камерон краткая история. 5 Моим внукам Лукасу, Марго Лиль, Киле, Грэхему Зэйн

• Название: 5 Моим внукам Лукасу, Марго Лиль, Киле, Грэхему Зэйн
• Анкор: камерон краткая история.doc
• Дата: 24.04.2017
• Размер: 12.31 Mb.
• Имя файла: камерон краткая история.doc
• Тип: Документы; #4628
• страница: 16 из 44

Глава 7

ВОЗНИКНОВЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

К началу XVIII в. в некоторых регионах Европы, преимуще­ственно Западной Европы, произошла значительная концентрация сельской промышленности, в основном в текстильном производст­ве, но и не только в нем. В 1970-х гг. был придуман особый тер­мин для описания процесса экспансии и постепенной трансформа­ции соответствующих отраслей: протоиндустриализация. Данный термин был впервые введен для описания развития льняной про­мышленности Фландрии. Это было сельское надомное производ­ство, организованное предпринимателями из Гента и других круп­ных рыночных городов, которые вывозили продукцию — льня­ные ткани — на отдаленные рынки, особенно на рынки Испан­ской империи. Работниками в таком производстве обычно явля­лись члены семейного хозяйства (муж, жена и дети), которые, как правило, возделывали также небольшие участки земли, а также закупали другие необходимые им продукты на рынке. Рас­сматриваемый термин был впоследствии уточнен и распространен во времени и в пространстве на другие схожие производства. В некоторых случаях — например, в случае ланкаширской хлопча­тобумажной промышленности, — соответствующие процессы рас­сматривались как прелюдия к полному развитию фабричной сис­темы. Однако в других случаях, например, применительно к ир­ландской и даже фламандской льняной промышленности, такого перехода не произошло.

Основополагающей чертой протоиндустриальной экономики было использование труда индивидуальных, обычно сельских ра­бочих, организованных городскими предпринимателями, которые снабжали рабочих сырьем и продавали продукцию на отдаленных рынках. Эти рабочие должны были покупать по крайней мере часть необходимых им товаров на рынке. Внимательный читатель заметит, что это описание можно отнести также и к отраслям, описанным в главах 3 и 5, — в частности, к надомной промыш­ленности и раздаточной системе. Действительно, критики термина «протоиндустриализация» считают его излишним. Если этот тер­мин и несет какой-либо дополнительный смысл, то он состоит в подчеркивании отдаленности рынков сбыта, в то время как боль­шая часть традиционной надомной промышленности работала только для местных рынков.

201
Термин «протоиндустриализация» и схожие понятия относятся прежде всего к производству потребительских товаров, особенно текстильных изделий. Однако задолго до появления фабричной системы в хлопчатобумажной промышленности существовали дру­гие крупные и высококапиталоемкие отрасли, производившие средства производства и промежуточные продукты, а иногда и по­требительские товары. Мы уже упоминали о французских коро­левских мануфактурах. Они обычно располагались в больших строениях, похожих на фабричные, где квалифицированные рабо­чие трудились под контролем мастера (foreman) или предприни­мателя, однако на них не использовалась механическая сила. Схо­жие протофабрики создавались землевладельцами-предпринимате­лями дворянского происхождения в Австрийской империи (Боге­мия и Моравия) и во многих других местах. Крупные землевла­дельцы также действовали как предприниматели в угольной про­мышленности, разрабатывая месторождения, находившиеся в их владениях. Герцог Бриджуотерский, который владел шахтами в Уорсли, нанял инженера-самоучку Джеймса Бриндли, чтобы по­строить в 1759—1761 гг. канал, соединяющий его шахты с Ман­честером. Железоплавильные производства, обычно расположен­ные в сельских районах вблизи лесов (источника древесного угля) и месторождений железной руды, иногда предоставляли за­нятость сотням и даже тысячам рабочих. Выплавка свинца и меди, а также изготовление стекла и судостроение также часто были организованы в крупные предприятия. Принадлежащий го­сударству арсенал Венеции, история которого восходит к Средним векам, был одним из самых ранних крупномасштабных промыш­ленных предприятий в истории. Выше мы уже затрагивали вопрос о сложной организации судостроительного производства в Голлан­дии. Английское правительство построило арсенал в Вулвиче (около Лондона), а частные предприниматели в некоторых мест­ностях также содержали крупные предприятия.

Какими бы впечатляющими ни были эти достижения, их зат­мил подъем новых форм промышленных предприятий, произо­шедший в XVIII в.

Характеристики современной промышленности

Одним из наиболее явных различий между доиндустриальным и современным индустриальным обществом является резкое со­кращение роли сельского хозяйства в индустриальном обществе. Обратной стороной сокращения роли сельского хозяйства стала в огромной степени возросшая производительность данного сектора экономики, которая дала возможность прокормить большое не­сельскохозяйственное население. С этим связано еще одно отли­чие, которое состоит в высокой пропорции рабочей силы, занятой

202

сегодня в третичном секторе, т.е. в сфере услуг (особенно это ка­сается профессиональных, а не бытовых услуг). Сейчас доля за­нятых в третичном секторе составляет 50% и более против 30 — 40% занятых в промышленности и смежных отраслях. Однако _это° — сравнительно недавнее явление, которое стало особенно за­метно во второй половине XX в. В период собственно индустриали­зации, который длился примерно с начала XVIII в. (в Великобрита­нии) ДО первой половины XX в., характерной чертой структурной трансформации экономики был подъем вторичного сектора (горно­добывающая и обрабатывающая промышленность, строительство), что проявлялось в росте как доли рабочей силы, занятой в этих сек­торах, так и доли их продукции в совокупном выпуске.


Рис. 7.1. Английская промышленность в 1700 г. (ср. с рис. 7.5).

203
204 Сначала указанная трансформация была отмечена в Англии, затем в Шотландии, и Великобритания по праву стала именовать­ся «первой индустриальной державой». Более красочный, но менее полезный термин «промышленная революция» относится к последним десятилетиям XVIII в. и к первым десятилетиям XIX в. Как станет очевидно в дальнейшем, термин этот неточен и способен ввести в заблуждение. Более того, его использование от­влекает внимание от синхронных, но качественно иных типов раз­вития в континентальной Европе. Если бы Великобритания никог­да не существовала или была бы поглощена океанской пучиной, Европа (и Америка) все же прошли бы через индустриализацию, хотя ее черты были бы другими. Как бы то ни было, данная глава посвящена началу процесса индустриализации в Великобритании XVIII в. (рис. 7.1).

В процессе этой трансформации, которую можно более точно, хотя и более прозаично, определить как «возникновение совре­менной промышленности», постепенно выявились некоторые ха­рактеристики, отличающие «современную» промышленность от «досовременной». Во-первых, это масштабы использования меха­нической энергии машин, во-вторых, использование новых источ­ников энергии, особенно минерального топлива, и, в-третьих, ши­рокое применение материалов, не существующих в природных ус­ловиях. Эти факторы обусловили значительные размеры предпри­ятий в большинстве отраслей.

Наиболее значительные улучшения в технологии заключались в использовании машин и механической силы для выполнения задач, которые раньше выполнялись гораздо медленнее и с ис­пользованием большего количества труда людей и животных, или задач, которые прежде вообще не могли быть выполнены. Конечно, механические устройства, такие как колесо, блок и рычаг, были известны со времен Античности; целые столетия че­ловечество использовало природную энергию для управления па­русными кораблями и приведения в движение ветряных и во­дяных мельниц в простейших промышленных процессах. На протяжении XVIII в. произошел заметный рост использования энергии воды в таких сферах, как мукомольное, текстильное и металлургическое производства. Но наиболее важное достижение в применении энергии на ранних этапах индустриализации за­ключалось в замене дров и древесного угля на каменный уголь в качестве топлива и начале использования парового двигателя в горнодобывающей и обрабатывающей промышленности и на транспорте. Равным образом, выплавка металлов из руд прак­тиковалась людьми на протяжении столетий, но использование каменного угля и кокса способствовало значительному снижению цены металлов и расширению их применения, в то время как открытия в области химии создали массу новых искусственных и синтетических материалов.

204
«Промышленная революциям: неправильное употребление термина

Возможно, ни один термин из лексикона экономических исто­ков не употребляется более широко, чем термин «промышлен­ная революция». Это весьма печально, поскольку сам термин не имеет сколько-нибудь прочного научного обоснования и способст­вует неправильному представлению о сущности экономических из­менений. Тем не менее, более ста лет он применялся для обозна­чения того периода британской истории, который стал свидетелем применения машин в текстильной промышленности, введения па­рового двигателя Джеймса Уатта и «триумфа» фабричной систе­мы организации производства. По аналогии этот термин приме­нялся также к начальному этапу индустриализации в других стра­нах, хотя и без общего согласия относительно датировок.

Выражение revolutionindustrielleбыло впервые использовано в 1820-х гг. французскими авторами, которые, желая подчеркнуть важность механизации французской хлопчатобумажной промыш­ленности, которая происходила в то время в Нормандии и на се­вере страны, сравнивали ее с великой политической революцией 1789 г. Вопреки широко распространенному мнению, Карл Маркс не использовал этот термин в его общепринятом смысле. Термин получил распространение только после публикации в 1884 г. «Лекций по промышленной революции в Англии» Арнольда Тойнби. Тойнби был социальным реформатором, а не ученым, и его главный интерес заключался в борьбе с моральной деграда­цией британского рабочего класса, которая, по его мнению, имела место¹. Приглашенный читать лекции в Оксфорд, он посвятил их взаимосвязи экономических событий с экономической политикой, особенно с появлением политики laissez-faire, которую он считал губительной для рабочих. Тойнби не подготовил свои лекции для публикации, и они были изданы по записям одного из его студентов и последователей после преждевременной смерти ав­тора в 1883 г. Тем не менее, книга стала бестселлером, и выра­жение «промышленная революция» немедленно было подхвачено публикой.

Ранние описания этого феномена подчеркивали роль «великих изобретений» и драматическую природу перемен. Вот что было сказано в учебнике 1896 г.: «Перемены... были неожиданными и радикальными. Все великие изобретения были сделаны в сравни­тельно короткий промежуток времени... Менее чем через 20 лет

¹ «Наша цель состоит в том,., чтобы улучшить положение основной массы населения» (Toynbee A. Lectures on the Industrial Revolution in England: Popular Addresses, Notes and Other Fragments. 1884. P. 150). Арнольд Тойнби, о котором мы ведем речь, был дядей несколько более известного Арнольда Дж. Тойнби, автора книги «Постижение истории».

205
206 великие изобретения Уатта, Аркрайта и Боултона были внедрены в производство, сила пара привела в движение новые станки, и сформировалась современная фабричная система». Э.П.Ашер сухо охарактеризовал это описание как выражение «наивысшей формы исторической неточности»¹. Ранние интерпретации также подчеркивали отрицательные последствия внедрения новых мето­дов производства. Хотя рост производительности в результате ис­пользования механической энергии и машин признавался, в боль­шинстве работ подчеркивались такие факторы, как использование детского труда, вытеснение квалифицированных ремесленников машинами и нездоровые условия жизни людей в новых фабрич­ных городах. На протяжении длительного времени для большин­ства людей термин «промышленная революция» имел негативный оттенок.

Серьезные ученые осознавали неадекватность термина и про­тестовали против его употребления, но безуспешно. Еще в 1919 г. Ашер писал: «Термин овладел умами, и, несмотря на неверное значение, он без сомнения займет свое место в литературе», в связи с чем «его интерпретация становится все более и более не­обходимой»². В 1924 г. Джордж Анвин писал: «когда, оглядыва­ясь назад, мы видим, что "революция" идет на протяжении двух веков и что ее подготовительный период составлял еще два столе­тия,., мы можем усомниться в самом термине... Хотя в момент своего появления он и был достаточно полезен, но до настоящего времени он использовался неверно»3.

Датировка, приведенная в «Лекциях» Тойнби, — 1760 — 1820 гг. — была произвольно привязана ко времени правления Георга III, о котором Тойнби, собственно говоря, и был пригла­шен читать лекции. Некоторые ученые, сознавая, что традицион­ные трактовки переоценивали скорость изменений, указывали на необходимость определить более длительный период «револю­ции», которая, по их мнению, происходила с 1750 г. по 1850 г. (датировка не менее произвольная), а подчас раздавались аргу­менты против задания какой-либо конечной даты вообще. С дру­гой стороны, Джон Неф, который назвал идею промышленной ре­волюции «принципиально ложной», считал, тем не менее, что «беспрецедентное ускорение промышленного прогресса началось не в 1750 г. или 1760 г., а в 1780-х гг.»⁴. Точка зрения Нефа

¹ Usher A.P. An Introduction to the Industrial History of England. Boston; New York, 1920. P. 249.

² Ibid.

³ Unwin G. Studies in Economic History: The Collected Papers / R.H.Towney (ed.). London, 1927. P. 15.

⁴ Nef J.U. Western Civilization since the Renaissance: Peace, War, In­dustry and the Arts. New York, 1963. P. 276, 290. Сначала Неф в качестве отправной даты предложил 1785 г. (The Industrial Revolution Reconsid­ered // Journal of Economic History. 1943. № 3. May).
207 была поддержана Уолтом Ростоу; ей даже была придана аура вы­сокой точности, когда Ростоу определил 1783 — 1802 гг. как пери­од «взлета» (take-off) Англии¹.

¹ Rostow W.W. The Stages of Economic Growth: A Non-Communist Manifesto. Cambridge, 1960. P. 38.

207 (Выражение «take-off» -«взлет», т.е. переход к самоподдерживающемуся экономическому росту, выдвинутое и популяризированное Ростоу, является по су­ществу псевдонаучным заменителем выражения «промышленная революция» и в равной степени вводит в заблуждение.)

207 Несмотря на эти попытки расширить или сократить период «революции», определение ее дат получило санкцию такого авто­ритета, как Т.С.Эштон, наиболее известного историка экономики Англии XVIII в. Это вдвойне парадоксально, поскольку Эштон, в отличие от большинства своих предшественников, рассматривал достигнутый результат скорее как «достижение», а не «катастро­фу», и поэтому не испытывал особенного восторга по поводу рас­сматриваемого термина. Сам Эштон писал: «Изменения затронули не только промышленность, но также социальную и интеллекту­альную сферы. Слово "революция" подразумевает внезапность из­менений, которая в реальной жизни не является характеристикой экономических процессов. Система человеческих отношений, ко­торую иногда называют капитализмом, стала складываться задол­го до 1760 г. и получила свое полное развитие гораздо позднее 1830 г. Существует опасность проглядеть очень важный момент преемственности» ².

² Ashton T.S. The Industrial Revolution, 1760-1830. Oxford, 1948. P- 2. Даты в названии, а возможно, и само название его книги были вы­браны издателем, для которого труд Эштона был одной из книг хроноло­гической серии.
Предпосылки и сопутствующие обстоятельства индустриализации

207 Как писал Эштон, изменения затронули не только промышлен­ность, но и социальную и интеллектуальную сферы. В действи­тельности они оказали влияние также на коммерческие, финансовые, сельскохозяйственные и даже политические проблемы. В этой «сплошной паутине» исторических перемен трудно выбрать приоритеты, особенно с учетом того, что методы или «единицы измерения» самих перемен ненадежны или отсутствуют вовсе. Од­нако есть основания полагать, что интеллектуальные изменения являлись наиболее фундаментальными, в том смысле, что они сде­лали возможными другие перемены и стимулировали их.

207 Уже в Средние века некоторые люди стали задумываться о практической возможности использования сил природы. Позже

208 научные достижения, связанные с именами Коперника, Галилея, Декарта и Ньютона (и многих других), придали силу этим идеям' В Англии влияние Френсиса Бэкона, одним из афоризмов которо­го было выражение «Знание — сила», привело к основанию в 1660 г. королевского общества «для развития знаний о природе». Некоторые ученые рассматривают применение науки к производ­ству в качестве отличительной черты современной промышленнос­ти. Несмотря на свою привлекательность, эта точка зрения не ли­шена слабостей. На заре современной промышленности в XVIII в. наука и научное знание были слишком слабыми, чтобы их можно было непосредственно применять в производственных процессах. Фактически лишь во второй половине XIX в., когда начался рас­цвет химии и электротехники, научные теории стали играть роль основы для разработки новых процессов и создания новых отрас­лей. Однако неоспорим тот факт, что еще в начале XVII в. науч­ные методы — в частности, методы наблюдения и эксперимен­та — стали применяться (хотя и не всегда успешно) для решения утилитарных задач. Использовались эти методы отнюдь не только учеными. Одной из наиболее значительных черт технического развития в XVIII в. и в начале XIX в. было большое количество крупных инноваций, осуществленных самобытными мыслителями, механиками и инженерами-самоучками (само слово инженер при­обрело свое современное значение именно в XVIII в.). Во многих случаях термин «экспериментальный метод» может быть слиш­ком формальным для описания реального процесса; более умест­ным было бы выражение «метод проб и ошибок». Однако жела­ние экспериментировать и осуществлять инновации проникло во все слои общества, включая даже сельское население, традицион­но более консервативное и подозрительно относящееся к нововве­дениям.

Именно потому, что Англия была первой страной, начавшей широкомасштабную индустриализацию, она же была лидером в деле повышения производительности сельского хозяйства. К концу XVII в. Англия уже находилась в первом ряду европейских стран по уровню производительности сельского хозяйства, в кото­ром было занято лишь около 60% населения. Хотя абсолютная численность сельскохозяйственных рабочих продолжала возрас­тать вплоть до середины XIX в., их доля в совокупной численнос­ти рабочей силы устойчиво снижалась, составив в начале XIX в. примерно 36%, в середине XIX в. (когда их абсолютное количест­во достигло максимума) — примерно 22%, а в начале XX в. она составляла уже менее 10%.

208 Средства, с помощью которых Англия повышала производи­тельность сельского хозяйства, носили во многом характер экспе­риментов с новыми культурами и новыми типами севооборота. В XVI в. из Нидерландов были заимствованы методы культивирова­ния турнепса, клевера и других кормовых культур, которые стали широко распространяться в XVII в.

208 Возможно, наиболее важным

209 ововведением в сельском хозяйстве до появления методов науч­ной агрономии в XIX в. было развитие плодопеременной техноло­гии, предусматривающей временное превращение пашни в пастбища (часто с высевом новых кормовых культур) вместо прежней практики постоянного разделения земель на пашню и пастбища. Эта технология имела двойное преимущество: она восстанавлива­ла плодородие почвы путем улучшения севооборота (в т.ч. высева бобовых культур), а также позволяла поддерживать более высо­кое поголовье скота, благодаря чему производилось больше наво­за для удобрения, а также больше молока, мяса и шерсти. Многие землевладельцы и фермеры также экспериментировали с селек­цией домашнего скота.

Важным условием как улучшения севооборота, так и селекции скота было огораживание и консолидация полей. При традицион­ной системе открытых полей было трудно, если вообще возможно, добиться согласия между многими земледельцами на введение новой культуры или нового типа севооборота, а при выпасе скота в общих стадах было трудно осуществлять селекцию. Несмотря на сильные стимулы к огораживанию, оно имело множество против­ников, преимущественно в рядах коттеров и сквоттеров, которые не имели своих участков в рамках системы открытых полей и об­ладали лишь традиционными правами выпаса одной —двух голов скота на общинном пастбище. Наиболее известными были огора­живания, которые проводились в соответствии с парламентскими законами в период между 1760 г. и концом наполеоновских войн, поскольку именно они сопровождались всплеском оппозиционной литературы (рис. 7.2). Однако огораживания на основе личных соглашений шли почти непрерывно с конца Средних веков; осо­бенно интенсивными они были в конце XVII в. и первые шесть десятилетий XVIII в. К этому времени более половины пахотных земель Англии было огорожено.

Новый сельский ландшафт, который появился на месте дере­вень, окруженных открытыми полями, состоял из компактных, консолидированных и огороженных (стеной, забором или изгоро­дью) ферм, в большинстве своем имевших площадь от 100 до 300 акров. Процессу огораживания и технологическим улучшени­ям сопутствовала тенденция к укрупнению ферм. В 1851 г. около одной трети обрабатываемой земли принадлежала фермам, вла­девшим 300 и более акров земли. На фермы, имевшие менее 100 акров, приходилось только 22% земли. Но даже при этом число владельцев небольших ферм в два раза превосходило число владельцев прочих ферм. Причина этого заключалась в том, что владельцы небольших ферм обрабатывали землю с помощью чле­нов своих семей, в то время как крупные фермеры были капита­листическими арендаторами, которые нанимали безземельных сельскохозяйственных рабочих. Принято было считать, что огора­живания привели к «обезлюдению» деревни, однако на самом деле связанные с ними новые технологии культивации вели к

209

210 росту спроса на труд.

210 Абсолютная численность сельскохозяйствен­ной рабочей силы стала сокращаться не ранее чем со второй по­ловины XIX в., когда были внедрены такие сельскохозяйственные машины, как молотилка, косилка и паровой плуг.