Шнарх. 18Предупреждение в некоторых главах данной
 Скачать 4.08 Mb.
|
|
ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 313 Я далеко не сразу поверил, что Петер может удерживать такое отношение в течение достаточно долгого времени. Но, по крайней мере, он смог до этого додуматься и высказать это вслух. Теперь я знал, что он куда глубже, чем это кажется. И я не был удивлен. Я всегда помню о том, что люди выбирают себе в партнеры равных. «Ты имеешь в виду, что отсутствие желания к тебе у твоей жены является большей проблемой для нее, чем для тебя?» Я сделал паузу и потом добавил: «Ну, может быть, наконец все встало на свои места. Каждый имеет право на свои чувства – или их отсутствие. Но обладатель и носитель этих чувств имеет больше всего прав на то, чтобы обратить на них внимание». Одри играла с отраженным ощущением себя Петера – которое было той ценой, которую он заплатил за свою зависимость от ее подтверждений. Но смех Петера совершенно сломал этот паттерн. Одри, без сомнения, ощущала это. «Ты смеешься над моими чувствами», – начала раздражаться она. Она все еще пыталась удержаться на знакомой территории. «Вовсе нет. Если отсутствие у тебя сексуального желания к Петеру является для тебя проблемой, то я буду рад помочь тебе всеми доступными средствами. Может быть, теперь, когда отсутствие желания к Петеру стало больше твоей проблемой, чем его, ты сможешь сделать с этим что-то новое. Однако интересен сам тот факт, что отсутствие «подобных чувств» не было для тебя проблемой до тех пор, пока это не стало меньшей проблемой для него». Я посмотрел прямо в лицо Петеру. Несколько секунд мы продолжали молча смотреть друг на друга. Я убрал с него свой взгляд и тихо сказал им обоим: «Если перестать быть таким реактивным, ситуации часто начинают развиваться совершенно неожиданным образом». Дилемма выбора Многие люди в той или иной форме задавали мне один и тот же вопрос: «Как тебе удается сделать так, чтобы люди совершали такие удивительные вещи? Отчего у них возникает желание пройти через тревоги, риски отвержения и раскрытие своего самого глубинного «я» – особенно когда их брак совсем не в лучшей форме? Как ты мотивируешь людей быть такими смелыми?» Часто я отвечаю на это вопросом: «Как вы думаете, пилигримы отправились в Новый Мир оттого, что были такими смельчаками – или потому что просто больше не могли терпеть того места, где они жили до того?» У нас есть фантазия о том, что будто бы у нас есть выбор – тревожиться или нет. К сожалению, такого выбора у нас нет. Мы выбираем между той или иной тревожностью. Либо сделать что-то пугающее – либо столкнуться с проблемами от того, что мы этого не сделали. Совершаем ошибку либо через поступки, либо через Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 314 их избегание. Либо встаем лицом к лицу с изменениями – либо остаемся в том же самом. Делаем (сексуальные) вещи, которые никогда не делали ранее – или лишаемся этого вкуса к жизни. Справляемся с тревогами по поводу роста – или корчимся в страхе перед жизнью, оставаясь вечными детьми. Конфронтируем страх дифференциации или ужас смерти брака при жизни. Это примеры дилемм выбора, встроенных в эмоционально преданные отношения. Подобные дилеммы характерны для природы человека: мы являемся фундаментально отдельными формами жизни, и ценим как соединенность, так и автономность. В Главе 4 мы разоблачили иллюзию, содержащуюся в метафоре о «нахождении в одной лодке». Как только вы начинаете осознавать, что вы и ваш партнер находитесь в двух отдельных «лодках», вы понимаете природу своей дилеммы: вы хотите управлять своей собственной лодкой – и лодкой вашего партнера тоже. Мы называем это «единением» – до тех пор, пока вы управляете обеими лодками сразу. Однако когда то же самое пытается сделать ваш партнер, это называется «контролем». Если же вы хотите вдобавок еще и абсолютной уверенности в том, куда направляет свою лодку ваш партнер, и уверенности в том, что вы не контролируете при этом его – то вы немедленно сталкиваетесь с дилеммой выбора. Если вы посмотрите в словарь, то заметите, что выражение «дилемма выбора» на самом деле избыточно – технически, дилемма и есть ситуация, в которой возникает необходимость выбора между двумя или большим количеством неприятных альтернатив. Однако многие люди понимают «дилемму» в соответствии со другим словарным определением: как «запутанную или неприятную ситуацию». В своей клинической практике я использую термин «дилемма выбора» для того, чтобы подчеркнуть то, что (а) часто мы стараемся остаться в наших сложных, запутанных и болезненных ситуациях для того, чтобы сохранить общий контроль над происходящим, (б) для разрешения ситуации часто требуется сделать выбор, (в) обычно мы хотим получить оба варианта, но в реальности доступен только один, и (г) мы стараемся избежать выбора (оставаясь в трудных ситуациях), с целью избежать потерь, неразрывно связанных с отказом от одного варианта в пользу другого (т.е. с решением). И хотя сам термин может быть некорректен с лингвистической точки зрения, клиенты обнаружили, что «дилемма выбора» представляет собой мощное оружие; именно по этой причине я его тут и использую. Вы и ваш партнер будете сталкиваться с дилеммами выбора, характерными для ваших отношений в определенные моменты (если уже не столкнулись). Они могут всплыть при ваших попытках использовать то, чему вы научились из этой книги, но даже если вы вообще ничего не будете делать, вам никуда от них не деться. Дилеммы – это часть ткани жизни, и, таким образом, часть вашего брака. Контраст желаний – это только одно из естественных «горнил» брака; дилеммы выбора лежат в самом сердце сексуальной моногамии. Когда отношения попадают в тупик, каждый из участников желает получить оба варианта выбора. Проблема в том, что получить можно лишь один из них. Вы делаете выбор, а затем ваш партнер получает право сделать свой (или наоборот). Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 315 Именно в этот момент вы начинаете уговаривать партнера «проявить разумность» – для того, чтобы вам не нужно было делать выбора. Ожидание, что партнер принесет свой выбор в жертву вам, во имя любви, убивает брак, секс, близость и любовь. То, что дает нам ощущение, что нас любят – иллюзия слияния – разрушает сексуальное желание и рост. Именно поэтому, когда вы «нормальны», ваш брак представляет собой лишь отложенный во времени несчастный случай, который ищет себе место и время, чтобы случиться. «Несчастным случаем» становится тупик – и он совсем не «случаен». Дилеммы выбора – это точильные камни дифференциации. Они являются частью системы, в которой простые попытки вашего партнера обрести самого себя наносят удары по вашему нарциссизму. Никто не хочет сталкиваться с дилеммами выбора Никто из нас не хочет сталкиваться лицом к лицу со своими дилеммами и делать выбор в пользу одного варианта, отбрасывая остальные. Маниакальные попытки «иметь все сразу» подпитывают нашу тайную фантазию о том, что это возможно – и что при этом можно вообще избежать всех наших тревог. Этика свободной любви шестидесятых – «нереалистично ожидать, что один человек сможет удовлетворить все твои потребности» – незаметно поддерживает нашу идею о том, что мы можем иметь все, что хотим (а для этого нам нужно просто распределить свои потребности среди нескольких людей). Но решения, обязательства, дружба и целостность обретают смысл только в мире конечного количества вариантов. Поп-психология говорит нам то, что мы хотим слышать: что нужно ожидать от своего партнера принятия, понимания и подтверждения собственной позиции даже тогда, когда он с вами не согласен – и что партнер даже «обязан» согласиться с «разумностью» этого! И эта стратегия работает до тех пор, пока все еще остается достаточно пространства для того, чтобы каждый обладал собственными чувствами и мог действовать на их основании. Но многие подходы семейной терапии не работают в спальне, потому что в них пытаются избегать дилемм выбора. Мы можем соглашаться иметь разногласия до тех пор, пока фокусируемся на чувствах и восприятиях. Однако когда вопрос в поведении, то гибкость в этой области сильно сокращается. Мы не можем соглашаться иметь разногласия по поводу секса. Когда ваш супруг заявляет, что никогда не будет заниматься определенными сексуальными вещами – или вообще отказывается от секса – вряд ли вы ему ответите: «Дорогой, спасибо, что поделился!» Когда мы говорим, что у нас нет выбора в данной ситуации, мы действуем так, словно теперь можно сесть и сидеть, ожидая, когда этот выбор появится. Но это «отсутствие выбора» – всего лишь удобная маскировка более глубокой истины: «Нет такого выбора, который бы меня устраивал!» Выбор всегда есть – но не так часто он совпадает с тем, что нам бы хотелось. Мы хотим иметь выбор (не) делать того, чего мы (не) хотим – и избежать при этом последствий (например, бесконечно Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 316 откладывать секс со своим партнером на потом и при этом иметь гарантию того, что он от нас не уйдет). Или же мы хотим закрепить один из вариантов за собой – и блокировать партнеру возможность сделать то же самое. (Многие люди думают, что моногамия – отличная штука... для их супруга). И становится совершенно ясно, отчего многие из нас чувствуют себя «застрявшими». Движение вперед означает выбор. Сохранение статуса кво предлагает верить в фантазию о том, что можно не делать никакого выбора – или в иллюзию о том, что если долго-долго откладывать на потом, то желаемый вариант откуда-то появится. Невозможно сделать выбор в пользу неделания выбора – если только вы одновременно при этом не будете блокировать своему супругу возможность тоже принимать решения, которые повлияют на вашу жизнь. А это очень трудно – и скорее даже невозможно – делать бесконечно. Вам нужно для этого убеждаться, что ваш партнер не будет меняться (расти). Вы надеетесь, что он будет слишком задавлен и запуган для того, чтобы делать какие-то собственные движения. Вы наносите ему удары, для того чтобы не дать ему возможности принять свою собственную форму. Или же старательно маскируете свою собственную форму (или стараетесь ее не демонстрировать). Когда партнерам приходится изгибаться в положение «буквы зю» ради принятия и покоя друг друга, чаще всего одному из них или обоим не нравится заниматься сексом в этой «позиции». Но мы опасаемся отстаивать то, чего мы хотим – и по этой причине пытаемся диктовать партнеру, как он должен реагировать на то или на это. Мы не хотим инициировать общение – но при этом хотим изменений. Супруги часто пытаются избежать навязываемых браком выборов, узурпируя варианты выбора своих партнеров. Тайная интрижка на стороне может считаться попыткой украсть право выбора партнера в пользу моногамии. Изменщик хочет сразу оба варианта: заниматься сексом с кем-то другим и при этом сохранить семью со своим супругом. Он как бы говорит: «Я хочу этого другого человека и тебя тоже. Если я расскажу тебе об измене, то ты можешь принять решение покинуть меня. Поэтому к черту то, что ты хочешь – быть в моногамных отношениях. Я получаю оба варианта – а ты не получаешь ни одного. И все это потому, что я люблю тебя, и не хочу от тебя отказываться!» При таком раскладе понятно, почему другой супруг может и вовсе отказаться от секса. Но это не устраняет дилеммы; это просто означает, что ни один из вас не хочет делать выбор. Столкновение с дилеммой выбора настолько опасно для нарциссизма некоторых людей, что они просто выключаются – или наоборот, совсем не могут заткнуться. Они регрессируют, и контроль переходит к рептильной части их мозга (Глава 5). Некоторые устраивают осаду до полной капитуляции партнера. Другие словесно (или физически) избивают своего супруга до полного отказа от отстаивания своих приоритетов – ради того, чтобы дилемма выбора не всплывала на поверхность. И в том, и в другом случае упускается внутренняя часть дилеммы, которая создает поведение: требование, чтобы партнер вас «любил», вкупе с такими поступками, которые не являются ни проявлением любви, ни поводом для нее. То, как мы поступаем со своими дилеммами выбора, отражает наш уровень целостности. Мать Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 317 Одри проявляла рептильные реакции, когда Одри начинала реагировать на ее садистскую «забывчивость». Навешивая на стресс Одри ложный ярлык «неуважения» и «обвинения», ее мать пыталась заткнуть Одри и устранить все причины для самоконфронтирования. (Мы также можем изучить этот момент через рассмотрение влияния на Одри её хронически депрессивного отца. Нетрудно заметить, что её «невидимый» муж несильно отличался от её «невидимого» отца. Я фокусировался на матери Одри потому, что она была первичной ассоциацией Одри – и эти вопросы больше соответствуют тому направлению, в котором идет наша дискуссия. Требуется не больше минуты, чтобы разобраться с тем, как депрессия отца Одри, независимо от того, была ли у нее медицинская причина или нет, могла бы использоваться для подавления жены или дочери). Наша проблема состоит не в самой дилемме выбора, а в нашем отказе ее улаживать, в нашей неготовности иметь дело с реальной жизнью на реальных ее условиях. Трудности с дилеммами выбора обычно принимают несколько форм: Мы не можем сохранять спокойствие перед лицом того, что делает партнер. Мы становимся настолько реактивны и малоосознанны, что не можем изменить свою позицию даже тогда, когда это в наших интересах. Мы отказываемся считать своего партнера отдельным человеком. Мы не готовы переносить тревожность, вызванную личным ростом. Дилеммы выбора можно либо использовать, либо пытаться избегать их. Последний вариант присутствует всегда, но, как и в любой дилемме, у него есть своя цена: невозможно избежать или минимизировать дилеммы выбора без урезания собственного роста или счастья или роста и счастья своего партнера. Когда же вы выбираете последнюю опцию, обычно ваше намерение состоит в том, чтобы несчастным «урезанным» человеком оказался ваш супруг. Например, у Одри было больше одной дилеммы: она не хотела секса, но хотела оставаться замужем за человеком, который его хочет. На другом уровне она не хотела хотеть Петера, но при этом хотела, чтобы ее хотели. Одри хотела хотеть Петера примерно настолько же, насколько она хотела хотеть свою мать – или зависеть от нее. И она могла обходить свою дилемму до тех пор, пока Петер ощущал себя настолько неуверенным, что был готов принимать ее на таких условиях. Дилемма выбора между желанием быть желанным и нежеланием желать присутствовала всегда – Одри пришла в брак уже в этом состоянии. И это отлично сочеталось с собачьей готовностью Петера принадлежать хоть кому- нибудь. Но когда Петер почувствовал себя лучше и его ожидания повысились, возникли проблемы. Давайте также подумаем, как это работает, передаваясь от поколения к поколению. Подумайте о матери Одри, чье поведение отлично демонстрировало ее собственную дилемму желания быть желанной, но нежелания желать. Ее карательная «забывчивость» поддерживала в Одри состояние желания и потребности в ней. Если бы она действительно хотела Одри (т.е. заботилась бы о ней), то разве не логичнее было бы ей проработать эту «забывчивость», чем Русский перевод © 2013 Олег Матвеев olegmatv@gmail.com Все права сохранены ОМ-ответ 2013 http://olegmatv.livejournal.com/tag/ОМ-ответ 318 пытаться блокировать реакции своей дочери? Мать Одри сумела организовать все так, что она была желанной, но при этом не желала никого и ничего, и тем самым избегала собственные дилеммы – оплачивая это ограничениями и печалями в жизни собственной дочери. Можно было бы подумать, что итогом всего этого могло бы стать то, что у Одри не развилось бы никакой связи со своей неадекватной матерью – но в реальности всё было как раз наоборот. Одри была плохо дифференцирована от своей матери, потому что у нее никогда не было стабильной платформы, от которой она могла бы «оттолкнуться». Постоянные волнения о том, что мама забудет на этот раз, какая катастрофа настигнет теперь, попытки ее не злить – все это заставляло жизнь Одри вращаться вокруг матери даже тогда, когда они были далеко друг от друга. Но самое мощное слияние в этой ситуации, возможно, было труднее всего заметить: единственный доступный способ связи Одри со своей матерью находился в «точке приема» маминого садизма. Мазохизм – это преувеличенно сильная разновидность привязанности. И дети соглашаются на это, когда это единственный способ взаимодействия, который им предлагают их родители. Мазохист и садист – жертва и агрессор – это мощные разновидности эмоционального слияния. Дети, пережившие что-то подобное детству Одри, входят в будущие отношения с той или иной стороны этой садистско- мазохистской монеты. С какой именно стороны – это уже не так важно, хотя они обычно предпочитают «быть на раздаче». Далее они приобретают вкус к этому действию, и это становится частью их эротической «карты». У Одри за спиной было много лет мазохистских отношений, так что она знала, как «причинить это» Петеру. В соответствии с собственной историей, Петер был готов сыграть бывшую роль Одри. Петер был не меньше Одри вовлечен в игру и атакован своими собственными дилеммами выбора. Оба партнера постоянно сталкиваются с выбором, который провоцирует тревожность. Совершенно неважно, касается ли вопрос частоты сексуальных контактов, стиля или конкретного поведения. Петер страдал от не меньшего давления, хотя Одри всегда была больше в фокусе наших занятий. Одри как бы находилась под давлением «необходимости меняться», но оба супруга в равной степени сталкивались с трудностью в том, чтобы держаться за себя (в дифференциации). Петер опасался потерять свой брак, если Одри будет слишком раздражена по поводу секса – независимо от того, будет он на нее давить или нет. Он верил в угрозы Одри о том, что «она больше не может этого терпеть». Он находился под давлением обязанности «проявлять особую обходительность» в отношении нее, умиротворять ее всеми доступными средствами и избегать вероятности того, что ее что-то будет раздражать. Он также ощущал давление со стороны того варианта, что жена-то может с ним остаться, но вот секса с ней не будет никогда. В конце концов Петеру пришлось оказаться в до боли ему знакомом детском паттерне «невидимости». По сути, вся эта ситуация в браке ставила перед ним вопрос: «Чего ты вообще стоишь, по собственному мнению?» |