21 урок для 21 века. Урок для xxi века yuval Noah Harari 21 lessons for the 21st century copyright 2018 by Yuval Noah Harari
 Скачать 2.5 Mb.
|
|
7 НАЦИОНАЛИЗМ ГЛОБАЛЬНЫМ ПРОБЛЕМАМ НУЖНЫ ГЛОБАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ 139 НАЦИОНА ЛИЗМ от муравьев и шимпанзе, сапиенсы могут организовываться са- мыми разными способами, приспосабливаясь к меняющимся условиям. Национальные государства — это лишь один из мно- жества вариантов. Есть и другие: племена, города-государства, империи, церкви и корпорации. В будущем не исключено даже некое глобальное объединение, если для него возникнет доста- точно прочная культурная основа. Не существует верхней грани- цы для размера группы, с которой люди готовы себя отождеств- лять. В большинстве современных государств народу больше, чем было во всем мире 10 тысяч лет назад. Людям приходится создавать большие сообщества, такие как национальные государства, в ответ на вызовы, с которыми они не столкнулись бы в маленьком племени. Возьмем, к примеру, древние племена, населявшие долину Нила несколько тысяч лет назад. Река давала им жизнь, она орошала поля и помогала тор- говать. Но это был непредсказуемый союзник. Если дождей бы- ло мало, люди умирали от голода; из-за слишком сильных до- ждей река могла выйти из берегов и снести целые деревни. Ни одно племя не могло справиться с этой проблемой самостоя- тельно, потому что каждому принадлежал лишь небольшой уча- сток реки и каждое могло мобилизовать на работы не больше нескольких сотен человек. Только общие усилия по строитель- ству громадных дамб и многокилометровых каналов давали на- дежду обуздать и подчинить могучую реку. Это стало одной из причин, по которым племена постепенно объединились в еди- ный народ, который строил дамбы и рыл каналы, чтобы регу- лировать течение реки, накапливал запасы зерна для неурожай- ных лет и создавал разветвленную систему транспорта и связи по всей стране. Несмотря на очевидные преимущества, объединение племен и кланов в единый народ никогда не было легким делом — ни в древности, ни сегодня. У национализма две стороны — одна про- стая, другая чрезвычайно сложная. Очень легко ставить людей, 140 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА похожих на нас, выше чужаков. Люди поступали так на протя- жении миллионов лет: ксенофобия у нас в крови. Сложная часть национализма состоит в том, чтобы иногда предпочитать незнакомых людей друзьям и родственникам. На- пример, настоящий патриот честно платит налоги, чтобы неиз- вестные ему дети на другом конце страны получали достойную медицинскую помощь, даже если это значит, что он не сможет лечить собственных детей в дорогой частной клинике. Точно так же патриотически настроенный чиновник нанимает на вы- сокооплачиваемые должности наиболее квалифицированных работников, а не своих родственников или друзей. Это проти- воречит миллионам лет эволюции. Уклонение от налогов и ку- мовство для нас естественны, однако национализм называет это «коррупцией». Чтобы люди осуждали коррупцию и ставили на- циональные интересы выше семейных связей, помимо государ- ственных систем здравоохранения, безопасности и социального обеспечения, странам приходится содержать огромный аппарат, который занимается образованием, пропагандой и размахива- нием флагами. Чтобы понять, насколько трудно идентифицировать себя с та- ким государством, задайте себе вопрос: «Знаю ли я этих людей?» Я могу назвать по именам двух своих сестер и 11 кузенов и кузин и целый день рассуждать об их характерах и странностях. Но я не знаю имен восьми миллионов других людей, которые, как и я, имеют израильское гражданство. С большинством из них я ни- когда не встречался и, скорее всего, никогда не встречусь. Тем не менее я способен испытывать чувство причастности к этой массе людей — и это и есть чудо современности. Это вовсе не означает, что с национальными связями что-то не так. Огромные системы не могут функционировать без мас- совой лояльности, а расширение круга человеческой эмпатии явно имеет свои достоинства. Умеренных форм патриотизма придерживались самые лучшие из людей. Убеждение, что мой 141 НАЦИОНА ЛИЗМ народ уникален, что он заслуживает моей преданности и что у меня перед ним есть особые обязательства, заставляет меня за- ботиться о других людях и чем-то жертвовать ради них. Было бы опасной ошибкой полагать, что без национализма мы жили бы в либеральном раю. С большей вероятностью это был бы племен- ной хаос. В частности, демократия не может функционировать без национализма. Обычно люди готовы принять результаты де- мократических выборов только в том случае, если все партии разделяют ценности верности своей нации. Мирные, процве- тающие и либеральные страны, такие как Германия, Швеция и Швейцария, отличаются сильным чувством национальной гор- дости. В список стран, где отсутствуют прочные национальные узы, входят Афганистан, Сомали, Конго и большинство других государств-банкротов 1 Проблемы начинаются тогда, когда доброжелательный патри- отизм превращается в шовинистический ультранационализм. Вместо того чтобы верить в уникальность своей нации (а любая нация уникальна), человек начинает думать, что его нация вы- ше всех прочих, что он должен быть верен только ей и что перед всеми остальными у него нет никаких обязательств. Это пита- тельная среда для жестоких конфликтов. На протяжении многих поколений самой серьезной претензией к национализму было то, что он провоцирует войны. Однако каждая нация оправдывала свою военную экспансию необходимостью защищать себя от по- сягательств соседей. Пока страна гарантирует своим гражданам высочайший уровень безопасности и процветания, они готовы платить за это кровью. В XIX и начале XX века националистиче- ская сделка все еще выглядела привлекательной. Несмотря на то что национализм приводил к кровавым конфликтам колоссаль- ного масштаба, современным национальным государствам уда- лось выстроить мощные системы здравоохранения, образования и социального обеспечения. Эти системы как будто оправдывали своим существованием Пашендаль и Верден. 142 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА Все изменилось в 1945 году. Изобретение ядерного оружия резко сместило баланс националистической сделки. После Хи- росимы люди боялись уже не того, что национализм приведет к войне, — они начали бояться, что он приведет к ядерной войне. Угроза полного уничтожения изменила мышление людей, и во многом благодаря именно этой угрозе поверх разных наций на- чало постепенно формироваться глобальное сообщество, по- скольку только ему по силам обуздать ядерного демона. В 1964 году во время предвыборной кампании в США Линдон Джонсон выпустил знаменитый агитационный ролик «Ромаш- ка», который считается одним из самых успешных пропагандист- ских материалов за всю историю телевидения. Ролик начинается с того, что маленькая девочка обрывает лепестки ромашки, счи- тая их по порядку. Когда она доходит до десяти, металлический мужской голос начинает обратный отсчет, от десяти до нуля, как при запуске ракеты. На счете «ноль» экран озаряет вспыш- ка ядерного взрыва и кандидат Джонсон обращается к амери- канскому народу: «На карту поставлено все! Мы должны создать мир, в котором смогут жить все дети божьи, или исчезнуть во тьме. Мы должны любить друг друга, или мы умрем!» 2 Обычно мы ассоциируем девиз «Занимайтесь любовью, а не войной» с контркультурой конца 1960-х, но на самом деле уже в 1964 году эта позиция была популярна даже среди таких жестких полити- ков, как Джонсон. В период холодной войны национализм уступил место гло- бальному подходу к международной политике, и после ее окон- чания глобализация казалась неизбежной. Все ожидали, что че- ловечество окончательно расстанется с националистической политикой как с пережитком более примитивных эпох, привле- кательным лишь для необразованных жителей слаборазвитых стран. Однако события последних лет показали, что национа- лизм не желает покидать умы даже граждан Европы и США, не говоря уже о России, Индии и Китае. Неприязнь к обезличенным 143 НАЦИОНА ЛИЗМ силам глобального капитализма, тревога за судьбу государствен- ных систем здравоохранения, образования и социального обес- печения — все это заставляет людей в разных странах искать опору и смысл в объятиях национализма. Но вопрос, поднятый Джонсоном в ролике «Ромашка», се- годня еще более актуален, чем в 1964 году. Создадим ли мы мир, где все люди смогут жить вместе, — или же исчезнем во тьме? Сумеют ли Дональд Трамп, Тереза Мэй, Владимир Путин, Нарен- дра Моди и их коллеги спасти мир, отбросив национальные чув- ства, или нынешний националистический всплеск — это форма бегства от неразрешимых глобальных проблем? СЕТЬ КРЕПОСТЕЙ Хотя в национализме есть много разумных идей, связанных с управлением отдельным государством, он не в состоянии пред- ложить жизнеспособный план по управлению всем миром. На- пример, турецкий национализм может выстраивать вполне разумную внутреннюю политику, но ему нечего предложить че- ловечеству как целому. Так бывает всегда, за исключением тех случаев, когда национализм перерождается в империализм и по- буждает государство к завоеванию остального мира. Сто лет на- зад подобные амбициозные планы вынашивали многие нацио- налистические государства. Современные националисты — в Турции или в России, в Италии и в Китае — уже не замахивают- ся на мировое господство. Некоторые националисты, например Стивен Бэннон или Вик- тор Орбан, а также итальянская партия «Лига Севера» или бри- танские сторонники Брекзита мечтают не о насильственном покорении мира, а о мирном «националистическом интернаци- онале». Они утверждают, что сегодня все государства вынужде- ны противостоять одним и тем же врагам. Глобализм, мульти- культурализм и иммиграция грозят уничтожением традиций и 144 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА потерей всеми нациями своей идентичности. Поэтому, считают они, националистам всего мира следует объединиться для борь- бы с этими опасностями. Венгры, итальянцы, турки и израиль- тяне должны огородиться прочными стенами и снизить интен- сивность перемещения людей, товаров, денег и идей. Мир разделится на независимые национальные государства, каждое со своими традициями и своей идентичностью. Они бу- дут сотрудничать друг с другом на основе взаимного уважения и вести мирную торговлю, но Венгрия останется Венгрией, Тур- ция — Турцией, а Израиль — Израилем, и каждый будет знать, кто он такой и каково его место в мире. Не будет ни иммигра- ции, ни мультикультурализма, ни мировых элит — только мир- ные международные отношения и торговля. Иными словами, мир должен превратиться в сеть обнесенных стенами, но дру- жественных крепостей. Изъян этой идеи в том, что крепости редко бывают дружест- венными. Обычно каждая национальная крепость хочет больше земли, больше безопасности и больше процветания для себя — за счет соседей. Без каких-либо универсальных ценностей и всемир- ных организаций конкурирующие нации не смогут договорить- ся об общих правилах. В прошлом все попытки разделить мир на государства с четкими границами приводили к войне и геноциду. Но если вам повезло жить внутри сильной крепости, такой как США или Россия, то какая вам разница? Действительно, не- которые националисты выступают с позиций крайнего изоля- ционизма. Они не верят ни в мировую империю, ни во всемир- ную сеть крепостей и вообще отрицают необходимость какого бы то ни было мирового порядка. «Наша крепость должна под- нять разводные мосты и выставить охрану на стенах, — гово- рят они, — а весь остальной мир может катиться к черту. Мы не пустим к себе чужаков, не пустим чужие товары и чужие идеи. Пока наши стены крепки, а стража надежна, судьба иностран- цев нас не волнует». 145 НАЦИОНА ЛИЗМ Подобный крайний изоляционизм противоречит экономиче- ским реалиям. Ни одна современная экономика не выживет без международной торговли — в том числе экономика Северной Кореи. Многие страны вообще не смогут прокормить себя без импорта продовольствия, цены на которое взлетят вверх. Изго- товленная в Китае рубашка, которую я ношу, обошлась мне при- мерно в 5 долларов. Рубашка, сшитая из выращенного в Израиле хлопка израильскими работниками на оборудовании, произве- денном в Израиле, и с использованием энергии, полученной из нефти, которой в Израиле нет, будет стоить в 10 раз дороже. Вот почему, сколько бы националистически настроенные лидеры на- подобие Дональда Трампа ни обвиняли мировую торговлю во всех грехах, всерьез ни один из них не намерен исключить свою страну из этой сети. Но глобальная сеть торговли немыслима без определенного мирового порядка и свода общих правил игры. Нравится нам это или нет, но сегодня человечество столкну- лось с тремя общими угрозами, которые делают абсурдными все национальные границы и которым можно противостоять только путем международного сотрудничества. ЯдЕРНАЯ УГРОЗА Начнем с врага, который уже знаком человечеству: ядерной войны. Предвыборный ролик Джонсона «Ромашка» появился 1964-м, через два года после Карибского кризиса, и в то время ядерное уничтожение планеты было вполне реальной угрозой. И ученые мужи, и обычные люди опасались, что у человечества не хватит мудрости предотвратить катастрофу, что превращение холодной войны в «горячую» — это лишь вопрос времени. Но человечество успешно отразило ядерную угрозу. Америка, СССР, Европа и Китай отказались от политики, которую люди вели на протяжении тысяч лет, и холодная война закончилась практи- чески без кровопролития, а новый международный порядок 146 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА способствовал наступлению беспрецедентной эпохи мира. Че- ловечеству удалось не только предотвратить ядерную войну, но и уменьшить количество обычных войн. После 1945 года на удив- ление мало границ было изменено в результате открытой агрес- сии, а большинство стран перестали рассматривать войну как стандартный инструмент политики. В 2016 году, несмотря на войны в Сирии, на Украине и еще в нескольких горячих точках, насилие унесло меньше жизней, чем ожирение, автомобильные аварии и самоубийства 3 . Возможно, это самое большое полити- ческое и нравственное достижение нашего времени. К сожалению, мы настолько привыкли к этой победе, что при- нимаем ее как нечто само собой разумеющееся. Отчасти именно поэтому люди позволяют себе играть с огнем. Недавно Россия и США вновь начали гонку ядерных вооружений: они разраба- тывают новые «машины Судного дня», угрожающие свести на нет достижения последних десятилетий и вернуть нас назад, на грань ядерного уничтожения 4 . Тем временем общество научи- лось не беспокоиться и полюбило ядерную бомбу (как было за- вещано в фильме «Доктор Стрейнджлав») — или просто забыло о ее существовании. Например, дебаты о Брекзите в Великобритании — ведущей ядерной державе — велись в основном вокруг вопросов эконо- мики и иммиграции, тогда как тема важного вклада Евросоюза в мир в Европе и на всей планете по большей части осталась вне рамок обсуждения. После многих веков жестоких кровопроли- тий французы, немцы, итальянцы и британцы наконец создали механизм, который обеспечивает согласие на континенте, — но, как оказалось, лишь для того, чтобы народ Великобритании су- нул в колеса этого чудесного механизма палку. Было чрезвычайно трудно создать международный порядок, который предотвратил ядерную войну и сохранил мир на плане- те. И, вне всякого сомнения, мы должны адаптировать этот по- рядок к меняющимся глобальным условиям: например, начать 147 НАЦИОНА ЛИЗМ меньше опираться на США и больше — на неевропейские дер- жавы, такие как Китай и Индия 5 . Полный отказ от этого порядка и возврат к националистической политике был бы безответст- венной азартной игрой. Да, в XIX веке страны играли в нацио- налистическую игру и не уничтожили цивилизацию. Но это бы- ло до Хиросимы. Ядерное оружие подняло ставки и изменило саму природу войны и политики. Пока люди умеют обогащать уран и плутоний, их выживание зависит от того, смогут ли они поставить предотвращение ядерной войны выше интересов лю- бого отдельного государства. Рьяные националисты, кричащие, что их страна превыше всего, должны спросить себя: сможет ли их страна в одиночку, без прочной системы международного сотрудничества, защитить мир — или хотя бы саму себя — от ядерного уничтожения? УГРОЗА ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КАТАСТРОФЫ В грядущие десятилетия человечество столкнется с еще одной угрозой своему существованию, которую в 1964 году полити- ческие радары даже не регистрировали: угрозой экологической катастрофы. Люди нарушают равновесие биосферы самыми раз- ными способами. Мы получаем из окружающей среды все боль- ше и больше ресурсов, а возвращаем в нее мусор и токсины, ме- няющие состав почвы, воды и атмосферы. Мы лишь приблизительно представляем себе, сколько раз- нообразных способов используем, нарушая хрупкое экологиче- ское равновесие, формировавшееся миллионы лет. Возьмем, к примеру, использование фосфора в качестве удобрения. В ма- лых количествах фосфор — ценное питательное вещество, способствующее росту растений. Но в больших концентраци- ях это яд. В современном высокотоварном сельском хозяйстве поля удобряют большим количеством фосфора, а насыщенные этим веществом стоки с ферм отравляют реки, озера и океаны, 148 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА уничтожая водную флору и фауну. Фермер, выращивающий зер- новые культуры в Айове, сам того не зная, убивает рыбу в Мек- сиканском заливе. В результате подобной деятельности окружающая среда де- градирует, животные и растения вымирают, под угрозой уничто- жения оказываются целые экосистемы, такие как австралийский Большой Барьерный риф и сельва Амазонки. На протяжении со- тен лет Homo sapiens вел себя как экологический серийный убий- ца; теперь он превратился в экологического массового убийцу. Если мы не остановимся, это не только приведет к исчезновению многих биологических видов, но и подорвет основы человече- ской цивилизации 6 Самая большая угроза — это перспектива изменения климата. За сотни тысяч лет существования человечество пережило нема- ло ледниковых периодов и потеплений. Но сельское хозяйство, города и сложные общества возникли не более 10 тысяч лет на- зад. В этот период, получивший название голоцена, климат Зем- ли был относительно стабилен. При любом отклонении от нор- мы голоцена человечество столкнется с небывалыми вызовами. Это будет своего рода неограниченный во времени эксперимент над миллиардами подопытных людей. Даже если человеческая цивилизация в итоге приспособится к новым условиям, никто не знает, скольких жертв может стоить эта адаптация. Жуткий эксперимент уже начался. В отличие от ядерной войны, которая может разразиться в будущем, изменение кли- мата — реальность, в которой мы живем. Ученые пришли к об- щему мнению, что деятельность человека, особенно выбросы таких парниковых газов, как двуокись углерода, изменяет кли- мат пугающе быстро 7 . Никто точно не знает, какое количество двуокиси углерода можно продолжать выбрасывать в атмосферу, не вызвав необратимой катастрофы. Однако по оценкам ученых, если в ближайшие 20 лет существенно не сократить выбросы парниковых газов, средняя температура на планете повысится 149 НАЦИОНА ЛИЗМ более чем на 2 °C 8 , что приведет к увеличению площади пустынь, таянию льдов, подъему уровня океанов и повышению частоты стихийных бедствий, таких как ураганы и тайфуны. Эти изме- нения, в свою очередь, приведут к упадку сельскохозяйственно- го производства, затоплению городов, сделают большую часть планеты необитаемой и отправят сотни миллионов беженцев на поиски нового жилья 9 Более того, мы быстро приближаемся к нескольким точкам невозврата, за которыми даже значительного снижения выбро- са парниковых газов будет недостаточно, чтобы обратить про- цесс вспять и избежать трагедии мирового масштаба. Например, если глобальное потепление приведет к сокращению площади ледяных полярных шапок, снизится интенсивность отражения от поверхности планеты солнечного света. Это значит, что Зем- ля будет поглощать еще больше тепла, температура поднимется еще выше и лед будет таять еще быстрее. Как только интенсив- ность этой положительной обратной связи превысит критиче- ский порог, процесс станет необратимым и полярные шапки рас- тают, даже если мы перестанем сжигать уголь, нефть и газ. Вот почему недостаточно просто осознать опасность, с которой мы столкнулись. Важно что-то предпринимать уже сейчас. К сожалению, в 2018 году объемы выбросов парниковых газов не уменьшились, а увеличились. У человечества осталось совсем мало времени, чтобы отказаться от ископаемого топлива. Мы должны приступить к реабилитации уже сегодня. Не в следую- щем году и не в следующем месяце — а именно сегодня: «Привет, я Homo sapiens, и я подсел на ископаемое топливо». Как в эту тревожную картину вписывается национализм? Су- ществует ли националистический ответ на экологическую угро- зу? Способна ли какая-то одна нация, пусть даже самая могуще- ственная, самостоятельно остановить глобальное потепление? Разумеется, каждая страна может проводить собственную по- литику в области защиты окружающей среды, и многие из 150 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА предпринимаемых мер будут весьма разумны как с экономиче- ской, так и с экологической точки зрения. Правительства мо- гут вводить налог на выбросы двуокиси углерода или акцизы на нефть и газ, принимать более строгие законы о защите окружа- ющей среды, снижать субсидии отраслям, загрязняющим приро- ду, стимулировать переход на возобновляемые источники энер- гии. Власти также могут больше инвестировать в исследования и разработку революционных экологически чистых технологий, инициировав нечто вроде Манхэттенского проекта в области экологии. Технологические прорывы принесут пользу не только энерге- тической, но и другим отраслям. В деле предотвращения изме- нения климата многое зависит от правительств, корпораций и даже отдельных людей. Но эффективные меры возможны только на глобальном уровне. В том, что касается климата, страны не суверенны: они зависят от действий людей, живущих на другом краю земли. Даже если Республика Кирибати — островное го- сударство в Тихом океане — снизит выбросы парниковых газов до нуля, ее все равно поглотит океан, если прочие страны не по- следуют ее примеру. В Республике Чад можно на каждую крышу установить солнечные панели, но территория страны все равно превратится в бесплодную пустыню из-за безответственной эко- логической политики, проводимой далекими от нее государства- ми. Даже такие сильные страны, как Китай и Япония, не облада- ют экологическим суверенитетом. Для защиты Шанхая, Гонконга и Токио от разрушительных наводнений и тайфунов китайцам и японцам потребуется убедить правительства России и США отказаться от привычки «ничего не менять». В том, что касается климатических изменений, национали- стический изоляционизм опаснее ядерной войны. Глобальная ядерная война уничтожит все страны мира, и поэтому каждое государство заинтересовано в том, чтобы ее предотвратить. Гло- бальное потепление, по всей видимости, по-разному скажется на 151 НАЦИОНА ЛИЗМ разных странах. Некоторые, и прежде всего Россия, скорее все- го, даже извлекут из него преимущество. У России относитель- но немного прибрежных активов, поэтому ее не так сильно, как Китай или Кирибати, тревожит подъем уровня океана. И если республику Чад повышение температуры превратит в пусты- ню, то Сибирь в результате потепления превратится в мировую житницу. Более того: при таянии льдов на Крайнем Севере ар- ктические морские пути, которые контролирует Россия, станут крупнейшими артериями мировой торговли, а Камчатка заменит Гонконг в роли главного перекрестка мира 10 Точно так же замена ископаемого топлива возобновляемыми источниками энергии одним странам принесет больше выгоды, чем другим. Китай, Япония и Южная Корея зависят от импорта огромных объемов нефти и газа. Они будут рады освободиться от этого бремени. Россия, Иран и Саудовская Аравия зависят от экспорта нефти и газа. Их экономики ждет крах, если эти энер- горесурсы внезапно уступят место солнцу и ветру. Поэтому одни страны, такие как Китай, Япония и Кирибати, будут решительно настаивать на скорейшем сокращении выбро- сов углекислого газа, а другие, например Россия и Иран, вряд ли проявят подобный энтузиазм. Но даже в таких странах, как США, которым глобальное потепление грозит серьезным ущер- бом, есть риск, что националисты проявят недальновидность и эгоизм и не распознают масштаб опасности. Небольшой, но показательный пример — в январе 2018 года США установили 30-процентную пошлину на импортные панели солнечных ба- тарей и оборудование для солнечных электростанций; тем са- мым американские производители получили поддержку, но ее ценой стало замедление перехода на возобновляемые источни- ки энергии 11 Атомная бомба — настолько прямая и очевидная угроза, что ее трудно игнорировать. А вот угроза глобального потепления носит более неопределенный и отдаленный характер. Поэтому в 152 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА тех случаях, когда долгосрочные аспекты защиты окружающей среды требуют жертв уже сегодня, у националистов возника- ет соблазн поставить на первое место сиюминутные интересы своей страны и убедить себя, что об экологии они позаботят- ся позже — или оставят эти заботы другим. Некоторые из них просто отрицают существование проблемы. Едва ли можно счи- тать совпадением, что скепсис относительно изменения клима- та характерен именно для правых националистов. Социалисты, придерживающиеся левых взглядов, редко пишут в Twitter, что «изменение климата — это китайские сказки». Национального ответа на проблему глобального потепления не существует, а по- тому некоторые политики националистического толка предпо- читают делать вид, что не существует и самой проблемы 12 ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ По всей видимости, никакое националистическое противоядие не защитит нас и от третьей угрозы, с которой столкнется че- ловечество в XXI веке. Эта угроза исходит со стороны техно- логий. Как было показано в предыдущих главах, слияние ИТ и биотехнологий открывает путь к огромному числу катастрофи- ческих сценариев, от цифровых диктатур до появления глобаль- ного класса ненужных людей. Какой ответ на эти угрозы пред- лагают националисты? Никакого. Как и в случае с изменением климата, при появле- нии потенциально опасных технологий национальное государст- во будет просто не в состоянии противостоять угрозе. Поскольку ни одна страна не обладает монополией на научные исследова- ния и разработки, самостоятельно их ограничить не сможет да- же такая сверхдержава, как США. Если американское правитель- ство запретит генную инженерию человеческих эмбрионов, это не остановит китайских ученых. А если в результате Китай по- лучит существенное экономическое или военное преимущество, 153 НАЦИОНА ЛИЗМ у США возникнет искушение снять собственный запрет. В ксе- нофобском мире, где царит закон джунглей, если хотя бы одна страна решит ступить на скользкую, но сулящую большие выго- ды технологическую дорожку, другие будут вынуждены после- довать ее примеру, потому что отставание равносильно гибели. Чтобы избежать этой гонки, ведущей в пропасть, человечеству, по всей видимости, придется объединиться на основе глобаль- ной идентичности и взаимной лояльности. Более того, если ядерная война и изменение климата угро- жают только физическому выживанию человечества, то техно- логии способны изменить саму природу человека; в силу этого они неразрывно связаны с самыми глубокими этическими и ре- лигиозными убеждениями людей. Никто не спорит с тем, что мы обязаны предотвратить ядерную войну и экологическую ка- тастрофу, но существуют разные точки зрения на использова- ние биоинженерии и искусственного интеллекта для улучшения человека и создания новых форм жизни. Если человечество не сможет сформулировать и принять единые для всего мира эти- ческие нормы, наступит эра доктора Франкенштейна. Когда речь заходит о таких этических нормах, сторонники на- ционализма страдают в первую очередь от отсутствия вообра- жения. Они мыслят в категориях территориальных конфликтов, не утихавших на протяжении столетий, тогда как о технологи- ческих революциях XXI века следует рассуждать во вселенском контексте. После 4 миллиардов лет эволюции органической жиз- ни и естественного отбора может наступить эра неорганической жизни, формируемой разумным замыслом. Не исключено, что в процессе исчезнет Homo sapiens как та- ковой. Сегодня мы по-прежнему человекообразные обезьяны из семейства гоминидов. У нас все еще много общего с неан- дертальцами и шимпанзе: строение тела, физические возмож- ности и умственные способности. Из общего с другими гоми- нидами у нас не только руки, глаза и мозг, но и похоть, любовь, 154 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА гнев и социальные обязательства. Через сто или двести лет сли- яние биотехнологий и искусственного интеллекта может приве- сти к появлению физических и психологических черт, которых нет у гоминидов. Некоторые ученые даже полагают, что созна- ние можно будет отделить от органической основы, и оно будет свободно перемещаться по киберпространству, избавленное от всех биологических и телесных ограничений. С другой стороны, мы можем стать свидетелями полного отделения интеллекта от сознания, а развитие искусственного интеллекта приведет к си- туации, когда миром будут управлять существа, наделенные су- перинтеллектом, но полностью лишенные сознания. Чем может ответить на это израильский, русский или фран- цузский национализм? Едва ли чем-то серьезным: националисты не мыслят на этом уровне. Израильских националистов чрезвы- чайно беспокоит вопрос о том, кому через сто лет будет принад- лежать Иерусалим — израильтянам или палестинцам? Но их со- всем не волнует другой вопрос: кто через сто лет будет управлять Землей — сапиенсы или киборги? Чтобы сделать разумный вы- бор относительно будущего, нужно подняться над национали- стической позицией и взглянуть на происходящее с глобальной или даже космической точки зрения. Подобно тому, как древние племена людей жили в долине Нила, сегодня все народы живут на берегу одной глобальной реки информации, научных откры- тий и технологических изобретений, которая, с одной стороны, обеспечивает наше процветание, с другой — создает угрозу на- шему существованию. Чтобы эта глобальная река не вышла из берегов, все народы должны действовать сообща. КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ «ЗЕМЛЯ» Любой из этих трех угроз — ядерной войны, экологической ка- тастрофы или разрушительных технологий — вполне достаточ- но для уничтожения человеческой цивилизации. Но все вместе 155 НАЦИОНА ЛИЗМ они создают опаснейший кризис, поскольку, по всей видимости, дополняют и усугубляют друг друга. Несмотря на то что экологический кризис грозит уничтожить человеческую цивилизацию в ее нынешнем виде, он едва ли оста- новит развитие искусственного интеллекта и биоинженерии. Не стоит надеяться, что повышение уровня океана, нехватка продо- вольствия и массовая миграция отвлекут внимание от изучения алгоритмов и генов. По мере усугубления экологического кризи- са развитие рискованных, но сулящих огромные преимущества технологий только ускорится. И действительно, изменение климата может сыграть ту же роль, что и две мировых войны. В периоды с 1914 по 1918 и с 1939 по 1945 год темпы технологического прогресса резко возраста- ли, поскольку участвовавшие в мировых войнах страны отбра- сывали соображения осторожности и экономии и вкладывали огромные ресурсы в дерзкие и фантастические проекты. Точно так же государства, столкнувшиеся с климатической катастро- фой, могут не устоять перед искушением пуститься в отчаянные технологические авантюры в надежде на спасение. У человече- ства есть много обоснованных сомнений относительно искусст- венного интеллекта и биоинженерии. Как бы вы ни относились к запретам потенциально опасных технологий, спросите себя: будут ли эти запреты соблюдаться в ситуации, когда климати- ческие изменения вызовут нехватку продовольствия, затопле- ние городов по всему миру и перемещение через границы сотен миллионов беженцев? Развитие технологий, в свою очередь, повышает вероятность апокалиптических войн — не только из-за усиления напряжен- ности в мире, но и из-за нарушения ядерного баланса между странами. С 1950-х годов супердержавы избегали взаимных кон- фликтов, потому что знали: война гарантированно приведет к взаимному уничтожению. Но появляются новые виды насту- пательных и оборонительных вооружений, и набирающая силу 156 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА технологическая супердержава может решить, что способна без- наказанно уничтожить врага. И наоборот: слабеющая страна бу- дет опасаться, что традиционное ядерное оружие скоро устареет, и решит, что лучше использовать его, пока оно не стало бесполез- ным. До сих пор ядерное противостояние напоминало в высшей степени рациональную шахматную игру. Но что произойдет, ко- гда игроки получат возможность использовать кибератаки, что- бы захватить контроль над фигурами противника, а анонимные третьи стороны будут двигать пешки так, что соперники даже не догадаются, кто сделал очередной ход? Помимо того что угрозы, по всей видимости, будут дополнять друг друга, добрая воля, необходимая для противостояния од- ной угрозе, может быть ослаблена проблемами на другом фрон- те. Страны, втянутые в вооруженное противостояние, вряд ли договорятся об ограничениях на разработку искусственного ин- теллекта, а странам, стремящимся превзойти технологические достижения соперников, будет почти невозможно выработать общий план борьбы с изменением климата. В мире, поделенном на конкурирующие нации, человечеству будет очень трудно про- тивостоять сразу всем трем угрозам, а неудача даже на одном фронте легко обернется катастрофой. В заключение отмечу, что волна национализма, захлестнув- шая мир, не может вернуть нас в 1939 или 1914 год. Технология все изменила, создав ряд глобальных угроз существованию че- ловечества, справиться с которыми в одиночку не способна ни одна страна. Общий враг — лучший стимул к формированию новой идентичности, а сегодня у человечества как минимум три таких врага: ядерная война, изменение климата и потенциально опасные технологии. Если, несмотря на эти общие угрозы, люди поставят на первое место национальные интересы, последствия будут гораздо хуже, чем в 1914 или 1939 году. Более перспективным выглядит путь, намеченный в Консти- туции Евросоюза, где говорится, что «сохраняя гордость своей 157 НАЦИОНА ЛИЗМ национальной самобытностью и историей, народы Европы пол- ны решимости преодолеть былые различия и, еще теснее объе- динившись, выковать общую судьбу» 13 . Это не означает отказа от национальной идентичности, местных традиций и не при- ведет к превращению человечества в однородную серую массу. Не означает это и осуждения любых проявлений патриотизма. Напротив, создав военный и экономический щит для всего кон- тинента, Евросоюз только способствовал подъему патриотиче- ских настроений во Фландрии, Ломбардии, Каталонии и Шот- ландии. Идея независимости кажется жителям Шотландии или Каталонии куда более привлекательной, когда им не нужно бо- яться вторжения Германии и когда они могут рассчитывать на общеевропейский фронт в борьбе с глобальным потеплением и транснациональными корпорациями. Так что европейский национализм — это не всерьез. Несмотря на все разговоры о возвращении к национальным государствам, немногие европейцы действительно готовы убивать и умирать за эту идею. Когда шотландцы жаждали вырваться из цепких объятий Лондона во времена Уильяма Уоллеса и Роберта Брюса, им пришлось собирать войско. Но на референдуме 2014 года об отделении Шотландии не погиб ни один человек, и если даже в следующий раз шотландцы проголосуют за независимость, ма- ловероятно, что им придется повторять битву при Бэннокберне. Можно надеяться, что остальной мир будет учиться на при- мере Европы. Даже на объединенной планете останется много места для той разновидности патриотизма, которая прославляет уникальность каждого народа и подчеркивает особые обязатель- ства перед ним его сынов. Но если мы хотим выжить и продол- жить развиваться, у нас нет иного выбора, кроме как дополнить патриотизм серьезными обязательствами в отношении глобаль- ного сообщества. Человек может и должен одновременно хра- нить верность семье, местному сообществу, коллегам по работе и стране — так почему бы не добавить к этому списку и планету 158 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА Земля? Конечно, в такой ситуации конфликт интересов неизбе- жен. Но кто обещал вам легкую жизнь? Вы справитесь. В прежние эпохи национальная идентичность формирова- лась как ответ на проблемы, решение которых выходило за рам- ки возможностей одного племени. Сегодня нам требуется новая глобальная идентичность, поскольку национальные институты не способны справиться с беспрецедентными глобальными уг- розами. Мы вступили в эпоху глобальной экологии, глобальной экономики и глобальной науки, но все еще не в силах отказать- ся от национальной политики. Это несоответствие мешает по- литической системе эффективно противостоять главным угро- зам. Мы должны либо повернуть вспять глобализацию экологии, экономики и науки, либо перейти к глобальной политике. А по- скольку отменить глобализацию экологии и науки невозможно, а экономики — невероятно дорого, нам остается одно: вырабо- тать единую политику. Между такой глобализацией и патриотизмом нет никакого противоречия. Ведь патриотизм — это не ненависть к иностран- цам. Патриотизм — это забота о соотечественниках. А в XXI ве- ке, для того чтобы должным образом позаботиться о соотече- ственниках, сотрудничать с иностранцами просто необходимо. Поэтому хорошие националисты теперь обязаны быть глобали- стами. Это вовсе не призыв к формированию «всемирного прави- тельства» — подобная идея выглядит весьма сомнительной и нереалистичной. Глобализация политики предполагает, что по- литические процессы на уровне стран и даже городов должны в большей степени ориентироваться на глобальные проблемы и интересы. Когда в преддверии следующих выборов полити- ки начнут борьбу за ваш голос, задайте им несколько вопро- сов: «Если вас выберут, что вы предпримете, чтобы снизить риск ядерной войны? Что вы сделаете для снижения риска из- менения климата? Какие меры вы примете для регулирования 159 НАЦИОНА ЛИЗМ потенциально опасных технологий, таких как искусственный интеллект и биоинженерия? И наконец, каким вы видите мир в 2040 году? Каков, по вашему мнению, худший сценарий? А луч- ший?» Если политики не понимают этих вопросов или постоянно го- ворят о прошлом и не в состоянии сформулировать осмыслен- ное видение будущего, я не стану за них голосовать. К сожалению, многие политики являются выразителями узких националистических интересов и недооценивают важность меж- дународного сотрудничества. Может быть, в таком случае нам имеет смысл опереться на универсальные религиозные тради- ции, рассчитывая, что они помогут нам объединить мир? Такие религии, как христианство и ислам, уже сотни лет назад мыслили категориями глобализма, а не национализма, больше интересу- ясь сущностными вопросами жизни людей, чем политическими распрями между теми или иными народами. Но насколько эти религии актуальны сегодня? Достаточно ли у них влияния для переустройства мира, или они являют собой реликт прошлого, раздираемый могучими силами современных государств, эко- номик и технологий? Н и современные идеологии, ни наука, ни национальные пра- вительства пока не смогли предложить сколько-нибудь убе- дительного видения будущего человечества. А нельзя ли найти его в религиозных традициях? Может быть, ответ давно ждет нас на страницах Библии, Корана или Вед? У нерелигиозного человека такая идея, вероятно, вызовет удивление или недоверие. Да, в Средневековье священным тек- стам придавали огромное значение, но способны ли они служить нам путеводной звездой в эру искусственного интеллекта, био- инженерии, глобального потепления и кибервойн? Впрочем, не- религиозных людей на земле меньшинство. Миллиарды жителей планеты по-прежнему больше доверяют Корану или Библии, чем теории эволюции. Религиозные движения влияют на политику в таких разных странах, как Индия, Турция и США, а религи- озные разногласия порождают многочисленные конфликты по всей планете, от Нигерии до Филиппин. Насколько актуальны в современном мире такие религии, как христианство, ислам и индуизм? Помогут ли они решить главные |