Доверительная собственность (траст) в континентальной Европ. В континентальной европе
 Скачать 425.6 Kb.
|
|
3.2.1. Прижизненные трасты в странах романо-германской системы права Прежде чем перейти непосредственно к исследованию последствий учреждения прижизненных трастов, элементы которых связаны со странами романо-германской системы права, следует установить, что понимают под прижизненными трастами (inter vivos) и трастами, учрежденными на случай смерти (trust constitue mortis causa), в рассматриваемых странах. И французская, и швейцарская правовая доктрина, и судебная практика сходятся во мнении, что траст, учрежденный mortis causa, представляет собой такое распоряжение имуществом учредителя траста, которое порождает правовые последствия только после его смерти. До момента смерти учредителя траста права на его имущество не отчуждаются, имущество физически не передается в распоряжение доверительного собственника и у потенциальных бенефициаров не возникает прав требования в отношении имущества. Такой правовой конструкцией может быть только завещательный траст. Во Франции действует законодательный запрет на заключение соглашений о будущих наследствах. Однако поскольку траст является односторонней сделкой, а не соглашением, то он не должен подпадать под действие соответствующих норм французского законодательства. Швейцарскому законодательству такое ограничение неизвестно в принципе, поэтому оно не может являться препятствием для учреждения завещательных трастов, связанных со швейцарским правопорядком. Как только имущество передано в распоряжение трасти, возникает прижизненный траст независимо от того, какие права на такое имущество оставил за собой учредитель траста <111>. Так, Кассационный суд отменил решение Апелляционного суда Парижа, согласно которому имущество, переданное в траст, подлежало сокращению в соответствии с нормами наследственного права на том основании, что покойный учредитель траста сохранил за собой некоторые права бенефициара до момента своей смерти, равно как и полномочие отозвать траст. В решении Кассационного суда было установлено, что рассматриваемый траст должен был быть квалифицирован как непрямое прижизненное дарение, вступающее в силу с момента смерти дарителя <112>. Таким образом, траст, в котором "расщепление" прав на имущество происходит с момента его учреждения, должен рассматриваться как траст прижизненный (inter vivos). -------------------------------- <111> См.: Gore F. Note sur l'arret de la Cour d'appel de Paris du 7 janvier 1999 // Rev. Crit. DIP. 1999. N 3. P. 693. <112> См.: Arret de la Cour de cassation (1ere Ch.civ.) du 20 fevrier 1996, Zieseniss, JCP 1996 I 22647. Note Behar-Touchais. Обобщая вышеприведенные заключения французских судей, можно сделать вывод о том, что юридическая конструкция, в которой учредитель утрачивает все права в отношении переданного в траст имущества с момента учреждения траста до собственной смерти, представляет собой прижизненный траст. Правовые последствия прижизненного траста возникают с момента его основания и заключаются в том, что переданное в траст имущество исключается из состава имущественной массы учредителя траста, а у бенефициаров возникают права требования к доверительным собственникам и к недобросовестным приобретателям трастового имущества. Положение принципиально не изменяется и в случае, когда учрежденный прижизненный траст является отзывным. В этом случае все равно происходит отчуждение правового титула на передаваемое в траст имущество при жизни учредителя траста, а не после его смерти. Возможность отозвать траст, оставляемая за собой учредителем, не влияет и на тот факт, что права требования бенефициаров в отношении переданного в траст имущества возникают с момента учреждения траста. Кроме того, потенциальная отмена траста не будет иметь обратной силы и уже совершенные доверительным собственником к моменту отмены траста предоставления сохраняют силу. Иными словами, возможность отмены траста не превращает прижизненный траст в распоряжение на случай смерти. Прижизненный траст возникает и в случае, когда учредитель назначает доверительным собственником (или одним из доверительных собственников) самого себя. В такой юридической конструкции у учредителя траста сохраняется лишь титул на переданное в траст имущество по общему праву, в то время как титул по праву справедливости возникает у бенефициаров. Переданное в траст имущество становится отдельным имущественным объектом, не относящимся к собственности учредителя траста. Распоряжением на случай смерти, таким образом, может быть только такой траст, правовые последствия которого ("расщепление" прав на переданное в траст имущество и право требования бенефициаров) возникают с момента смерти учредителя траста. Как отмечалось выше, таким распоряжением является завещательный траст. Признание прижизненного траста и его последствий не порождает в настоящее время особенных трудностей в странах континентальной Европы, включая Францию и Швейцарию. Ратификация Швейцарией Гаагской конвенции "О праве, применимом к трастам, и их признании" от 1 июля 1985 г. и внесение соответствующих изменений в Закон Швейцарии "О международном частном праве" означают признание швейцарскими судебными и иными компетентными органами траста как самостоятельного правового института при условии соблюдения требований к трасту, изложенных в тексте Конвенции. Таким образом, перед швейцарскими судьями уже не стоит задача подмены траста схожими правовыми институтами, известными швейцарскому материальному праву. Более того, абз. 2 ст. 149c новой редакции Закона "О международном частном праве" содержит оговорку, в соответствии с которой применимое право определяется в порядке, установленном в Конвенции, даже если в результате применимым окажется право государства, которому институт траста неизвестен. Это означает, что швейцарские судебные органы должны признавать даже те трасты, существенные элементы которых имеют наиболее тесную связь с правопорядками, которым траст неизвестен (в том числе если такими странами окажутся, например, Франция или Швейцария). Таким образом, степень присутствия иностранного элемента в трастовой конструкции не имеет принципиального значения для швейцарского судьи, что важно для обеспечения правовой безопасности прижизненных трастов, отдельные элементы которых связаны с правом стран континентальной Европы. Несколько иначе обстоит дело с прижизненными трастами во Франции. Как правило, судебные органы предпринимают все от них зависящее для признания действительными трастов, элементы которых оказываются связанными с французским правопорядком. При этом, как описывалось в гл. I настоящего исследования, французские судьи идут по пути квалификации складывающихся в рамках трастов отношений с использованием смежных институтов французского материального права. Франция до настоящего времени не ратифицировала Гаагскую конвенцию "О праве, применимом к трастам, и их признании", что порождает значительные сложности в решении проблемы признания трастов как самостоятельного института английского права. Видные французские юристы - специалисты в области трастов, такие, как Ж.-П. Беродо и С. Годешо, выступают за скорейшую ратификацию Гаагской конвенции. Вместе с тем С. Годешо в своем труде "L'articulation du trust et du droit des successions" предлагает разработать и принять во французском частном праве новую коллизионную норму, которая регулировала бы вопрос применимого к трасту права в случае отсутствия явно выраженного выбора учредителя траста. В отсутствие ратификации Гаагской конвенции наличие соответствующей коллизионной нормы обеспечило бы необходимую правовую безопасность для трастов, связанных тем или иным образом с французским правопорядком, с одной стороны, и не требовало бы имплементации института траста во внутреннее право Франции - с другой. Как следует из анализа понятия прижизненного траста, такой траст не затрагивает категории, относящиеся к понятию наследственного права, поскольку исключение имущества, передаваемого в траст, из общей имущественной массы учредителя траста происходит в момент учреждения траста. Таким образом, трастовое имущество не может входить в состав наследственного имущества лица и не может подпадать под действие ограничительных норм наследственного права. Наследственный статут (т.е. совокупность норм, регулирующих вопросы действительности завещания; круга лиц, могущих быть наследниками; управления наследственным имуществом до момента вступления наследников в права наследования; мер, принимаемых в целях охраны наследственного имущества; а также ограничений, связанных с наличием обязательной доли в наследственном имуществе) применим только к завещательным трастам. Именно соотношение завещательных трастов и норм наследственного права в странах романо-германской системы права представляется наиболее сложным аспектом в решении проблемы признания англо-американских трастов в континентальной Европе. 3.2.2. Завещательные трасты и последствия их учреждения в случае смерти учредителя (завещателя) Как следует из предшествующего анализа траста, он существует только в англо-американском праве и не урегулирован правом стран континентальной Европы. Возникает вопрос: возможно ли при этом учредить траст посредством составления завещания (завещательный траст), если само завещание как инструмент создания траста подчинено нормам романо-германского права? Поиску ответа на поставленный вопрос в отношении завещаний, подчиненных французскому и швейцарскому праву, посвящен настоящий раздел книги. Особенностью французского наследственного права является то, что в соответствии с положениями Французского гражданского кодекса любые завещания именуются legs, т.е. "завещательные отказы", "легаты", а наследники и отказополучатели именуются legataires независимо от того, наследуют они все имущество наследодателя или отдельную его часть. Наряду с наследниками по завещанию (legataires) ФГК известны наследники по закону (heritiers). Тема наследственных трастов стала предметом исследования целого ряда именитых французских авторов. Ей посвящены, в частности, такие труды, как "Завещательные отказы, завещания, дарения и траст" Г.А.Л. Дроза, "Международные наследства" Ф. Буланже, "Ликвидация международного наследства" М.Л. Ревийард, "Управление наследственным имуществом в международном частном праве" И. Луссуарна. Таким образом, французские юристы хорошо знакомы с проблемой соотношения траста и международного наследования и заинтересованы в ее единообразном решении, коль скоро объекты недвижимого имущества, расположенные на территории Франции, все чаще оказываются вовлеченными в международные наследственные и трастовые отношения. Признание завещательных трастов во французской судебной практике, как правило, наталкивается на два основных препятствия. Во-первых, учреждение трастов в отношении имущества, находящегося на территории государства, праву которого траст неизвестен, зачастую связано со стремлением избежать применения норм наследственного права этого государства к наследственной имущественной массе. Во-вторых, передача наследственного имущества в траст не должна противоречить уже упомянутым ограничительным нормам законодательства о наследовании. Когда такого рода препятствия не существуют, траст подчинен нормам английского права и речь идет лишь о том, чтобы позволить трасти осуществлять свои полномочия в отношении движимого имущества, находящегося на территории Франции, соответственно, проблем с признанием завещательного траста не возникает. Иная ситуация складывается, когда, по мнению французских судей, траст учреждается умышленно с целью избежать применения к наследованию ограничительных норм французского законодательства. Многочисленные судебные решения в этой сфере являются, с точки зрения французских юристов, наглядной иллюстрацией общей теории обхода закона в ее преломлении к англо-американскому институту траста <113>. -------------------------------- <113> См.: Beraudo J.-P., Tirard J.-M. Op. cit. P. 353. Одним из наиболее характерных судебных дел, объектом которых стал завещательный траст и его соотношение с нормами французского законодательства о наследовании, считается дело о трасте, учрежденном госпожой Кормье (demoiselle Cormier), последним местом жительства которой был Париж. Анализ материалов дела приводится на основании описания его обстоятельств и с использованием выдержек из решений судов, приведенных в книге "Les trusts anglo-saxons et les pays de droit civil". Основной вопрос, рассмотренный судьями, касался компетенции гражданского суда Сены. Однако в ходе рассмотрения дела судьями были даны принципиально важные оценки природы и действительности учрежденного покойной завещательного траста <114>. -------------------------------- <114> См.: Tribunal de la Seine, 22 mars 1967 et Cour d'Appel de Paris, 6 novembre 1967 // Rev. Crit. DIP. 1968. P. 503. Note Francois Boulanger. Перед гражданским судом Сены встал вопрос о его компетенции принять к рассмотрению иск, поданный против швейцарского банка и трастов, местом нахождения которых был Лихтенштейн. Истцом выступил сын госпожи Кормье, в соответствии с французским наследственным правом являвшийся обязательным наследником (т.е. наследником по закону, имеющим право на обязательную долю в наследстве) и универсальным легатарием (т.е. наследником, имевшим право на все наследственное имущество) своей матери. Госпожа Кормье накануне своей смерти дала указание швейцарскому банку учредить несколько трастов с местом нахождения в Вадуце (Княжество Лихтенштейн) и назначить доверительным собственником компанию, местом нахождения которой была Женева. Из акта об учреждении траста следовало, что основной задачей трасти было управление активами госпожи Кормье после ее смерти и распределение части переданного в траст имущества между лицами, указанными учредительницей трастов. По мнению ответчиков, компетентными по данному спору должны были быть признаны судебные органы Женевы или Вадуца в соответствии с местом нахождения траста и компании, осуществлявшей полномочия трасти. Суд Сены отклонил аргументы ответчиков, признав предмет спора относящимся к области наследственного права, а не траста. На этом основании трибунал применил положения ст. 5 Франко-Швейцарской конвенции от 15 июня 1869 г. и нормы абз. 8 ст. 59 Гражданского процессуального кодекса Франции, в соответствии с которыми споры в сфере наследственных правоотношений подлежат рассмотрению в судебных органах по месту открытия наследства. В рассматриваемом случае местом открытия наследства была Франция и суд Сены признал свою компетентность. Исследуя правовую природу учрежденных госпожой Кормье трастов, суд пришел к выводу о том, что целью их создания было намерение учредительницы исключить часть имущества из наследственной массы с тем, чтобы избежать применения норм французского законодательства о наследовании к такому имуществу. В своем решении по делу суд, в частности, изложил следующие аргументы в обоснование мошеннической природы трастов, являвшихся объектом спора: "Учитывая то обстоятельство, что с целью применения положений Франко-Швейцарской конвенции от 15 июня 1869 года необходимо исходить из подлинной природы заявленного иска, равно как и из настоящего качества указанных ответчиков, а не из того образа, какой им было угодно принять, используя закон иной, нежели подлежащий применению закон о наследовании; учитывая то, что оба траста предстают в роли исполнителей завещания покойной и не являются, таким образом, третьими лицами по отношению к наследству; учитывая то, что само создание трастов произошло лишь в целях и в связи с этим наследством..." <115>. -------------------------------- <115> Beraudo J.-P., Tirard J.-M. Op. cit. P. 354. Апелляционный суд, впоследствии подтвердивший решение суда Сены, рассуждал в том же духе: "Иск (о наследстве) был подан господином Кормье с целью возвращения в общую наследственную массу имущества, в отношении которого его покойной матерью были сделаны распоряжения о передаче его в траст, единственной задачей которого было исполнение завещательных распоряжений госпожи Кормье" <116>. -------------------------------- <116> Beraudo J.-P., Tirard J.-M. Op. cit. P. 354. Фактические обстоятельства рассматриваемого дела, изученные судом Сены и Апелляционным судом Парижа, дали основания судьям, с их точки зрения, сделать вывод о намерении обойти французское законодательство о наследовании. Такими фактическими обстоятельствами являлись в первую очередь даты учреждения трастов и смерти учредительницы - 18 ноября 1960 г. и 7 февраля 1961 г. соответственно. Кроме того, единственной функцией созданных трастов было распределение имущества между указанными госпожой Кормье лицами, что навело судей на мысль о фиктивном характере учрежденного перед смертью траста. По мнению господина Буланже, комментировавшего вынесенные французскими судами решения, сам термин "мошенничество" (fraude) не был прямо употреблен исключительно из соображений юридической этики <117>. -------------------------------- <117> См.: note F. Boulanger // Rev. Crit. DIP. 1968. P. 503. По мнению автора настоящего исследования, аргументация судей, основанная на сопоставлении дат учреждения траста и смерти учредительницы, является достаточно спорной. Такое совпадение могло носить случайный характер (во всяком случае в материалах дела нет данных о том, что госпожа Кормье знала о наличии у нее какой-либо смертельной болезни на момент учреждения траста). Поэтому вывод суда о фиктивном характере траста, якобы созданном исключительно с целью распределения наследства среди заранее определенного учредительницей круга лиц и обхода французского наследственного законодательства, носит выраженный субъективный характер. Тем не менее решение было одобрено французскими цивилистами в целом. Видимо, выводы суда о фиктивном характере траста госпожи Кормье им показались убедительными. В другом деле, обстоятельства которого также излагаются в работе господ Ж.-П. Беродо и Ж.-М. Тирарда, учредитель траста Жан-Клод Карон, натурализованный американец, основным местом жительства которого были Американские Виргинские острова, использовал траст с целью лишить своих детей причитавшейся им обязательной доли в наследовании недвижимого имущества на Лазурном Берегу Франции <118>. -------------------------------- <118> См.: Beraudo J.-P., Tirard J.-M. Op. cit. P. 356. Господин Карон учредил совместно со своей бывшей секретаршей и ее мужем компанию по американскому праву, которой и было продано недвижимое имущество на Лазурном Берегу. Акции американской компании были затем переданы в доверительную собственность американскому банку. На трасти было возложено обязательство распределить весь капитал компании между двумя ее соучредителями после смерти господина Карона. Исследуя фактические обстоятельства дела, апелляционный суд пришел к выводу о том, что: - "из переписки господина Ж.-К. Карона и мэтра Давида, поверенного, на которого было возложено исполнение последнего завещания Карона, следует, что учреждение траста, создание американской компании С.С. и составление завещания должны были быть соотнесены таким образом, чтобы лишить сына господина Карона возможности оспорить завещание...; - в письме от 14 июля 1973 года, адресованном мэтру Давиду, Карон утверждает, что ему было рекомендовано не указывать прямо недвижимое имущество в Вильнев Любэ в качестве трастового, а создать американскую компанию и затем продать этой компании упомянутое имущество. Передаче в траст подлежали доли участия в компании. Кроме того, Карону было рекомендовано осуществить реальную передачу имущественных ценностей на сумму, соответствующую примерной стоимости недвижимого имущества, непосредственно по заключении договора купли-продажи" <119>. -------------------------------- <119> Rev. Crit. DIP. 1983. P. 282. Note G.A.L. Droz. С точки зрения права апелляционный суд устанавливает принцип, в соответствии с которым договор купли-продажи признается недействительным, если продавец остается владельцем имущества и сохраняет права пользования и свободного распоряжения таким имуществом. Поскольку при жизни господин Карон обладал 2/3 акций компании, у него были право и возможность свободного распоряжения недвижимым имуществом "путем роспуска компании, единственным предметом деятельности которой было превращение недвижимого имущества в совокупность акций". В диспозитивной части решения суд сделал вывод о нарушении господином Кароном норм французского законодательства, регулирующих обязательные доли в наследстве. При этом действие норм об обязательной доле затрагивало, по мнению суда, только 2/3 дома в Вильнев Любэ. Что касается 1/3 доли, принадлежавшей компаньонам господина Карона, то Апелляционный суд посчитал, что на эту часть право французских наследников (двоих детей господина Карона) на находящееся во Франции имущество (droit de prelevement) не распространялось, поскольку она была передана в порядке дарения, совершенного в пределах части имущества, находящегося в свободном распоряжении <120>. -------------------------------- <120> См.: Aix 9 mars 1982 // Rev. Crit. DIP. 1983. P. 282. Note Droz. 20 марта 1985 г. Кассационный суд отменил постановление Апелляционного суда в части, касающейся сохранения за супругами Оделл права на 1/3 дома на Лазурном Берегу. В обоснование своего решения судьи указали на то, что "Апелляционный суд не исследовал вопрос о том, были ли супругами Оделл внесены какие-либо вклады в уставный капитал американской компании или, напротив, они воспользовались скрытой формой дарения" <121>. Кассационный суд признал, что в рассматриваемом деле господином Кароном было допущено нарушение французского наследственного законодательства. При этом в решении Кассационного суда большое внимание было уделено проблеме коллизионных норм. В частности, суд подчеркнул, что "...в вопросе обхода закона неважно, является коллизионная норма простой или сложной; достаточно, чтобы эта коллизионная норма была использована произвольно и коллизионная привязка изменена таким образом, чтобы исключить применение действительно подлежащего применению закона. В данном случае манипуляции с коллизионной нормой, имеющей множественные привязки (место нахождения недвижимого имущества; последнее место жительства наследодателя движимого имущества), совершенные посредством серии согласованных между собой действий, привели к замене привязки. Изначально подлежащая применению коллизионная привязка, указывающая на закон места нахождения недвижимого имущества, т.е. французский закон, была заменена привязкой, отсылающей к последнему месту жительства наследодателя движимого имущества. Тем самым было исключено применение французского наследственного права, устанавливающего требования об обязательной доле в наследуемом имуществе" <122>. Решением суда было восстановлено право дочери господина Карона на наследование находящегося на территории Франции имущества. Впоследствии сам траст, учрежденный Кароном, был признан недействительным решением компетентного американского суда, применившего избранное сторонами право, как созданный с мошеннической целью. -------------------------------- <121> Civ. Ire, 20 mars 1985 // Rev. Crit. DIP. 1986. P. 66. Note Yves Lequette. <122> Rev. Crit. DIP. 1986. P. 64. Значительным шагом на пути признания завещательных трастов, подчиненных иностранному праву, которому институт траста известен, был сделан Кассационным судом Франции в решении по делу Зисенисс (l'affaire Zieseniss), уже упоминавшемуся в настоящей работе в связи с проблемой договорной модификации траста. В решении, вынесенном Кассационным судом по делу Зисенисс, основное внимание было уделено проблеме сокращения размера совершенных безвозмездных отчуждений, предшествующих смерти наследодателя, с целью восстановления нарушенных имущественных прав обязательных наследников. В соответствии с порядком, установленным в ст. 923 Французского гражданского кодекса, сокращение размера совершенных безвозмездных отчуждений в первую очередь производится из завещанного имущества, а затем из числа совершенных дарений начиная с последних по времени. Поскольку ФГК неизвестен институт траста, то среди подлежащих сокращению безвозмездных сделок траст не упоминается. Таким образом, суду предстояло определить место учрежденного наследодателем траста среди прочих произведенных им за последние годы перед смертью отчуждений имущества. Суды первой и второй инстанций квалифицировали траст как завещательное распоряжение. Однако Кассационный суд в своем решении определил, что рассматриваемый траст по своей сути представлял собой непрямое дарение и, следовательно, изъятие из имущества, переданного в траст, должно осуществляться после уменьшения наследственного имущества в части, превышающей свободную долю наследодателя. Французское наследственное право возвело в ранг публичного порядка нормы, в соответствии с которыми в принципе запрещено заключение соглашений в отношении будущего наследства, а также дарение имущества, которое будет создано в будущем (за исключением соглашений, совершаемых в связи с заключением брака и в отношениях между супругами). Таким образом, совокупность ограничительных норм и прямых запретов, содержащихся во французском наследственном законодательстве, не дает возможности учредить завещательный траст, подчиненный исключительно французскому праву. Тем более что сам институт траста французскому законодательству неизвестен и Гаагская конвенция "О праве, применимом к трастам, и их признании" от 1 июля 1985 г. Францией до настоящего времени не ратифицирована. Однако, учитывая вышеприведенные примеры из французской судебной практики и мнение ведущих французских цивилистов в области траста, можно с уверенностью сделать вывод о том, что вполне допустимо для наследодателя в рамках наследования, подчиненного французскому праву, учредить завещательный траст, подчиненный праву страны, законодательная система которой признает институт траста. Существенным условием для признания действительности такого траста и его правовых последствий судебными органами Франции будет отсутствие противоречий императивным нормам французского законодательства. Поскольку траст как таковой не является институтом наследственного права, то, как только он учрежден и имущество передано в распоряжение трасти, сам траст в соответствии с принятой судебной практикой как стран общего права, так и стран континентального права будет рассматриваться независимо от акта, которым он был учрежден (т.е. завещания). Как следствие такого раздельного подхода, завещание и вопросы его действительности будут регулироваться нормами права, определяемыми наследственным статутом, а сам траст будет регулироваться нормами избранного учредителем права. Такой подход позволяет избежать соприкосновения коллизионных норм в сфере наследственного права с нормами, составляющими статут траста, и тем самым избежать постановки вопроса о действительности траста, возникшего на основании завещательного распоряжения. Отличительной особенностью швейцарского наследственного права является законодательное ограничение видов распоряжений на случай смерти. При этом ряд авторов полагают, что в Швейцарском гражданском кодексе (далее - ШГК) содержится закрытый перечень завещательных распоряжений и, следовательно, швейцарское право не допускает учреждения траста посредством завещания <123>. По мнению других авторов, закрытый перечень, содержащийся в ШГК, относится только к тем распоряжениям на случай смерти, которые регулируются исключительно нормами наследственного права, например: назначение наследника или завещательные отказы <124>. При этом распоряжения, принятые на случай смерти, но не относящиеся непосредственно к сфере, регулируемой нормами наследственного права, например связанные с учреждением фонда или признанием ребенка, не могут быть ограничены перечнем, содержащимся в ШГК. Таким образом, ничто не препятствует завещателю включить в завещание условия, предусматривающие совершение действий, непосредственно не входящих в сферу наследственного права <125>. Траст может быть создан как путем включения соответствующего условия в завещание, так и путем издания отдельной декларации об учреждении траста. Будучи созданным на основании завещания, траст в дальнейшем становится автономным, не связанным и независимым от прочих условий завещания, подчиненных нормам наследственного права. Учредитель лишь должен предусмотреть сам механизм передачи части или всего наследственного имущества доверительному собственнику, используя известные швейцарскому праву категории наследника, отказополучателя или завещательного возложения. Как только имущество окажется во владении доверительного собственника, все возникающие из траста отношения могут регулироваться нормами права, которому соответствующий институт известен. -------------------------------- <123> См., например: Thevenoz L. Trusts en Suisse: Adhesion a la Convention de la Haye sur les trusts et codification de la fiducie. Zurich: Schulthess, 2001. P. 50. <124> См.: Perrin J. Le trust a l'epreuve du droit successoral en Suisse, en France et au Luxembourg. Geneve: Librairie Droz, 2006. P. 210. <125> См.: Perrin J. Op. cit. P. 223. Такая позиция поддерживается большинством швейцарских цивилистов - специалистов в области траста. Она же была выражена в Докладе Федерального собрания от 2 декабря 2005 г., в котором было отмечено, что проблемы могут возникнуть лишь в случаях, когда на траст возложена роль, присущая наследственным правоотношениям, например в случае создания траста с целью исполнения завещания <126>. -------------------------------- <126> См.: FF 2006. P. 574. Таким образом, по мнению автора, наличие в ШГК закрытого перечня распоряжений на случай смерти не является препятствием для учреждения завещательного траста, связанного со швейцарским правопорядком. Другой проблемой, возникающей в связи с учреждением траста посредством составления завещания, подчиненного швейцарскому праву, является соотношение такого траста с наследственными договорами, известными Швейцарскому гражданскому кодексу. Следует заметить, что две принципиальные характерные для наследственных договоров черты отличают эти договоры от траста: во-первых, их двусторонний или многосторонний характер и, во-вторых, они затрагивают только наследство завещателя. Учреждение же траста носит односторонний характер и не требует согласия третьих лиц, включая и самого трасти, которому передается имущество. Таким образом, учреждение траста посредством заключения наследственного договора в принципе возможно в рамках швейцарского права, но не является необходимостью. Включение условий о создании траста в наследственный договор приведет к смешению понятий траста как одностороннего волеизъявления учредителя и его договорной концепции, и без того поддерживаемой судами стран континентальной системы права. Еще одно ограничение в отношении возможности учредить траст посредством завещательного распоряжения, подчиненного нормам швейцарского наследственного права, связано с существующими в нем правилами, регулирующими способность наследовать и получать имущество. По общему правилу, изложенному в ст. 539 и 543 ШГК, наследниками могут быть только лица, находящиеся в живых в день открытия наследства и способные принять наследство. Вместе с тем ШГК предусматривает ряд исключений из вышеприведенной жесткой нормы. В частности, допускается установление наследодателем фидеикомиссарной субституции в пользу лиц, которые родятся после открытия наследства, а также в пользу учреждения, которое будет создано в будущем. Швейцарское наследственное право устанавливает ряд исключений в отношении лиц, которые могут принять наследство, в силу выполняемых ими общественных или государственных функций. Так, не могут принять наследство нотариус, заверявший публичное завещание, а также лица, выступавшие свидетелями при составлении публичного завещания или заключении наследственного договора (абз. 2 ст. 503 и абз. 1 ст. 512 ШГК). Кроме того, Закон "О порядке приобретения недвижимого имущества иностранцами" и Закон "О правах на сельскохозяйственные земли" устанавливают правило, в соответствии с которым недвижимое имущество иностранцами на территории Швейцарии может приобретаться только с разрешения полномочных органов соответствующих кантонов, на территории которых недвижимость расположена. Что касается ограничений, предусмотренных в Швейцарском гражданском кодексе в отношении нотариусов и свидетелей публичного завещания и наследственного договора, то применительно к трастам такое ограничение по существу означает, что указанные лица, а также их восходящие и нисходящие родственники, братья, сестры и супруги не могут выступать бенефициарами траста, учрежденного на основании завещания. Назначение таких лиц в качестве бенефициаров было бы прямым нарушением норм права, возведенных доктриной и судебной практикой в категорию норм публичного порядка. Однако такие лица могут быть назначены исполнителями завещания, а значит, ничто не препятствует завещателю указать их в качестве трасти. По общему принципу, установленному английским правом в отношении статуса трасти, эта категория лиц не вправе извлекать какую-либо личную выгоду из своего положения. Они лишь получают назначенное учредителем траста вознаграждение за выполнение возложенных на них обязанностей. В случае завещательного траста такое вознаграждение выплачивается из наследственного имущества, передаваемого по воле завещателя в траст. Тем самым косвенно, но в соответствии с нормами швейцарского наследственного права лица, которые не могут быть назначены бенефициарами завещательного траста, оказываются получателями определенной части наследственного имущества <127>. -------------------------------- <127> См.: Perrin J. Le trust a l'epreuve du droit successoral en Suisse, en France et au Luxembourg. Geneve: Librairie Droz, 2006. P. 230. Ограничение, установленное в Законе "О порядке приобретения недвижимого имущества иностранцами", в отношении траста означает, что если в состав имущества, передаваемого в траст на основании завещательного распоряжения учредителя траста, входит расположенное на территории Швейцарии недвижимое имущество, то назначение в качестве трасти иностранца может породить сложности. Поскольку с точки зрения континентального права трасти является фактическим владельцем трастового имущества, то именно он указывается в качестве субъекта права собственности на недвижимое имущество в земельном реестре. В соответствии с упомянутым Законом для этого необходимо разрешение уполномоченного органа соответствующего кантона, которое и придется запрашивать назначенному в завещательном распоряжении трасти. С другой стороны, назначение иностранцев бенефициарами траста, в состав которого входит недвижимое имущество на территории Швейцарии, не порождает такого рода трудностей, поскольку бенефициары не фигурируют в земельных реестрах. Таким образом, действующие в Швейцарии законодательные ограничения в отношении приобретения иностранцами недвижимого имущества на ее территории отчасти порождают ситуации, при которых завещатели назначают бенефициарами траста иностранных лиц, а в качестве трасти указывается лицо, не являющееся иностранцем с точки зрения внутреннего права Швейцарии. Наконец, самым существенным препятствием на пути признания и действия завещательного траста в случаях, когда само завещание регулируется нормами швейцарского наследственного права, являются нормы об обязательной доле в наследстве (ст. 522 и последующие ШГК). Учрежденный наследодателем траст может повлиять на установленные в Швейцарском гражданском кодексе обязательные доли наследников по закону. Как и во французском наследственном праве, в этом случае возникает вопрос о соразмерном уменьшении безвозмездно отчужденного имущества в пользу наследников по закону, обязательным долям которых был нанесен ущерб. При этом очевидно, что сам по себе вопрос о соразмерном уменьшении переданного в траст имущества возникает только в том случае, когда не оспаривается действительность траста, учрежденного на основании завещательного распоряжения. Наследникам по закону более выгодно оспаривать саму действительность траста, учрежденного в силу завещания, подчиненного швейцарскому праву. Однако если действительность завещания не оспаривается, то лица, имеющие право на обязательную долю в наследстве, могут требовать уменьшения размера переданного в траст имущества наследодателя. Говоря о переданном в траст имуществе, размер которого подлежит уменьшению в целях удовлетворения требований наследников о причитающейся им обязательной доле в наследстве, следует иметь в виду, что к такому имуществу может быть отнесено лишь то, которое непосредственно было передано доверительному собственнику в момент учреждения траста. Только это имущество рассматривается швейцарскими судами как безвозмездно отчужденное наследодателем в пользу бенефициаров траста <128>. Та часть изначально переданного в траст имущества, которая может быть выплачена трасти в форме вознаграждения за исполнение возложенных на него функций, не считается безвозмездно отчужденной (liberalite) и не подлежит уменьшению по требованию правообладателей обязательной доли в наследстве <129>. Таким образом, уменьшению может быть подвергнуто только имущество, переданное в траст в момент его учреждения, и только при условии, что такая передача имущества представляет собой безвозмездное отчуждение в пользу бенефициаров траста (liberalite). -------------------------------- <128> См.: ATF 98 II 352. <129> См.: Perrin J. Op. cit. P. 323. Наследники по закону, чьим правам на обязательную долю в наследстве нанесен ущерб посредством учреждения траста в завещательном распоряжении наследодателя, вправе в судебном порядке потребовать соразмерного уменьшения переданного в траст имущества. Как и во французском законодательстве, в швейцарском праве действует норма, в соответствии с которой наследодатель вправе распорядиться по своему усмотрению только той частью наследственного имущества, которая находится в его свободном распоряжении (quotite disponible). Соответственно, только эта часть наследственного имущества может быть передана в траст в пользу назначенных завещателем бенефициаров. Даже в том случае, когда наследник, имеющий право на обязательную долю, указывается в качестве доверительного собственника, он не лишается возможности потребовать уменьшения в свою пользу переданного в траст имущества. В этом случае причитающаяся ему обязательная доля переходит в его владение и распоряжение в соответствии с нормами наследственного права, без обременений, возлагаемых на трасти. В соответствии с процессуальными нормами швейцарского права иск об уменьшении безвозмездно отчужденного наследодателем имущества (переданного в траст) может быть подан только в том случае, когда спорная часть имущества уже находится во владении трасти <130>. Если же имущество еще не было передано трасти, то нет и оснований для иска о его реституции. Наследникам, имеющим право на обязательную долю, в таком случае достаточно заявить возражение против передачи имущества в траст в ходе составления акта о разделе наследственного имущества или при предъявлении доверительным собственником требования о передаче имущества в траст. Такое возражение, по общему правилу, направлено против трасти, поскольку именно он с точки зрения швейцарского наследственного права признается наследником или отказополучателем имущества, подлежащего передаче в траст <131>. -------------------------------- <130> См.: Perrin J. Op. cit. P. 233. <131> См.: Deschenaux H., Steinauer P.-H. Droit des successions. Berbes, 2006. P. 80. Еще одной особенностью швейцарского наследственного права является отдельное регулирование некоторых сделок, совершаемых наследодателем при жизни, объектом которых выступает наследственное имущество или его часть. Регулированию таких сделок и правилам сокращения отчужденного на их основании имущества посвящена ст. 527 Швейцарского гражданского кодекса. К таким сделкам относятся: - дарение будущему наследнику его предполагаемой доли в наследстве (advancement d'hoirie) (абз. 1 ст. 527 ШГК); - сделки об отказе от наследственных прав (pacte successoral abdicatif) (абз. 2 ст. 527 ШГК) и - отзывные сделки дарения, совершенные в течение пяти лет, предшествовавших смерти завещателя (абз. 3 ст. 527 ШГК). Законодательство, судебная практика и доктрина исходят из принципа, в соответствии с которым имущество, отчужденное на основании таких сделок наследодателем в размере, превышающем его свободную долю (quotite disponible), может быть уменьшено по требованию наследников по закону, обязательной доле которых был тем самым нанесен ущерб. Так, например, в случае предоставления наследодателем определенной компенсации будущему наследнику взамен на отказ последнего от своих наследственных прав (абз. 2 ст. 527 ШГК) размер такой компенсации может быть уменьшен по требованию другого наследника по закону, обязательной доле которого сделка нанесла ущерб. Если же компенсация была предоставлена посредством учреждения траста, бенефициаром которого назначен отказавшийся от своих наследственных прав наследник, то переданное в траст имущество будет подлежать соразмерному сокращению <132>. -------------------------------- <132> См.: Perrin J. Op. cit. P. 235. Что касается отзывных дарений, то, по мнению Федерального трибунала Швейцарии, поддерживаемому большинством швейцарских цивилистов, создание отзывного траста или учреждение траста в течение пяти лет, предшествовавших смерти наследодателя, должно быть по аналогии права приравнено к отзывным дарениям <133>. Отзывные дарения, в соответствии с положениями абз. 3 ст. 527 ШГК, подлежат соразмерному уменьшению в случае причинения ущерба обязательной доли наследников по закону. Таким образом, цель доктрины и судебной практики - не допустить того, чтобы правовые конструкции, прямо не подпадающие под определение понятия "дарение", избежали применения к ним норм об обязательной доле в наследстве. -------------------------------- <133> См.: Thevenoz L. Op. cit. P. 54. N 129. Однако трасты, создание которых возможно с целью исполнения вышеперечисленных сделок, являются прижизненными трастами, а не завещательными. Как указано в ст. 532 ШГК, уменьшение имущества осуществляется в первую очередь за счет имущества, отчужденного на основании распоряжений на случай смерти. Лишь в том случае, когда такого имущества оказывается недостаточно для компенсации обязательной доли, возможно предъявление требований в отношении имущества, отчужденного в силу прижизненных сделок. Поскольку определяющим моментом для установления порядка совершения соразмерных уменьшений имущества является дата приобретения права одаряемым, то в случае прижизненного траста такой датой будет день учреждения траста. Таким образом, прижизненный траст в меньшей степени подвергнут риску сокращения трастового имущества, чем траст, созданный на основании завещательного распоряжения. Принципиально важным пунктом в исследовании проблемы соотношения завещательного траста и норм об обязательной доле наследников по закону в швейцарском праве является вопрос о том, к какому лицу и в какие сроки может быть предъявлен иск о возврате имущества. По общему правилу, иск предъявляется к лицу, получившему выгоду в результате безвозмездного отчуждения наследственного имущества, во владении которого такое имущество находится. В силу "расщепления" права собственности в конструкции траста выгоду от отчуждения имущества получает бенефициар траста, а владельцем и формальным собственником имущества является трасти. По мнению большинства швейцарских цивилистов, нашедшему поддержку в практике Федерального трибунала, иски в отношении имущественных предоставлений, уже совершенных в пользу бенефициаров, должны предъявляться к бенефициарам, а иски о вычетах из трастового имущества, находящегося во владении трасти, должны предъявляться к трасти <134>. -------------------------------- <134> См.: Thevenoz L. Op. cit. P. 593. Наследнику, имеющему право на обязательную долю в наследстве, сложно определить очередность предъявления исков в случае, когда часть имущества находится во владении трасти, а часть уже распределена между бенефициарами в соответствии с указаниями учредителя траста. При этом ни та, ни другая части недостаточны для восполнения обязательной доли. Поскольку и право трасти, и право бенефициаров на трастовое имущество может быть противопоставлено третьим лицам, целесообразно предъявлять иски одновременно ко всем участникам трастового правоотношения. Только одновременное предъявление исков и к трасти, и к бенефициарам может гарантировать правообладателю обязательной доли восстановление его прав в полном объеме. Кроме того, это обезопасит наследника по закону от обжалования вынесенного судебного решения со стороны трасти или бенефициаров, не участвовавших в процессе. Исключение составляет дискреционный траст до момента осуществления выплат в пользу бенефициаров, поскольку права, противопоставляемые третьим лицам, возникают у бенефициаров дискреционного траста только с момента получения ими имущественных выгод. В соответствии с положениями ст. 533 ШГК наследники, имеющие право на обязательную долю в наследстве, должны обратиться с соответствующим иском в судебные органы в течение года с момента, когда им стало известно о нарушении их прав. В любом случае исковая давность не может превышать 10 лет с момента составления завещания или с момента открытия наследства в отношении сделок, предусмотренных в ст. 527 ШГК. Как следует из проведенного исследования швейцарского законодательства, судебной практики и доктрины в области соприкосновения наследственного права и трастов, нормы внутреннего права Швейцарии, в том числе возведенные в ранг правил публичного порядка, не препятствуют созданию завещательных трастов. Если учрежденный наследодателем траст причиняет ущерб наследникам по закону в части, затрагивающей их права на обязательную долю, а также в случаях, прямо предусмотренных в Швейцарском гражданском кодексе, переданное в траст имущество может быть пропорционально уменьшено и передано законным наследникам. Во всех остальных случаях, не затрагивающих ограничительные нормы законодательства о наследовании, траст, учрежденный на основании завещательного распоряжения, подчиненного швейцарскому праву, может существовать в полном объеме, предусмотренном его учредителем. Ратификация Швейцарией Гаагской конвенции "О праве, применимом к трастам, и их признании" от 1 июля 1985 г. в еще большей степени обеспечивает правовую стабильность для трастов, учрежденных в отношении имущества на территории Швейцарии, не затрагивая при этом права законных наследников, регулируемые нормами наследственного права. |