Билеты по первобытке 2003. 1. Предмет, задачи и значение первобытной истории. (стр. 35)
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
22. Эпоха производящего хозяйства. Новые производственные достижения. Первое крупное разделение труда. Стадия позднепервобытной (позднеродовой) общины характеризуется развитием про¬изводящего хозяйства ранних земледельцев или земле¬дельцев-скотоводов в одних частях ойкумены, высо¬коспециализированного присваивающего хозяйства так называемых высших охотников, рыболовов и собирате¬лей — в других. На протяжении всей этой стадии повсю¬ду, где имелись благоприятные природные условия, первая форма хозяйства вытесняла вторую. Возникнове¬ние производящего хозяйства было величайшим дости¬жением первобытной экономики, фундаментом всей дальнейшей социально-экономической истории челове¬чества, важнейшей предпосылкой получения регулярно¬го избыточного, а затем прибавочного продукта. В пер¬спективе именно оно повело к разложению первобытно¬го и складыванию классовых обществ. Недаром за этим поворотным моментом, приходящимся в основном на время неолита, закрепилось название «неолитической (или аграрной) революции» - зарождение элементов производящей экономики, одно из величайших достижений человечества, предложенное английским археологом Г. Чайлдом. Высо¬коспециализированное хозяйство высших охотников, рыболовов и собирателей также открывало значитель¬ные возможности для дальнейшего развития. Когда, как и где возникли скотоводство и земледелие? Какова древность более или менее бесспорных нахо¬док остатков культурных растений и домашних жи¬вотных? Они относятся к IX—VIII тысячелетиям до н. э. и происходят из Передней Азии — Палестины, Си¬рии, юго-восточной Турции, Из растений это полба-эммер, пшеница, ячмень, чечевица, одним словом, те растения, которые требовали в то же время изобретения определенных навыков приготовления, чтобы быть упот¬ребляемыми в пищу. Археологически зафиксировано интенсивное собирательство этих растений в диком со¬стоянии, поэтому несомненно навыки их приготовления в пищу относятся к более раннему времени, чем время их введения в культуру. Первыми продуктивными домаш¬ними животными были овца и коза, крупный рогатый скот был приручен и начал использоваться позже. Бес¬спорные свидетельства одомашнивания осла, лошади, верблюда, северного оленя, ламы относятся к значи¬тельно более позднему времени. В настоящее время трудно назвать единичный фак¬тор, который бы привел к освоению новых природных ресурсов и переходу к производящему хозяйству. Суще¬ствовавшие в мезолите техническое вооружение и спосо¬бы охоты, как их сейчас можно реконструировать, были достаточно продуктивны, чтобы обеспечить существова¬ние земледельческих общин. Переход к могильникам как к коллективной форме захоронения покойников, зафик¬сированный именно в это время, косвенным образом свидетельствует об увеличении их числа, а значит, и об увеличении численности коллективов, невозможном при недостаточности средств к жизни. Другое дело, что охотничье хозяйство, как показывают многочисленные этнографические примеры, по природе своей нестабиль¬но. Оно подвержено спадам из-за перемен в природной обстановке, обусловливающих нарушение экологиче-ских ниш и резкое падение численности промысловых животных, чревато поэтому периодическим наступлени¬ем голода, иногда продолжающегося несколько лет. Это обстоятельство было сильнейшим стимулом поиска новых источников пищи и до какой-то степени может рассматриваться как экономический стимул или фактор перехода к производящему хозяйству. Но, несомненно, не меньшую роль должно было играть хорошее знаком¬ство с миром животных и растений, приобретенное в процессе многотысячелетней охоты и собирательства. Зоологи обратили внимание на то, что человек смог приручить только тех животных, которые имели в своем собствен¬ном поведении предпосылки для одомашнивания — отсутствие боязни человека, смирный нрав. Знание повадок животных и продуктивных свойств растений, а также мест их возможного обнаружения образовало другой фактор или стимул перехода к про¬изводящему хозяйству, который можно назватьпро-изводственно-познавательным. При использовании плодов и семян диких растений какая-то их часть оставалась неиспользованной и дава¬ла всходы вблизи жилища. Переход от этого в культу¬ру — дело времени. Более того, сразу же начинался процесс, выразительно описанный еще Дарвином,— бессознательный отбор, когда человек начинал выращи¬вать рядом с жилищем наиболее крупные семена так же, как он сохранял на племя крупных животных. Проблема очагового, т. е. приуроченного к опреде¬ленным замкнутым пространствам, или непрерывного по всей ойкумене возникно-вения производящего хозяйства, представляет собою в настоящее время одну из кардинальных проблем истории первобытного общества. На одном полюсе ее решения стоит крупная фигура Николая Ивановича Вавилова, сформировавшего гипотезу прерывистого очагового происхождения земледелия как в Старом, так и в Новом Свете и аргументировавшего ее результатами тщательных исследований культурного растительного покрова планеты. С другой стороны ему противостоят современные преемники его гипотезы, указывающие на непрерывность процесса введения растений в культуру, отсутствие локальной приуроченности возникновения земледелия, скажем, в Африке. Новейшие археологические исследования в целом поддерживают гипотезу Вавилова. Следовательно, в намеченных им очагах ими практически везде зафиксировано очень древнее земледелие. Если очерчивать представления об очагах перехода к первичному земледелию и производящему хозяйству, то древней-шим из очагов земледелия является, наверное, передне-азиатский в широком смысле слова, охватывающий огромную территорию и настолько сложный по составу культурной флоры, что он, по многим высказываниям ученых, сам распадается на самостоятельные и незави¬симые очаги, скажем, кавказский, среднеазиатский, переднеазиатский в узком смысле слова. Близок к нему территориально средиземноморский очаг, сформировав¬шийся при бесспорном влиянии из Передней Азии и, в свою очередь, распадающийся на западносредиземно-морский, балканский, восточносредиземноморский, се¬вероафриканский очаги, каждый из которых сформиро¬вался частично самостоятельно, а частично при значи¬тельных воздействиях со стороны. На востоке Старого Света громадным очагом возникновения земледелия и, может быть, самостоятельного введения в культуру животных была Восточная Азия, оказавшая влияние на возникновение производящего хозяйства на Японских островах, в бассейне Амура, в материковой части Юго-Восточной Азии. Возникновение земледелия и скотоводства сопро¬вождалось другими сдвигами в развитии производи¬тельных сил. Прежде всего значительно прогрессирова¬ла техника изготовления каменных орудий труда. Местами известные уже в мезолите шлифование, или полирование, а также пиление и сверление камня в нео¬лите получили намного большее распространение, так как для расчистки леса под поля и огороды потребова¬лись более эффективные топоры и тесла. Наряду с пре¬жними стали обрабатываться новые, более твердые породы минералов — нефрит, жадеит, обсидиан. Нача-лась разработка подземных отложений камня, появи¬лись крупные «мастерские» каменных орудий, распро¬странявшихся далеко от места своего производства. Нужды земледелия потребовали усовершенствования не только топоров, но и других орудий труда Применявши¬еся собирателями палки-копалки и примитивные жат¬венные ножи эволюционировали в настоящие мотыги и серпы, а зернотерки и ступки с пестами широко вошли в хозяйственный быт. Местами стали практиковаться простейшие приемы мелиорации почв, например иррига¬ции в Передней Азии или дренажа на Новой Гвинее. Там, где развилось высокоспециализированное охотничье-рыболовческо-собирательское хозяйство, орудия труда также приобрели намного более совершенный облик. В сухопутной охоте стали применяться изощрен¬ные ловушки, капканы, силки, в морской охоте и рыбо¬ловстве — более усовершенствованные гарпуны, сети, удочки с крючками. Широкое распространение получи¬ли средства передвижения: лодки-долбленки, волокуши, в которые со временем стали запрягать собак, на севе¬ре — сани и лыжи. Для изготовления многих из этих орудий труда и транспортных средств также нередко применялись шлифованные топоры. Переход к производящему или высокоспециализиро¬ванному присваивающему хозяйству совершался там, где уже к концу предыдущей стадии развития была достигнута относительная оседлость, и, в свою очередь, упрочивал эту относительную оседлость. Поэтому те¬перь примитивные хижины стали сменяться более дол¬говременными землянками или полуземлянками, а за¬тем и прочными наземными домами. Одежда в разных широтах варьировала от набедренной повязки до глухо¬го мехового комбинезона; с изобретением в неолите прядения и простейшего ткачества стала появляться также одежда из растительного волокна, а позднее и шерсти. Домашняя утварь пополнилась одним из крупных нововведений — изобретенной теперь керами¬кой. Основные производственные достижения на стадии позднеперврбытной общины — становление земледелия и скотоводства, усовершенствование техники обработки камня, изобретение керамики, ткачества и т. п.— свиде¬тельствуют о значительном расширении опыта и навы¬ков человечества. Эти достижения требовали также дальнейшего совершенствования организации труда. Труд по-прежнему оставался простой кооперацией, но его разделение стало уже не только половозрастным. Новый производственный уровень сделал возможной дальнейшую индивидуализацию и специализацию в не-которых областях деятельности. Ранние земледелие и скотоводство чаще всего были как мужским, так и женским занятием, причем на долю мужчин обычно приходились наиболее тяжелые, а на долю женщин — наиболее кропотливые работы. Изготовление орудий труда, средств передвижения, предметов обихода по большей части считалось делом мужчин, и только в изготовления керамики лидирующая роль чаще принадлежала жен¬щинам. Дальше продвинулось межобщинное и межплемен¬ное разделение труда. Это было подлинно общественное разделение труда, т. е. закрепление определенных заня¬тий за определенными группами людей, не связанное с их половозрастным делением. До конца XIX в. счита¬ли, что первым крупным общественным разделением труда было выделение пастушеских племен. Позднее выяснилось, что скотоводство не старше земледелия (см. об этом дальше), но на стадии позднепервобытной общины действительно произошло первое крупное раз¬деление труда — выделение племен с производящим хозяйством из общей массы других племен. Это способ¬ствовало развитию обмена между ранними земледель¬цами или земледельцами-скотоводами и охотниками-рыболовами, как низшими, так и высшими. Наряду с сырьевыми ресурсами и изделиями стали обменивать¬ся скот и пищевые продукты. 23. Социально-экономические отношения в позднеродовой общине, половозрастное и общественное разделение труда. Социально-экономические отношения: И раннее производящее, и высокоспециализированное присваиваю¬щее хозяйство по-прежнему требовали тесной коопера¬ции трудовых усилий. Расчистка леса, выпас скота, охотничьи и рыболовческие предприятия были не под силу отдельным семьям. Получаемый в хозяйстве продукт также еще оставался ограниченным. Первоначальное земледелие и скотовод¬ство нередко были менее продуктивны, чем присваиваю¬щее хозяйство, а успех охоты или рыболовства не мог быть предсказан с уверенностью. Все это способствова¬ло более или менее широкому сохранению коллективной собственности и уравнительного распределения. Все же на данной стадии возросшие и продолжавшие возрастать производительные силы обеспечивали намного более заметное получение избы¬точного продукта, постепенно становившегося регулярным. Экономическую основу общества, как и раньше, составляла коллективная, преимущественно родовая, собственность на землю. Внутри рода земля, особенно часто обрабатываемая, являвшаяся уже не только пред¬метом, но и продуктом труда, обычно передавалась во владение группам ближайших сородичей и в пользова¬ние отдельным сородичам. Земельная собственность не могла быть отчуждена: считалось, что полученная от предков, она должна перейти к потомкам. Другие средства производства и предметы потребления, созданные собственным тру¬дом — скот, орудия, утварь и т. п.— со всей несомненно¬стью были личной собственностью и могли отчуждаться. Но в то же время еще широко практиковалось свободное заимствование личных вещей сородичей, а после их смерти их движимое имущество все чаще не уничтожа¬лось, а наследовалось в пределах рода. Сохранявшееся уравнительное распределе¬ние только при экстремальных ситуациях охватывало всю общину, а в обычных условиях замыкалось в более узких группах близких родственников по крови и браку. Но и такое распределение постепенно вытеснялось тру¬довым, при котором человек, получивший хороший урожай или приплод скота, преуспевший на охоте или в рыбной ловле, оставлял продукт себе или делился либо обменивался им только с теми, с кем хотел. Рост избыточного продукта, упрочение личной соб¬ственности и замещение уравнительного распределе¬ния трудовым повели к развитию особого вида социаль¬но-экономических отношений, получивших название престижной экономики. На стадии позднепервобытной общины престижная экономика проявлялась главным образом в уже известном нам обмене дарами, или дарообмене, существуя преимущественно пока только в системе получения избыточного продукта. Дарообмен существовал как внутри общины, так и в особенности за ее пределами, связывая между собой значительный круг общин, и совершался как коллективно, так и индивиду¬ально. С помощью даро¬обмена упрочивались брачные и другие социальные связи, укреплялись мирные отношения, усиливался ав¬торитет общин и их предводителей. Собственно экономическая сторона престижной эконо¬мики противоречива. С одной стороны, она способство¬вала развитию производства, с другой стороны, церемониальный характер дарообмена вел к непродук¬тивным тратам. Противо¬речивой была также социальная сторона престижной экономики. Она стимулировала внутриобщинную и меж-общинную взаимопомощь, но и порождала начатки общественного и имущественного расслоения. Позднее престижно-экономические отношения сыграли крупную роль в углублении социально-экономического неравен¬ства, и первые предвестья этих перемен стали появлять¬ся уже на стадии позднепервобытной общины. Но пока еще появление избыточного продукта, рас¬пределявшегося по своеобразным каналам престижной экономики, не подорвало коллективистической природы общинно-родового строя. Этот строй продолжал цемен¬тироваться крупной ролью общинного труда, господ¬ством родовой собственности, сочетанием отношений уравнительного и трудового распределения. Народонаселение: В условиях раннего производящего или высокоспециализированно¬го присваивающего хозяйства постепенно увеличились обеспеченность жизненными ресурсами и связанная с ней оседлость. Это повлияло на процесс воспроизводства и динамику численности народонаселения. И действительно, даже по самым скромным палеодемографическим оценкам, прирост населения приблизился к промилле, т. е. увели¬чился не менее чем в 100 раз. Новые виды хозяйственной деятельности позволяли повысить плотность населения. Подобные размеры коллективов и их оседлый быт уже почти не лимитировали рождаемость и детность. Соответственно несколько уменьшился межродовой ин-тервал, более редким стал инфантицид. В земледельче¬ских и земледельческо-скотоводческих обществах впер¬вые отмечено стремление к многодетности. . В целом более высокий уровень жизни повел к повышению ее средней продолжительности. При этом стал уменьшаться прежде очень большой разрыв в сред¬ней продолжительности жизни женщин и мужчин. Половозрастная организация: Сохранявшееся в позднепервобытной общине естественное разделение тру¬да поддерживало существование специфических поло¬возрастных групп с их бытовой обособленностью, свои¬ми правами и обязанностями, тайными обрядами и т. д. Нередко именно на этой стадии развития, с упро¬чением оседлости и общим подъемом культурного уров¬ня, происходили институциализация таких групп и их обзаведение постоянными домами холостяков, домами девушек, мужскими и женскими домами. Наибольшее значение по-прежнему придавалось мужским группам, и наибольшее распространение име¬ли мужские дома. Здесь устраивались собрания муж¬чин, велись многие работы, проходила обрядовая жизнь, хранились предметы культа, принимались гости. Здесь же спали холостяки, а нередко и все мужчины. Женщи¬ны и неинициированные подростки в мужской дом не допускались. Женские дома встречались намного реже мужских, причем в большинстве случаев это были дома, где де¬вушки спали под присмотром старших женщин. Там, где женских домов не было, обособление полов достигалось расположением мужского дома в центре селения, а до¬мов женщин с детьми на его периферии. К этому же времени отно¬сится институциализация возрастных групп. Например, четко различались неиницииро¬ванные дети и подростки, инициированные юноши, получавшие право жениться, молодые мужчины, «зре¬лые люди» и старики лет за пятьдесят, составлявшие совет общины. Институциализованные возрастные группы женщин встречались реже и обычно насчитывали не больше трех ступеней: девушки до первой беременности, женщины, родившие хоть одного ребенка, старухи. Положение основных половозрастных групп про¬должало определяться их ролями в разделении труда и отношением к родовой собственности. В земледелии и скотоводстве, как уже говорилось, были заняты и муж¬чины, и женщины. В высокоспециализированном при¬сваивающем хозяйстве по-прежнему сохраняли свое значение как мужские охота и рыболовство, так и жен¬ское собирательство. Сфера домашнего хозяйства была целиком делом женщин. Как мужчины, так и женщины обладали равными правами на родовую собственность. В целом в позднепервобытной общине нормой оставалось равное участие и мужчин, и женщин в жизнеобеспечивающей экономике. Нередко, особенно у мотыжных земледельцев с их выдающейся ролью женского труда, складывалось так, что в хозяй¬стве (и не только домашнем) доминировала женщина. В то же время развитие престижной экономики, полностью монополизированной мужчина¬ми, начало создавать им особый престиж, и в обще¬ственной жизни доминировали не женщины, а мужчины, Поэтому в современной этнографии, видимо, правильно обращается внимание на то, что уже в позднепервобытной общине возникли предпосылки позднейшего господства мужской части общества. |