21 урок для 21 века. Урок для xxi века yuval Noah Harari 21 lessons for the 21st century copyright 2018 by Yuval Noah Harari
 Скачать 2.5 Mb.
|
|
10 ТЕРРОРИЗМ БЕЗ ПАНИКИ 198 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА распространения страха, а не нанесения материального ущерба. Эту стратегию почти всегда берет на вооружение самая слабая сторона конфликта, неспособная нанести врагу серьезный мате- риальный ущерб. Конечно, любые военные действия вызывают страх. Но в обычной войне страх — побочный продукт матери- альных потерь, и он, как правило, пропорционален силе, вызвав- шей эти потери. Для терроризма страх — главное оружие, и мы наблюдаем поразительное несоответствие между реальной си- лой террористов и страхом, который они ухитряются вызывать. Насилием не всегда легко изменить политическую ситуацию. В первый день битвы на Сомме, 1 июля 1916 года, погибли 19 ты- сяч британских солдат и еще 40 тысяч получили ранения. Битва закончилась в ноябре, и к этому времени потери обеих сторон превысили миллион человек, в том числе около 300 тысяч уби- тыми 4 . Но эта ужасная бойня никак не изменила политического соотношения сил в Европе. Потребовалось еще два года и мил- лионы жертв, чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки. По сравнению с наступлением на Сомме терроризм выглядит жалко. Во время теракта в Париже в ноябре 2015 года погибло 130 человек; бомба, взорвавшаяся в Брюсселе в марте 2016-го, убила 32 человека, а взрыв в Манчестере в мае 2017-го унес жиз- ни 22 человек. В 2002 году, в самый разгар палестинского террора против Израиля, когда взрывались автобусы и рестораны, погиб 451 израильтянин 5 . В том же году в автомобильных авариях по- гибли 542 жителя страны 6 . Лишь немногие теракты, такие как взрыв рейса 103 компании Pan American над Локерби, уносят жизни сотен людей 7 . Террористическая атака 11 сентября устано- вила печальный рекорд — в ней погибли почти 3000 человек 8 . Но даже эти цифры меркнут перед ценой, которую платит челове- чество за обычные войны. Если вы сложите число всех убитых и раненых в Европе в результате терактов после 1945 года, — вклю- чая жертв националистических, религиозных, леворадикальных и крайне правых группировок, — суммарный итог будет гораздо 199 ТЕРРОРИЗМ меньше, чем число жертв малоизвестных сражений Первой ми- ровой войны, таких как третья битва на Эне (250 тысяч жертв) или десятая битва при Изонцо (225 тысяч) 9 На что же надеются террористы? После теракта количество солдат, танков и кораблей врага не уменьшается. Сеть коммуни- каций, автомобильные и железные дороги остаются, как прави- ло, целыми и невредимыми. Заводы и порты работают в обычном режиме. Террористы надеются, что, несмотря на незначительный материальный ущерб, страх и растерянность вынудят врага, си- ла которого нисколько не уменьшилась, на непропорционально резкую реакцию. Они рассчитывают, что, когда разъяренный враг обрушит на них всю свою мощь, поднимется такая мощная военная и политическая буря, какую сами террористы вызвать не в состоянии. А во время бури случается множество непредви- денных вещей. Возможны ошибки, военные преступления — и тогда общественное мнение меняется, колеблющиеся принимают чью-то сторону и соотношение сил становится иным. Террористов можно сравнить с мухой, которая хочет разгро- мить посудную лавку. Муха настолько слаба, что не сдвинет с места и чайную чашку. Как же ей добиться своей цели? Она на- ходит быка, забирается к нему в ухо и начинает жужжать. Испу- ганный и взбешенный бык вдребезги разносит посудную лавку. Именно это и произошло после 11 сентября 2001 года, когда ис- ламские фундаменталисты спровоцировали американского быка и он разгромил ближневосточную посудную лавку. Теперь они благоденствуют на развалинах. А в мире нет недостатка в раз- дражительных быках. ПЕРЕТАСОВАТЬ КАРТЫ Терроризм — чрезвычайно непривлекательная военная страте- гия, поскольку она оставляет все важные решения на усмотрение врага. Все варианты действий, какими противник располагал до 200 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА террористической атаки, сохраняются в неприкосновенности, и он может свободно выбирать любой из них. Обычно воюющие армии любой ценой стараются избежать подобной ситуации. Атакуя, они не стремятся разыграть устрашающий спектакль, который разозлит врага и спровоцирует ответный удар. Они хо- тят нанести противнику серьезный материальный ущерб и огра- ничить его возможности дать отпор. В частности, они стремятся уничтожить его самое грозное оружие и предотвратить самые опасные сценарии развития событий. Именно таковы были цели Японии в декабре 1941 года, ко- гда она неожиданно напала на США и потопила американский тихоокеанский флот в Перл-Харборе. Это был не терроризм, а война. Японцы не знали, как Америка ответит на атаку. Ясно было только одно: что бы ни решил предпринять противник, в 1942 году он уже не сможет отправить свои корабли на Филип- пины или в Гонконг. Провоцировать врага на ответные действия, не лишив его ору- жия или возможностей, — это акт отчаяния, к которому прибе- гают только в тех случаях, когда других средств не остается. Если есть шанс нанести серьезный материальный ущерб, никто не от- кажется от него в пользу терроризма. Если бы в декабре 1941 года японцы торпедировали пассажирский лайнер, чтобы спровоци- ровать США, но при этом оставили бы целым и невредимым ти- хоокеанский флот врага в Перл-Харборе, это было бы безумием. Но у террористов нет выбора. Они настолько слабы, что не в состоянии начать войну. Поэтому они устраивают театрализо- ванную постановку, надеясь, что она спровоцирует врага и вы- зовет чрезмерно острую реакцию. Террористы ставят жестокий устрашающий спектакль, захватывающий наше воображение, которое затем начинает работать против нас. Убив нескольких человек, террористы заставляют миллионы людей бояться за свою жизнь. Чтобы обуздать эти страхи, правительства отвеча- ют на террористическое шоу своим спектаклем безопасности и 201 ТЕРРОРИЗМ демонстрации силы — наказывают все население или вторгают- ся на территорию другого государства. В большинстве случаев чрезмерная реакция на терроризм представляет собой бóльшую угрозу нашей безопасности, чем сами террористы. Террористы мыслят не как генералы, а скорее как театральные продюсеры. Воспоминания общества об атаках 11 сентября сви- детельствуют, что интуитивно это понимают все. Если спросить людей, что произошло 11 сентября 2001 года, они, скорее всего, ответят, что «Аль-Каида» разрушила башни-близнецы Всемир- ного торгового центра. Но целью террористической атаки были не только башни, но и два других объекта, в том числе Пентагон. Почему об этом помнит так мало людей? Будь события 11 сентября 2001 года обычной военной кам- панией, наибольшее внимание общества привлекло бы нападе- ние на Пентагон. В результате этой атаки «Аль-Каида» смогла уничтожить часть главной штаб-квартиры врага, убив и ранив членов высшего командования и аналитиков. Почему же для об- щества гораздо более важным оказалось разрушение двух граж- данских зданий и убийство брокеров, бухгалтеров и клерков? Дело в том, что Пентагон — относительно невысокое и ни- чем не примечательное здание, тогда как башни Всемирного тор- гового центра были известным символом, разрушение которо- го произвело сильнейший аудиовизуальный эффект. Кто видел картину рушащихся небоскребов, едва ли когда-нибудь ее забу- дет. В глубине души мы понимаем, что терроризм — это театр, и поэтому в первую очередь оцениваем его эмоциональное, а не материальное воздействие. Тот, кто борется с терроризмом, должен, подобно самим тер- рористам, мыслить как театральный продюсер, а не как генерал. Если мы хотим эффективно противостоять террору, в первую очередь нам следует понять, что террористы не могут победить. Однако мы можем нанести себе поражение сами — в результате чрезмерной и необоснованной реакции на их провокации. 202 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА Террористы ставят перед собой невыполнимую задачу: не имея армии, путем насилия изменить политическое соотноше- ние сил. Для достижения цели они вынуждают государство так- же ставить перед собой невыполнимую задачу: защитить всех граждан от политического насилия, в любое время и в любом месте. Террористы надеются, что, когда государство попытает- ся выполнить свое обещание, это смешает политические карты и у них в руках неожиданно окажется туз. Конечно, когда государства принимают вызов, чаще всего им удается справиться с террористами. В последние несколько де- сятилетий были уничтожены сотни террористических организа- ций в самых разных странах. В 2002–2004 годах Израиль доказал, что даже самые жестокие террористические кампании можно подавить грубой силой 10 . Террористы прекрасно понимают, что в открытом противостоянии у них нет шансов. Но поскольку они очень слабы, а других вариантов действий у них нет, то и те- рять им нечего, а приобрести они могут очень много. Время от времени политические бури, вызванные антитеррористически- ми кампаниями, действительно идут на пользу террористам, и именно поэтому они считают риск оправданным. Террорист по- хож на игрока в покер с очень плохой рукой, который пытается убедить соперников перетасовать карты. Он ничего не теряет, а выиграть может все. МАЛЕНЬКАЯ МОНЕТКА В БОЛЬШОМ ПУСТОМ КУВШИНЕ Но почему государство соглашается пересдать карты? Матери- альный ущерб от терроризма незначителен, и теоретически пра- вительство может вообще никак не реагировать на теракты или принимать серьезные, но тайные меры вдали от камер и микро- фонов. Зачастую власти именно так и поступают. Но время от времени они теряют самообладание и реагируют слишком резко 203 ТЕРРОРИЗМ и публично, тем самым играя на руку террористам. В чем причи- на такой чувствительности к провокациям террористов? Власти не могут мириться с провокациями, поскольку леги- тимность современного государства основана на обязательстве защищать публичную сферу от политического насилия. Поли- тический режим способен пережить ужасные природные ката- строфы и даже игнорировать их, если его легитимность не стро- ится на обещании их предотвратить. С другой стороны, режим может рухнуть из-за незначительной проблемы, если она подры- вает его легитимность. В XIV веке чума уничтожила от четверти до половины населения Европы, но ни один король не лишился трона — и ни один не принимал серьезных мер по борьбе с эпи- демией. Тогда никто не считал, что предотвращение чумы — это обязанность короля. В то же время правители, допускавшие в своих владениях распространение религиозной ереси, рискова- ли лишиться не только короны, но и головы. Современные правительства относятся к домашнему и сексу- альному насилию терпимее, чем к терроризму. Несмотря на об- щественный резонанс от таких акций, как #MeToo, случаи изна- силования не подрывают легитимность властей. Например, во Франции регистрируется более 10 тысяч изнасилований в год, а еще десятки тысяч, по всей видимости, не попадают в полицей- ские сводки 11 . Однако насильники и жестокие мужья не считают- ся угрозой существованию французского государства, посколь- ку исторически государство не строилось на обещании избавить граждан от сексуального насилия. А вот теракты, которые слу- чаются гораздо реже, воспринимаются как смертельная угроза Французской Республике, потому что на протяжении нескольких последних столетий западные государства основывали свою ле- гитимность на громком обещании не допустить политического насилия в своих границах. В Средние века в публичной сфере политическое насилие бы- ло обычным делом. Способность к насилию была пропуском в 204 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА политическую игру, и не обладавшие такой способностью не имели голоса в политике. Собственную армию содержали все — многочис- ленные семьи аристократов, города, гильдии, церкви и монастыри. Когда умирал аббат и возникал спор из-за наследства, для разреше- ния конфликта соперничающие группировки, состоящие из мона- хов, местных лидеров и соседей, часто прибегали к помощи силы. В таком мире не было места терроризму. Каждый, кто был недостаточно силен для нанесения врагу серьезного материаль- ного ущерба, выбывал из игры. Если бы в 1150 году горстка ис- ламских фанатиков убила нескольких мирных жителей в Иеру- салиме, требуя, чтобы крестоносцы покинули Святую землю, это вызвало бы удивление, а не страх. Если вы хотите, чтобы вас принимали всерьез, у вас должен быть как минимум один укреп- ленный замок — а лучше два. Терроризм не занимал умы наших предков в Средние века, поскольку им приходилось решать бо- лее серьезные проблемы. В Новейшее время централизованные государства постепенно снижали градус политического насилия на своих территориях, и в последние десятилетия западные страны сумели почти пол- ностью от него избавиться. Граждане Франции, Великобритании или США могут бороться за контроль над городами, корпора- циями, организациями или даже правительствами, не прибегая к оружию. Власть над миллионами долларов, миллионами сол- дат, тысячами кораблей, самолетов и ядерных ракет переходит от одной группы политиков к другой без единого выстрела. Люди быстро привыкли к этому и считают такой порядок естествен- ным. Вот почему спорадические акты политического насилия, уносящие жизни нескольких десятков людей, воспринимаются как смертельная угроза легитимности и даже самому существо- ванию государства. Маленькая монетка в большом пустом кув- шине производит много шума. Именно поэтому террористический театр так успешен. Го- сударство создало большое пустое пространство, свободное от 205 ТЕРРОРИЗМ политического насилия, и это пространство, подобно резона- тору, усиливает эффект любого вооруженного нападения, даже самого незначительного. Чем меньше политического насилия в государстве, тем сильнее шок, который переживает общество после теракта. Убийство нескольких людей в Бельгии привлека- ет больше внимания, чем гибель сотен человек в Нигерии или Ираке. Парадоксально, но именно успех современных государств в предотвращении политического насилия делает их особенно уязвимыми перед лицом терроризма. Государство неоднократно подчеркивает, что не потерпит по- литического насилия внутри своих границ. Граждане, со своей стороны, привыкают к отсутствию политического насилия. По- этому террористический театр вызывает подсознательный страх перед анархией; люди боятся, что общественный порядок вот- вот рухнет. После многих столетий кровавых войн мы наконец выползли из черной дыры насилия, но чувствуем, что эта ды- ра никуда не делась — она терпеливо ждет подходящего слу- чая, чтобы снова нас поглотить. Несколько случаев шокирую- щих зверств — и нам уже кажется, что мы снова проваливаемся в эту дыру. Чтобы развеять людские страхи, государство реагирует на те- атр терроризма собственным театром безопасности. Самый эф- фективный ответ на терроризм — хорошая разведка и тайные действия против финансовых сетей, подпитывающих терроризм. Но граждане хотят видеть по телевизору совсем не это. Граждане наблюдали драматические кадры разрушения башен Всемирного торгового центра. Государство считает своим долгом предложить им не менее зрелищную драму, с еще большим количеством огня и дыма. Поэтому вместо тихих и эффективных действий влас- ти отвечают мощной бурей, нередко исполняя самые заветные мечты террористов. Какой должна быть реакция государства на терроризм? Борьбу с ним нужно вести на трех фронтах. Во-первых, власти 206 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА должны сосредоточиться на тайных операциях против террори- стических сетей. Во-вторых, средствам массовой информации следует рассматривать события в перспективе и воздерживать- ся от истерики. Театр террора не будет иметь успеха без пиара. К сожалению, СМИ слишком часто предоставляют террористам бесплатную рекламу. Они постоянно сообщают о террористиче- ских атаках, значительно преувеличивая их опасность, — ведь такие репортажи продаются куда лучше, чем статьи о диабете или загрязнении воздуха. Третий фронт — это наше воображение. Террористы захва- тывают власть над ним, а затем используют его против нас. Мы вновь и вновь мысленно воспроизводим сцены террористи- ческой атаки, вспоминая 11 сентября 2001 года или последние взрывы смертников. Террористы убивают сто человек — и за- ставляют 100 миллионов представлять, что за каждым деревом прячется убийца. Обязанность каждого гражданина — осво- бодить свое воображение от террористов и напомнить себе об истинном масштабе этой угрозы. Именно наш внутренний страх побуждает СМИ постоянно муссировать тему терроризма, а пра- вительство — слишком бурно реагировать на теракты. Таким образом, успех или провал терроризма зависит от нас самих. Если мы позволим террористам захватить наше вообра- жение, а затем начнем неадекватно реагировать на собственные страхи, терроризм победит. Если мы освободим свое воображе- ние от террористов и будем отвечать на их атаки сдержанно и хладнокровно, терроризм проиграет. ЯдЕРНЫЙ ТЕРРОРИЗМ Сказанное выше относится к тому терроризму, какой мы знали на протяжении двух последних веков и какой сегодня заявляет о себе на улицах Нью-Йорка, Лондона, Парижа и Тель-Авива. Но если террористы завладеют оружием массового уничтожения, 207 ТЕРРОРИЗМ коренным образом изменится не только природа терроризма, но и глобальная политика. Когда крошечные организации, пред- ставляющие горстку фанатиков, получат возможность разрушать целые города и убивать миллионы людей, в публичную сферу вернется политическое насилие. Если современный терроризм — это в основном театр, то ядерный терроризм, кибертерроризм или биотерроризм станут гораздо более серьезной угрозой и потребуют более жесткой ре- акции со стороны правительств. Именно поэтому нужно чет- ко отделять такие гипотетические сценарии будущего от реаль- ных террористических атак, с которыми мы сталкивались до сих пор. Опасения, что в руки террористов однажды попадет ядер- ная бомба и они уничтожат Нью-Йорк или Лондон, не оправды- вают чрезмерно истерическую реакцию на террориста, который убивает десять случайных людей с помощью автомата или гру- зовика. Власти должны проявлять еще бóльшую осторожность и не преследовать всех инакомыслящих под предлогом того, что однажды у них может появиться ядерное оружие или что они взломают наши беспилотные автомобили и превратят их в ар- мию роботов-убийц. Аналогичным образом, наряду с мониторингом радикальных групп и мерами по предотвращению их доступа к оружию мас- сового уничтожения, правительства обязаны соотносить страх перед ядерным терроризмом с другими угрозами. В последние два десятилетия США впустую потратили миллиарды долларов и значительную часть своего политического капитала на «войну с террором». Джордж Буш — младший, Тони Блэр, Барак Оба- ма и их администрации не без оснований утверждали, что, пре- следуя террористов, они заставляют их думать о выживании, а не о том, как заполучить ядерную бомбу. И поэтому они, воз- можно, спасли мир от повторения событий 11 сентября 2001 го- да, но уже с ядерным оружием. Это утверждение («если бы мы не начали войну с террором, „Аль-Каида“ могла бы получить 208 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА ядерное оружие») гипотетическое, и установить его истинность невозможно. Однако мы уверены, что результатом «войны с террором», которую вели американцы и их союзники, стали не только ог- ромные разрушения на всей планете, но и, как выражаются эко- номисты, «скрытые издержки». Деньги, время и политический капитал, потраченные на противостояние терроризму, не вкла- дывались в борьбу с глобальным потеплением, СПИДом и бед- ностью, в усилия по установлению мира и процветания в Цен- тральной Африке, в улучшение отношений с Россией и Китаем. Если Нью-Йорк или Лондон будут затоплены водами Атланти- ческого океана или если разногласия с Россией перерастут в от- крытую войну, люди обвинят Буша, Блэра и Обаму в том, что они выбрали ложную цель. Расставлять приоритеты в режиме реального времени — очень сложная задача; гораздо легче критиковать задним числом. Мы обвиняем лидеров в том, что они не предотвратили случив- шиеся катастрофы, но ничего не знаем о катастрофах, которые так и не произошли. Например, люди вспоминают действия ад- министрации Клинтона в 1990-е и винят ее в том, что она упусти- ла из виду угрозу со стороны «Аль-Каиды». Но в те годы почти никому не приходило в голову, что исламские террористы спо- собны спровоцировать глобальный конфликт, направив пасса- жирские самолеты на небоскребы в Нью-Йорке. Тогда многие опасались полного краха России, в результате которого она могла потерять контроль не только над своей огромной территорией, но и над тысячами единиц ядерного и биологического оружия. Люди также боялись, что кровавые войны на территории бывшей Югославии могут распространиться на остальную часть Восточ- ной Европы, что приведет к конфликтам между Венгрией и Ру- мынией, Болгарией и Турцией, Польшей и Украиной. Многих беспокоило объединение Германии. Всего через четы- ре с половиной десятилетия после падения Третьего рейха люди 209 ТЕРРОРИЗМ все еще инстинктивно опасались усиления Германии. А что, если Германия, освободившись от советской угрозы, превратится в сверхдержаву и станет доминирующей силой в Европе? А как насчет Китая? Встревоженный распадом советского блока, Ки- тай может отказаться от реформ, вернуться к жесткой маоист- ской политике и превратиться в увеличенную версию Северной Кореи. Сегодня эти опасения кажутся смешными, потому что мы зна- ем, что они не сбылись. Ситуация в России стабилизировалась, большинство стран Восточной Европы мирно вошли в состав ЕС, объединенная Германия стала лидером свободного мира, а Китай превратился в локомотив экономики всей планеты. Все это было достигнуто — по крайней мере отчасти — благодаря конструктивной политике США и ЕС. А может, в 1990-е для США и ЕС было бы разумнее сосредоточиться на исламских экстреми- стах, а не на ситуации в бывшем Восточном блоке или в Китае? Невозможно всегда быть готовыми ко всему. Предотвращение ядерного терроризма — важная задача, но она не может значить- ся первым пунктом в мировой повестке. И мы совершенно точно не должны использовать теоретическую угрозу ядерного терро- ризма в качестве оправдания чрезмерной реакции на обычный терроризм. Это разные проблемы, требующие разных решений. Если, несмотря на наши усилия, террористические группи- ровки все же получат доступ к оружию массового уничтожения, грядущие политические битвы предсказать невозможно, но они явно будут отличаться от кампаний террора и антитеррора на- чала XXI века. Если в 2050 году в мире будет множество ядер- ных террористов и биотеррористов, их потенциальные жертвы будут оглядываться на 2018 год с завистью и удивлением: почему так волновались люди, жизнь которых была столь безопасной? Конечно, наше сегодняшнее чувство опасности связано не только с терроризмом. Многие ученые и обычные люди боят- ся, что приближается третья мировая война, напоминая, что 210 21 УРОК ДЛЯ XXI ВЕКА похожая ситуация уже была в нашей истории сто лет назад. Се- годня, как и в 1914 году, растущая напряженность между вели- кими державами в сочетании с неразрешимыми глобальными проблемами, похоже, толкает нас к мировой войне. Является ли эта тревога более оправданной, чем наш постоянно раздуваемый страх перед терроризмом? П оследние несколько десятилетий стали самым мирным пе- риодом в истории человечества. Если в древних аграрных обществах насилие было причиной 15% смертей, а в XX веке — 5%, то сегодня насильственной смертью умирает всего 1% лю- дей 1 . Тем не менее после мирового финансового кризиса 2008 го- да ситуация быстро ухудшается: милитаризм снова вошел в моду, а военные расходы стремительно растут 2 . И обычные люди, и эксперты опасаются, что подобно тому, как в 1914 году убийст- во австрийского эрцгерцога спровоцировало Первую мировую войну, так и в 2018-м какой-нибудь инцидент в Сирийской пу- стыне или неразумные действия на Корейском полуострове ста- нут причиной глобального конфликта. Учитывая растущее напряжение в мире и личности руководи- телей, сидящих в Вашингтоне, Пхеньяне и некоторых других сто- лицах, наше беспокойство вполне обоснованно. Однако между 1914-м и 2018-м есть несколько существенных различий. В част- ности, в 1914 году войну приветствовали элиты всего мира, пото- му что у них перед глазами было множество примеров того, как |