Билеты по первобытке 2003. 1. Предмет, задачи и значение первобытной истории. (стр. 35)
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
24. Общинно-родовая организация, брак и семья в позднеродовой общине. Брак и семья: На стадии позднепервобытной общины продолжал господствовать парный брак. Как и раньше, он был легко расторжим по желанию любой из сторон и сопровождался чертами групповых отношений. У пле¬мен с ранним производящим хозяйством чаще практи¬ковалась полигиния, в частности сороратная, так как большое значение женского труда в земледелии делало выгодным иметь нескольких жен. Напротив, у племен высших охотников, рыболовов и собирателей большее распространение имела полиандрия, в частности левиратная, так как здесь основным добытчиком был мужчи¬на. По-прежнему широко сохранялась и нередко даже поощрялась свобода добрачных связей, так как де¬вушка должна была доказать свою способность к де¬торождению. Браки долгое время оставались кросскузенными, но с расширением связей между общинно-родовыми кол¬лективами (и в целях этого расширения) кросскузенность сперва перестала быть обязательной, а затем почти исчезла. Тем самым браки утратили свой обмен¬ный характер и потребовали возмещения за рабочую силу женщин. Последнее поначалу принимало преиму¬щественно форму отработки, впоследствии же, с разви¬тием престижной экономики,— главным образом форму брачного выкупа. Локализация брачного поселения в позднепервобытной общине была как матрилокальной, так и патрилокальной или уксорилокальной и вирилокалыюй. Пер¬вый порядок, по-видимому, встречался чаще. Из обществ с простым присваивающим хозяйством до не¬давнего времени сохранялись преимущественно бродя¬чие патрилокальные общества охотников и собирателей, тогда как более стабильные матрилокальные общества успели перейти к новым видам хозяйства. Вместе с тем большое значение женского труда в земледелии могло способствовать укреплению матрилокальности, а разви¬тие престижной экономики — переходу к патрилокальности. В качестве переходного порядка брачного поселе¬ния почти повсеместно широко бытовала авункулокальность — поселение с мужскими родственниками, но не с отцом, а с братом матери. При матрилокальном поселении мужчина, переходя в группу жены, не порывал хозяйственных связей с собственной родней и работал как бы «на два дома*. При патрилокальном поселении женщине в какой-то мере приходи¬лось делать то же. Такая двойственность была особенно заметна в многородовых общинах, где заключались внутриобщинные браки и ни один из супругов не менял места жительства. В целом на стадии позднепервобытной общины парная семья и родовая община нахо¬дились в состоянии усиливавшегося противоборства. Чем более крепкими оставались общинно-родовые свя-зи, тем слабее была семья, а чем более укреплялась семья, тем слабее становилась родовая община. Хотя хозяйственные и социальные функции парной семьи несколько расширились, она по-прежнему имела несоизмеримо меньшее значение, чем общинно-родовая организация. У нее не было отдельной от родовой, общей для обоих супругов собственности на такое основное средство производства, как земля. Да и совместное движимое имущество супругов, за исклю¬чением жилища, чаще всего было невелико, намного уступая по размерам и значению их раздельному иму¬ществу. Наряду с парными, хотя и реже их, на стадии позднепервобытной общины существовали уже упоми¬навшиеся большие материнские семьи, или домохозяй¬ства. Для них были характерны матрилокальность или авунколокальность, нередко также дислокальность или амбилокальность. Костяк их составляли женщины со своими детьми, но очень крепкими были также связи с братьями и соответственно с дядьями по матери. Тесная связь племянников с их дядьями по матери получила название авункулата. В историческом плане большие материнские семьи, гипотетически реконструируемые и на стадии раннепервобытной общины, возможно, предшествовали пар¬ным. Но в дальнейшем они сохранялись не как пережи¬ток, а как параллельный вариант развития, нередко доживавший до эпохи классообразования. В таких семьях также вызревали начала экономической обособленности от родовой общины, но еще медленнее, чем в парных семьях. Общинно-родовая организация: Вобществах с ран¬ним производящим и высокоспециализированным при¬сваивающим хозяйством общинно-родовая организация не претерпела принципиальных изменений, но заметно усложнилась. Это относится как к структуре общины, так и к характеру родовых связей. По сравнению с предыдущей стадией резко увеличи¬лось количество многородовых общин. Это было вызва¬но в одних случаях возросшими потребностями в коопе¬рации труда, в других — хозяйственными и обществен¬ными интересами мужчин в условиях матрилокального брачного поселения. Поскольку же брачная сеть к этому времени расшири¬лась, многородовые общины обычно состояли не из двух, а из нескольких групп сородичей. Члены каждой такой группы со своими мужьями или женами образовывали как бы субобщину в общине. В свою очередь, они могли делиться на еще меньшие общинные ячейки, например тяготевшие к упоминавшимся выше материнским семьям. Потребности в широкой кооперации труда, обмене, защите от врагов, а нередко и в поддержании мирных отношений, установлении брачных контактов способ¬ствовали завязыванию связей на межобщинном уровне. Возможности для этого предоставляло развитие пре¬стижной экономики, которая и сама стимулировала такие связи. Укрепление межобщинных отно¬шений способствовало развитию таких по большей части зародившихся уже раньше институтов, как госте¬приимство, побратимство, адопция. Родовые связи и родовая организация на стадии позднепервобытной общины стали более сложными. На этом основании часть ученых полагает, что род вообще возник только в это время. В действительности же он теперь стал лишь более выраженным. Прежде всего с ростом народонаселения и сопут¬ствующим ему почкованием родов родовая организация сделалась более разветвленной. Роды разделились на внутриродовые группы, те в свою очередь — на еще меньшие группы сородичей и т. д. Внутриродовые группы сородичей были потомками более или менее реальных и памятных пред-ков. Такие группы называют ставшим международным термином «линидж» *. Поскольку для рода существует и другое обозначение — клан *, внутриродовые группы называют также субкланами. Род обеспечивал важнейшие экономические, социальные и идеологиче¬ские функции (распределение земли, трудовая и матери¬альная взаимопомощь, наследование имущества, одно¬го из родовых имен и т. п., взаимозащита, экзогамия, культовая жизнь), линидж был родственным ядром домохозяйства. С усложнением родовой организации изменился сам характер родства: из горизонтального оно быстро пре вращалось в вертикальное, или предковое. Определяю¬щее значение приобрела генеалогически прослеживае¬мая связь с отдаленным предком рода, ее линия и ее степень. Поэтому такое родство называют еще линейно-степенным. Оно могло быть унилинейным — матрилинейным или патрилинейным (агнатным) и билинейным (когнатным). В первом случае связь с родоначальни¬ком прослеживалась только по одной — материнской или отцовской — линии, во втором — по обеим линиям. Сегментарная организация еще больше усложня¬лась там, где роды продолжали группироваться в фрат¬рии. Фратрии по-прежнему могли быть исходными, первоначальными родами, но могли и возникать в ре¬зультате искусственного объединения нескольких родов. Те же процессы, что вели к завязыванию связей намежобщинном уровне, способствовали развитию меж¬родовых контактов и подчас приводили к возникнове¬нию новых фратрий. Соответственно фратрии могли быть экзогамными или не экзогамными, считаться род¬ственными или не родственными, но у них по меньшей мере было общее наименование. Фратрии (а если их не было, то непосредственно роды) объединялись в племена, на этой стадии обозна¬чившиеся четче, чем на предыдущей. Во внутриплеменной жизни ро¬ды одной фратрии всегда выступали солидарно, под¬держивая друг друга в случае надобности против родов другой фратрии. Веро¬ятно, фратрии в какой-то мере выступали в качестве особых военных единиц. Племя было верховным со¬бственником территории, носителем определенной куль¬турно-бытовой общности, кругом эндогамных браков и, что особенно важно, уже обладало не только этнокуль¬турными особенностями, но и социально-потестарными функциями. 25. Этнические и языковые процессы в первобытную эпоху. Раннепервобытная община: Внастоящее вре¬мя наибольшим признанием пользуется взгляд, по кото¬рому языковое состояние на стадии раннепервобытной общины характеризовалось так называемой первобыт¬ной лингвистической непрерывностью. Такое состояние обнаружено в ряде обществ низших охотников, рыболо¬вов и собирателей. У них существовало множество языков и их вариантов — диалектов. Но если языки, относительно далеко отстоящие друг от друга, существенно различа¬лись, то соседние языки были близки до взаимопонимаемости. Такая ситуация объяснялась как дифференци¬ацией исходных языков, так и их активным взаимодей¬ствием в контактных зонах. Немалую роль в этом взаимодействии играли межгрупповые связи — обмен¬ные, брачные и др. В результате общее праязыковое состояние ойкумены на данной стадии рассматривается как некое множество совокупностей одновременно сход¬ных и варьирующих языков. С большей или меньшей степенью гипотетичности выделяют следующие основные праязыковые совокуп¬ности. Большую часть языков Евразии, а также Се¬верной и отчасти Восточной Африки возводят к ностратической совокупности с центром в Передней Азии. На-остальной территории Азии выделяют сино-тибетскую и аустрическую совокупности с центрами в Восточной и Юго-Восточной Азии; по другой гипотезе, аустрическая совокупность состояла из нескольких других. В Тропической Африке реконструируют конго-сахар-скую, или зинджскую, совокупность с центром в области между Нилом и Нигером. Для Австралии установлено общее праязыковое состояние, но его внеавстралийский источник еще не ясен. Для Америки пока удалось лишь установить связи некоторых индейских языков с теми или иными праязыковыми совокупностями Старого Све¬та. Языковые общности, как правило, связаны с этниче¬скими общностями, т. е. совокупностями людей, облада¬ющих одной культурой (включая язык), что находит отражение в самосознании и самоназвании. Обычно существуют этнические общности разного уровня, и об¬щности основного уровня называются этносами. Неко-торые этнографы различают два вида этносов: обладаю¬щие только культурно-языковой общностью (этникосы) и к тому же связанные общностью социально-потестарной организации (этносоциальные организмы). До не¬давнего времени считалось, что на раннем этапе разви¬тия первобытного общества уже существовали древней¬шие этносы — племена, которые, хотя они еще не были этносоциальными организмами, могут рассматриваться как этникосы. Связанные между собой раннепервобытные общины предпринимали совместные охот¬ничьи облавы, вступали в отношения дарообмена, устраивали общие празднества и т. п., что также способ¬ствовало культурно-языковому взаимодействию. Одна¬ко для того, чтобы возникли выраженные этнические общности, межобщинные системы должны были быть достаточно дискретны. Между тем не только их языкам, но и их культуре было свойственно состояние своего рода непрерывности, которая действовала в направле¬нии, противоположном этнической консолидации. Так, у соседних межобщинных систем могли быть различны¬ми одни орудия труда и сходными другие, различными орудия, но сходными жилища и т. д., и только далеко отстоящие друг от друга группы сколько-нибудь за¬метно разнились в культурном отношении. В этих противоречивых условиях складывавшиеся культурно-языковые общности были еще слишком амор¬фны, неструктурированны и расплывчаты, чтобы могли рассматриваться как древнейшие этнические общности. Скорее они были только протоэтническими об¬щностями. При этом им, так же как и позднейшим этническим общностям, была свойственна иерархиче¬ская структура. Культурно-диалектным своеобразием могли обладать уже община или ее родовое ядро. Следующим уровнем иерархии была система взаимобрачных групп, вы¬сшим — более широкая культурно-языковая общность ряда таких групп, в большинстве случаев ограниченная какими-нибудь природными рубежами. В этног¬рафической литературе этнические общности среднего уровня часто называют племенами, а высшего уровня — как племенами, так и соплеменностями. Видимо, для данной стадии правильнее было бы говорить о предпле-менах и предсоплеменностях. Ученые даже расходятся во мнениях о том, какой из этих уровней был основным, что лишний раз свидетельствует об аморфности этниче¬ского состояния в рассматриваемое время. Позднепервобытная община: В целом для стадии позднепер¬вобытной общины с ее первой «демографической революцией» харак¬терны дальнейшее расселение носителей праязыковых совокупностей и образование отдельных языковых семей. Но этот процесс шел постепенно, в условиях сохранявшейся лингвистической непрерывно¬сти, и между первоначальными совокупностями и позднейшими семь¬ями, видимо, лежали посредствующие общности среднего уровня. К тому же расселялись в основном общества, перешедшие к производя¬щему хозяйству, и на новых местах своего обитания они контактиро¬вали и смешивались с обществами охотников, рыболовов и собирателей. Бывало, что аборигены переходили на язык пришельцев. Поэтому образование языковых семей нельзя представлять себе только как процесс распадения праязыковых совокупностей. Поэтому же, говоря о границах распространения языковых семей, теперь различают «ранние прародины», где начинался процесс сложения этих семей, и «поздние прародины», где он продолжался. В самом общем и неполном виде этот процесс представляется следующим образом. В ностратической совокупности выделились аф¬разийская, индоевропейская, картвельская, эламодравидская, ураль¬ская и алтайская семьи. Афразийцы первоначально локализовались в сиро-палестинской области, а позднее также в Северной и Восточной Африке. Раннюю прародину индоевропейцев предполагают на севере Передней Азии, позднюю — вплоть до территории Восточной Европы. Картвелы сперва располагались на южной границе Кавказа, затем утвердились в Закавказье. Эламодравиды из Ирана распространились в Индию. Уральцы и алтайцы из Северного Ирана и Средней Азии продвинулись далеко на север и восток. В Африке из конго-сахарцев выделились нило-сахарцы и нигеро-кордофанцы, ставшие теснить расположенных южнее палеафриканцев. В Восточной и Юго-Восточ¬ной Азии синотибетцы стали контактировать с эламодравидами, а аустрийцы (или образовывавшие их совокупности) распались на не¬сколько семей. Из них аустроазиаты из предгорьев Гималаев широко расселились в Южной Азии, а аустронезийцы из южного Китая проникли в Индонезию и Океанию. Языковая и соответствовавшая ей культурная непрерывность по-прежнему тормозили сложение четко очерченных этнических общно¬стей со своим языком, особенностями культуры, самосознанием и самоназванием. Но теперь уже намного сильнее ощущались и проти¬воположные тенденции. С переходом к земледельческой оседлости и сами общины, и их конгломераты стали более устойчивыми, чем были при бродячем присваивающем хозяйстве. Межобщинное разделение труда и развитие престижной экономики укрепляли надобщинные связи. При не всегда достаточных, хотя и повсеместно увеличившихся, размерах общин в этом же направлении действовали межобщинные браки. Еще сильнее сказывалось действие новой потестарной органи¬зации — появление надобщинных и надродовых советов и лидеров. Сложились условия для превращения протоэтносов в этносы, причем не только в этникосы, но и в этносоциальные организмы. Примени¬тельно к этой стадии уже можно говорить о первом из исторических типов этнических общностей — племени. Но пока еще только об очень раннем племени с лишь намечающейся культурно-языковой общно¬стью и социально-потестарным единством. Соответственно и племен¬ное самосознание еще только превращалось из диффузного в выраженное, а самоназвание далеко не всегда было достаточно четким. В то время как у каждого из звеньев сегментарной организации существовало представление о родоначальнике-эпониме*, у племени его, как правило, еще не было. Как и протоэтнические общности, ранние этнические общности сохраняли иерархическую структуру. Какую-то культурную и языковую (диалектную) специфику могли иметь и крупная община, и племя, и соплеменность, которой были, например, ирокезы. Стадия разложения первобытнообщинного строя:Для рассматриваемой эпохи характерна наибольшая выраженность племенной организации не только как организации социально-потестарной, но и как формы культурно-языковой, т. е. собственно этни¬ческой, общности. Этому способствовали такие процессы, как развитие межобщинного обмена и межобщинной кооперации труда, ослабление родовой и усиление за ее счет племенной организации. Этническому состоянию эпохи была свойственна наметившаяся на предшествующей стадии иерархическая структура. Племена — и как этносоциальные организмы, и как этникосы —образовывали надплеменные образования, которые также выступали в обеих этих ипостасях этнических общностей. При этом надплеменные этносоциальные ор¬ганизмы обычно совпадали с объединениями родственных племен, а надплеменные этникосы, как и раньше, были соплеменностями. Важ-ной особенностью иерархической структуры этнических общностей эпохи классообразования, по-видимому, можно считать то, что общно¬стью основного уровня теперь становилось не племя, а надплеменное образование. Этнические общности эпохи классообразования существенно от¬личались от известных нам на предыдущей стадии развития. В эпоху даже поздней первобытной общины этническим общностям еще не была свойственна сколько-нибудь заметная социальная дифференци¬ация, и поэтому их культура была вполне однородной. Кроме того, племенная организация в ту эпоху независимо от степени выраженно¬сти племенного самосознания в силу эндогамии и своей относительной обособленности была организацией в основном кровнородственной. Теперь, с развитием общественного расслоения и вызреванием клас¬сового неравенства началось расщепление общенародной культуры и стали складываться различия в культуре социальной верхушки и ши¬роких слоев населения. Возникновение объединений племен, не всегда между собой родственных, также способствовало этническому смеше¬нию. В том же направлении действовало развитие домашнего рабства с его широко практикующимся отпуском рабов на волю, браками между свободными и рабами и использованием рабынь как наложниц. Сло¬вом, социально однородные кровнородственные этнические общности сменялись такими, в которых оказались перемешанными члены разных родов и племен, а также люди разных социальных статусов. Основные этнические общности классообразования —объедине¬ния племен как этносоциальные организмы, соплеменности как этникосы — хорошо известны по античным и раннесредневековым источникам. Ими были, например, ахеяне и доряне древнейшей Гре¬ции, латиняне и сабиняне древнейшего Рима, германские «племена» саксов, баваров, тюрингов и т. п., восточно-славянские—полян, древлян, вятичей, кривичей, дреговичей и т. д. В ходе процессов классообразования объединения племен и соответственно соплеменности перерастали в первый исто-рический тип этнических общностей классовых обществ —народности. Пере¬растание межплеменной общности в на-родность могло произойти и до и после возникновения классового общества. Языковая ситуация эпохи классообразования характеризовалась зашедшим еще дальше процессом расселения носителей праязыковых совокупностей, их расширившимися контактами и смешениями. В Африке продолжалась экспансия афразийских языков к югу, вызывав¬шая аналогичное движение нило-сахарских и нило-кордофанских языков, в результате чего еще более сохранился ареал распространения палеоафриканских, койсанских языков. Индоевропейцы распростра-нились не только в Европу, но и через Нижнее Поволжье на восток по степному поясу Евразии, и на юг до Северной Индии. Динамика других языков по сравнению с ее предшествующей стадией пока не может быть охарактеризована точно. Что касается языков американ¬ских индейцев, то хотя и предложены их очень разнящиеся классификации и аналогии языкам Старого Света, большинство ученых теперь рассматривает их как единую макросемью. |