно или даже невозможно тягаться с ал- горитмом: ведь они не в состоянии так глубоко понять главный инструмент, на котором играют, — свою биохимическую систему. Появится ли в результате великое искусство? Все зависит от того, что мы вкладываем в это понятие. Если красота действи- тельно в глазах смотрящего (и в ушах слушающего) и если клиент всегда прав, то у биометрических алгоритмов есть шанс создать лучшие шедевры в истории. Если искусство — это нечто более глубокое, чем человеческие эмоции, и оно должно выражать не- кую истину, не имеющую отношения к нашим биохимическим колебаниям, то биометрические алгоритмы, возможно, будут не 47 РАБОТА слишком хорошими художниками. Как, впрочем, и большинство людей. Чтобы выйти на музыкальный рынок и потеснить мно- гих композиторов и исполнителей, алгоритму не обязательно писать музыку лучше Чайковского. Для начала достаточно пре- взойти Бритни Спирс. НОВЫЕ ПРОФЕССИИ? Исчезновение многих традиционных профессий в самых разных областях, от искусства до здравоохранения, отчасти будет ском- пенсировано созданием новых. Семейного врача, который занят в основном диагностикой известных болезней и выпиской зна- комых лекарств, вероятно, заменит искусственный интеллект. Но благодаря этому у нас останется больше денег на врачей и лаборантов, которые проводят революционные исследования, разрабатывают новые лекарства или хирургические процедуры 12 Искусственный интеллект будет способствовать созданию новых профессий и другим путем. Вместо того чтобы соревно- ваться с искусственным интеллектом, люди могут сосредото- читься на его обслуживании и совершенствовании. Например, замена летчиков беспилотными аппаратами сделала ненужными некоторые профессии, но вместе с тем создала новые рабочие места в сферах технического обслуживания, дистанционного управления, анализа данных и кибербезопасности. Вооружен- ным силам США для управления каждым дроном Predator или Reaper в небе над Сирией требуется 30 человек, а обработкой ин- формации, поступающей от беспилотного аппарата, занимают- ся еще как минимум 80 сотрудников. В 2015 году американским ВВС не хватало опытных специалистов для этих должностей. Довольно забавный кризис — нехватка людей для управления беспилотными летательными аппаратами 13 Если так пойдет и дальше, то в 2050 году на рынке труда бу- дет наблюдаться сотрудничество, а не соперничество человека и 48 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА искусственного интеллекта. В самых разных областях, от поли- тики до банковской деятельности, коллективы из людей и искус- ственного интеллекта могут превзойти и людей, и компьютеры. После того как в 1997 году разработанная IBM шахматная про- грамма Deep Blue победила Гарри Каспарова, люди не переста- ли играть в шахматы. Наоборот: благодаря искусственному ин- теллекту шахматные мастера теперь играют гораздо лучше, чем когда-либо, и сегодня шахматные команды в составе человека и искусственного интеллекта (их называют «кентаврами») пре- восходят и людей, и компьютеры. Точно так же искусственный интеллект поможет готовить лучших в истории детективов, бан- киров и солдат 14 Однако новые профессии, по всей видимости, потребуют вы- сокой квалификации, а значит, вопрос о занятости неквалифи- цированных работников остается открытым. Возможно, созда- вать новые рабочие места будет проще, чем переобучить людей, которые должны их занять. Во время прежних волн автоматиза- ции люди, как правило, могли переходить с одной монотонной и неквалифицированной работы на другую. В 1920-е годы сель- скохозяйственный рабочий, оставшийся не у дел из-за механи- зации сельского хозяйства, находил новую работу на тракторном заводе. В 1980 году рабочий, уволенный из-за сокращения шта- тов, устраивался кассиром в супермаркет. Такая смена профессий была возможна потому, что переход с фермы на завод или с заво- да в супермаркет требовал лишь минимальной переподготовки. Но в 2050 году кассир или работник текстильной фабрики, которого заменит робот, едва ли сможет стать ученым в обла- сти онкологии, управлять беспилотным летательным аппаратом или устроиться в банк, чтобы работать в паре с искусственным интеллектом. У него не будет необходимой для этих профессий квалификации. Во время Первой мировой войны был смысл по- сылать на фронт миллионы необученных призывников, которые перезаряжали пулеметы и тысячами гибли под огнем врага. Их 49 РАБОТА индивидуальные умения и навыки не играли особой роли. Се- годня, несмотря на нехватку операторов дронов и специалистов по анализу данных, американские ВВС не спешат заполнять ва- кансии людьми, уволенными из супермаркетов Walmart. Никто не хочет, чтобы неопытный новобранец перепутал афганскую свадьбу с совещанием лидеров талибана. Таким образом, несмотря на появление множества новых про- фессий, может возникнуть целый класс «лишних» людей. Воз- можно, ситуация ухудшится сразу на двух фронтах — высокий уровень безработицы будет сопровождаться нехваткой квалифи- цированных специалистов. Многие люди разделят судьбу даже не извозчиков XIX века (кто-то из них научился водить такси), а лошадей, которых полностью вытеснили с рынка труда 15 Кроме того, ни одна из профессий не застрахована от авто- матизации, поскольку машинное обучение и роботы будут по- стоянно совершенствоваться. Сорокалетний кассир, уволен- ный из Walmart, ценой невероятных усилий может выучиться на оператора дрона — но не исключено, что лет через десять ему снова придется переучиваться, потому что и эта профессия будет автоматизирована. В условиях подобной нестабильности возникнут проблемы с созданием профсоюзов и защитой прав работников. Уже сегодня в развитых экономиках многие новые профессии предполагают временное, не защищенное законода- тельством трудоустройство, фриланс и разовые услуги 16 . Как соз- дать профсоюз в профессии, которая появляется и исчезает в те- чение одного десятилетия? Точно так же внутри «кентавра» из человека и компьютера, скорее всего, будет наблюдаться соперничество, а не долговре- менное сотрудничество. В группах, состоящих только из лю- дей (например, из Шерлока Холмса и доктора Ватсона), обычно формируется иерархия и устанавливается определенный поря- док, не меняющийся десятилетиями. Но детектив, работающий с компьютерной системой «Доктор Ватсон» (прославившейся 50 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА в 2011 году победой в американской телевикторине Jeopardy!), обнаружит, что рутина становится источником осложнений, а сложившаяся иерархия — приглашением к революции. Тот, кто вчера был закадычным другом, завтра может превратиться в на- чальника, а протоколы и инструкции придется переписывать каждый год 17 Внимательное изучение мира шахмат позволяет нам выявить долгосрочные тенденции и в других сферах человеческой дея- тельности. Да, в течение нескольких лет после победы Deep Blue над Каспаровым в шахматах развивалось сотрудничество чело- века и компьютера. Но в последнее время компьютеры научи- лись так хорошо играть в шахматы, что человек в качестве парт- нера потерял всякую ценность и вскоре станет совсем не нужен. Относительно недавно был пройден еще один важный этап. Уже никого не удивляло, что компьютер способен обыграть че- ловека, но 7 декабря 2017 года алгоритм AlphaZero компании Google выиграл у Stockfish 8, чемпиона мира 2016 года среди ком- пьютерных программ. Stockfish 8 имела доступ к опыту, накоп- ленному человеком за сотни лет игры в шахматы, а также к дан- ным шахматных программ за несколько десятков лет. Она могла просчитывать 70 миллионов шахматных позиций в секунду. Ско- рость вычислений AlphaZero составляла лишь 80 тысяч опера- ций в секунду, и создатели программы не обучили ее шахматной стратегии — даже стандартным дебютам. Осваивая шахматы, программа AlphaZero использовала самые современные мето- ды машинного обучения, играя сама с собой. Тем не менее из ста партий, сыгранных со Stockfish 8, новичок AlphaZero выиграл 28 и свел вничью 72. Ни одного проигрыша! Поскольку алгоритм AlphaZero не учился у человека, многие из его выигрышных хо- дов и стратегий выглядят весьма необычно. Их с полным осно- ванием можно назвать творческими — если не гениальными. Угадайте, сколько времени потребовалось AlphaZero, чтобы научиться играть в шахматы, подготовиться к матчу с Stockfish 8 51 РАБОТА и развить у себя гениальную интуицию? Четыре часа. Это не опе- чатка. Столетиями шахматы считались одним из высших дости- жений человеческого разума. Программа AlphaZero за четыре часа без какой бы то ни было помощи со стороны человека про- делала путь от полного незнания до вершин мастерства 18 AlphaZero не единственная творческая компьютерная про- грамма в мире. Сегодня многие из них превосходят шахмати- стов не только в скорости вычислений, но и в генерировании нестандартных идей. На шахматных турнирах, в которых уча- ствуют только люди, судьи обязаны выявлять игроков, пытаю- щихся жульничать с помощью компьютеров. Один из способов поймать нечестного игрока — отслеживать оригинальность хо- дов. Нестандартный ход может вызвать подозрения — не исклю- чено, что это подсказка компьютера. Стало быть, как минимум в шахматах оригинальность мысли отныне считается отличитель- ной чертой компьютеров, а не людей! Если провести аналогию между шахматами и канарейкой в шахте, то мы получили серь- езное предупреждение: канарейка умирает. То, что сегодня про- исходит с шахматными командами, состоящими из человека и искусственного интеллекта, завтра может повториться с подоб- ными командами, работающими в правоохранительных органах, медицине и банковском деле 19 Следовательно, процесс появления новых профессий и пере- подготовки людей никогда не остановится. Революция искусст- венного интеллекта не станет единственным переломным момен- том, после которого рынок труда вновь обретет устойчивость. Скорее мы столкнемся с чередой постоянно усугубляющихся проблем. Уже сегодня мало кто из наемных работников рассчи- тывает всю жизнь проработать на одном месте 20 . К 2050 году без- надежно устареть может не только идея «пожизненного найма», но и концепция «профессии на всю жизнь». Даже если бы мы постоянно изобретали новые профессии и переобучали кадры, неизбежно возникли бы сомнения, хватит 52 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА ли людям эмоциональной устойчивости, чтобы выдержать эту бесконечную гонку. Перемены всегда даются тяжело, и суматош- ный мир начала XXI века породил глобальную эпидемию стрес- са 21 . Сумеют ли люди приспособиться к растущей волатильности рынка труда и непредсказуемости личной карьеры? Вероятно, чтобы защитить разум Homo sapiens от срыва, нам понадобятся более эффективные средства борьбы со стрессом, от медицин- ских препаратов до биологической обратной связи и медитации. Класс «лишних» людей может появиться не только из-за отсут- ствия работы и недостатка образования, но и из-за слабой пси- хологической устойчивости. Конечно, все сказанное выше — из разряда предположений. К началу 2018 года автоматизация уже изменила многие отра- сли промышленности, но еще не привела к массовой безрабо- тице. Наоборот, во многих странах, например в США, уровень безработицы достиг исторического минимума. Никто не может с уверенностью предсказать, как автоматизация и машинное об- учение повлияют на профессии в будущем, и очень трудно оце- нить, насколько быстро будут происходить изменения, — тем более что они зависят не только от технологических прорывов, но и от политических решений и культурных традиций. Даже когда беспилотные автомобили докажут, что они безопаснее и дешевле водителей из плоти и крови, не исключено, что полити- ки и потребители будут годами или десятилетиями противить- ся переменам. Как бы то ни было, расслабляться не стоит. Весьма опасно надеяться, что у нас появится достаточно новых профессий, что- бы компенсировать потери. Тот факт, что так происходило во время прежних волн автоматизации, не гарантирует повторения подобного сценария в совершенно иных условиях XXI века. Воз- можные социальные и политические бури настолько опасны, что, даже если вероятность системной массовой безработицы невели- ка, к ней нужно отнестись очень серьезно. 53 РАБОТА В XIX веке промышленная революция создала новые условия и породила проблемы, с которыми не могла справиться ни од- на из существовавших в то время социальных, экономических и политических моделей. Феодализм, монархия и традицион- ные религии не годились для управления крупными промыш- ленными центрами, миллионами рабочих, покинувших родные места, и непрерывно меняющейся современной экономикой. Человечеству пришлось создавать принципиально новые моде- ли — либеральную демократию, коммунистическую диктатуру, фашистский режим. Понадобилось больше ста лет кровопролит- ных войн и революций, чтобы в процессе экспериментов с эти- ми моделями отделить зерна от плевел и реализовать наилучшие решения. Детский труд в угольных шахтах, описанный в рома- нах Диккенса, Первая мировая война и Голодомор на Украине в 1932—1933 годах — все это лишь малая часть той цены, которую человечество заплатило за свое обучение. Вызов, брошенный человечеству в XXI веке биотехнологи- ями и ИТ, вероятно, гораздо серьезнее вызова, с которым оно столкнулось в эпоху паровых машин, железных дорог и элек- тричества. Учитывая огромную разрушительную силу, которой обладает современная цивилизация, мы больше не можем по- зволить себе неудачных моделей, мировых войн и кровавых ре- волюций. В этот раз ложный путь способен привести к ядерной войне, появлению генетически модифицированных монстров и полному разрушению биосферы. Сегодня мы должны дейст- вовать эффективнее, чем наши предки в условиях промышлен- ной революции. ОТ ЭКСПЛУАТИРУЕМЫХ К НЕНУЖНЫМ Возможные решения можно разделить на три категории: меры по предотвращению потери рабочих мест; меры по созданию доста- точного числа новых рабочих мест; меры на случай, если темпы 54 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА сокращения рабочих мест все же значительно превысят скорость появления новых. Стратегия полного сохранения рабочих мест непривлекатель- на и, по всей видимости, нереалистична, поскольку предполага- ет отказ от огромных возможностей и преимуществ искусствен- ного интеллекта и роботов. Тем не менее правительства могут намеренно сдерживать темпы автоматизации, чтобы смягчить ее последствия и дать людям время адаптироваться. Развитие технологий не предопределено заранее, и возможность тех или иных событий вовсе не означает их неизбежности. Власти мо- гут успешно препятствовать новым технологиям, даже если те коммерчески конкурентны и экономически выгодны. Например, уже несколько десятилетий у нас есть технология для создания рынка человеческих органов, с предложением от «ферм тел» в слаборазвитых странах и практически неиссякаемым спросом со стороны богатых покупателей. Такие «фермы тел» могли бы стоить сотни миллиардов долларов. Однако свободная торговля человеческими органами законодательно запрещена, а черный рынок, хоть и существует, не так масштабен и развит, как мож- но было бы предположить 22 Сдерживание темпов перемен поможет нам выиграть время для создания рабочих мест взамен устаревающих. Но, как я уже говорил, экономическое предпринимательство должно сопрово- ждаться революцией в образовании и психологии. По всей види- мости, новые профессии — если они не превратятся в простые бюджетные кормушки — потребуют высокой квалификации; по мере совершенствования искусственного интеллекта людям при- дется постоянно осваивать новые навыки и менять профессии. Здесь необходимо участие государства, которое должно субси- дировать сектор непрерывного образования и обеспечивать со- циальную защиту во время неизбежных переходных периодов. Если сорокалетнего оператора беспилотника нужно три года пе- реучивать на разработчика виртуальных миров, ему потребуется 55 РАБОТА поддержка государства, чтобы все это время он и его семья не голодали. (Такую схему недавно начали внедрять в Скандинав- ских странах, где власти следуют принципу «защищать работни- ков, а не профессии».) Однако нет никаких гарантий, что даже при существенной поддержке государства миллиарды людей смогут без ущерба для психики раз за разом начинать жизнь с нуля. Стало быть, если, несмотря на все наши усилия, значительная часть человечества будет вытеснена с рынка труда, нам придется исследовать но- вые модели посттрудового общества, посттрудовой экономики и посттрудовой политики. Первый шаг на этом пути — честно признать, что социальные, экономические и политические мо- дели, унаследованные нами из прошлого, неспособны противо- стоять этому вызову. Возьмем, к примеру, коммунизм. Мы видим, что автомати- зация угрожает потрясением самих основ капиталистической системы, и логично было бы предположить, что коммунистиче- ская идея будет реабилитирована. Однако коммунизм не помо- жет справиться с кризисом такого рода. Коммунизм XX века ис- ходил из посылки, что основа экономики — это рабочий класс, и философы, разделявшие эту доктрину, пытались объяснить про- летариату, как конвертировать его громадную экономическую силу в политическое влияние. Коммунистический проект пред- полагал свершение пролетарской революции. Но что останется от этого учения в условиях, когда массы потеряют свою эконо- мическую значимость и сражаться придется не против эксплу- атации, а против ненужности? Как организовать пролетарскую революцию в отсутствие рабочего класса? Мне возразят, что люди никогда не утратят экономическую значимость: ведь даже если они не смогут конкурировать с искус- ственным интеллектом за рабочие места, то всегда будут нужны экономике как потребители. Но вовсе не очевидно, что мы по- надобимся экономике будущего даже в качестве потребителей. 56 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА Почему бы машинам и компьютерам не взять на себя и эту роль? Теоретически можно представить себе экономику, в которой гор- нопромышленная корпорация добывает железную руду и прода- ет железо корпорации, которая производит роботов, а та, в свою очередь, продает роботов горнопромышленной корпорации, ко- торая добывает еще больше руды, используемой для производ- ства еще большего числа роботов, и так далее. Эти корпорации будут расти и расширяться до дальних рубежей Галактики, и им потребуются только роботы и компьютеры, а люди не будут нуж- ны даже для того, чтобы покупать их товары. Уже сегодня компьютеры и алгоритмы выступают в роли не только производителей, но и клиентов. Например, на бирже са- мыми влиятельными покупателями акций, облигаций и товаров оказываются алгоритмы. В рекламном бизнесе главным потреби- телем становится поисковый алгоритм Google. Разрабатывая веб- страницы, люди зачастую ориентируются именно на его пред- почтения, а не на вкусы того или иного человеческого существа. Очевидно, что алгоритмы не обладают сознанием, а потому, в отличие от потребителей из числа людей, не способны насла- диться покупкой, и на их решения не влияют чувства и эмоции. Поисковый алгоритм Google не может ощутить вкус морожено- го. Тем не менее алгоритмы делают выбор на основе вычисле- ний и встроенных предпочтений, и эти предпочтения все замет- нее влияют на нашу жизнь. В том, что касается ранжирования веб-страниц поставщиков мороженого, у поискового алгоритма Google весьма утонченный вкус, и самым успешным продавцом мороженого в мире будет та компания, которую Google поста- вит на первое место, а вовсе не та, что производит самое вкус- ное мороженое. Я знаю это по своему опыту. Когда я публикую книгу, издате- ли просят меня приложить краткое описание, которое они будут использовать для рекламы в интернете. Но у них есть эксперт, который адаптирует мой текст для соответствия предпочтениям 57 РАБОТА алгоритма Google. Этот человек внимательно читает то, что я на- писал, и говорит: «Не используйте это слово — замените его вот тем. Так у нас будет больше шансов привлечь внимание поиско- вого алгоритма». Мы знаем, что если сумеем попасть в поле зре- ния алгоритма, то о числе читателей беспокоиться не придется. Но если люди не нужны ни в качестве производителей, ни в качестве потребителей, как гарантировать их выживание и психологическое благополучие? Мы не имеем права ждать, по- ка кризис разразится в полную силу, чтобы потом начать ис- кать ответы. Потом будет слишком поздно. Чтобы противо- стоять беспрецедентным технологическим и экономическим угрозам XXI века, нужно как можно быстрее создавать новые социальные и экономические модели. Эти модели должны быть направлены на защиту людей, а не профессий. Многие профес- сии скучны и монотонны, и сохранять их нет никакого смысла: едва ли кто-то мечтает всю жизнь быть кассиром. Мы должны сосредоточиться на обеспечении базовых потребностей людей, на защите их социального статуса и самооценки. Одна из новых моделей, которая в последнее время привлека- ет все больше внимания, — это универсальный базовый доход (УБД). Концепция УБД предполагает, что государство взимает налоги с миллиардеров и корпораций, контролирующих алго- ритмы и роботов, и тратит эти средства на выплату каждому че- ловеку пособия, достаточного для удовлетворения базовых по- требностей. Бедных это защитит от потери работы и разрушения экономических связей, а богатых — от нападок популистов 23 Похожая теория предлагает расширить круг занятий, отно- симых к «труду». Сегодня миллиарды родителей воспитывают детей, соседи помогают друг другу, граждане объединяются в общественные организации, но все это не считается работой. Возможно, нам следует переключить что-то в своих головах и осознать, что воспитание ребенка — это, пожалуй, самая важная и трудная работа в мире. В этом случае нам не будет угрожать 58 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА безработица, даже если компьютеры и роботы заменят всех во- дителей, банкиров и адвокатов. Резонный вопрос: кто будет оце- нивать этот труд и платить за него? Учитывая, что шестимесяч- ные младенцы вряд ли будут платить жалованье своим матерям, эти расходы, по всей видимости, должно будет взять на себя го- сударство. А поскольку нам хотелось бы, чтобы материнская зарплата покрывала базовые потребности семьи, в результате сложится система, мало чем отличающаяся от универсального базового дохода. Еще один вариант: государство субсидирует не базовый доход, а универсальные базовые услуги. Вместо того чтобы давать лю- дям деньги, на которые они купят все необходимое, государство может обеспечить им бесплатное образование, здравоохранение, транспортные услуги и так далее. По сути, это коммунистическая утопия. Планы коммунистов, связанные с пролетарской револю- цией, давно устарели, но, может быть, нам следует двигаться к идеалам коммунизма другим путем? Никто точно не знает, что лучше: универсальный базовый до- ход (капиталистический рай) или универсальные базовые услу- ги (коммунистический рай). У обеих моделей есть свои преиму- щества и недостатки. Но независимо от того, какой рай кажется вам предпочтительным, главная проблема состоит в определе- нии понятий «универсальный» и «базовый». ЧТО ЗНАЧИТ «УНИВЕРСАЛЬНЫЙ»? Когда речь заходит об универсальном базовом обеспечении — в виде дохода или услуг, — обычно подразумевается государствен- ное базовое обеспечение. До сих пор все инициативы по внедре- нию УБД ограничивались национальными или муниципальными рамками. В январе 2017 года в Финляндии начался двухлетний эксперимент, в ходе которого 2000 безработных финнов ежеме- сячно получали по 560 евро, независимо от того, удавалось им 59 РАБОТА найти работу или нет. Похожие эксперименты проводятся в ка- надской провинции Онтарио, в итальянском городе Ливорно и в нескольких голландских городах 24 . (В 2016 году в Швейцарии прошел референдум о введении национального базового дохода, но граждане проголосовали против этого предложения) 25 Проблема с подобными государственными или муниципаль- ными моделями заключается в том, что основные жертвы авто- матизации чаще всего живут не в Финляндии, Онтарио, Ливор- но или Амстердаме. Глобализация привела к тому, что население той или иной страны нередко полностью зависит от рынка сбыта в других странах, но автоматизация разрушает целые сегменты всемирной торговой сети — с катастрофическими последстви- ями для самых слабых ее участников. В XX веке развивающиеся страны, не имевшие природных ресурсов, развивали свою эко- номику главным образом за счет продажи дешевой и неквалифи- цированной рабочей силы. Сегодня миллионы граждан Бангла- деш зарабатывают на жизнь тем, что шьют рубашки на продажу потребителям в США, а жители Бангалора трудятся в колл-цен- трах, принимая жалобы американских покупателей 26 Однако с появлением искусственного интеллекта, роботов и 3D-принтеров дешевый неквалифицированный труд становит- ся ненужным. Вместо того чтобы шить рубашки в Дакке, а затем доставлять их в США через океан, проще купить в интернет-ма- газине Amazon программу для 3D-печати рубашки и изготовить ее в Нью-Йорке. Магазины Zara и Prada на Пятой авеню сменят- ся центрами 3D-печати в Бруклине, и многие американцы, ве- роятно, предпочтут печатать одежду дома. А вместо того чтобы звонить в клиентскую службу в Бангалоре с жалобой на поломку принтера, вы сможете обсудить неисправность с искусственным интеллектом в облачном сервисе Google (его акцент и тембр го- лоса будут настроены с учетом ваших предпочтений). Но у остав- шихся без работы швей в Дакке и у операторов колл-центров в Бангалоре не будет необходимого образования, чтобы сменить 60 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА профессию и стать дизайнерами одежды или программистами. На что они будут жить? Если искусственный интеллект и 3D-принтеры действительно вытеснят из сферы производства жителей Бангладеш и Бангало- ра, доход, который раньше получала Юго-Восточная Азия, будет оседать на счетах нескольких технологических гигантов из Ка- лифорнии. Вместо экономического роста и улучшения условий жизни во всем мире мы увидим концентрацию огромных бо- гатств в высокотехнологичных хабах вроде Кремниевой долины и разорение многих развивающихся стран. Конечно, некоторые развивающиеся экономики, включая Индию и Бангладеш, смогут нарастить темпы и присоединиться к странам-лидерам. Дети и внуки работников текстильных фаб- рик или операторов колл-центров станут инженерами и пред- принимателями, которые будут создавать собственные компь- ютеры и 3D-принтеры, — но на это нужно время. А времени осталось мало. В прошлом дешевый неквалифицированный труд служил мостом через глобальную экономическую про- пасть, и, даже если та или иная страна развивалась медленно, у нее оставалась надежда рано или поздно достичь приемле- мого уровня жизни. Шаги в верном направлении были важнее скорости движения. Но теперь мост шатается и очень скоро может рухнуть. С теми, кто уже преодолел пропасть между де- шевым трудом и высокотехнологичными отраслями, вероятно, все будет в порядке. Но отстающие так и останутся на другой стороне этой пропасти без каких бы то ни было шансов через нее перебраться. Что делать в ситуации, когда ваша дешевая неквалифицированная рабочая сила никому не нужна, а у вас нет ресурсов, чтобы создать качественную систему образова- ния и обучить людей новым навыкам? 27 Какая судьба ждет отстающих? Возможно, американские из- биратели не будут возражать против того, чтобы налоги Amazon и Google от их бизнеса в США пошли на пособия или бесплатные 61 РАБОТА услуги оставшимся без работы шахтерам Пенсильвании или так- систам Нью-Йорка. Но согласятся ли граждане США направить свои налоги на поддержку безработных в тех странах, которые президент Трамп назвал «вонючими дырами» 28 ? С тем же успе- хом можно рассчитывать на то, что проблему решит Санта-Кла- ус или пасхальный заяц. ЧТО ЗНАЧИТ «БАЗОВЫЙ»? Универсальное базовое обеспечение предназначено для удовлет- ворения базовых потребностей человека, но у нас нет общепри- нятого определения этого термина. С чисто биологической точ- ки зрения человеку для выживания требуется 1500—2500 Ккал в день. Все, что превышает эту норму, можно считать роскошью. Однако каждая культура в истории человечества определила для себя дополнительные потребности, назвав их «базовыми», хотя они и выходили за пределы минимальной нормы. В средневеко- вой Европе доступ к богослужениям в церкви считался важнее пищи — это была забота о бессмертной душе, а не о бренном теле. В современной Европе в число базовых человеческих по- требностей входят достойное образование и услуги здравоохра- нения, а некоторые даже утверждают, что теперь для всех муж- чин, женщин и детей жизненно необходим доступ в интернет. Если в 2050 году «объединенное мировое правительство» согла- сится обложить налогами Amazon, Baidu и Tencent, чтобы обес- печить базовую поддержку всем людям на земле — не только в Детройте, но и в Дакке, — какой смысл они будут вкладывать в слово «базовые»? Например, что должно включать базовое образование: обуче- ние только чтению и письму или также программированию и иг- ре на скрипке? Шесть лет начальной школы — или дальнейшие ступени, вплоть до докторантуры? А как насчет здравоохране- ния? Если к 2050 году достижения медицины позволят замедлить 62 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА процессы старения и значительно продлить человеческую жизнь, будут эти услуги доступны всем 10 миллиардам жителей плане- ты — или только горстке миллиардеров? Если с помощью биотех- нологий родители смогут совершенствовать детей, будет ли это относиться к базовым потребностям человека — или мы увидим расслоение человечества на разные биологические касты, когда у богатых суперлюдей появятся способности, намного превос- ходящие таланты бедных Homo sapiens? Независимо от того, что мы понимаем под базовыми челове- ческими потребностями, как только все получат возможность бесплатно их удовлетворять, базовое обеспечение станет вос- приниматься как норма, а жесткая социальная конкуренция и политическая борьба сместятся в сферу роскоши. Это будут, на- пример, беспилотные автомобили, доступ к паркам виртуальной реальности или возможность совершенствовать свое тело с по- мощью биоинженерии. Однако если безработные массы будут отстранены от управления экономическими активами, трудно представить себе, как они смогут получить доступ к подобной роскоши. А значит, пропасть между богатыми (руководителями Tencent и акционерами Google) и бедными (теми, кто зависит от УБД) станет практически непреодолимой. Таким образом, даже если в 2050 году система универсально- го базового обеспечения позволит людям получать более каче- ственные, чем сегодня, образовательные и медицинские услуги, недовольство всеобщим неравенством и отсутствием социаль- ной мобильности не исчезнет. Люди будут считать, что система их обманывает, что правительство служит только сверхбогатым и что в будущем положение их самих и их детей только ухуд- шится 29 Homo sapiens просто не создан для удовлетворенности. Счас- тье человека зависит не столько от объективных условий, сколь- ко от его ожиданий. Однако ожидания часто подстраиваются к обстоятельствам, в том числе к обстоятельствам других людей. 63 РАБОТА Когда жизнь становится лучше, ожидания растут быстрее, и да- же значительное улучшение условий может оставить нас такими же неудовлетворенными, как и прежде. Если цель универсаль- ного базового обеспечения — улучшение объективных условий жизни среднего человека к 2050 году, у такой стратегии неплохие шансы на успех. Но если цель — сделать так, чтобы люди были все более удовлетворены своей жизнью, а социальное неравен- ство уменьшалось, то из этого, скорее всего, ничего не выйдет. Для достижения этих целей универсальное базовое обеспе- чение должно быть дополнено осмысленной деятельностью, от спорта до религии. Возможно, самый успешный на сегодняшний день эксперимент по достижению удовлетворенности жизнью в обществе посттруда поставлен в Израиле. В этой стране около 50% мужчин из числа ультраортодоксальных евреев не работают. Они посвящают жизнь изучению священных книг и исполнению религиозных обрядов. Но они и их семьи не голодают: отчасти потому, что работают их жены, отчасти благодаря щедрому го- сударственному пособию и бесплатным услугам, покрывающим их базовые потребности. Это некий прообраз универсального базового обеспечения 30 Все исследования показывают, что, несмотря на бедность и от- сутствие работы, ортодоксальные евреи неизменно демонстри- руют более высокий по сравнению с другими слоями израиль- ского общества уровень удовлетворенности жизнью. Причиной тому крепкие связи внутри общины, а также глубокий смысл, который они находят в изучении священных текстов и исполне- нии религиозных обрядов. В маленькой комнате, где еврейские мужчины обсуждают Талмуд, царит больше радости, подъема и внезапных озарений, чем в огромном цехе на текстильной фаб- рике, где не покладая рук трудятся рабочие. В глобальных иссле- дованиях удовлетворенности жизнью Израиль обычно занима- ет верхние строчки — именно благодаря вкладу этих бедных и безработных людей 31 64 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА Светские израильтяне часто жалуются, что ультраортодок- сы вносят недостаточный вклад в развитие общества и живут за счет тяжелого труда других. Светские израильтяне склонны считать образ жизни ультраортодоксов неприемлемым, особен- но учитывая тот факт, что ультраортодоксальные семьи в сред- нем воспитывают семерых детей 32 . Рано или поздно государство больше не сможет материально обеспечивать такое число без- работных, и ультраортодоксам придется пойти работать. Но ве- роятен и противоположный сценарий. По мере того как искус- ственный интеллект и роботы будут вытеснять людей с рынка труда, на ортодоксальных евреев начнут смотреть как на модель будущего, а не как на пережиток прошлого. Это не значит, что все станут ортодоксальными евреями и отправятся в иешивы изучать Талмуд. Просто поиски смысла жизни и единомышлен- ников заменят людям поиск работы. Если мы сумеем соединить всеобщую экономическую без- опасность с развитием общественной жизни и содержательной деятельностью, то передача работы алгоритмам может стать на- стоящим благословением. Но возможен и другой сценарий — потеря контроля над своей жизнью. Несмотря на опасность массовой безработицы, гораздо большее беспокойство должен вызывать переход власти от людей к алгоритмам, способный раз- рушить остатки веры в либеральную концепцию и открыть путь к появлению цифровых диктатур. В либеральной концепции свобода человека считается наивыс- шей ценностью. Сторонники либерализма утверждают, что в конечном счете источником любой власти служит свободная воля отдельных людей, выраженная в их чувствах, желаниях и выборе. В политике либерализм полагается на мнение избира- теля и поэтому поддерживает демократические выборы. В эко- номике либерализм руководствуется принципом «клиент всегда прав» и превозносит принципы свободного рынка. В частной жизни либерализм призывает человека прислушиваться к себе, быть честным с собой и следовать велению сердца — до тех пор, пока он не посягает на свободу других. Эта личная свобода за- креплена в правах человека. Термин «либеральный» иногда используется в более узком смысле, как противоположность понятию «консервативный». Однако многие так называемые консерваторы тоже придержи- ваются принципов либерализма. Проверьте себя. Считаете ли вы, что люди должны выбирать правительство, а не слепо по- виноваться монарху? Считаете ли вы, что люди должны сами выбирать себе профессию, а не оставаться в касте, к которой |