Судебный процесс Талаата-паши by Вегнер А. (z-lib.org). 1. выписки из германского уголовного кодекса
 Скачать 1.03 Mb.
|
|
Виновен ли обвиняемый Согомон Тейлирян в умышленном убийстве в Шарлоттенбурге 15 марта 1921 года человека по имени Талаат-паша? НЕТ. Отто Рейнике — главный присяжный. (Большое движение в зале и аплодисменты.) Председатель: Я подписываю решение и прошу г-на секретаря сделать то же самое и огласить решение. Секретарь читает вслух решение, которое переводится обвиняемому. Председатель: Итак, объявляется следующий приговор: «ОПРАВДАТЬ ОБВИНЯЕМОГО, РАСХОДЫ ОТНЕСТИ ЗА СЧЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КАЗНЫ». (Вновь движение и аплодисменты.) «Согласно решению присяжных обвиняемый признан невиновным в предъявленном ему обвинении в совершении уголовного деяния». Затем оглашается решение: «Приказ об аресте обвиняемого аннулировать». Обвиняемого поздравляют его защитники, соотечественники и присутствующая публика. Прокуратурой вначале предусмотрительно была подана кассационная жалоба против оправдательного приговора, но потом она была взята обратно. Таким образом, приговор вступил в силу. ПРИЛОЖЕНИЕ Представленные защитой Тейлиряна доказательства не исследовались по инициативе председателя, так как суд и присяжные заседатели заявили, что на основании прежнего судебного следствия не нуждаются в дальнейших доказательствах для вынесения своего приговора. В качестве свидетелей были приглашены: 1. Медицинские сестры Тора фон Ведель-Ярлсберг и Эва Эльверс, проживающие в Берлин-Сименсштадте, Ноннендамм, 97. Будучи санитарками, они были свидетелями описанных Тейлиряном депортаций армян из Эрзинджана. Свои наблюдения они изложили в «Сообщении о событиях в Эрзинджане в июне 1915 года» и были готовы подтвердить эти сведения под присягой. В этом сообщении, представленном суду в письменном виде, в частности, говорится: «С октября 1914 года по апрель 1915 года мы ухаживали в Эрзуруме за турецкими солдатами, затем поступили на службу Красного Креста в Эрзинджане, где был построен госпиталь и где работали четыре немецких врача с большим обслуживающим персоналом. В начале июня капитан медицинской службы, руководитель экспедиции Красного Креста, доктор Коллей сообщил нам, что в Ване армяне восстали против правительства и что поступил приказ о выселении в месопотамскую пустыню их соотечественников из тех провинций, где они составляют большинство. Но резни не должно было быть, все выселенные должны были обеспечиваться всем необходимым, а для их безопасности был предусмотрен военный конвой. Нам было запрещено всякое общение с выселяемыми армянами, нельзя было также совершать дальние прогулки, в том числе верхом на лошади. Проживающим в Эрзинджане армянам дали несколько дней для продажи своего имущества, а ключи от своих домов перед отправлением они передали местным властям. 7 июня была отправлена первая колонна. Она состояла преимущественно из зажиточных, которые могли нанять повозку, и эти, по-видимому, действительно достигли следующего пункта назначения Харпута. 8, 9 и 10 июня город покинули новые группы, всего 20-25 тысяч человек. Очень скоро до нас дошли слухи, что курды напали на безоружную толпу и полностью ее ограбили. Достоверность этих слухов подтвердила наша турецкая повариха. Женщина со слезами на глазах рассказала нам, что курды насиловали женщин и убивали, а детей бросали в Евфрат. 11 июня были посланы регулярные войска, чтобы «наказать» курдов. Вместо этого войска уничтожили всю безоружную толпу, состоявшую большей частью из женщин и детей. Со слов турецких солдат мы узнали, что женщины на коленях молили о пощаде и некоторые сами бросали своих детей в реку. Когда мы в ужасе спросили: «И вы стреляли в женщин и детей?», они ответили: «А что нам оставалось делать? Таков был приказ». Один из них добавил: «Это было мучением — видеть все это. Я не стрелял, я просто делал вид, что стреляю». Нас охватило глубокое сочувствие к бедным юношам, которых методически превращали в дьяволов. Солдаты рассказывали, что... им понадобилось четыре часа, чтобы прикончить всех. Потом приготовили повозки с быками, чтобы перевезти трупы к реке. Вечером можно было увидеть «воинов», возвращающихся домой и нагруженных добычей. «Разве мы плохо справились с нашим делом?» — спрашивали они немецкого аптекаря г-на Гельсена, который понимал потурецки и был так же потрясен, как и мы. Однако, к сожалению, армяне, как и турки, были того мнения, что немцы одобряют эти действия. 18 июня вечером мы прогуливались перед нашим домом с нашим другом г-ном Гельсеном. Нам встретился жандарм, который рассказал, что всего в 10 минутах ходьбы выше госпиталя ночевала толпа женщин и детей из окрестностей Байбурта. Он сам помогал их гнать вперед и рассказал потрясающим образом, что случилось с ними в далеком пути. «Убивая и убивая, они доставили их сюда. Каждый день убивали по 10-12 мужчин и бросали в ущелья; детям, которые не могли идти, проламывали черепа, в каждой новой деревне грабили и насиловали женщин. Я сам велел зарыть три голых женских трупа, пусть Аллах зачтет мне это» — так закончил он свой ужасный рассказ... На следующее утро, на рассвете, мы услышали, что мимо проходят обреченные на смерть. Мы присоединились к ним и вместе с ними пошли к городу. Горе было неописуемое. Осталось только двое мужчин, некоторые из женщин сошли с ума; одна кричала: «Мы готовы стать мусульманками, мы готовы стать немками, кем хотите, только спасите нас, сейчас они поведут нас в Кемаг и перережут нам горло». Когда приблизились к городу, прибыло много турок верхом на лошадях, которые стали отбирать детей и молодых девушек. Перед входом в город, где у немецких врачей был свой дом, толпа на миг остановилась, прежде чем продолжить путь в Кемаг. Это был настоящий невольничий рынок, только все было бесплатно... 21 июня мы уехали из Эрзинджана. На пути нам встретилась большая группа депортированных, которые недавно покинули свои деревни и были еще в хорошем состоянии. Нам пришлось долго ждать, чтобы пропустить их, и мы никогда не забудем этой картины. Несколько мужчин, остальные женщины и множество детей, многие из них со светлыми волосами и большими голубыми глазами, которые глядели на нас так серьезно и с таким непроизвольным величием, словно они были уже ангелами суда. Они прошли в полной тишине, взрослые и дети, кроме одной очень старой женщины, которую с трудом удерживали на осле, все до единого, чтобы потом связанными вместе быть сброшенными с высокой скалы в волны Евфрата, в той долине проклятья Кемаг Богази. Теперь так делают, рассказывал кучер-грек, и трупы можно было видеть глубоко внизу, ниже по течению. Сердце превращается в лед. Наш жандарм рассказывал, что недавно он сопровождал такую группу из 3000 женщин и детей из Мама Хатуна в двух днях пути от Эрзурума, до Кемага. «Всех убили, всех, хеп гитды битды», — говорил он... 2. Доктор фон Шойбнер-Рихтер, Мюнхен, Луитпольдштрассе, 58. Свидетель был приглашен, но не смог приехать и сообщил, что, по его мнению, достаточно, если он представит свои консульские сообщения. Они изданы в первоисточнике «Германия и Армения, 1914-1918 гг.» с введением д-ра Йоганесса Лепсиуса, изданным в Потсдаме в 1919 году, Темпель-ферлаг. В сообщении, направленном в германское посольство в Константинополе 18 июня 1915 года (у Лепсиуса с. 86), говорится следующее: «Депортированные из района Эрзурума армяне на пути через Эрзинджан в Харпут подверглись нападению курдов и подобного им сброда. Мужчины и дети большей частью были убиты, женщины похищены. Правительство не может или не хочет встать на защиту депортированных. Какие шаги мне предпринять для предотвращения дальнейшей резни?» Телеграмма от 30 июня в германское посольство в Константинополе (у Лепсиуса с. 93) гласит: «Число армян, убитых в пути, составляет 3 тысячи». В сообщении от 28 июля 1915 года (у Лепсиуса с. 113) германскому послу барону фон Вангенгейму в Константинополе говорится: «По сравнению с другими городами в Эрзуруме до сих пор более или менее мягко обращались с депортированными». Этому гуманному обращению, за которое я также выступал, вдруг был положен конец после какого-то вмешательства комитета. Затем и Махмуд Кемаль-паша отдал приказ о немедленной и беспощадной депортации всех армян. У оставшихся в городе женщин и детей снова отобрали розданные разрешения на жительство и погнали за город — навстречу верной смерти. Это произошло тогда, когда я и вали находились в Эрзинджане. Мне кажется, что здешний вали Тасин-бей, который придерживался более гуманной точки зрения, чем другие, был бессилен против этого жесткого курса. Кстати, сторонники последнего прямо признались, что конечной целью этих действий против армян является их полное уничтожение в Турции. «После войны у нас в Турции больше не будет армян — это дословное высказывание одного высокопоставленного лица». Поскольку эта цель не может быть достигнута разными формами, есть надежда, что лишения на долгом пути в Месопотамию и необычный климат доделают остальное. Сторонникам жесткого направления, к которым относятся почти все военные и государственные служащие, такое решение армянского вопроса представляется идеальным. Сам турецкий народ совершенно не согласен с таким решением армянского вопроса. 3. Консул В. Рёслер, теперь в Эгере. Министерство иностранных дел не разрешило г-ну консулу Рёслеру давать показания в качестве эксперта по турецко-армянским отношениям, но согласилось, чтобы он дал показания только о фактах, исключая субъективные высказывания. Данные им сведения приводятся в сообщениях, опубликованных д-ром Лепсиусом. В докладе от 27 июля 1915 года, представленном рейхе канцлеру Германии (у Лепсиуса с. 103), говорится: «3. Как уже сообщалось, трупы, плывущие по Евфрату, наблюдались в Румкале, Биредьике и Дьерабулусе, и, как мне сообщили 17 числа сего месяца, это продолжалось 25 дней. Все трупы были связаны одинаковым способом — две спины к двум спинам. Эта регулярность свидетельствует о том, что речь идет не об отдельных случаях резни, а об умерщвлении, проводимом властями... Как сообщается ниже, проплывание трупов после нескольких дней перерыва началось снова, причем более усиленно. На этот раз в основном женщины и дети... 6. Все больше проявлений того, что правительство преднамеренно или нет выпускает из своих рук осуществление своих мер и позволяет им перейти в резню армян со стороны черкесов и курдов. 7. Через Расудь Анн (ныне конечная станция Багдадской железной дороги) прибывают армяне из Харпута, Эрзурума и Битлиса. Об армянах из Харпута сообщают, что в деревне, в нескольких часах езды южнее города, мужчин отделили от женщин. Мужчин убили и положили по левую и правую сторонам дороги, по которой потом проходили женщины». В одной из телеграмм германскому посольству в Константинополе от 27 июля 1915 года (у Лепсиуса с. 112) говорится: «Постоянные достоверные сообщения об истреблении армян на Востоке вызывают ужас. По Евфрату все снова и все больше плывут трупы, на этот раз в основном женщин и детей. Нет ли какой-либо возможности прекратить этот ужас? Прошу известить министерство иностранных дел, чтобы в немецкой прессе не появлялись турецкие опровержения, которые создают видимость одобрения со стороны Германии». 4. Подполковник в отставке Эрнст Парраквин, Мюнхен, Ремерштр, 11. Свидетель явился и готов дать показания о преследованиях армян в Мосуле, Азербайджане и особенно после взятия Баку. 5. Майор Ф. Ц. Эндерс из Гаутинга под Мюнхеном. Свидетель явился и готов дать показания, что на основании целого ряда фактов убежден в том, что Талаат умышленно хотел истребить весь армянский народ. 6. Г-жа миссионерка М. Дидсцум, из Нидерлёснитц под Кётцшенброда, Градштег, 33. Пережитые ею события имели место в Киликии. В своем письме, в котором она сообщает, что может дать показания в качестве свидетеля, она рассказывает, как заставили армянских жителей города Гаджн под Аданой, которые, по заверениям турецкого губернатора, не проявляли никакой политической враждебности к турецкому государству, в течение трех дней покинуть свои дома и усадьбы. Инвалидов, больных и слепых выгоняли под ударами палок. Жестоко гнали также рожениц, родивших всего за несколько часов до этого, и они погибли уже в первые же часы. После того как турецкие чиновники обыскали каждый дом в поисках всего ценного и присвоили себе все, что могло пригодиться, они подожгли город одновременно в нескольких местах. Мусульманский квартал совершенно не был тронут пожаром, в то время как армянский с 2500 домами сгорел полностью. Из американского приюта также было депортировано множество армянских мальчиков и девочек. 7. Г-жа Шпикер из Рослебена на Унструте. Свидетельница вместе со своим ныне покойным мужем, который работал в Алеппо учителем, имела возможность наблюдать за армянами, проходящими через эту промежуточную станцию. Свои впечатления ее муж изложил в сообщении, представленном 6 октября 1915 года в распоряжение защиты. В нем сообщается, что, по рассказам путешественников-мусульман, дороги стали непроходимыми из-за множества трупов, которые валялись непогребенными по обе стороны дороги, и запах от разложения отравлял воздух. Из «оставшихся», пока еще не выселенных армян, ежедневно умирало в Алеппо 100-200 человек от непосильного труда. Когда голодные и исхудавшие как скелеты женщины и дети прибывали в Алеппо, они как дикие звери бросались на еду. У многих внутренние органы уже не функционировали, после 2-3 ложек они откладывали ложки в сторону. На основании рассказов жителей Алеппо приводятся многочисленные ужасные подробности о резне депортированных в Алеппо армян. 8. Писатель Армии Т. Вегнер, Нойглобсов (маркграфство). В 1915 году во время войны свидетель был сначала членом Германской санитарной миссии на Дарданеллах и в Константинополе. Здесь в июле и августе 1915 года он использовал свой отпуск, чтобы поехать в Малую Азию и лично убедиться в достоверности слухов о резне. Позже он работал в штабе фельдмаршала фон дер Гольца и объехал всю Малую Азию через Константинополь, Алеппо, Багдад и обратно до Дер Зора (линия Тигра и Евфрата). Он видел многочисленные лагеря депортированных в пустыне в самых разных местах и царящие там безграничное горе и тяжелые эпидемии. Он встречал людей, которые, чтобы спрятать свое золото, глотали его, чтобы потом снова извлечь его из своего кала. Он наблюдал, как армяне с присущей им энергией начинали обживаться в пустыне и даже пытались заниматься торговлей. Но едва все это начинало приходить в движение, как все становилось напрасным, потому что их гнали уже дальше. О резне свидетелю наглядно рассказывали армяне и турки. Во время судебного разбирательства свидетель предложил присяжным заседателям показать большое количество сделанных им фотографий, которые наглядно демонстрируют ужасающее горе депортированных и следы резни. Об этих ужасах он рассказал в «Открытом письме президенту Вильсону» в январе 1919 года, напечатанном в «Берлинер Тагеблатт» (см. также в его книге «Дер Вег оне Хаймкер» («Путь без возврата»), изд-во Себиллен, Дрезден). 9. К началу второго дня судебного заседания появился кузен Тейлиряна Самюель Восганян из Белграда, который был приглашен телеграммой, чтобы подтвердить показания Тейлиряна о своих семейных взаимоотношениях и об имущественном положении своей семьи. От допроса последнего присяжные отказались, так как показания Тейлиряна по данному вопросу были приняты на веру. 10. Писатель Арам Андонян из Парижа. Свидетелем издана книга «Официальные документы о резне армян» («Documents offidels concernant les Massacres armeniens»). В книге приводится большое количество телеграмм, содержащих приказы о преследовании армян, с приложением факсимиле оригиналов. Наиболее важные телеграммы, исходящие от министра внутренних дел Талаата, приведены в хронолохическом порядке в разделе Б приложения в немецком переводе. Андонян предоставил в распоряжение защиты в оригинале пять из этих телеграмм: № 3 от 15 сентября 1915г. № 8 от 18 ноября 1915г. № 13 от 12 декабря 1915г. № 19 от 23 января 1916г. № 21 от 7 марта 1916г. Защита передала их суду. Предложение защиты принять их к исследованию было отклонено, после того как председатель, исходя из мнений присяжных заседателей, объяснил обвиняемому: «Присяжные верят вам, что вы при совершении своего поступка были убеждены в том, что Талаат-паша — это именно тот человек, который несет ответственность за резню». По той же причине не был допрошен свидетель Андонян. Андонян выразил готовность рассказать защите о том, каким образом телеграммы попали ему в руки, и доказать их подлинность: после краха турецкого господства в Алеппо католикос Киликии созвал депутацию армян, чтобы добиться разрешения у турецких ведомств в Алеппо ознакомиться с документами, касающимися депортации. Депутация не встретила никакого сопротивления, а главный секретарь ведомства по депортации в Алеппо Наим-бей, учитывая новые условия, согласился помочь им при проверке документов, чтобы снять с себя ответственность за турецкое правительство. Арам Андонян принимал участие в просмотре документов и отобрал наиболее важные, чтобы опубликовать их в своей книге, как это и произошло. Все они были оригиналами телеграмм со служебными отметками и инструкциями. Эти оригиналы были дополнены еще копиями других телеграмм, которые подготовил Наим-бей и представил для ознакомления. В Лондоне Андонян осуществил перевод этих телеграмм на французский язык и из наиболее важных из них изготовил факсимиле для своей книги. В результате этого многие из телеграмм были утеряны. Представленные защите пять телеграмм относятся, как было упомянуто, к оригинальным. У г-на Андоняна имеется еще несколько телеграмм, но в настоящее время он их разослал по некоторым соображениям. Андонян заявил, что, кроме переданных защите, отдельные телеграммы, приведенные под пунктом Б в немецком переводе, то есть 1, 5, 6, 7, 11, 12, 15 и 17, перепечатаны с оригиналов, которые он лично держал в руках, в то время как остальные он не видел в оригинале, а воспроизвел с копий Наим-бея. |