Западноевропейского средневековья
 Скачать 4.48 Mb.
|
|
Глава VII ЖЕНЩИНА И ОБРАЗОВАНИЕ § 1. Средневековая мысль о женском образовании Отношение к обучению девочки в средние века определялось господствовавшей точкой зрения о несовершенстве женской природы, женского разума. Тем не менее эта единая точка зрения лежала в основании трех различных подходов к женскому образованию. Сторонники первого отрицательно относились к самой идее обучения женщины. Мы можем предположить, что таковыми были большинство авторов тех педагогических сочинений, в которых речь шла об обучении только мальчиков — о девочках просто не было речи. В ряде работ встречаются и вполне определенные утверждения, что девочек учить не следует. Например, Филипп Новарский (1195—?) в трактате "Четыре возраста человека" разделяет воспитание мальчиков и девочек. Подобно многим другим, он считает, что "главное для женщины прослыть добродетельной, сохранить целомудрие". Поэтому, настаивает автор, ее нельзя учить грамоте (исключение он делает лишь для тех, кто готовится стать монахиней), поскольку из-за умения читать приключаются с женщинами всякие неприятности. Объясняя свой тезис, он приводит такой пример: "Ну а если кто будет писать ей — змее не надо давать яда, у нее и так его предостаточно" (Новарский, с. 147). Другой распространенный подход заключался в признании допустимости и даже необходимости элементарного образования для девочек (оговоримся, что Глава VII 136 в большинстве случаев речь шла о представительницах знатных родов). Такую точку зрения можно выявить на материале двух известных произведений педагогической мысли XIII века. Одно из них — трактат "Об образовании детей благородных родителей" (между 1247 и 1249 гг.) Винцента из Бове (ок. 90-х гг. XII в. — ок. 1264), автора едва ли не самой известной в средневековье энциклопедии "Великое зерцало". В своем педагогическом опусе Винцент собрал многочисленные цитаты из античных, ранне- христианских, средневековых авторов, посвященные образованию и воспитанию; подчинив их своему замыслу, он представил стройную систему обучения детей, в которой среди прочих проблем рассматривался вопрос об образовании девочек. Обучению и воспитанию девочек посвящено также несколько глав в трактате другого известного мыслителя того же периода Эгидия Колонны Римского (1246/47—1316) "О наставлении государей" (трактат издан в 1285 году). Оба автора считают честным, полезным и благородным занятием для девушки знатного рода не только домашнюю работу, но и чтение. Обосновывая это, Винцент ссылается на слова Иеронима, обращенные к деве Евстохии: "Чаще читай, изучай как можно больше. Пусть сон захватывает тебя, когда ты держишь книгу, и пусть лицо твое склоняется на святую страницу" (Винцент, с. 134). Однако чтением они предлагают и ограничить женское образование (Винцент, с. 134; Эгидий, с. 167); в то же время мальчику Винцент предлагает для изучения достаточно широкий круг предметов: грамматику, логику, риторику, диалектику, физику, основы права (Винцент, с. 122—123); практически то же можно сказать и о программе образования для мальчиков Эгидия (Эгидий, с. 153—156). В программу чтения для девушек и Винцент, и Эгидий включили лишь религиозную литературу. Винцент немало внимания уделяет возрастным особенностям ребенка и необходимости их учитывать при Женщина и образование 137 выборе методов обучения. Решая этот вопрос в отношении девочки, средневековый писатель соглашается с основными положениями известного письма Иеронима к Алетии. Во-первых, учить грамоте девочку лучше в игровой форме ("пусть сделают для нее буквы из самшита или слоновой кости... и пусть она играет ими, чтобы и игра была обучением"; Винцент, c. 134). Во-вторых, следует использовать ее желание соревноваться с другими ученицами, свойственное возрасту: пусть будут у нее подружки по учению, которым бы она завидовала и чьими успехами она была бы уязвлена. Нельзя наказывать юную ученицу за ее неуспевание, но следует поощрять ее ум, чтобы она радовалась в случае успеха и печалилась от неудач. В-третьих, чтобы девочка могла отдохнуть и заниматься с новой силой, разумно чередовать род занятий, например, при помощи молитвы и труда (Винцент, с. 134). Особенности содержания образования девочек и мальчиков определялись различиями его целей. Мальчиков, обучая, готовили к участию в общественной жизни. Главная же цель образования девочки — в этом Винцент и Эгидий единодушны — возможность для нее чтением (и постоянным трудом) избежать влечения к плотскому наслаждению, пустословию, которые суть детища безделья (Винцент, с. 133—134). И если уж женщина по причине природной слабости разума своего не может не тянуться к удовольствиям, пусть эти удовольствия будут достойными и полезными, как-то чтение и труд, считает Эгидий Римский (Эгидий, с. 166—167). В отношении необходимости обучения девочки трудовым навыкам многими авторами использовался еще один, не менее распространенный аргумент. Всех девушек следует учить ремеслу: бедные смогут работать и тем приносить пользу своему дому; более состоятельные должны знать все о ведении домашнего хозяйства, чтобы впоследствии руководить домашней экономикой; аристократки же обучаются ремеслам "благородным" (вышиванию, Глава VII 138 например), чтобы достойно занять свое свободное время (Эгидий, с. 167; Новарский, с. 147; Barbaro, p. 132). Французский рыцарь Делатур Ландри (вторая пол. ХIV в. — после 1380) в книге, написанной в назидание своим дочерям, также считал, что женщина должна быть обучена грамоте: читая, она сможет утвердиться в вере и избежать тех опасностей, которые подстерегают душу. Хотя, полагал автор, от женщины невозможно требовать, чтобы она хорошо разбиралась в Священном Писании (Из "Книги рыцаря Делатур Ландри", с. 174). В трактате итальянца Франческо Барберино (1264-1348) "Reggimento delle donne" еще более сужен круг тех женщин, которых следует приобщать к знаниям. Лишь дочери правителя нужно обучаться чтению и письму, поскольку только ей это может пригодиться в случае, если она станет правительницей страны (Barberino, vol. 1, p. 46). Всех же прочих женщин, включая и аристократок, учить грамоте не следует, поскольку — и здесь его точка зрения сходна с мнением Филиппа Новарского — это может служить почвой для соблазнов. Женщин же из прочих сословий обучать грамоте не только не рекомендуется, но считается достойным порицания (Barberino, vol. 1, p. 49—51). Какая из двух отмеченных точек зрения была более распространенной? В педагогической литературе преобла- дала та, котoрая предусматривала обучение женщины; это и не удивительно, так как дидактические работы писались в основном для правящих фамилий, для аристократии, где девочкам обычно давали образование, по крайней мере, элементарное. Однако в целом, на наш взгляд, в обществе господствовало негативное отношение к женскому образованию. Гораздо менее влиятельной была еще одна, третья, точка зрения, согласно которой предусматривалась более широкая программа женского образования. Эта позиция представлена в трактате Пьера Дюбуа "Об отвоевании Святой Земли" (1306—1307). Дюбуа (ХIV в.), предложивший реформировать систему образования в Женщина и образование 139 условиях растущей потребности государства в разного рода ученых специалистах, считал, что потребность эту следует удовлетворять в том числе и за счет женщин. Этим объясняется то, что программа образования девочек, предлагаемая Дюбуа, почти не отличается от программы образования мальчиков. Необходимо, правда, принимать во внимание, что педагогические идеи носят в этом трактате вспомогательный характер. Он посвящен проблемам политическим, в частности вопросу о миссионерской деятельности на Востоке. Женщинам же в распространении учения Христова Дюбуа отводит особую роль — им рекомендовалось вступать в брак с представителями других конфессий и в браке утверждать слово Божие. Какими же знаниями, на взгляд Дюбуа, должна обладать женщина? Во-первых, ей следует знать латинскую грамматику. Дюбуа предлагает в каждой провинции при монастырях создавать равное количество школ для мальчиков и для девочек, отобранных для обучения в возрасте 4 - 5 лет. В этих школах всем девочкам рекомендуется изучать латынь; к обязательным предметам относятся знания по медицине, с помощью которых они должны помогать людям, особенно женщинам в их тайных недомоганиях и нуждах, что может помочь склонить их к истинной вере. В дальнейшем часть девушек должна учить греческий или арабский язык, который пригодится им, когда они выйдут замуж за нехристиан на Востоке (Дюбуа, с. 192— 194). Более подготовленным и одаренным ученицам следует включить в программу образования логику, основы естествознания, аптекарское искусство. Наконец, самых образованных Дюбуа предлагает оставлять в школах для помощи в обучении других (Дюбуа, с. 202—203). Несмотря на такую необычайно широкую для средневековой традиции программу образования девочек, Дюбуа был солидарен с господствующей точкой зрения о слабости женского разума. Поэтому, в частности, он считал, что девочки должны обучаться способом более Глава VII 140 ясным, простым и легким для восприятия (Дюбуа, с. 202). Заметим также, что программа образования девочек Дюбуа никогда не была воплощена в жизнь. Несколько особняком стоят взгляды на образование женщин, связанные с куртуазной традицией. Показательно мнение Жака д’Амьена (XIII в.): Дама должна овладеть грамотой, чтобы читать романы; уметь писать, чтобы отвечать на записки возлюбленных; играть в шахматы, поддерживать остроумную светскую беседу, петь и играть на различных инструментах (см.: Power, p. 77). Прекрасная Дама, блистающая в свете, — вот цель куртуазного образования. * * * С XIV века в ряде стран Европы распространяется идеология гуманизма, одной из основных идей которого является мысль о способности человека к безграничному саморазвитию. Существенные изменения происходили во многих сферах культуры, в том числе и в сфере образования. Затронули они и педагогическую мысль. В поисках идеала совершенного человека, uomo virtuoso, гуманисты обращались к проблеме образования. Степень совершенства, по их мнению, определялась в значительной мере именно уровнем гуманистической образованности, способностями к наукам и искусствам и стремлением к ним. В гуманистической педагогике считалось, что каждый человек может добиться успеха в studia humanitatis. Логично было бы предположить, что представления о равенстве людей в этом отношении будут распространены и на женщину. Однако взгляды на женское образование изменились не столь значительно. Эти процессы можно проследить на примере гуманистической Италии. Все три отмеченные выше точки зрения продолжали существовать, причем по-прежнему распространенным оставалось негативное отношение к женскому образованию. Маффео Веджо, например, в трактате "О воспитании детей и их достойных нравах" ("De educatione liberorum clarisque Женщина и образование 141 eorum moribus") посвящает несколько глав женскому воспитанию и образованию. Веджо полагает, что обучение девочки грамоте нежелательно. Ссылаясь на пример римской матроны Семпронии, которая знала латынь и греческий, славилась остроумием, умением сочинять стихи, изящно танцевать — но при этом с мужской решительностью совершила не одно преступление, Веджо утверждает, что образованность часто ведет к разнузданности, похоти (luxuria) и уж во всяком случае не является необходимой для добродетельной женщины (Vegio, p. 33). Сходной точки зрения придерживается анонимный корреспондент Изотты Ногаролы. Он восхваляет studia humanitatis, но считает их абсолютно противопоказанными для женщины: "Никакое красноречие не может совмещаться у женщины с нравственной чистотой" (Plinius Veronensis, p. 59). Обвиняя Изотту во многих грехах — развратном образе жизни и даже кровосмешении, он считает, что именно литературные занятия толкнули ее в бездну порока (Plinius Veronensis, p. 52—53). Даже в гуманистической Италии в педагогической части трактатов Маттео Пальмиери "О гражданской жизни" и Леона Баттисты Альберти "О семье" не упоминается об обучении девочки — факт также весьма выразительный. Вместе с тем в Италии Кватроченто можно чаще, чем ранее, встретить примеры одобрительного отношения к образованию женщины. При этом программа женского образования определялась гуманистами исходя из того, как они понимали цель обучения. Одним из распространенных в гуманистической среде доводов, обосновывающих его необходимость, был такой: образованная женщина сможет вырастить идеального гражданина и добродетельного человека. В этом случае программа образования, по мнению, например, Франческо Барбаро, заключается в следующем: женщина должна знать грамоту, чтобы научить потом своего сына. Барбаро приводит пример некоей достойной подражания женщины Эвридики, овладевшей грамотой в зрелом возрасте для того, чтобы Глава VII 142 воспитывать детей на примере авторов, которые учат жить добродетельно и счастливо (Barbaro, p. 132). Однако образованность рассматривается и как самоценность — как добродетель, украшающая женщину. Веспасиано да Бистиччи с восхищением отмечает "необычайную образованность" многих женских персонажей своего труда, прежде всего имея в виду чтение ими религиозной литературы. Заметим, однако, что он же предостерегает женщин от увлечения книгами, которые могут привести к греху, — такими, например, как "Декамерон" Боккаччо или сонеты (Bisticci, 1893b, p. 188). Помимо появления панегириков образованным женщинам, гуманиcтическая культура Италии примечательна созданием трудов, в которых речь идет не только о более широкой, чем ранее, программе образования женщины, но и о возможности для нее участвовать в научных занятиях. Корреспонденты известных итальянских женщин-гуманисток высказывают в своих письмах одобрение их научных занятий и призывают их совершенствовать свои познания. Например, Л. Квирини в письме к Изотте Ногароле рекомендует: "Читай Аристотеля, Боэция, арабов, а не новых философов" (под новыми философами он подразумевал, видимо, схоластов; Isotae, vol. 2, p. 13, 88—92). * * * Особняком в педагогической литературе Кватроченто, обращенной к женщине, стоит трактат известного итальянского гуманиста Леонардо Бруни (1370—1444) "О научных и литературных занятиях" (между 1427—1429). Содержание трактата оценивается исследователями как программа гуманистического образования человека вообще (Kelso, p. 69—70; Ревякина, 1972, с. 214), однако, учитывая то, что Бруни делает в этой программе специальные поправки для женщины, адресуя ее образованнейшей женщине своего времени Баттисте Малатесте, мы вправе судить о его взглядах именно на женское образование. Женщина и образование 143 Образование, в глазах гуманиста, — это прежде всего свободное владение латынью. При изучении языка классической древности женщине следует обратиться сначала к трудам отцов церкви (Августина, Иеронима, Амвросия, Лактанция), затем к работам античных писателей (Цицерона, Вергилия, Ливия, Саллюстия), причем чтение и тех и других авторов будет подчинено главной цели — овладеть словесным богатством, силой высказываний в качестве оружия; поэтому христианские авторы рассматриваются не как теологи, а как выдающиеся стилисты. Далее Бруни рекомендует взять на вооружение фактические знания — Священное Писание, историю, ораторов, быть в курсе дискуссий по философско- этическим проблемам (Бруни, с. 53—54). С рядом наук, по мнению Бруни, стоит лишь познакомиться — заниматься ими женщине мало пристало; среди этих дисциплин — арифметика, геометрия, астрология (Бруни, с. 57). Обратим внимание на примечательное положение этой программы образования женщины: гуманист рекомендует ей изучать искусство древних ораторов, но отказывает в праве применять знания на практике, публично выступая в суде (Бруни, с. 57). Лишь очень и очень немногие гуманисты видели в образованной женщине не достойный восхищения раритет, а равноправного партнера в studia humanitatis, соратника в гуманистическом движении. В их числе — педагог, гуманист Гуарино да Верона, который призывает гуманистку Изотту Ногаролу читать античных и христианских авторов с целью совершенствовать свой слог для занятия studia humanitatis. В письмах Изотте Ногароле и Констанце Варано он рассуждает о том, что главное в занятиях наукой не пол, а добродетель души, которую могут равно иметь и мужчины, и женщины (Isоtae, vol.1, p. 88—92), и потому наукой подобает заниматься человеку любого пола (Guarino Veronensis Constantiae Varaneia, p. 57—58). Глава VII 144 § 2. Женщина в системе средневекового образования За тысячелетний период средневековья структура образования, программа обучения, центры образовательной системы менялись — это касается образования как женщин, так и мужчин. В развитии женского образования можно выделить, по крайней мере, два крупных этапа, которые совпадают с периодизацией истории средневекового общества; их рубежом является XI век. В раннее средневековье были редкостью не только образованные женщины, но и образованные мужчины. Центрами образования как для женщин, так и для мужчин являлись монастыри. Программа образования в женском монастыре была достаточно широка и обычно не уступала в этот период программе мужского образования. Монахине в раннесредневековом монастыре вменялось в обязанность уметь читать и писать, поскольку одним из основных занятий было чтение Священного Писания, трудов святых отцов, житийной литературы (причем многие фрагменты она должна была знать наизусть); умение же писать должно было пригодиться ей при переписке книг в скрипториях, которые были в большинстве монастырей. Нередко монахини были знакомы не только с религиозными дискуссиями эпохи, но и с античной литературой; они читали Овидия, Теренция, Вергилия. Сохранилась переписка папы Бонифация (конец VII — нач. VIII в.), в которой тот восхищается образованием своих корреспонденток-аббатис (Fell, p. 33—34). Общество принимало образованность монахини без осуждения, но и она не имела доступа к таким престижным для той эпохи областям знания, как схоластика, теология, юриспруденция, проявляя себя главным образом в религиозно-мистической литературе (Shaher, p. 52). В условиях натурального хозяйства обитательницы монастыря должны были трудиться, поэтому они обучались Женщина и образование 145 различным ремеслам — прядению, шитью, вышиванию. Монахини получали также определенные навыки по медицинскому уходу за больными — монастырь в тот период был центром врачебной помощи, как правило, они умели промыть и перевязать рану, наложить шину. Широкое распространение женских монастырей с высоким стандартом образованности было причиной того, что женское образование в рассматриваемый период практически не уступало мужскому. При женских монастырях были школы, в основном для девочек. В них учились главным образом дочери аристократов и богатых горожан (плата за образование в монастыре была достаточно высока), которые овладевали навыками чтения и письма. (Кстати, мальчики также могли обучаться в таких школах; лишь в цистерцианских монастырях это запрещалось; Shаher, p. 45.) Впоследствии среди выпускниц этих школ были как принявшие постриг, так и вернувшиеся в отчий дом. У знатной женщины была возможность обучаться и дома. Так часто получали образование принцессы; их учителями были, как правило, капелланы. В целом, в раннее средневековье для семей знати нередкой была ситуация, когда жена превосходила в своей образованности мужа, который, обучаясь с детства преимущественно военным искусствам, зачастую был вовсе неграмотным. Сохранился рассказ о том, что, когда Амуласунта захотела учить грамоте своего сына, королевское окружение запретило ей это делать, поскольку сочло это занятие недостойным мужчины. Известно, что Карл Великий, хотя и умел читать, был не в состоянии обозначить на бумаге свое имя. Дочери же его вместе с сыновьями учились дома, и их наставником был знаменитый Алкуин (732— 804) (Ferrante, 1980, p. 9). В числе образованных женщин из правящих и аристократических фамилий следует упомянуть Дуоду (1-я пол. IX в.), которая написала наставление своему сыну. Это произведение часто называют сочинением, типичным для "каролингского возрождения": Глава VII 146 в нем, как и в другой литературе этого периода, необычайно ценится слово, заметен интерес к этимологии. Наставление Дуоды интересно также как пример произведения, проникнутого чувствами материнской любви и заботы (см.: Бессмертный, 1982). Среди образованных аристократок раннесредневековой Европы назовем также тюрингскую принцессу Радегунду (VI в.), которая уже в шестилетнем возрасте умела читать по-латыни; жену короля Карла Лысого Ирминтруду (IX в.); императрицу Юдифь (IX в.), жену Людовика Благочестивого; германскую императрицу Адельгейду (931—999), жену Оттона I; шотландскую королеву Маргарет, жену короля Малькольма (1045—1093), и ее дочь, английскую королеву Эдит (1080—1118) (Ferrante, 1980, p. 10—11). * * * В XI веке ситуация начинает коренным образом меняться. Стремительное развитие городов с их потребностями в образованных людях обусловило расцвет университетов, куда постепенно перемещается из монастыря центр образовательной системы; в университет же доступ женщинам был закрыт. Именно с этого времени обозначился разрыв в образованности мужчины и женщины. Причем разрыв проявлялся не только в резком изменении соотношения образованных женщин и мужчин в пользу последних, но и, что не менее важно, в утвердившихся именно в этот период различиях в программах образования. Светское образование (подготовка юристов, медиков) было монополизировано университетами. Монастырское же образование, доступное женщине, оставалось всецело религиозным; за стенами обителей ученый поиск был в основном сосредоточен вокруг решения богословских проблем. Не случайно в этот период большинство лите- ратурных трудов женщин посвящено вопросам богословия (мистическая литература, теологические трактаты). С монастырями связано творчество наиболее известных Женщина и образование 147 средневековых женщин — ученых, теологов, писателей, мистиков: Хросвиты Гандерсгеймской, Хильдегарды Бингенской, Элоизы, Екатерины Сиенской, Биргитты Шведской и ряда других. Исследователями установлены имена около 30 ученых монахинь периода с VI до XV в. (Lerner, p. 28). Хросвита Гандерсгеймская (935—1001/02) — одна из выдающихся ученых женщин, создававших свои произведения в стенах монастыря. Известно, что она читала и хорошо знала античную литературу (Теренция, Вергилия, Овидия, Корнелия), христианских авторов. Считается, что именно с нее начинается история германской поэзии и средневековой драматургии (Lucas, p. 143). В ее историческом повествовании об Оттоне I и Оттоне II подлинные сведения по генеалогии императорского дома соединились с легендами. Хросвита оставила также историю своего аббатства. История сохранила и поэтические произведения этой выдающейся женщины — двустишия гекзаметром и пентаметром. Она увлекалась астрономией, музыкой, философией. В отличие от большинства современных ей мистиков, которые, будучи неграмотными, свои произведения диктовали, Хросвита работала над текстом самостоятельно и, по свидетельству современников, многократно переделывала то, что ей не нравилось. Другая прославленная женщина средневековья, Элоиза (ок. 1098—1164), знаменита не только благодаря печальной истории любви к Абеляру, но и благодаря своей исключительной для того времени образованности. Как и ее учитель, Абеляр, она прекрасно знала Библию, труды отцов церкви, античную литературу (Цицерона, Сенеку, Овидия, Лукана) (Ferrante, 1980, p. 20). Кроме латыни, она изучала греческий (впоследствии Абеляр рекомендовал всем монахиням изучать древние языки — латынь, греческий и еврейский). Хильдегарда Бингенская (1098—1179) — философ, мистик, энциклопедист, композитор. Она считается одной Глава VII 148 из важнейших предшественниц германской мистической литературы XIII века. Хильдегарда получила прекрасное образование и, оставаясь аббатисой в монастыре, всю жизнь продолжала учиться самостоятельно. Она переписывалась с многими высокопоставленными духовными лицами — папой, кардиналами, епископами. Особую известность Хильдегарде принесли религиозно- философские и музыкальные произведения. Ее интересы в науке и философии были очень широки. В своих философских трактатах "Книга божественных творений", "Физика", "Scivias", "Сausae et curae" она рассматривала самые разнообразные вопросы: строение Вселенной, земли и небес, атмосферные явления, времена года, добродетели и пороки, классификацию растений, животных, птиц и рыб, камней и металлов. Особенно интересны фрагменты ее сочинений, посвященные анатомии и физиологии человека, в которых она рассуждает в том числе и о различиях темперамента мужчины и женщины, о природе мужской и женской сексуальности, — это едва ли не единственная возможность услышать голос самой средневековой женщины о специфике женского пола. Музыкальные же сочинения Хильдегарды до сих пор исполняются с большим успехом. Среди религиозных писательниц отметим еще несколько имен. Мехтильда из Магдебурга (1207—1282) происходила из немецкой богатой и знатной семьи. Книга видений, написанная ею на родном диалекте, включала в себя элементы куртуазной поэзии. Мехтильда участвовала в бегинском движении, она пережила обвинения в ереси и закончила жизнь в цистерцианском монастыре. Еще более трагична жизнь другой женщины, связавшей судьбу с бегинским движением, — Маргариты Порете (12??—1310). Она была сожжена как еретичка в Париже вместе со своей книгой, достаточно типичной для мистической литературы того времени. Две женщины оставили заметный след в истории английской мистической литературы. Юлиана Норвичская (1342 — после 1416) в своих трудах обнаруживает знание Женщина и образование 149 Вульгаты, трудов Августина, папы Григория. Перу Маргариты Кемпе принадлежит первая автобиография на английском языке. Необходимо подчеркнуть, что в XIV веке мистический элемент создаваемых женщинами литературных произведений усиливается. Это литература бегинок и женщин-святых. Только в Италии XIV—XV веков можно отметить около сотни произведений, созданных в монастырях женщинами-мистиками, святыми (см.: Poetesse et scrittrice). Среди них следует в первую очередь назвать имена Анджелы Фолиньо, написавшей "Книгу видений" и "Крестный путь", Екатерины Сиенской и Биргитты Шведской; две последние были канонизированы католической церковью. Святая Биргитта Шведская (ок. 1303—1373) происходила из знатной среды. Она была образованной светской дамой и к мистике обратилась после смерти мужа. Уверовав, что она предназначена быть посредником между Богом и человечеством, Биргитта решила основать свой монашеский орден. Ее поддержала в этом стремлении церковь. Впоследствии орден св. Биргитты будет очень влиятелен в Европе. Записанные или продиктованные, ее произведения позднее были переведены со шведского на латынь, вызвали в христианском мире большой резонанс и часто копировались. Биргитта осталась в истории церкви и как активная сторонница возвращения папы из Авиньона в Рим во время схизмы. И это объединяет ее со святой Екатериной Сиенской (1337—1380), которая также способствовала упрочению папской власти, призывая покончить с раздорами и выступая открыто в поддержку папы Урбана VI. Екатерина Сиенская происходила из бедной городской семьи. Вопреки воле своих родителей она ушла в монастырь. Ей приписывали пророческий дар, ясновидение. Сочинения Екатерины Сиенской построены как мистическое общение с Христом, Мадонной, святыми, наставления которых она сообщала своим читателям. "Книга о Божественном учении, или Диалог о провидении Глава VII 150 Божьем" — произведение, принесшее ей особую известность, представляет собой результат экстатического опыта общения с Богом-отцом; ее перу принадлежат также пророчества и многочисленные письма. * * * Несмотря на отдельные яркие примеры, творчество женщин в монастырях, как и значение монастырей в качестве центров образования, постепенно приходит в упадок. Знание латыни, языка образованных людей средневековья, угасает, не говоря уже о других древних языках. Отчеты епископов о проверках в монастырях свидетельствуют о том, что даже аббатисы зачастую не могли прочитать папские инструкции на латыни. Нередки стали случаи совершенной безграмотности монахинь; в 1249 году руанский епископ, инспектировавший одну из обителей своего прихода, описывал службу в женском монастыре так: одна часть хора начинала вторую половину строк до того, как другая прочитывала первую (Eudes de Rouen, p. 247). Тем не менее немало монастырских школ продолжало существовать; две трети монастырей в XIV веке содержали школы (Power, p. 81). Cоциальный состав (юные аристократки и дочери богатых горожан), программа образования (обучение грамоте) в них оставались прежними. Вместе с тем в этот период развиваются и другие формы образования женщин. В среде аристократии и городского нобилитета становится популярным домашнее образование, ростки которого появились еще в раннем средневековье (Ferrante, 1980, p. 9). Многие авторы педагогических трактатов того времени — Винцент из Бове, Эгидий Римский, говоря об обучении девочек из благородных семей, как правило, имеют в виду именно домашнее образование. Образование знатной женщины в реальности не простиралось далее умения читать и написать свое имя на документе, хотя почти таков же был уровень образования и большинства мужчин. Говоря об исключениях из этой Женщина и образование 151 общей картины, отметим, во-первых, что распространившийся куртуазный образец предполагал новые грани образования знатной дамы: женщина должна была обладать искусством верховой езды, уметь управлять охотничими соколами и выпускать их вовремя на охоте, исполнять роль королевы на турнирах, играть в шахматы и триктрак (вид карточной игры), танцевать и петь, рассказывать истории и даже декламировать стихи и романы. Вместе с утверждением куртуазных традиций получало развитие меценатство. Женщины из правящих фамилий покровительствовали литературе и искусствам, давали кров ученым, поэтам, писателям, музыкантам. Нередко они сами участвовали в литературном процессе средневековья, например, слагали романсы, как это делала Элеонора Аквитанская. При дворе ее дочери Марии в Шампани жил знаменитый Кретьен де Труа, духовным наставником Марии был одно время Андрей Капеллан (Lucas, p. 173, 175—176); не исключено, что труд последнего "О любви" посвящен именно Марии. В XI веке были известны своим покровительством искусствам две жены Генриха I — Эдит и Адель (гл. V); с Агнес из Пуату переписывался Петр Дамиан (XI в.). Меценатки вносили немалый вклад в развитие женского образования и благодаря тому, что основывали монастыри, школы для девочек при этих монастырях, а также городские элементарные школы. Маргарита Анжуйская (1430—1482), жена Генриха VI, основателя английского Кингз колледжа, с позволения мужа приняла участие в учреждении одного из колледжей; впоследствии представительницы английской королевской семьи продолжали основывать отдельные колледжи в университетах (Lucas, p. 178). Во-вторых, появлялись и светские писательницы, творчество которых расцветало при куртуазных дворах. Мария Французская (1160—1215), уроженка Нормандии, большую часть жизни провела при английском дворе Элеоноры Аквитанской и Генриха II. В свое время она Глава VII 152 считалась самым популярным поэтом после Кретьена де Труа. Мария писала и на латыни, и на французском; ее считают первой в Западной Европе женщиной, которая творила на родном языке. Самыми популярными произведениями Марии были "лэ" — небольшие стихотворные новеллы о любви, о семейных отношениях. Лэ, в отличие от других работ Марии, не имели литературного источника. Ее версия истории Тристана и Изольды своеобразна тем, что их любовь трактуется как пример рыцарского служения Прекрасной Даме, и нередко эта версия считается первым куртуазным произведением. Кастеллоца (XIII в.) — женщина-трубадур из Оверни; ее поэзию отличает не столько мастерство стиля, в чем она уступала современникам-мужчинам, сколько необычайно тонкое отражение внутреннего мира любящей души. Отметим также Флоренцию Пинар, испанскую поэтессу, сочинявшую куртуазную лирику при дворе Фердинанда и Изабеллы. Об интересе женщины к словесности свидетельствует и то, что, как установила по текстам завещаний, по каталогам библиотек английская исследовательница С. Белл, с IX по XV век не менее 242 женщин имели свои собрания книг; на раннесредневековых миниатюрах нередки изображения королев или знатных дам, читающих в саду (Bell, p. 151). * * * Основная масса горожан обучала своих дочерей в широко распространенных городских элементарных школах. Виллани, итальянский автор XIV века, отмечает, что во Флоренции в 1338 году было 8000—10000 девочек и мальчиков, которые учились читать в элементарных школах (Lenzi, p. 196). В Парижском статуте 1405 года, например, специально фиксировалось право мужчины и женщины послать своего ребенка учиться в ту городскую школу, которая им нравится. В таких школах обычно учились дети в возрасте от 6 до 12 лет. Обучение было совместным или раздельным, в зависимости от региона и периода. Так, в Париже только в Женщина и образование 153 XIV веке школы были разделены на мужские и женские; до этого практиковалось совместное обучение. Мальчики и девочки обучались совместно и в Германии; в Италии же были и смешанные, и раздельные школы (Shaher, p. 215). Программа образования в элементарных школах ограничивалась навыками чтения и, по всей видимости, письма, а также изучением катехизиса. О грамотности горожанок, в том числе небогатых, свидетельствует тот факт, что среди завещаемого им имущества нередко упоминаются книги. Состоятельные горожане стремились дать своим дочерям более широкое образование, приглашая домашних учителей. К примеру, в "Истории моих бедствий" Абеляра говорится, что парижский каноник Фульбер пригласил знаменитого ученого к своей племяннице Элоизе, усердно заботясь "об усвоении Элоизой каких только возможно наук" (Абеляр, с. 266). В XIII—XV вв. светски образованная горожанка не была редкостью. К этому периоду относится немало примеров литературного творчества женщин в светских жанрах; так, в Италии около двадцати женщин — Изотта Ногарола, Констанца Варано, Лаура Черета, Кассандра Феделе и многие другие, получив дома классическое образование, писали трактаты, изысканные латинские речи, принимали участие в публичной переписке гуманистов, пытаясь стать в гуманистическом движении вровень с мужчинами. Во Франции конца XIV — начала XV века необходимо отметить творчество выдающейся поэтессы и писательницы Кристины Пизанской, "госпожи золотого пера", как ее называли впоследствии. * * * В публичной сфере безусловно одобряемым полем деятельности для образованной женщины по-прежнему являлось религиозное служение; она могла сделать карьеру в церкви (например, стать аббатисой), заниматься литературной деятельностью. Итальянские документы XIV—XV вв. показывают, что женщин было немало и среди городских учителей. Приведем договор, Глава VII 154 заключенный учительницей и братом ученика и позволяющий судить о программе образования, по которой предполагает обучать женщина-учительница: "Сеньора Клементия, учительница детей, за вознаграждение 40 сольдо обещала Липпи Казини без каких-либо дополнительных расходов содержать, наставить и обучить его брата... читать и писать в такой мере, чтобы он мог читать Псалтырь, Доната и упражняться в письме..." (Женщины- учительницы, с. 92). (Донатом, поясним, называли самый популярный учебник латинского языка по имени его автора, грамматика IV века.) Но существовали сферы интеллектуального труда, в которые доступ женщинам был закрыт. Поскольку женщина не могла учиться в университете и, следовательно, изучать юриспруденцию или медицину, то она не могла и практиковать как юрист или доктор — ведь соответствующие лицензии городские муниципалитеты выдавали лишь лицам с университетским дипломом. Правда, история донесла до нас интересные свидетельства об исключениях из этого правила. Так, в XIV веке итальянская девушка по имени Новелла, дочь известного ученого Джованни д’Андреа, друга Петрарки, не только посещала занятия в университете, но даже читала там лекции вместо заболевшего отца. Когда это происходило, между ней и студентами ставили ширму — и потому, что это выходило за рамки тогдашних приличий (публичная сфера считалась сферой мужской), и для того, как гласит легенда, чтобы слушатели не отвлекались, взирая на удивительную красоту девушки. Лекции в университете читали также Бетина, сестра Новеллы, Констанция Календа из Неаполя. В 1380 году в Болонском университете преподавала медицину и моральную философию Доротея Букка, дочь болонского философа и медика. Сохранились упоминания и о том, что некоторые женщины, например Элеонора Аквитанская, тайно посещали лекции в университете. Сложнее было нарушить запрет заниматься интеллектуальной деятельностью профессионально. Но и Женщина и образование 155 здесь были исключения — власти нередко нарушали запрет и позволяли женщинам-врачам практиковать. Алессандра Джиллани (ум. 1326) из Болоньи во время занятий студентов препарировала человеческие тела, показывая им устройство органов человека (Ferrante, 1980, p. 18). Но, бесспорно, самым известным примером деятельности женщины в сфере медицинской науки является трактат Тротулы из Салерно "О болезнях женщин до и после деторождения и в период вынашивания" (между серединой XI и началом XIII века), который затем много раз переписывался и переводился на различные языки. В трактате не только содержится анализ болезней женщин и способы их лечения, перечислены подходящие к случаю лекарства, но и даются советы по дерматологии, уходу за телом, косметике, например, как и чем лучше покрасить волосы, как бороться со вшами и так далее. Дипломированные врачи-мужчины, как правило, относились с подозрением к врачам без лицензии, каковыми были в основном женщины. Их постоянно обвиняли в некомпетентности и даже привлекали к суду за незаконное врачевание. В 1322 году во Франции большой резонанс получил судебный процесс над Якобой, врачом без лицензии. Свидетели, в основном ее пациенты, горячо защищали женщину: она хорошо лечит, все делает так, как и мужчины, и даже лучше, то есть проверяет пульс, смотрит урину, пускает кровь, прописывает лекарство, мази, бани (описанные манипуляции были обычным методом лечения врачей). В защиту Якобы приводили случаи, когда она отказывалась от гонорара или не брала его вперед. Якоба и сама защищалась виртуозно. Она подала петицию на медицинский факультет Парижского университета, в которой утверждала, что хорошо осведомлена во врачебном искусстве. Она доказывала, что ей более прилично посещать больную женщину, чем мужчине-врачу, — ведь женщина-врач может пальпировать больной грудь и живот, ноги и руки; мужчина этого сделать не сможет, так Глава VII 156 как женщина скорее умрет от стыда, чем дозволит это мужчине; так не лучше ли ей, Якобе, разрешить навещать больную, чем допустить, чтобы та умерла? Якоба писала, что проявляла свою медицинскую компетентность даже тогда, когда мужчина был бессилен, и требовала разрешения практиковать не только мужчинам, но и женщинам, которые образованны в искусстве медицины. Ответ из Парижского университета был категоричен: женщины невежественны, они не знают латыни и теории медицины и потому могут легко убить человека; следовательно, нельзя допускать практику врачей без лицензии (Women’s Lives, p. 108). Кроме врачебной практики, деятельностью с обя- зательным получением лицензии являлась также адвокатская служба. И несмотря на то, что, во-первых, женщина не могла получить юридическое образование в университете и, во-вторых, эта деятельность еще больше, чем врачевание, была связана со вторжением ее в публичную сферу, среди нотариусов и даже адвокатов в средневековых источниках есть имена женщин (см.: Lenzi). Еще одна традиционно мужская сфера творчества — изобразительное искусство. В налоговых переписях среди художников, скульпторов, декораторов встречаются имена женщин. Кристина Пизанская хвалит свою современницу Анастасию за умение писать миниатюры, украшая манускрипты; на одном из псалтырей XV века сохранился авторский знак — фигура девушки в светском платье. Известный пример художественного произведения женщины XV века — автопортрет женщины, который называют "Мерсия, рисующая себя с помощью зеркала". * * * Наконец, несколько слов об образовании женщин из городской бедноты и крестьянства. Как правило, эти слои были неграмотны совсем — если мужчина иногда получал хоть какое-то образование в приходской церкви, то женщины обычно нет. Так, Жанна д’Арк, происходившая из зажиточной крестьянской семьи, была неграмотной и знала от матери лишь несколько молитв и основные Женщина и образование 157 постулаты христианской веры. Исключения объясняются в основном тем, что некоторые крестьянки попадали в монастырь и все же получали там образование. Например, в XV веке женщины-ллоларды были обвинены в том, что они читали англиканский вариант Библии. * * * Подводя итоги, можно отметить, что в раннее средневековье, когда центрами образования были монастыри, уровень образования мужчины и женщины различался ненамного. С развитием в Европе городской культуры, университетов, монополизировавших светское знание, женщины потеряли реальную возможность получить равное с мужчинами образование. |