Литература русского зарубежья. ЛРЗ. 1. Первая волна русской эмиграции причины, этапы, пути, состав. Первая волна эмиграции возникает в результате великого исхода
 Скачать 270.42 Kb.
|
|
29.Третья волна русской эмиграции: пути, причины, судьбы, специфика литературы. Массовый отъезд советской научной и творческой интеллигенции за рубеж в 1966 – 1990 годах, названный третьей волной эмиграции, был обусловлен социально-историческими и эстетическими причинами. С одной стороны, он явился «результатом разочарования» в кратковременности «оттепели», реакцией на идеологическое и политическое давление тоталитарной власти, контроль над писательскими организациями и жесткий цензурным режим. С другой – это следствие вытеснения из советской литературы писателей, которые создавали новаторские в тематическом и стилистическом отношении произведения. Третью волну эмиграции отличает подвижность временных границ: массовый отъезд начался после изгнания А.И.Солженицына в 1974 году, а в 1980-е годы в нее «влились» участники «Метрополя». Среди представителей третьей волны были писатели разных поколений, но большинство принадлежало к поколению 1930-х годов. Почти все они пережили гонения, испытали те или иные формы политического давления (вплоть до судов над писателями и арестов по обвинению в тунеядстве). Для многих эмиграция явилась следствием изгнания с родины, когда приходилось выбирать между новыми репрессиями и свободой гражданской и творческой. Новая волна писательской эмиграции принципиально отличалась от литераторов второй эмиграции: в основном это творчески состоявшиеся писатели, хотя были и те, кто не имел возможности в полной мере реализовать свой творческий потенциал. Своеобразной «пересылкой» для третьей волны стала Вена, а центрами расселения – США, Германия, Париж, Израиль. Как и эмигранты первой волны, некоторые авторы вынуждены были в первое время работать в неинтеллектуальных областях, однако потребность в творчестве заставила, преодолев эти трудности, остаться в литературе. Представительный состав писательской эмиграции вызвал к жизни и новые издательские инициативы: «Континент», «Время и мы», «Эхо», «Третья волна», «Ковчег», «Синтаксис», «Стрелец». Совершенно разные жизненный опыт и мировоззрение мешали возникновению точек соприкосновения между поколениями старых и новых эмигрантов. Главной темой в творчестве писателей и поэтов третьей волны оставалась жизнь на родине: в советских городах, деревнях, лагерях, на фронтах войны – тема русской истории и современности, русской судьбы. Исторической, духовной, культурной миссией становится возможность сказать свое, свободное слово правды о времени, стране, народе, современнике. Предпринимается попытка переосмысления официальной концепции истории, проникновения в суть «комедии» и «трагедии» тоталитарного общества, демонстрируется подмена прогресса прогрессирующей энтропией. Литературе третьей волны эмиграции принадлежит открытие темы и своеобразного жанра – «романов отъезда» («Ниоткуда с любовью» Д. Савицкого, «Нарушитель границы» и «Вольный стрелок» С. Юрьенена, «Укрепленные города» Ю. Милославского, «Младший брат» и «Плато» Б. Кенжеева и др.). В основе их проблематики лежит особое осознание мира и своего места в нем, которое можно определить как ощущение себя «нигде» / «между», «по ту сторону жизни». Его естественным завершением становится смерть. Сюжет строится на сочетании мотивов «свершения» (мучительного преодоления границ) и разочарования (все то, от чего герой убегал, оказывается по-прежнему вокруг и в нем самом). Литература третьей волны эмиграции обозначила и новые эстетические и философские проблемы. Жесткие требования в литературе советского периода вынудили многих писателей выступить против политизированности творчества. Одним из ключевых понятий оказывается своего рода «потусторонность» - обостренное переживание экзистенциальных проблем. Им свойственно осознание недоступности прошлого, уверенность в окончательной смерти традиционного искусства. В эмиграции приходит новое понимание соотношения литературы и памяти: задача памяти – не столько реконструкция, сколько творчество или даже сочинение прошлого. Мироощущение авторов-эмигрантов, чувствующих невозможность жить живой жизнью «здесь и сейчас», привело их в лоно поэтики постмодернизма. Использование фантастической образности перерастает в один из видов протеста против реализма. Новой – подлинной – реальностью становится вымышленная реальность создаваемого художественного пространства, игровой диалог с культурными мирами. Би- и полилингвизм текста порождает каламбуры, игровой диалог с культурами, иронию. Есть в эмиграции и писатели, остающиеся верными традициям реализма. В среде эмигрантских писателей происходит еще один крупный художественный раскол: на сторонников искусства для искусства и их непримиримых противников, моралистов. У третьей волны эмиграции постмодернистская стилистика (с Запада), в отличие от 1 и 2 волны – они реалисты. 30. Стремление к достижению исторической правды как основной принцип изображения действительности в прозе третьей волны эмиграции. Большинство эмигрантов третьей волны формировались как писатели в период хрущевской "оттепели" с ее осуждением культа личности Сталина, с провозглашаемым возвращением к "ленинским нормам жизни". Писатели вдохнули воздух творческой свободы: можно было обратиться к прежде закрытым темам ГУЛАГа, тоталитаризма, истинной цены военных побед. МОЖНО ОПИРАТЬСЯ НА 31,33,34 ВОПРОСЫ. Большинство эмигрантов третьей волны формировались как писатели в период хрущевской "оттепели" с ее осуждением культа личности Сталина, с провозглашаемым возвращением к "ленинским нормам жизни". Писатели вдохнули воздух творческой свободы: можно было обратиться к прежде закрытым темам ГУЛАГа, тоталитаризма, истинной цены военных побед. «Верный Руслан» (1975). Аллегоричность, притчевость повествования. Традиции утопии, робинзонады как способ создания «экспериментальной площадки» для изучения влияния Системы на человеческие души: искажение представлений о добре и зле, природы человека. Философское осмысление вопросов о причинах подчинения власти, о вине за несправедливое устройство мира. Преодоление тревоги о будущем человечества мотивом доброты. Образ Руслана как вариация на тему положительного героя в советской литературе: безраздельное служение идеалу, готовность на жертву. «Собачье восприятие» как способ отстранения, универсальный способ видения и постижения жизни. Из лекции: Преданность системе – самое важное для собаки. Подчинение из страха, получение выгоды – традиционное понимание. Но собака подчиняется из-за любви, даже когда он не нужен системе. Умение рассуждать – противопоставление себя системе. Образ на свалке: смерть Руслана, озлобление других собак. Человек системы теряет гуманистические ценности. Ценности сохраняются только у беспородного пса, т.е. у обыкновенного человека. Из интернета: в повести писатель создает свою версию жизни и исторической ситуации, где на первый план выходят темы неволи, жестокости, страданий человека и животных и авторская мысль о внутреннем самосознании, о верности себе, о бескомпромиссности. «Лагерная» тема в повести «Верный Руслан» осмысляется через судьбу конвойной собаки, живущей в атмосфере взаимной ненависти и страха, изуродованной и погубленной лагерной системой. Рисуя катастрофу, пережитую не только ни в чем неповинным псом, но и целыми поколениями людей, писатель бьет тревогу, говорит о необходимости осознать правду, преодолеть холуйство и рабство. На примере Руслана писатель показывает метод «воспитания» людей, как заключенных, так и надзирателей, в эпоху культа личности. «Генерал и его армия» (1994) как переосмысление традиций отечественной классической литературы (прежде всего – «Войны и мира» Л.Н.Толстого) и новый взгляд на трагические события второй мировой войны и ее участников (попытка объективной оценки неоднозначных исторических фигур, неоднозначность решения вопроса о цене победы). Изображение конкретно-исторических примет тоталитарной эпохи, неприятие насилия во всех его проявлениях, функции категории абсурда. Исследование глобальных закономерностей человеческого бытия, обнаженных в условиях войны, символическое наполнение деталей и подробностей. Своеобразие конфликта в романе о войне: столкновение не армий, а нравственных позиций, жизненных философий. Мотив трагической расплаты личности за стремление к независимости. Значимость народной точки зрения. Из лекции: Произведение написано как попытка осмысления истории войны «Как выстояло государство?»; усложнение темы народ и власть. Действия властей подвержены законам абсурда. Генерал Чибисов – совещание по обороне города и наступление на немцев, считает, что у города хорошая оборона. Подарки для Украины только для Украины, хотя другие государства тоже защищали землю, и не меньше, чем украинцы. Армия вступает на территорию Украины, но не нашлось генерала. Полковника назначают генералом (абсурд). В итоге армия погибает, так как у генерала нет опыта командования армией. Лейтенант( майор) Светлооков от «смерша» просит доносы на генерала. Тот ,кто отказывается – чувствует себя в грязи, а те, кто соглашаются – герои, которые выполняют государственный долг.(хотя генерал всегда хорошо к ним относился). Проблема ответственности человека за свои дела. Шестериков докладывает о смене пути генерала. Противоречие концепции истории (ближе к Толстому), размышление об истинности и ложности офицеров. Самопожертвование – главное русское качество, с помощью которого можно выиграть войну. Открытый финал. Из интернета: Основные темы, рассматриваемые в романе, – это величие народного подвига в Великой Отечественной войне, ответственность генералов за солдатскую кровь, за жизнь человека как главной ценности, единство народа в отпоре фашистам. Знаменателен фрагмент текста, в котором немецкий генерал Гудериан вспоминает слова бывшего царского генерала, которого он звал в бургомистры Орла и услышал отповедь оккупанту: «Когда вы уйдете, мы должны будем все начать сначала. Не обессудьте, генерал, но теперь мы боремся за Россию, и в этом мы все едины». Всем ходом повествования автор отмечает народность войны. Писатель верен толстовским традициям в изображении народной войны, прекрасно владеет исторической ситуацией ушедшей эпохи. Автор подчеркивает, что русские люди, весь народ защищали в Отечественной войне не сталинский режим, а свое отечество, свою родную землю. «Московская сага» (1992). Историческое повествование о значительном (в хронологическом и смысловом отношении) периоде истории: множество реальных исторических событий, героических и трагических, образ Москвы. Эпический строй повествования как отражение масштабности событий «русского ХХ века». Включение в текст цитат из газетных публикаций как признак историчности и способ показать политические события в разных ракурсах, подтвердить типичность отдельных бытовых и поведенческих деталей. Влияние «Большой истории» на историю семьи: разрушение психики героев, разочарованность и резкая смена жизненных ориентиров; десакрализация категорий чести, красоты, любви, чуда. Актуализация традиций жанра семейной хроники. Включение существования персонажей в общемировой контекст (прежние воплощения); идея вечного обновления, бесконечности жизни. Из интернета:. Философско-религиозная проблематика романа «Московская сага» воплощается в оригинальной форме многоуровнего повествования, в котором происходит совмещение различных временных пластов не только жизни главных героев, но и многовековой истории России. «Московская сага» является своеобразным «ответом» эпопее Л. Толстого «Война и мир». В.Аксенов развивает в «Саге» проблему влияния истории на человеческие судьбы. В.П. Аксенов видит «Московскую сагу» частью мирового «свободного романа», в котором царит феерия «человеческих произволов». Видимости большого, значимого Аксенов противопоставляет малое, незначительное, показывая тем самым несущественность самого противопоставления одного и другого перед лицом бесконечности рождений и смертей. Тем самым, он возвращается на свой лад к толстовскому пониманию истории, для которого одинаково значимо большое и малое, или, точнее, ни одно не значимо больше другого: размышления князя Андрея на поле Аустерлица или пса Пифагора в доме Градовых, зловещая фигура Сталина или нелепая и неуклюжая — жука рогача, Ленин-вождь или Ленин-белка. Если, как говорил Л.Н.Толстой, «сумма людских произволов сделала и революцию, и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила», то, пожалуй, и старый врач Б.Н. Градов, и его жена Мэри, столь любившая Шопена и Брамса, и их домработница Агаша, и даже участковый уполномоченный Слабопетуховский влияли на ход истории не меньше де Голля, Черчилля, Рузвельта, Гитлера, Сталина, императора Хирохито и Муссолини. Что связывает современного читателя с историей, давно утерянной в неисчислимом множестве интерпретаций, кино- и телеверсий, отдаленной событиями последних лет и десятилетий, перевернувших представление о мире и о стране, о человеке и о его месте в истории? Вводя в свое произведение элементы семейного романа и хроники, постмодернистской игры с реальностью и эпического охвата событий в духе привычного современникам киносериала, Аксенов дает свой ответ на этот вопрос. История — это то, о чем мы знаем едва ли не больше, чем о своем собственном настоящем, и не знаем на самом деле ничего, потому что она остается произвольным пространством, где силы Судьбы сплетаются с происками Вымысла и откровенного Абсурда, и создают ту реальность, в которую мы продолжаем верить и жить в ней, потому что ничего другого нам и не остается. 31. «Большая» и «малая» истории в романе В. Аксенова «Московская сага». Образ Москвы. «Московская сага» (1992). Историческое повествование о значительном (в хронологическом и смысловом отношении) периоде истории: множество реальных исторических событий, героических и трагических, образ Москвы. Эпический строй повествования как отражение масштабности событий «русского ХХ века». Включение в текст цитат из газетных публикаций как признак историчности и способ показать политические события в разных ракурсах, подтвердить типичность отдельных бытовых и поведенческих деталей. Влияние «Большой истории» на историю семьи: разрушение психики героев, разочарованность и резкая смена жизненных ориентиров; десакрализация категорий чести, красоты, любви, чуда. Актуализация традиций жанра семейной хроники. Включение существования персонажей в общемировой контекст (прежние воплощения); идея вечного обновления, бесконечности жизни. Ориентация на скандинавский эпос – частная судьба на фоне исторических событий. Используются приемы сентиментального романа, романа-воспитания и др. Противопоставление двух миров: 1. Москва 2.Серебряный бор 1. Мир нервный. Вероника покупает Кириллу настойку брома в качестве успокоительного. Преобладание в городе красного цвета. Город изображается через категорию молвы как странное, таинственное пространство, в котором присутствуют и тайные подземные ходы, и хрустальный гроб с забальзамированным властителем. Таинственность проявляется и в контрасте внешнего и скрытого существований Москвы. В романе, рисующем Москву 1930- 1950- х гг. это выражено через противопоставление дневной обыденности и ночного кошмара. ВСЕ МОЛЧАТ, ОЩУЩЕНИЕ ОБЩЕГО СТРАХА, ОПАСНОСТИ (Нина с братьями встречают иностранца) Москва демонстрирует и еще одну свою ипостась −имперской столицы с ее атрибутами: масштабностью очертаний (характерно, что город часто рисуется через взгляд сверху); иерархичностью в организации пространства. Городское пространство отмечено присутствием храмов, Никита Градов крестится, глядя на церковь, когда у него рождается сын. 2. Сосредоточение ценностей и традиций. Например, воскресные обеды в кругу семьи. Дом- ценностная категория. Дом в его истинной ипостаси вынесен за пределы города, и в его определении появляется слово «остров», один из значимых для Аксенова топосов: «Переступая порог этого дома, всякий подумал бы: вот остров здравого смысла, порядочности, сущий оплот светлых сил российской интеллигенции. <...>Даже и в годы военного коммунизма среди частично разобранных на дрова дач Серебряного Бора градовский дом всегда поддерживал свой очаг и свет в окнах...Постоянно, например, звучал рояль. Разгуливал по коврам огромный и благожелательнейший немецкий овчар Пифагор. Из библиотеки обычно доносились мужские голоса –вековечный «спор славян». дом Градовых получает у В.П. Аксенова разные определения: «Так и всегда, при всех поворотах истории и судьбы, Градовы прежде всего стремились домой, собраться вместе. Только позднее, в тридцатых, дом стал казаться им не крепостью, но западней». Когда же после ареста Никиты Градова его жена Вероника с детьми возвращается в дом Градовых возникает новое определение этого дома – «пристанище». Для Вероники преданность мужу – вереница несчастий и насилий, так как все хотят воспользоваться красивой женщиной. Кирилл из троцкиста превратился в верующего человека. Борис 4 (младший) решил уйти из военного училища и пойти в медицинский (осуществление мечты Бориса старшего). Проигрывание типологически схожих ситуации в жизни 3-х поколений, это должно ощущать и 4 поколение. Роман состоит из трех книг: «Поколение зимы», «Война и тюрьма», «Тюрьма и мир». В «Московской саге» Василий Аксенов скрупулезно воспроизводит атмосферу свершающегося на глазах Апокалипсиса, верно подмечая и актуализируя психологические реакции людей на крушение основ, происходящее буквально на глазах. Для творчества Аксенова характерно обостренное чувство реальности. Можно сказать, что оно по сути своей онтологично. Собрав в единое целое все свои духовные силы: чувственный опыт, рациональное мышление, историческую перцепцию и религиозное созерцание – герой Аксенова начинает понимать истинное видение мира и постигать сверхрациональные истины о реальности. И религиозный опыт дает наиболее важные данные для решения этой задачи, придавая миросозерцанию окончательную завершенность (к религиозности, каждый своим путем, приходят Борис III Градов и Кирилл Борисович). Между тем Аксенов понимает реальность как подлинное, самодостаточное, всеобъемлющее и всепроникающее единство, не нуждающееся для своего бытия ни в чем ином. В пользу этого тезиса говорят регулярно повторяющиеся зарисовки природы, размышления семейного пса Пифагора и, наконец, финальная фраза третьего тома «Сталин между тем в виде великолепного жука-рогача, отсвечивая сложенными на спине латами, пополз куда-то в сверкающей траве. Он ни… не помнил и ни… не понимал». Мир понимается Аксеновым не как раздробленный набор объектов, а как органическое целое. Что же представляет реальность в этом аспекте? Исследуя состав реальности «Московской саги», находим объективную действительность – совокупность вещей и процессов, протекающих в пространстве и во времени, независимых от нашего познавательного взгляда, на них направленного. Перед внимательным читателем раскрывается область идеального бытия, выражающего себя в совокупности общих форм и отношений, таких, как качество, субстанция, логическое тождество, отношение между родом и видом, причина и следствие и т.п. Этот вид бытия не имеет ни пространственной, ни временной формы и логически первичен по отношению к объективной действительности. Такой квинтэссенцией московской вольной жизни, жизни вообще становится для Кирилла Градова и Цецилии Розенблюм два килограмма «московских сладостей», которые за долгую дорогу «утрамбовались, расплылись или окаменели в зависимости от консистенции». Семейство Градовых так живо интересует В. Аксенова именно в силу своей, чудом сохраненной, способности «жить с миром одной душой», остро ощущая не только социальные, но и духовные причинно-следственные связи. Градовы сами живут в этой полной гармонии с миром (здесь необходимо подчеркнуть, что гармония в данном случае означает не отсутствие конфликтов, а их иную природу, скрытую в самой природе того или иного явления). Борис Никитич Градов постигает глубинный трансцендентальный смысл своего существования на пороге бытия и инобытия: в последние минуты жизни он видит окружающую его природу, в которой с особой ясностью различает недоступный ему прежде смысл, и в то же время, за неким облаком-завесой, угадывает, а через мгновение и различает тех, кто ждет, пока его душа отделится от тела. «Жизнь, словом, улыбалась старому доктору в эти <...> дни, она даже предлагала ему нечто недоступное другим: а именно: некое льющееся переливами темно-оранжевое облако, которое с застенчивой подвижностью располагалось сейчас шагах в тридцати от кресла Бориса Никитича». |