Внешняя политика
 Скачать 0.6 Mb.
|
ЧАСТЬ IЭКОНОМИКА РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИКА ПОД ДАВЛЕНИЕМ КОРОНАВИРУСАВызовы глобального кризиса В 2020 г. российская экономика, как и большинство экономик стран мира, столкнулась с глубоким кризисным шоком, обусловленным последствиями распространения коронавирусной инфекции. После умеренно-позитивных результатов начала года, когда объем ВВП за I квартал показал рост на 1,6% по сравнению с аналогичным периодом 2019 г., а промышленное производство повысилось на 2,9%, во II квартале экономика ушла в крутое пике: ВВП рухнул на 8,0%, промышленное производство – на 6,5%, инвестиции в основной капитал – на 7,6%, грузооборот транспорта – на 8,3%, объем платных услуг населению – на 31,6%. В этих условиях возникли опасения, что, как и в случае кризиса 2008–2009 гг., Российская Федерация окажется в числе стран, наиболее пострадавших от глобальных экономических потрясений. Опубликованные в июне-июле прогнозы международных экономических организаций были крайне неблагоприятны – в частности, Всемирный банк ожидал увидеть по итогам 2020 г. падение российского ВВП на 6,0%, Международный валютный фонд – на 6,6%. Этим прогнозам, к счастью, не суждено было сбыться. Начиная с середины лета, темпы снижения российской экономики стали замедляться. Сокращение ВВП в III квартале составило порядка 3,4%, причем по обрабатывающим производствам официальная статистика показала прекращение спада, а в сфере оптовой торговли – даже рост на 1,4% по сравнению с аналогичным периодом предшествующего года. Закрепление соответствующих тенденций привело к тому, что в целом за январь- ноябрь 2020 г. падение индекса промышленного производства составило 3% (в т.ч. в обрабатывающей промышленности – всего 0,1%), объема работ в строительном секторе – 0,3%, грузооборота транспорта – 5,4%. Сокращение инвестиций в основной капитал по итогам первых трех кварталов года составило 4,1%. На фоне статистики большинства зарубежных стран эти показатели выглядят очень достойно: российская экономика продемонстрировала реальную способность «держать удар» глобального кризиса. Главная причина различий в динамике российской экономики в ходе кризисов 2008–2009 гг. и 2020 г. заключается в специфике самого нынешнего кризиса. Во-первых, в отличие от ситуации 12-летней давности, причинами глобального кризиса стали не накопившиеся в мировой экономике диспропорции, а действие экзогенного эпидемического фактора. Во- вторых, основной ущерб мировой экономике в 2020 г. нанес не сам коронавирус, в принятые для борьбы с ним карантинные (и псевдокарантинные) ограничительные меры, нарушившие функционирование экономических процессов как в рамках национальных экономик, так и в системе международных экономических отношений. В этих условиях страны, отказавшиеся от проведения политики радикального «локдауна», оказались в более благоприятной экономической ситуации по сравнению с теми странами, которые весной 2020 г. ввели, а осенью – возобновили жесткие ограничительные меры. Можно констатировать, что, несмотря на отдельные эксцессы на региональном уровне, проводимая в Российской Федерации политика борьбы с распространением коронавирусной инфекции оказалась достаточно «дружественной» для национальной экономики. С учетом того, что отечественная система здравоохранения при этом оказалась в состоянии справиться с вызовами, обусловленными возросшей эпидемической нагрузкой, выбранный курс «антикоронавирусной» политики следует признать вполне оправданным. Другая важная причина сравнительной устойчивости российской экономики в кризисных условиях была связана с тем, что мировые цены на энергоносители, обвалившиеся в марте 2020 г. до рекордно низких значений в результате коллапса соглашения в формате ОПЕК+, в течение последующих месяцев демонстрировали уверенное восстановление. Как следствие, экспортные доходы страны, упавшие к маю до уровня 21,55 млрд. долл. (65,9% от уровня мая 2019 г.), уже в сентябре достигли 31,02 млрд. долл. И хотя этого оказалось недостаточно для купирования спада в секторе добычи полезных ископаемых, составившего по итогам января-ноября 6,8%, выход цен на нефть сорта «Брент» в диапазон 45–55 долл. за баррель существенно смягчил как последствия кризисного шока в целом, так и его влияние на курс рубля и состояние государственного бюджета страны. На фоне рассмотренных выше факторов вклад антикризисной политики в обеспечение устойчивости российской экономики перед лицом коронавирусного шока оказался достаточно скромным. Во-первых, несмотря на формально значительный масштаб «антикризисного пакета» (порядка 4,5% ВВП), в абсолютных величинах объем дополнительных фискальных и особенно денежно-кредитных стимулов оказался достаточно ограниченным по сравнению с тем, что было сделано в ведущих экономически развитых странах мира. Во-вторых, значительная часть принятых мер укладывалась в стандартный кейнсианский инструментарий поддержки спроса, в то время как целевые меры поддержки наиболее пострадавших слоев населения и особенно бизнеса (в т.ч. малого и среднего бизнеса в сфере услуг, наиболее сильно затронутого кризисом) носили ограниченный характер. Наконец, в-третьих, антикризисная политика оказалась не в состоянии предотвратить резкое снижение доходов населения, существенно осложняющее перспективы борьбы за преодоление кризисных тенденций в российской экономике на среднесрочную перспективу. |