камерон краткая история. 5 Моим внукам Лукасу, Марго Лиль, Киле, Грэхему Зэйн

• Название: 5 Моим внукам Лукасу, Марго Лиль, Киле, Грэхему Зэйн
• Анкор: камерон краткая история.doc
• Дата: 24.04.2017
• Размер: 12.31 Mb.
• Имя файла: камерон краткая история.doc
• Тип: Документы; #4628
• страница: 18 из 44

Глава 8

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ В XIX ВЕКЕ: БАЗОВЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ

231 XIX в. явился свидетелем несомненного триумфа индустриаль­ного пути развития Европы, особенно Западной Европы. Зародив­шись в Великобритании, современные формы промышленности распространились через Ла-Манш и Северное море в Бельгию, Францию, Германию и другие страны Европы, а также через Ат­лантический океан в США и, немного позже, в другие регионы мира. В процессе своего распространения они во многом транс­формировали условия жизни и труда в этих регионах. Эти изме­нения приняли различные формы в различных странах, что зави­село от местных особенностей и времени начала индустриализа­ции. Данные различия будут рассмотрены в последующих главах. В этой же главе мы рассмотрим основные общие тенденции, ха­рактерные для ключевых факторов экономического развития — населения, природных ресурсов, технологии и институтов.
Население

После периода застоя, продолжавшегося с начала или с сере­дины XVII в. вплоть до середины XVIII в., население Европы вновь стало быстро расти примерно с 1740 г. (рис. 8.1). К 1800 г. оно составляло почти 200 млн чел., или немногим более одной пятой совокупного населения мира, насчитывавшего в то время примерно 900 млн чел. (Более подробные — но не обязательно более точные — цифры приведены в Таблице 8.1). В XIX в. рост численности населения Европы ускорился и к 1900 г. она превзо­шла 400 млн человек, достигнув примерно одной четверти сово­купного населения мира, составлявшего приблизительно 1,6 млрд (Эти цифры не включают население европейского происхожде­ния, проживающее за пределами Европы — в США, британских доминионах и Латинской Америке; его учет увеличил бы долю ев­ропейцев до 30% населения мира.) Рост численности населения продолжался в XX в., хотя темпы роста в Европе несколько сни­зились, в то время как в остальном мире возросли. К 1950 г. на­селение Европы превысило 550 млн при общем населении мира в 2,5 млрд человек.

232




Рис. 8.1. Вверху: Плотность населения Европы около 1750 г. Внизу: Плотность населения Европы около 1914 г.

Источник: McEvedy С., Jones R. Atlas of World Population. Penguin Books, 1978. Figures 1.9a, 1.13b.
233

233 Таблица 8.1

Рост численности населения (млн чел.)



Источник: Woytinsky W.S., Woytinsky E.S. World Population and Production Trends and Outlook. New York, 1953. P. 34, 44; Mitchell B.R., Deane P. Abstract of British Historical Statistics. Cambridge, 1962. P 8-10.

234 Такие темпы роста численности населения не имели прецеден­тов ни в Европе, ни в мире в целом. За исключением кратковре­менных колебаний (которые иногда были очень масштабными, как в период Великой Чумы), население мира удваивалось при­мерно каждые 1000 лет на протяжении периода от появления зем­леделия до конца XVIII в. В XIX в. население Европы удваива­лось за период менее 100 лет, а в XX в. даже эти показатели были превзойдены темпами роста численности совокупного насе­ления мира.

234 При сохранении современных темпов естественного прироста население Земли будет удваиваться каждые 25 — 30 лет.

235 На протяжении XIX в. Великобритания и Германия, две круп­нейшие промышленные страны Европы, имели темпы роста чис­ленности населения свыше 1% в год. (Неизменный темп роста численности населения на 1% обеспечил бы удвоение численности населения каждые 70 лет.) В свою очередь, Россия, одна из на­именее развитых в промышленном отношении стран Европы, имела самые высокие темпы роста численности населения среди ключевых европейских стран — в среднем около 2% в течение всего столетия. Франция, еще одна ведущая промышленная стра­на, которая имела самое большое население в Западной Европе в начале века, намного отставала по темпам его роста от других стран, особенно во второй половине XIX в. В целом за столетие средние темпы увеличения численности ее населения составили лишь около 0,4% в год.

Таким образом, не существует четкой корреляции между инду­стриализацией и ростом численности населения, и нужно искать другие факторы, объясняющие этот рост. До того, как в послед­ней четверти XIX в. был достигнут прогресс в развитии транспор­та, который сделал возможным широкомасштабный импорт продо­вольствия из-за океана, одним из главных ограничителей роста численности населения Европы были сельскохозяйственные ресур­сы континента. На протяжении XIX в. сельскохозяйственное про­изводство в огромной степени выросло по двум основным причи­нам. Во-первых, увеличились площади возделываемой земли. Этот фактор сыграл особенно большую роль в России, которая имела огромные неосвоенные территории, а также в других частях Восточной Европы и в Швеции. Однако даже в Западной Европе для выращивания сельскохозяйственных культур стали доступны новые земли, прежде всего за счет отказа от практики оставлять поля под паром и за счет освоения ранее невозделывавшихся зе­мель и пустошей. Во-вторых, производительность сельского хо­зяйства (выпуск в расчете на одного рабочего) выросла благодаря введению новых технологий, основанных на достижениях науки. Прогресс знаний в области почвоведения и возросшее применение удобрений, сначала естественных, а затем и искусственных, уве­личили урожайность обычных почв и сделали возможной обработ­ку бывших пустошей. Снижение цены железа-способствовало при­менению улучшенных, более эффективных орудий и приспособле­ний. Во второй половине столетия появились сельскохозяйствен­ные машины, такие как паровая молотилка и механическая жатка.

235 Дешевый транспорт также способствовал миграции населения. Как и в Великобритании, миграция на Европейском континенте была двух типов: внутренняя и международная. В целом за пери­од 1815 — 1914 гг. Европу покинули около 60 млн человек. Из них почти 35 млн уехали в США и еще 5 млн — в Канаду. Порядка 12 — 15 млн уехали в Латинскую Америку, преимущественно в Ар­гентину и Бразилию. Австралия, Новая Зеландия и Южная Аф­рика приняли большую часть остальных.

235 На Британские острова,

236 включая Ирландию, пришлась основная часть эмигрантов — около 18 млн человек.

236 Значительные массы переселенцев покину­ли Германию, скандинавские страны, а после примерно 1890 г. — Италию, Австро-Венгрию и Российскую империю, включая Поль­шу. Миграция внутри Европы была также значительной, хотя в некоторых случаях она была только временной. Большое число поляков и других славян, а также евреев двигались на запад, в Германию, Францию и т.д. Франция привлекала итальянцев, ис­панцев, швейцарцев и бельгийцев, в то время как Великобритания принимала иммигрантов со всей Европы. На восток Российской империи, в Сибирь, за период между 1861 г. и 1914 г. пересели­лись около полутора миллионов крестьянских семей; туда же на­правлялись многие преступники и политические ссыльные.

За исключением последнего случая миграция была в основном добровольной. Иногда эмигранты бежали от политических пресле­дований, но большинство уезжало под давлением экономических факторов и в надежде на лучшую жизнь за границей. Например, в течение 8 лет, последовавших за Великим картофельным голо­дом 1845 г., более 1,2 млн человек уехали из Ирландии в США, и значительно большее число перебралось через Ирландское море в Великобританию. Новые и почти незаселенные земли за океа­ном, такие как Канада, Австралия и Новая Зеландия, привлекали устойчивый поток иммигрантов, большинство из которых были уроженцами Британских островов. Относительно много итальян­цев и немцев эмигрировали в некоторые страны Южной Америки, ставшие впоследствии наиболее экономически развитыми на кон­тиненте.

Внутренняя миграция, хотя и менее впечатляющая по объ­емам, была даже более важна для экономического развития в XIX в. Важные региональные сдвиги в концентрации населения имели место во всех странах, но наиболее фундаментальным фак­тором был рост городского населения, как по абсолютной числен­ности, так и в процентном отношении к совокупному населению. В начале XIX в. Англия уже была наиболее урбанизированной страной, в которой свыше 30% населения проживало в городских поселениях, насчитывавших свыше 2000 жителей. Нидерланды с их давней городской традицией имели, возможно, аналогичную долю городского населения (для Голландии, на территории кото­рой расположен Амстердам, этот показатель превышал 50%). Ита­лия, в которой также существовала давняя городская традиция, страдала в начале Нового времени от оттока населения из ключе­вых городов, и к началу XIX в. городские жители, вероятно, со­ставляли 20 — 25% совокупного населения. Аналогичные показате­ли были характерны для Франции и западной части Германии, в то время как в остальной Европе доля городского населения не превышала 10%.

Урбанизация в XIX в. развивалась параллельно с индустриа­лизацией. Лидерство здесь опять-таки принадлежало Великобри-

236

тании. К 1850 г. более половины британского населения прожива­ло в населенных пунктах городского типа с населением 2000 чело­век и более, а к 1900 г. их доля достигла ³/4. К этому времени в большинстве других промышленных стран доля городского насе­ления составляла по крайней мере 50%, и даже страны, бывшие преимущественно аграрными, демонстрировали выраженную тен­денцию к урбанизации. Например, в Российской империи, кото­рая в целом имела не более 10,5% городского населения, Москва и Петербург имели свыше 1 млн жителей.

Население промышленных стран не просто проживало в горо­дах, оно предпочитало крупнейшие города. В частности, в Англии и Уэльсе доля населения, живущего в сравнительно небольших городах (от 2000 до 20000 жителей), оставалась относительно по­стоянной (около 15%) с начала XIX в. до сегодняшнего дня, в то время как доля населения, проживающего в крупных городах (с числом жителей свыше 20 тыс.), выросла за тот же период с 27% до 70%. В 1800 г. в Европе было едва ли 20 городов с населением, достигавшим 100 тыс. человек, и ни одного подобного города не было в Западном полушарии. К 1900 г. таких городов в Европе и Северной Америке было более 150, а к 1950 г. — более 600. В середине XX в. существовало больше городов с населением, пре­вышавшим (порой намного превышавшим) 1 млн человек, чем го­родов с населением в 100 тыс. человек в 1800 г.

Существует множество причин социального и культурного ха­рактера, по которым люди предпочитают жить в крупных горо­дах. С исторической точки зрения главным ограничителем роста городов были экономические факторы, связанные с невозможнос­тью снабжения большого городского населения всем необходимым для жизни. Технологические достижения современной индустрии не только сняли эти ограничения, но в некоторых случаях сдела­ли рост городов экономической необходимостью. В доиндустри-альных обществах большая часть даже промышленного населения проживала в сельской местности: перевозить готовую промышлен­ную продукцию, такую как текстильные и железные изделия, на отдаленные рынки было дешевле, чем везти сырье и продовольст­вие в места проживания рабочих. Начало использования энергии пара и переход к фабричной системе, замена древесного угля кок­сом на металлургических предприятиях и усовершенствование транспорта и коммуникаций радикально изменили ситуацию. Раз­витие фабричной системы сделало необходимой концентрацию ра­бочей силы. Ввиду повышения роли угля некоторые из крупней­ших промышленных центров возникли в районах его месторожде­ний или поблизости от них — «Черная страна» (Black Country) в Англии, Рурский бассейн в Германии, район вокруг Лилля в се­верной Франции и район Питтсбурга в США. Эти примеры также подчеркивают важность природных ресурсов для современного экономического роста.

237
Природные ресурсы

238 Индустриальная Европа не испытала никакого волшебного увеличения количества и качества своих природных ресурсов по сравнению с доиндустриальным периодом, однако в результате технологического прогресса и под давлением растущего спроса ог­ромную и даже решающую важность приобрели ресурсы, которые раньше не были известны или имели малую ценность. Именно это произошло с каменным углем, и те регионы Европы, в которых были расположены крупные его месторождения, стали основными центрами тяжелой промышленности в XIX в. Районы, не имевшие значительных запасов угля, вынуждены были его импортировать, хотя, разумеется, они также продолжали использовать традицион­ные источники энергии воды и ветра. В конце XIX в. с появлени­ем гидроэлектроэнергии те регионы, которые имели значительные водные ресурсы, такие как Швейцария, некоторые районы Фран­ции и Италии, а также Швеция и Норвегия, приобрели новый ис­точник сравнительных преимуществ.

Европа в целом была относительно обильно наделена традици­онными минеральными ресурсами, такими как железная руда, другие металлические руды, соль и сера. Некоторые из них, такие как олово Корнуолла, разрабатывались со времен Античности, а большинство других добывались в ограниченных масштабах в Средние века и в раннее Новое время; однако запросы новой про­мышленности привели к колоссальной интенсификации их ис­пользования. Это привело к систематическому поиску прежде не­известных источников ресурсов, а также к научному и технологи­ческому исследованию возможностей их эксплуатации. В некото­рых случаях, когда местные источники истощались, поиск новых начинался за океаном, где европейский капитал и технологии спо­собствовали освоению новых территорий — например, американ­ского Запада, британских доминионов и некоторых регионов Ла­тинской Америки. В конце XIX в. активный поиск новых ресур­сов, вместе с другими причинами, привел европейские страны к расширению политического контроля над плохо организованными и слабо управляемыми регионами Африки и Азии.
Развитие и распространение технологии

238 Лауреат Нобелевской премии по экономике Саймон Кузнец назвал период, в котором мы живем, «современной экономической эпохой»¹.

¹ Kuznets S. Modern Economic Growth: Rate, Structure, and Spread. New Haven, CT, 1966. Ch. 1.

238 Согласно его точке зрения, экономическая эпоха опре-239-деляется и формируется внедрением и развитием «эпохальных ин­новаций».

239 Например, по его мнению, эпохальной инновацией ран­него Нового времени в европейской истории было развитие нави­гации и смежных технологий, которые сделали возможным от­крытие Америки и морских путей на Восток, т.е. достижения, ко­торые, по выражению Адама Смита, представляли собой «два ве­личайших и важнейших события во всей истории человечества»¹.

¹ Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1962. С. 454.

239 Согласно Кузнецу (и, несомненно, Адам Смит согласился бы с ним), большая часть событий экономической истории — и даже политической, социальной и культурной истории — в период 1499-1776 гг. может быть объяснена прогрессом исследований и открытий, ростом морской торговли, коммерческого и военного флота, а также другими явлениями того же ряда.

239 Современная экономическая эпоха, по терминологии Кузнеца, началась во второй половине XVIII в., и ее эпохальную иннова­цию он связывает с «растущим применением науки к проблемам экономического производства»².

² Kuznets S. Op. cit. P. 9.

239 Как отмечалось в предыдущей главе, научное знание как таковое в XVIII в. и даже в первой по­ловине XIX в. находило очень ограниченное применение в хозяй­ственной деятельности. Период в истории технологии с начала XVIII в. примерно до 1860 г. или 1870 г. корректнее всего назвать эрой ремесленников-изобретателей. Однако впоследствии научные теории во все возрастающей степени формировали базис произ­водственных процессов, особенно в таких новых отраслях, как производство электроэнергии, оптика и органическая химия. Од­нако в то же время они в огромной степени повлияли на техничес­кий прогресс в металлургии, энергетике, пищевой и консервной промышленности и в сельском хозяйстве, если упомянуть только самые важные отрасли.

239 При анализе процесса технологического развития в любой пе­риод истории, но особенно в современную экономическую эпоху, необходимо различать три тесно связанных, но принципиально разных понятия: изобретения, инновации и диффузия новых тех­нологий.

239 Изобретение, по отношению к технологии, означает некое новшество механического, химического или электрического характера, которое может быть запатентовано. Сами по себе изо­бретения не имеют экономического значения. Они приобретают его только тогда, когда они внедряются в экономический процесс, т.е. когда они становятся инновациями. Например, изобретение Джеймсом Уаттом устройства для охлаждения пара, которое он запатентовал в 1769 г., играло незначительную роль в экономике до тех пор, пока он в партнерстве с Мэттью Боултоном не начал в 1776 г. коммерческое производство паровых машин.

239 Диффузия

240 технологий — это процесс, посредством которого инновации рас­пространяются внутри данной отрасли, между отраслями и между разными странами. Диффузия инноваций отнюдь не представляет собой автоматический процесс копирования первоначального изо­бретения. Ввиду различных условий в различных отраслях, раз­личной наделенности стран и регионов факторами производства, а также культурных различий между странами, диффузия иннова­ций может столкнуться с проблемами, сходными с теми, с которы­ми сталкивается внедрение первоначального изобретения.

Промышленное доминирование, которого Великобритания до­стигла к первой четверти XIX в., основывалось на технологичес­ких достижениях в двух главных отраслях — в хлопчатобумаж­ной промышленности и черной металлургии, при интенсивном ис­пользовании каменного угля в качестве промышленного топлива и растущем применении парового двигателя как источника механи­ческой энергии. Механизация хлопкопрядения была завершена к 1820 г., что сделало его первой современной фабричной отраслью, в то время как механизация ткачества едва началась. Другие ос­новные текстильные отрасли, производство шерсти и льна, также только начали механизироваться, хотя они, вместе с хлопкоткаче­ством, стали быстро развиваться в течение нескольких следующих десятилетий. Металлургия завершила переход к коксовой выплав­ке металла и к использованию процесса пудлингования и прокат­ки. Уголь использовался не только для приведения в движение паровых машин, в доменных и пудлинговых печах, но также и как топливо во множестве других отраслей, таких как производ­ство стекла, соле- и пивоварение, перегонка спирта. Паровые дви­гатели обеспечивали энергией текстильные фабрики и плавильные печи, а также насосы в угольных шахтах и медных рудниках. Они также использовались, хотя и менее интенсивно, в мукомоль­ной промышленности, в керамическом производстве и т.д.

В следующие полстолетия, т.е. примерно до 1870 г., усилия многих европейских промышленников, иногда поощряемые прави­тельствами, были направлены на внедрение технологических до­стижений британской промышленности. Некоторые подробности относительно этих усилий будут изложены в главах, посвященных отдельным странам. При этом скорость технологических измене­ний увеличилась, и они захватывали многие из тех отраслей, ко­торые до того испытывали слабое влияние технологий, основан­ных на достижениях науки. Более того, в результате научных от­крытий появились некоторые прежде не существовавшие отрасли.

В текстильной промышленности, которая была одновременно и крупнейшим нанимателем рабочей силы, и лидером по стоимости промышленного выпуска почти во всех странах, в процессе гро­мадного расширения производства было внедрено множество не­больших технологических усовершенствований. Многие иннова­ции были осуществлены европейскими и американскими промыш­ленниками, искавшими возможность достичь или превзойти пока-