Детская литература. Методика приобщения. Гриценко З.А.. Высшее профессиональное образование

• Название: Высшее профессиональное образование
• Дата: 04.09.2018
• Размер: 1.57 Mb.
• Имя файла: Детская литература. Методика приобщения. Гриценко З.А..doc
• Тип: Документы; #49767
• страница: 17 из 26

Вопросы становления детской литературы и детского чтения
в первой половине XIX в.

Начало XIX в. ознаменовано публикацией статьи Н.М.Карам­зина «О книжной торговле. И о любви ко чтению в России» (1802). Она является своеобразным итогом того, что было сделано в области чтения в последнюю четверть XVIII в.: от 2 книжных лавок в начале до 20 в конце века; от ежегодного товарооборота в 10 тыс. руб. до 200 тыс. руб. Эти цифры — свидетельство того, что может сделать один человек, желающий блага гражданам своего Отече­ства. Таким человеком был Н. И. Новиков, ведущую роль которо­го в организации книжной торговли, в пропаганде и распростра­нении книг отмечает автор.

Исследуя книжный рынок, Н. Карамзин делает вывод том, что читали в России на рубеже веков: романы, причем не лучшего качества. Но для автора статьи важно не это. «В самых дурных ро­манах есть уже некоторая логика и риторика: кто их читает, будет говорить лучше и связнее совершенного невежды, который в жизнь свою не раскрывал книги. К тому же некоторые романы богаты всякого рода познаниями».

Главным способом народного просвещения Н.Карамзин счи­тал язык и словесность. Даже у М.Ломоносова, который много говорил на эту тему, мы не находим столь глубокого понимания их роли: «...богатство языка есть богатство мыслей... он служит пер­вым училищем для юной души, незаметно, но тем сильнее впечатлевая в ней понятия, на коих основываются самые глубоко­мысленные науки... сии науки занимают только особенный, весь­ма немногочисленный класс людей, а словесность бывает досто­янием всякого, кто имеет душу... успехи наук свидетельствуют вообще о превосходстве разума человеческого, успехи же языка и словесности свидетельствуют о превосходстве народа, являя сте­пень его образования, ум и чувствительность к изящному»1.

До сих пор чтение и анализ художественных текстов, творче­ские сочинения проводились в рамках таких учебных предметов, как грамматика и риторика (теория ораторского искусства; в Рос­сии ее называли красноречием). У Н.Карамзина появилось новое, более широкое обозначение того, что включает в себя художе­ственное творчество и занятия им: словесность. Введя этот тер­мин, ученый лишил художественное творчество той прикладной роли, которую ему надлежало играть, являясь материалом для грамматических и ораторских упражнений, и подчеркнул его общекультурный и филологический смысл.

Словесность — широкое понятие, включающее в себя как мас­сив художественных текстов разных видов и жанров, их чтение и истолкование, так и создание литературных произведений (за­нятия словесностью). Основным предметом, которым оперирует словесность, является слово в его филологическом смысле (греч. philo — «люблю» и logos — «слово»). Когда Н.Карамзин писал о

«Язык и словесность — главные способы народного просвещения» — речь, произнесенная в торжественном собрании императорской Российской академии 5 Декабря 1818 г. языке и словесности как главных способах народного просвеще­ния, то подчеркивал необходимость открыть перед человеком «мыслию одушевленное слово», показать богатство языка, учить пользоваться им и любить его. Отношение человека к языку, к слову — это свидетельство уровня его образования, ума и культу­ры. Будучи сам глубоко образованным человеком, Н.Карамзин желал видеть таковыми своих сограждан.

Но в первой четверти XIX в. словесность не вводится в число обязательных занятий или учебных предметов в большинстве ти­пов школ. И. Ф. Богданович в трактате «О воспитании юношества» (1807) с детьми от шести до десяти лет советует заниматься фран­цузским и русским языками, математикой, историей священной и светской, Законом Божиим, а с восьми лет — еще и географией. При этом автор трактата заявляет: «Чтение полезных книг во всех возрастах есть лучшее упражнение; однако же оное должно при­норавливать к летам и понятию детей».

Может быть, словесность не входит в число обязательных для обучения предметов потому, что в начале XIX в. бытует мнение о том, что простолюдину особо много знать не надо. Купцов, ме­щан, ремесленников следует учить тому, что найдет практиче­ское применение в их жизни (В.А.Жуковский «О новой книге», 1808). Определяя круг чтения простых сограждан, В.А.Жуковский включает в него «повести и сказки, которых герои были бы взяты из состояния низкого и представлены на сцене, знакомой самим читателям», а также «народные стихотворения, в которых вооб­ражение поэта украсило бы природу, непривлекательную для гру­бых очей простолюдина; в душу его вместе с стихами врезались бы некоторые высокие понятия о божестве; мысли его приобрели бы некоторую живость, а чувства сделались нежнее». Таким обра­зом, В.Жуковский как бы конкретизирует мысль А.Бестужева о сословном характере чтения, наполняя ее содержанием читаемо­го. При этом В.А.Жуковский подчеркивает особую роль книги в воспитании и жизни людей любого сословия: «Хорошие книги — вернейшие друзья честного человека и настоящие советники го­сударей».

В Царскосельском лицее, где готовили элиту того времени, словесность как учебный предмет введена. А в 1822 г. профессор Московского университета А. Ф. Мерзляков создает учебник «Крат­кое начертание теории изящной словесности».

Целью словесности, как говорится в Постановлении о Цар­скосельском лицее, является воспитание вкуса учащихся. «Для сего чтение образцов поставляется первым предметом... упражнения». Но нельзя ограничиться только чтением: необходим разбор, ана­лиз прочитанного. «Сила сего разбора состоит в том, чтоб дать воспитанникам чувствовать, каким образом и какими средствами главная простая мысль получила особенную живость или возвышение, ясность или распространение...» Роль преподавателя сло­весности заключается в том, чтобы научить своих подопечных мыс­лить и «никогда не терпеть, чтоб они употребляли слова без яс­ных идей».

Начиная со времени принятия Постановления (1810 г.), сло­весность как учебный предмет вводится и в других типах учебных заведений. Но если в школах художественной литературе было найдено место и определены правила ее преподавания, то о роли словесности в воспитании дошкольников систематических разго­воров не велось. Тем не менее отдельные замечания, высказанные по этому поводу, нельзя не учитывать.

В 1830—1834 гг. князь А. А.Ширинский-Шихматов, учитель в школе для крестьянских детей, которую сам же и создал, сочиня­ет «Письма о воспитании благородной девицы и об обращении ее в мире», где изложены серьезные положения по воспитанию де­вочек, начиная с дошкольного возраста. Князь считал, что учить ребенка до пяти лет надо только тогда, когда он сам к этому будет расположен. Большую роль в воспитании он отводит книге и в «Письме третьем» дает методику работы с нею относительно де­вочки дошкольного возраста: «В сем возрасте можно много кое-чему научить ее из книг, вовсе не раскрывая их перед нею, а одними рассказами и разговорами, перед начатием которых спер­ва надобно стараться возбудить в ней некоторое любопытство к той вещи, о которой ей говорить предполагается, и потом, заме­тив отверстый к принятию учения ум ее, преподать ей о ней дет­ским языком. Полезно повествовать или толковать ей с расстанов­кою, располагая так свою речь, чтобы при всякой такой останов­ке давать ей случай своими вопросами самой извлекать от настав­ницы в ответах ее все то о повествуемом предмете, что сия ей сообщать и объяснять предполагает».

Имея опыт собственного преподавания, князь особое внима­ние уделяет живому общению учителя и учеников, «потому что живой голос гораздо сильнее впечатлевается в уме, нежели мерт­вые книжные строки».

Воспитателю нужно пристально наблюдать за своим воспитан­ником, понимать, делать выводы о том, насколько плодотворно развивается ребенок. Нельзя заниматься с детьми до тех пор, пока занятие наскучит им. Они должны без принуждения, по доброй юле приниматься за книжку. Выученное с принуждением не запо­минается надолго. «Главное дело наставницы не столько состоит в том, чтобы сообщить ученице своей по всем предметам учения ос­новательное познание, сколько в том, чтобы вселить в нее охоту к дальнейшему продолжению учения по собственному произволу».

Для воспитателя и родителя, желающих, чтобы ребенок полю­бил книгу и процесс приобретения знаний, важным является замечание автора писем о самом учителе и учении: «Надобно приспосабливать к тому все внешности учения, как то: метод препо­давания, слова и речи, тон голоса, вид лица и самое место, где производится учение». Нужно обращать внимание на то, какими книгами пользуются воспитатель и дети: они должны быть «не только хорошо переплетенными, но и с картинками».

Эти рассуждения А. Ширинского-Шихматова не только не ус­тарели до сего времени, но могут быть методической основой для тех, кто хочет пристрастить детей к книге, сделать процесс обще­ния с нею в жизни своих воспитанников определяющим по сути и приятным по форме.

Но если многие из людей умных и неравнодушных к судьбе отечества и его граждан говорили о том, как учить детей жить с книгой, то В.Ф.Одоевский одним из первых сказал о том, как работать писателю («Как писать книги для детского чтения»).

Начиная с 30-х гг. XIX в., публикуются обзоры литературы того времени. Они имеют не только критический характер. Часто на страницах этих обзоров можно найти методические заметки, из которых впоследствии складывались подходы к анализу художе­ственного текста и преподаванию литературы. Неоценимую роль в этом деле сыграл В. Г. Белинский.
Выводы
1. В начале XIX в. бытовало мнение о том, что важно не каче­ственное чтение, а чтение вообще. Читая, человек найдет для себя нужное и интересное даже в самом слабом содержании книги. Полезен процесс чтения и обдумывания книги.

2. В работе с книгой утверждается анализ (разбор) как метод постижения художественного текста. Прикладная роль литературы как материала для риторических упражнений уходит в прошлое.

3. Появление такого учебного предмета, как словесность, спо­собствует осознанию самоценности литературы и активному раз­витию методической системы ее преподавания.

4. Такие вопросы методики, как знакомство с биографией пи­сателя и историей создания произведения, разработка которых была начата еще Д. Герасимовым, в первой трети XIX в. не рас­сматривались. Проблема формирования круга чтения как одна из самых важных в методике привлекла только В. А. Жуковского и в его трактовке получила сословный характер.

5.Образ учителя, объем его знаний, подход к ученику, методы преподавания начинают играть все большую роль в процессе при­общения детей к книге.

6. Обзор истории развития методической мысли в допушкин­ской России свидетельствует о том, что чтение дошкольников (де­тей первого возраста) в малой степени было предметом внима­ния педагогов. Родители и воспитатели дошкольников пользовались той системой общения ребенка с художественным текстом, которая сложилась в фольклоре и была достоянием народной педагогики. И только в 30-е гг. XIX в. появляются первые публика­ции о приобщении к книге и процессу обучения ребенка до­школьного возраста (А. Ширинский-Шихматов).
Задание

Подумайте над тем, какое отношение книжная торговля имеет к ме­тодике детского чтения. Ответ аргументируйте. По возможности исполь­зуйте современные данные о книгораспространении и его влиянии на чтение детей.

Виссарион Григорьевич Белинский (1811-1848)

Будучи первокурсником Московского университета, В.Белин­ский заинтересовался вопросами воспитания человека. В стенах университета он пишет «Рассуждение о воспитании» (1829), труд, ставший основой для создания его педагогической системы, в центре которой — уважение к ребенку, его всестороннее разви­тие, воспитание в нем человека и гражданина.

Вопросы воспитания у В.Белинского естественным образом связаны с книгой, с чтением. О чем бы ни говорил он, в рассуж­дениях обязательно упомянет книгу. Почему так?

Биографы не приводят сведений о том, какую роль в жизни самого В.Белинского сыграла книга. Но, видимо, интерес к лите­ратуре, существовавший с детства, привел его на словесное отде­ление университета. Нет сведений и о том, что он специально изучал труды предшественников, говоривших о роли книги в вос­питании человека. Но именно В. Белинскому удалось сформули­ровать то, о чем разрозненно говорили давно: «Книга — есть жизнь нашего времени. В ней все нуждаются — и старые, и молодые, и деловые, и ничего не делающие; дети — также».

Методическая система В. Белинского всеобъемлюща. Ее идеи и положения пригодны не только для одного возрастного этапа че­ловеческой жизни, одного типа учебных заведений, определен­ного исторического периода. Она формировалась в единстве с ли­тературно-критической и общественно-политической деятельно­стью создателя, но вне деятельности практической: критик ни­когда не был школьным учителем; всего восемь месяцев занимал должность преподавателя русского языка в Межевом институте, не был чиновником Министерства просвещения. В. Белинский не имел собственных детей. Но свободный ум, интуиция исследова­теля, умение наблюдать и глубоко понимать процессы, происхо­дящие в обществе, умение вести полемику, в ходе которой рождалась истина, привели к успеху, позволили опередить время в изучении некоторых проблем, в частности психологии восприя­тия литературы, и подвести итог размышлений многих прогрес­сивных людей того времени: детская литература является искусст­вом, а не материалом для педагогики.

Для В.Белинского человеческая жизнь — это беспрерывный процесс формирования, делания себя самого, становления чело­веческого в человеке. «Назначение человека — развить лежащее в его натуре зерно духовных средств, стать вровень с самим собою...» Он понимал, что без книги сделать это будет трудно, почти не­возможно.

Но не всякий воспитатель осознает ведущую роль книги в ста­новлении личности. Чтобы способствовать осознанию этой про­блемы каждым человеком, В. Белинский пишет статью «О воспи­тании детей вообще и о детской книге. Подарок на Новый год. Две сказки Гофмана для больших и маленьких детей. С.-Петербург, 1840. Детские сказки дедушки Иринея. Две части. С.-Петербург, 1840». Она публикуется в демократическом журнале «Отечествен­ные записки» в 1840 г. и становится средоточием проблем, к кото­рым автор не раз обращался в своих работах.

Это такие проблемы, как:

1) выбор книг для чтения детям: «...читать дурно выбранные книги для них и хуже и вреднее, чем ничего не читать»;

2) чтение книги соответственно возрасту, жизненному опыту и развитию человека: «нет ничего столь вредного и опасного, как неестественное и несвоевременное развитие духа». «Неестествен­но и преждевременно развившиеся дети — нравственные уроды»;

3) каким должен быть круг детского чтения и детская книга.

Критик раскрывал эту проблему, исходя из уровня развития со­временной ему литературы, называя имена Пушкина, Жуковско­го, Крылова, Загоскина и других. Но сейчас важны не имена, а те принципы отбора книг, которые сформулировал В. Белинский. Для него существенно, чтобы дети читали те книги, где «житейские мысли облечены в... пленительные поэтические образы», те кни­ги, которые заключают «в себе нравственную идею», доступную детскому воображению, книги, чуждые «возмущающих душу кар­тин». Это должны быть произведения, которые, «очаровывая фан­тазию», образовывают сердце и развивают ум.

Но не всегда доступность является определяющим принци­пом в выборе книги. Можно не все понять в содержании, но нельзя не чувствовать его. Чтобы развить вкус, чувство изящного в детях, автор советует читать им поэтические произведения: «...пусть поэзия действует на них, как и музыка, прямо через сердце, мимо головы, для которой еще настанет свое время, свой черед». О необходимости первоочередного воздействия детских книг на чувства читателей критик говорит много раз: «Чувства предше­ствуют знанию; кто не почувствовал истины, тот и не понял и не узнал ее».

В. Белинский предлагал в первую очередь знакомить детей с русской литературой. Путь ко всеобщему должен лежать через оте­чественное: «Давайте детям больше и больше созерцание общего, человеческого, мирового; но преимущественно старайтесь знако­мить их с этим через родные и национальные явления... Общее является только в частном, кто не принадлежит своему Отече­ству, тот не принадлежит и человечеству».

Детская книга хороша и полезна тогда, когда одинаково интерес­на и ребенку, и взрослому: «Хорошо и полезно только то сочинение для детей, которое может занимать взрослых людей и нравиться им не как детское сочинение, а как литературное произведение, писанное для всех».

Но истинный критерий в отборе детских книг — критерий ху­дожественности. Детское чтение должно быть именно литерату­рой, а не сводом резонерских рассуждений о нравственности, фаль­шивых и ложных. Чтобы отделить настоящую детскую книгу от псевдохудожественной, В. Белинский называет ее литературой. Все остальное для него — «печатная бумага», «дубинно-вязовое» про­изведение, «варварские вирши».

Большое внимание В.Белинский обращал на оформление дет­ской книги, качество печати, иллюстрации. Он решительно вос­ставал против тех книг, которые выполнены «на скверной обер­точной бумаге, с грамматическими и типографическими ошибка­ми, с пакостнейшими лубочными картинками». Взять в руки та­кую книгу — унижение и для писателей, и для читателей.

Выбирая книгу для чтения детям, надо внимательно смотреть на качество перевода, на качество изложения. В.Белинский не однажды говорил о языке детской книги, который должен отли­чаться «особенною легкостию, чистотою и правильностью». Он должен быть «цветущим в самой простоте своей». Критик нещад­но бранил писателей за «безбожное искажение русского языка», за неумелое пользование им.

При выборе книги надо обращать внимание не только на пол и возраст, но и на интеллектуальное развитие ребенка.

В качестве примера того, какие книги надлежит читать детям, В.Белинский приводит произведения дедушки Иринея (псевдо­ним В. ф. Одоевского, автора «Городка в табакерке» и других про­изведений для детей), который хорошо знал детский характер, Умел воздействовать на фантазию детей, возбуждать их любознательность. Его книги просты и естественны по содержанию, зани­мательны и увлекательны.

Кроме программной статьи «О детских книгах» Белинский на­писал множество рецензий, где также говорит о том, какой дол­жна быть детская книга, чем должен руководствоваться взрос­лый, выбирая ее для чтения детям. Среди них выделяется «Про­гулка с детьми по С.-Петербургу и его окрестностям. Сочинение Виктора Бурьянова. 1838».

4. Критик подробно говорит о воспитательной роли литературы и умении воспитывать с помощью литературы: «Вы рассказывае­те детям сказку или повесть; спрячьтесь за нее, чтоб вас было не видно, пусть все в ней говорит само за себя, непосредственным впечатлением. У вас есть нравственная мысль — прекрасно; не выговаривайте же ее детям, но дайте ее почувствовать, не делайте из нее вывода в конце вашего рассказа, но дайте им самим выве­сти; если рассказ им понравился или они читают его с жадностию и наслаждением — вы сделали свое дело». Он не советует читать ту литературу, где нравоучительная идея имеет слабое художествен­ное воплощение. Такая литература воспитывает в детях резонеров (любимое слово критика!), которые будут скучно рассуждать, по­учать других в том, чего не испытали сами. Фразерство, болтовня, воспитание в детях маленьких старичков как результат непроду­манного чтения и обсуждения книги ненавистны Белинскому.

5. Что нужно воспитать в ребенке, чтобы он стал читателем, — еще одна тема для рассуждений Белинского. В первую очередь это воспитание чувств, свободы духа, развитие фантазии, умения мыслить. Критик предостерегает от искусственных разговоров о книге, о тематике художественных произведений, о сочинениях самих детей. Ребенок не всегда может определить то, что чувствует. Добиваясь рассуждений о понятиях, для него сложных (природа, дружба, любовь, порок, добродетель), воспитатели лишают ре­бенка естественного хода жизни, превращают во фразера: «чем умнее он на словах, тем пустее он внутренне» (см. подробнее рецензию на «Общую риторику» Н.Кошанского).

В.Белинский не всегда был последователен в своих высказы­ваниях. Он то боролся за доступность, качество текста и оформле­ния детской книги, то считал, что «для детей должны существо­вать не детские книги, но особенные издания книг, писанных для взрослых, — издания, в которых должно быть исключено все та­кое, о чем им рано знать, все, что может дать их фантазии вред­ное для здоровья и нравственности направление» («Елка. Подарок на Рождество. Азбука с примерами» и еще 12 рецензий на книги). У него нет единого мнения и по поводу того, когда следует активно читать ребенку. Иногда он говорит о чтении детей первого воз­раста (до 7 лет) и даже определяет тематику чтения. Но иногда утверждает: «До семи или около семи лет воспитание дитяти дол­жно быть преимущественно физическое». «Излишне сильное и преждевременное нравственное развитие в детях так же вредно, как и развитие тела в ущерб интеллектуальности».

Неустойчивость во взглядах великого критика можно объяс­нить тем, что во многих вопросах он был первопроходцем, дея­тельным, ищущим, не боящимся ошибок и неточностей. Наука и практика того времени не имели достаточной базы для устояв­шихся мнений, а резонерствовать Белинский не любил.

Выводы
1. Со статей и рецензий В.Белинского начинается методика детского чтения, которая развивается в тесной связи с теорией, историей и критикой литературы. Белинский впервые представля­ет систему работы по воспитанию читателя.

2. Сказанное Белинским остается актуальным до сегодняшнего дня. Внимательное чтение его статей, проекция основных поло­жений на нынешние проблемы детского чтения способствуют бо­лее глубокому осмыслению того, как следует работать сегодня, решая проблемы воспитания читателя. Методические разработки Белинского рождались на основе анализа художественного тек­ста, на основе глубокого знания истории и теории литературы. Оценивая текст, критик говорил о том, как следует работать с ним. Этот подход оказался весьма продуктивным.

3. Несмотря на неоднократные обращения к проблемам чтения детей первого возраста (дошкольников), Белинский оставляет их решение потомкам.
Задание

Прочитайте статью В. Г. Белинского «О детских книгах», ставшую ос­новой для анализа его методической системы в учебном пособии. Поста­райтесь понять, что она дает студенту как читателю и будущему воспита­телю. Сделайте выписки, прокомментируйте их. Подумайте над тем, как идеи критика использовать в практике работы современного детского сада.

Николай Гаврилович Чернышевский (1825-1889)

В истории литературы Николай Гаврилович Чернышевский назван последователем идей В. Белинского. Перед ним, так же как и перед его предшественником, стояла задача воспитания про­грессивных общественных сил, в решении которой важная роль отводилась книге. Будучи студентом третьего курса историко-фи­лологического факультета Петербургского университета, Черны­шевский делает доклад в семинаре профессора А. В. Никитенко «О том, какие книги должно давать читать детям» (1849). Этот док­лад, последующие статьи, рецензии, маленькие заметки о том, что и как читать, иногда написанные в форме диалога с вообража­емым оппонентом, стали основой для методической системы кри­тика. В пору становления детской художественной литературы его работы были ценны тем, что предназначались не только читателям с целью воспитания их вкуса, но и писателям, чтобы подготовить их к деятельности, показать им, что интересно и нужно детям.

Рецензии на книги, порою состоящие из нескольких строчек, и пространные статьи делали общее дело: способствовали развитию литературы, вырабатывали у читателя вкус к чтению, пристрастие к хорошей книге, помогали правильно оценить произведение. В них Чернышевский отмечает умение писателя говорить с детьми, стро­ить сюжет, выступает против сентиментальности, неправдоподо­бия, неестественности. Он против того, чтобы оскорблять детей «недоверчивостью к их уму, отсутствием мысли, приторными сен­тенциями». «Детям очень многое можно объяснить очень легко, лишь бы только объясняющий сам понимал ясно предмет, о котором взялся говорить с детьми, и умел говорить человеческим языком» («Александр Сергеевич Пушкин, его жизнь и сочинения»).

Чернышевский не требует от авторов детских книг слишком многого. Написанное для детей должно быть простым, искрен­ним, занимательным. Критик правильно замечал: дети не любят скуки, им не нужна тонкая психологическая отделка содержания. Но при этом он, как и В.Белинский, подчеркивал: произведения для детей должны быть литературой.

Представляя читателям книгу «Александр Сергеевич Пушкин, его жизнь и сочинения», выпущенную самим Чернышевским без указа­ния имени автора в 1856 г., т. е. создавая авторецензию, критик вклю­чает в нее солидный отрывок из содержания. Этот отрывок свиде­тельствует о понимании Чернышевским роли литературы и чтения в развитии детей, о том, что он считал возможным и необходимым объяснение таких понятий, как «просвещение, литература, поэзия, поэт, великий человек...», знание которых формирует читателя.

Чернышевский считает образование «самым великим благом для человека», а литературу — самым сильным средством в рас­пространении образования. «Народ, у которого нет литературы, груб и невежественен...» Читая, человек совершенствуется, раз­вивает привычку мыслить, расширяет объем своих знаний, улуч­шается нравственно.

Будучи убежденным демократом, Чернышевский нравствен­ное возвышение человека связывает с желанием «думать о том, что справедливо, прекрасно и полезно для людей», для всеобщего счастья. Эта мысль для него важна еще и потому, что похожие идеи он развивал в своем художественном произведении «Что де­лать?», сохраняя единство эстетических и методических воззрений.
Выводы
1. Дальнейшее развитие методики детского чтения в трудах Чер­нышевского упрочило методические разыскания Белинского, до­казало их жизнеспособность и необходимость.

2. Вслед за своими соотечественниками (Н.Карамзин, В.Бе­линский) Чернышевский подчеркивает особую роль литературы в истории народа, в его национальном возвышении: «Народ, у которого нет литературы, груб и невежественен...»

3. Особую заботу Чернышевский проявляет о качестве читае­мых детьми произведений.
Задание

Можно ли дурно сделанную, слабую в художественном отношении книгу считать безнравственной? Обоснуйте ответ.

Николай Александрович Добролюбов (1836-1861)

Младший современник Белинского и Чернышевского — Н. А. Добролюбов прожил короткую жизнь, смыслом которой был труд. У Н.А.Добролюбова нет обширных программных статей, подоб­ных тем, что создал Белинский. Но множество рецензий на дет­ские книги разнообразного состава свидетельствует о присталь­ном внимании к литературному процессу 50-х гг. XIX в. и наличии собственной методической системы, близкой по духу и содержа­нию тому, что было заявлено Белинским и Чернышевским. Карди­нальным для Добролюбова был вопрос о том, какой должна быть Детская книга. Этот вопрос не нов в методике детского чтения. Но У Добролюбова он разработан всесторонне. Критик осознавал его важность и неоднократно возвращался к нему, утверждая, что содер­жание детской книги должно быть дельным и интересным, грамот­ным и простым в изложении. Оно должно отличаться заниматель­ностью, естественностью рассказа, благородным направлением по­вествования, отсутствием ложных понятий и ненаучных знаний. Книга не должна быть сухой, скучной, утомительной для ребенка.

Будучи демократически настроенным человеком, Добролюбов призывал авторов формировать в детях гуманные чувства к народу, реалистически подходить к изображению жизни простых людей.

Для Добролюбова книга — не только источник эстетического Наслаждения, но и «осмысленный образец» для читателя в его практической деятельности. Говоря о переведенной с француз­ского «Истории рыцарства», Добролюбов не только обращает вни­мание на качество содержания, но в первую очередь смотрит на практическую пользу от чтения этой книги современными ему детьми: «Мы понимаем еще местную надобность изучения ры­царства, например, во Франции, где до сих пор так многое напо­минает их историю. Но какое отношение к нашей жизни имеют все эти гербы, девизы, турниры, обеты, вооружения и т.д.?» Из­датель, решивший преподнести детям историческую книгу, дол­жен учитывать: только совершенство содержания и высокая нрав­ственная идея могут оправдать ее появление. Подробности ушед­шего быта, детали одежды, тщательное описание некогда значи­мых мелочей бесполезны и скучны для читателя.

Прагматично рассуждая о практической пользе книги, Добро­любов тем не менее не принимает прикладную литературу, выво­дит ее за рамки художественного творчества, резко выступает про­тив того, что делает в поэзии Борис Федоров, который, создавая стихи на все случаи жизни («стихотворения для поздравлений с праздником, с Новым годом, с ангелом, при поднесении венка, прописи васильков, детских трудов и пр. ...»), забыл о праве дет­ской поэзии прежде всего быть искусством, удивлять, радовать, доставлять эстетическое удовольствие маленькому читателю.

В таких случаях Добролюбов полон иронии, его стиль жесток и беспощаден. Он не кланяется перед авторитетами, называет вещи своими именами: стихи Б.Федорова — «ботаника с рифмами»; слабые в художественном отношении книги он считает дурными, ненужными, бесполезными.

Добролюбова особо интересовали книги исторического содер­жания. Им посвящено множество рецензий, в которых сформули­рованы критерии оценки подобных книг. Добролюбов полагает: ис­торическим нельзя назвать то произведение, где отсутствует вся­кий взгляд на ход событий, где не проявлено умение писателя от­бирать для детей полезные и увлекательные факты, где сбивчиво изложение, язык сух и неинтересен. Критик не требует от автора разговоров с детьми «об историческом прогрессе, об идеях, управ­лявших событиями известного времени, об отдаленных причинах и последствиях каждого события. Всех этих рассуждений должно даже тщательно избегать в детском рассказе». Для него важно, чтобы сам писатель имел четкую концепцию того, о чем собирается говорить с детьми, и умел изложить ее просто, ясно, доступно.

Продолжая разработку вопросов формирования круга детского чтения, Добролюбов не только указывал на то, что книга должна соответствовать возрасту, степени развития детей, но особое вни­мание уделял психологическому подходу к этой проблеме, советуя учитывать характер ребенка, с помощью книги развивать его вооб­ражение, возбуждать благородные чувства. Истинно полезны только те сочинения, которые одновременно охватывают все существо человека. Он был против того, чтобы детские книги переполнялись «всякими буками и темными силами», которые будоражат детское воображение. Кроме того, Добролюбов считал, что такие рассказы отвлекают детей от действительной жизни. В связи с этим он высту­пил против чтения волшебных сказок: «Мы убеждены, что хорошо и просто рассказанное приключение из действительной жизни так же точно может заинтересовать детей, как и самое невероятное фантастическое предание, наполненное всевозможными чудесами» («Французские книги»). Критик не принимает сказки еще и пото­му, что в них существует мораль, поучение. Ему кажется невозмож­ным соединение нравственного вывода с волшебством. И в то же время он не против тех волшебных произведений, которые имеют поэтический колорит (сказки В.Гауфа) или освещены талантом автора (сказки X. К. Андерсена). Чтение таких книг развивает вооб­ражение и пробуждает в детях поэтическое чувство.

Интересно и современно замечание Добролюбова о том, ка­ким должен быть литературный герой детской книги. Принципи­ально выступая против изображения тех людей, «жизнь которых протекала под пушками, в пороховом дыму», он хочет видеть ге­роями детских книг тех, кто занимался мирными делами: наукой, литературой, управлял государством и на этом поприще достиг немалых успехов.

Написанное Добролюбовым не только дает полное представле­ние о литературном процессе его времени. Своими рецензиями он формировал этот процесс, стремился к тому, чтобы в России по­явилась настоящая детская литература и настоящий читатель. На детскую книгу критик более смотрит с точки зрения педагогики, нежели художественного творчества. Для него важнее воспитатель­ная ценность детского произведения. Но любые идеи воспитания надо корректировать относительно современности. Иначе самые хорошие и правильные мысли могут сделаться мертвыми и фор­мальными, если не будут соображаться с «потребностями времени и обстоятельств. Высшие нравственные совершенства, как, напри­мер, героизм, самопожертвование и т.п., не могут быть предписы­ваемы всякому и во всякое время, особенно в той возвышенной и блестящей форме, в какой они представляются в великих примерах исторических лиц. В наше время, в нашем быту редкому выпадает и возможность выказать подобные доблести: наш гражданский геро­изм и самоотвержение должны выражаться совсем в иных формах, так как сфера деятельности и вся обстановка нашего быта совер­шенно не те, каковы были у великих людей прежних времен». Книга, по мнению Добролюбова, должна быть созвучна современности.

В поле зрения критика попадали не только художественные произведения, но и методические рекомендации по работе с на­чинающим читателем (Беседы с детьми А. Пчельниковой. — Ч. II, III, IV. — СПб., 1859). В рецензиях такого рода существенен его отклик на разговоры взрослых с детьми о нравственности. Он про­тив морализирования над детской книгой. Юные читатели должны сами делать выводы: «Надобно представить самое дело так, чтобы у них при чтении рассказа возбуждалась любовь к хорошему».

Книги А. Пчельниковой — одни из первых добротных и мето­дически грамотных пособий середины XIX в. Обращение к ним Добролюбова не только свидетельство личного внимания рецен­зента, но и показатель общественной необходимости руководств по воспитанию читателя.
Выводы

1. К середине XIX в. трудами В.Белинского, Н.Чернышевско­го, Н.Добролюбова стала складываться методика приобщения ре­бенка к книге, особая российская школа чтения, основными поло­жениями которой были учет возрастных особенностей читателя, внимание к восприятию произведения ребенком, посильный де­тям анализ художественного текста, тщательный отбор книг для детского чтения. В их работах формировались принципы и критерии отбора книг для детского чтения.

2. Впервые критиками было заявлено об ответственности взрос­лых за то, что читают дети. Нельзя допустить, чтобы у ребенка в руках была «холодная, как лед, сухая, как треска-рыба, скучная, как осенний или, пожалуй, и весенний день под петербургским небом» книга (В.Белинский).

Задание

Являются ли рассуждения Добролюбова о герое детской книги акту­альными для сегодняшнего дня? Из книги В.Г.Белинского, Н.Г.Чер­нышевского, Н.А.Добролюбова «О детской литературе» (М., 1983) вы­берите и прочитайте одну из статей Н.А.Добролюбова. Чем данная статья привлекла ваше внимание?