Айзек Азимов Основание и Империя
 Скачать 0.56 Mb.
|
4. ИмператорКалеона II в народе называли Великим. Последний сильный император Первой Империи, он очень важен с точки зрения наступившего политического и художественного ренессанса, который имел место в течение его долгого правления. Истории он, правда, больше известен как Правитель времен Бель Риоза, и в простонародье его обычно так и называли: император Риоза. Очень важно не путать последний год его правления с тем добром, которое он принес за предшествующие сорок лет… Галактическая Энциклопедия Калеон II был властелином Вселенной. Он же страдал какой‑то неизвестной и очень тяжелой болезнью. Из‑за странных поворотов, случающихся в человеческой жизни, эти два предыдущих утверждения вовсе не исключают друг друга и даже не мешают один другому. История знает еще и не такое. Но Калеону II была безразлична история. Проведение подобных сравнений не уменьшило бы его страданий ни на йоту. Точнее, его так же мало утешало, что его дед правил только одной, и то пиратски захваченной, маленькой планеткой, а сам он спал во Дворце Наслаждений Амменетека Великого, став наследником линии галактических правителей, уходящей своими корнями в невообразимое далекое прошлое. В настоящее время его не утешало даже то, что усилия его отца освободили Империю от всяческих восстаний и выступлений и восстановили мир и единство, которыми она наслаждалась при Станнеле VI, в результате чего за 25 лет правления даже облачко революций не затемняло ее сверкающий горизонт. Император Галактики и ее властелин хныкал, катая голову по подушке. На какой‑то момент боль утихла, и Калеон расслабился. Он с трудом уселся на постели и уставился на противоположную стену своей огромной спальни. Лучше быть одному в течение этих долгих приступов, чем выносить толпу льстецов, их соболезнования, их вкрадчивую утомляющую скуку. Лучше быть одному, чем смотреть в эти выжидающие глаза, маски вместо лиц, а ведь именно они решают, кому быть изгнанным, а кому возвыситься. Мысли торопливо перебивали одна другую в его голове. У него было три сына, три многообещающих молодца, полных всяческих добродетелей. Куда же они исчезли в эти ненастные дни? Ждут его смерти? Шпионят друг за другом, и все вместе шпионят за ним? Он тревожно заерзал в постели. А теперь еще Бродрих требует аудиенции. Верный Бродрих, хоть и плебей, верный, потому что его ненавидели жгучей ненавистью абсолютно все клики, – эти раздробленные многочисленные группки придворных вместо единого двора. Да, чувство ненависти было единственным, что их связывало. Бродрих – преданный фаворит, который должен быть таковым, потому что в ином случае у него никогда не было бы самого быстроходного звездолета во всей Галактике и он окончил бы свои дни в атомной камере уже на следующий день после смерти императора. Калеон дотронулся до полированной рукоятки на подлокотнике своего огромного дивана, и массивная дверь на другом конце комнаты растворилась в воздухе и стала прозрачной. Бродрих приблизился по малиновому ковру и, преклонив колено, поцеловал безжизненную руку императора. – Ваше здоровье, сир? – спросил личный секретарь. В его голосе чувствовалось волнение. – Я живу, – слабо ответил император, – если это можно назвать жизнью. Каждый негодяй, умеющий читать медицинские книги, использует меня для своих идиотских опытов. Если и есть хоть одно лекарство химическое, физическое и атомное, которое на мне еще не испробовали, то можешь не сомневаться: тут же прискачет какой‑нибудь лекаришко из другого конца Галактики, чтобы всучить его мне. И тут же покажет мне заново открытую медицинскую книгу, скорее всего подделку, в доказательство своей теории. Клянусь памятью своего отца, – все более распаляясь, продолжал он. – По‑моему, не осталось ни одного стоящего врача, который мог бы, исследовав меня, сказать наконец, что же со мной. Все они ссылаются на какие‑то старинные авторитеты, и ни один не может даже измерить пульса. Я болен, а они говорят, что болезнь неизвестна. Кретины! Если за тысячу лет в человеческом теле появилась какая‑то новая болезнь, то при чем тут труды древних? Как они могли ее раскрыть или, тем более, придумать лечение? Лучше бы эти древние жили сейчас или я жил раньше. Император закончил свою речь ругательством и выдохся. Бродрих терпеливо ждал. Наконец Калеон II сварливо сказал: – Много там людей? Он мотнул головой в сторону дверей. Бродрих спокойно ответил: – В приемной обычное количество людей. – Ну и пусть подождут. Меня занимают государственные дела. Пусть капитан Гвардии так и объявит. Или подожди, к черту государственные дела. Пусть лучше объявит, что я не даю аудиенции, и разбирается сам. Если среди придворных есть шакалы, они себя выдадут. Император с отвращением хмыкнул. – Ходит слух, сир, – гладко продолжал Бродрих, – что у вас не в порядке с сердцем. Улыбка императора мало чем отличалась от предыдущего хмыканья: – Если кто‑то решится на действия, исходя из этого слуха, ему будет куда хуже, чем мне. Но теперь скажи, что ты сейчас считаешь самым важным? Повинуясь жесту императора, Бродрих поднялся с колен и произнес: – Это касается генерала Бель Риоза, военного губернатора Сивенны. – Риоз? Калеон II недовольно нахмурился. – Я его не помню. Подожди, это не тот самый, который прислал какое‑то донкихотское послание несколько месяцев тому назад? Да, теперь припоминаю. Он просил разрешения начать победное завоевание во славу Империи и императора. – Так точно, сир. Император коротко рассмеялся. – Можно ли было подумать, что у меня еще остались такие генералы, Бродрих? Любопытный атавизм. И каков был ответ? По‑моему, ты занимался этим делом? – Да, сир. Ему было велено прислать дополнительную информацию и не предпринимать никаких военных действий без приказа императора. – Гм‑м. Вполне безопасно… Но кто этот Риоз? Он был при дворе? Бродрих кивнул головой, и его губы чуть искривились. – Он начал свою карьеру десять лет назад в гвардии Вашего Величества. Он принимал небольшое участие в деле Лемура Кластера. – Лемура Кластера? Ты знаешь, моя память мне изменяет что‑то… Это не тогда, когда молодой солдат спас два звездолета от взрыва? Но… – он нетерпеливо махнул рукой. – Я не помню подробностей… нечто слишком героическое. – Риоз и есть тот самый молодой солдат, – сухо ответил Бродрих. – Тогда же его назначили капитаном звездолета. – А сейчас военный губернатор пограничной провинции! И в его‑то годы! Способный человек, Бродрих! – Небезопасный, сир. Он живет прошлым и мифами о тех временах. Таких людей обычно считают дураками, и безвредны они, если удалены достаточно далеко. Кстати, подчиненные, – добавил он, – находятся, насколько я понимаю, под полным его контролем. Он один из ПОПУЛЯРНЫХ ГЕНЕРАЛОВ . – Вот как, – мечтательно сказал император. – Ну что же, Бродрих, я не желаю, чтобы мне служили одни бездари. Тем более что о преданности их и говорить не приходится. – Бездарный подданный не представляет опасности. За человеком способным всегда следует наблюдать. Калеон II рассмеялся, но тут же скорчился от боли. – Ты относишься к последним, Бродрих? Ладно, не будем об этом. Что нового прислал нам этот молодой завоеватель? Надеюсь, ты явился сегодня не только ради воспоминаний? – От генерала Риоза получено еще одно сообщение, сир. – О! И о чем же? – Он обнаружил, где находятся варвары, и предлагает военную кампанию. Его объяснения длинны и слегка утомительны. Не стоит раздражать ваше императорское величество сейчас, когда вы еще не так хорошо себя чувствуете. Тем более что дело все равно будет рассмотрено на сессии Совета лордов. Он искоса взглянул на императора. Калеон II нахмурился. – Лорды? Но разве это их дело? А потом все закончится дальнейшими требованиями более широкого толкования Хартии. – Ничего не поделаешь, сир. Конечно, лучше было бы, если бы ваш августейший отец подавил последнее восстание, не подписывая Хартии. Но раз уж это случилось, придется потерпеть временно. – Ты прав, ничего не поделаешь. Пусть будут лорды. Но скажи, к чему вся эта торжественность? В конце концов, это не такое уж и важное дело. Бродрих чуть растянул губы в улыбке. Он хладнокровно ответил: – Это дело романтического идиота, но даже романтический идиот может стать смертоносным оружием в руках неромантического повстанца, который его использует. Сир, этот человек был популярен здесь и не менее популярен там. Если он аннексирует одну‑две беспомощные варварские планетки, он станет завоевателем. А молодой завоеватель, доказавший свои способности, может вызвать энтузиазм пилотов, рабочих, торговцев и прочей черни, следовательно, он опасен. Даже если у него нет и ни малейшего желания сделать то, что сделал ваш августейший отец с узурпатором Ривером, всегда найдется какой‑нибудь преданный родовитый лорд, который использует его как оружие. Калеон II нетерпеливо дернул рукой и застыл от боли. Он медленно расслабился, но улыбка его была вялой, а голос тихим. – Я очень ценю тебя, подданный Бродрих. Ты всегда подозреваешь больше, чем необходимо, и достаточно принять всего половину предлагаемых тобой мер предосторожности, чтобы быть в полной безопасности. Мы отдадим дело, в Совет лордов. И посмотрим, что они скажут. Насколько я понимаю, молодой человек еще не предпринял никаких враждебных действий? – В его донесении ничего такого нет. Но он уже требует подкреплений. – Подкреплений!? – глаза императора широко раскрылись от удивления. – Какими силами он располагает? – Десять боевых кораблей, сир, с полным комплектом разведочных звездолетов. На двух кораблях стоят атомные двигатели от старого Великого флота Империи. Остальные корабли не новые, изготовлены последние пятьдесят лет назад. Но все они вполне пригодны. – Десяти кораблей, по‑моему, достаточно для любого самого рискованного завоевания. Да что и говорить, у моего отца их было куда меньше, когда он одержал свои первые победы над узурпатором. Но кто эти варвары, с которыми он собирается биться? Личный секретарь поднял свои высокомерные брови. – Он пишет о каком‑то Основании. – Основание? Что это такое? – У нас оно нигде не зарегистрировано, сир. Я перерыл все архивы. Упоминаемая им площадь – это старинная провинция Анакреон, в которой вот уже 200 лет царит анархия. Однако в этой провинции нигде не упоминается планета Основание. Есть небольшая ссылка на группу ученых, посланных туда перед тем как провинция вышла из‑под вашей протекции. Эти ученые должны были подготовить к выходу в свет Галактическую Энциклопедию. Он слегка улыбнулся. – Они как раз и назвали ее Энциклопедией Основания. – Ну и что же? – император сдвинул брови и задумался. – Это уже ниточка клубочка, который можно размотать, – добавил он через минуту. – Я не собираюсь его разматывать, сир. После того как в этом районе наступила анархия, мы не получили ни одного сообщения о посланных туда отличных ученых. Если их потомки еще и живы, то, вне всякого сомнения, стали такими же варварами, как и все остальные. – Итак, он требует подкреплений? Император бросил недовольный взгляд на своего серьезного секретаря. – Это очень странно. Иметь десять больших звездолетов для войны с дикарями и требовать еще, когда война не началась. Мне кажется, что я сейчас припоминаю этого Риоза: такой красивый мальчик из преданной нам семьи. Бродрих, тут есть какие‑то осложнения, которых я что‑то не понимаю. Может быть, это более важно, чем кажется с первого взгляда. Его пальцы лениво перебирали сверкающую белизной простыню. – Мне нужен там свой человек, – сказал он. – Человек преданный, умный и с хорошими зоркими глазами. Бродрих… Секретарь склонил покорную голову. – А звездолеты, сир? – Пока еще нет. Император слегка застонал, пытаясь переменить свое положение. Он поднял вверх ослабевший палец. – Не раньше, чем мы будем знать больше. Советую вам собрать на этой неделе Совет лордов. Заодно представится хорошая возможность для ограничений. И пусть ПОПРОБУЮТ возражать, если им недорога жизнь. Он склонил свою больную голову на силовое поле подушки. – А теперь иди, Бродрих, и пришли ко мне доктора. Он самый ярый болтун на свете. |