магистерская диссертация. Магистерская. Актуализация психологических ресурсов сказкотерапии в оказании помощи детям старшего дошкольного возраста
 Скачать 1 Mb.
|
1.2 Архетип и символ в мифах и сказках.Символизм является важнейшей чертой мифологического и сказочного мышления. Миф и сказку объединяет много общего. И те и другие представлены языком символических образов, который является типичным для бессознательной сферы личности. И тот и другая наилучшим образом выражают, что же такое душа в действительности. Сказка описывает структурные психические отношения. Символ является шифром ценности, персонажа или ситуации, изобретением бессознательного для сознания. Символ является ключом к пониманию сути всех вещей и высшей реальности. Он как бы помогает проникнуть в душу культуры. В своих работах о содержании символических образов писали М. К. Мамардашвили, Д.Д. Фрейзер, В. П. Зинченко, Г. Адлер, Д. Кэмпбелл, К. Юнг и др. В символе присутствуют признаки того, чем он, по сути, не является. Так образ света в христианстве рассматривается не как явление физическое, а как символ божественной благодати. Ю. М. Антонян указывает, что от символа не требуется рационального объяснения мира; он и должен указывать на иррациональность того, что недоступно всеобщему пониманию. Символы и многозначны, и противоречивы. Они включают в себя противоречивые понятия, как, например, добро и зло, жизнь и смерть. К. Юнг определяет символ через его «естественную» и «культурную» особенность. В мифе символы появляются из подсознательного содержания психики и представляют собой множественные вариации основных архетипичных образов. Символы культуры обычно используются для выражения «вечной истины». [60.C.14-15]. Пройдя через большое количество превращений, они стали коллективными образами, принятыми цивилизацией». Анализ мифов и волшебных сказок является одним из путей контактирования с архетипическими идеями, попыткой связать индивидуальное сознание с коллективным бессознательным, являющимся фундаментом нашей психической жизни. Логика мифа является достаточно специфичной. Миф многомысленен. Я.Э. Голосовкер пишет: мир, который является воображаемым обладает иногда намного большей жизненностью, чем мир данный реальностью, так как воображаемый объект мифа является не только выдумкой, а одновременно познанной тайной реального мира. Присутствует в нем нечто предугаданное. Такое обилие данного содержания или бесконечность смысла мифа предоставляет нам мифологические образы на века, несмотря на новые научные аспекты и новые понятия нашего разума или на новые реалистичные бытовые вещи. Логика чуда в мифе как бы играет категориями: причинностью, пространством, временем, количеством, качеством. Играя пространством и временем, чудо по своему произволу либо сжимает, либо растягивает, не выходя при этом из предметной вещности мира. Язык сказочных историй является свидетельством богатой душевной и духовной жизни, его символизм является дорогой к бессознательному. Анализ сказок – попытка возвести мост к бессознательным структурам психики. Сами же персонажи волшебных сказок представляют собой архетип – особый психологический символ. По своему психическому содержанию они относятся к человечеству вообще и не имеют источника в отдельном индивиде. Именно в сказках самые разнообразные архетипы представлены в самой полной форме. Это дает людям возможность наиболее полно осмыслить процессы, совершающиеся в коллективном бессознательном и понять какое конкретное влияние оно оказывает на человека. Каждый архетип не только является одним из элементов бессознательного, но и представляет его в целом. Согласно Юнгу, « в мифах и сказках, как и в сновидениях, душа высказывается о себе самой, и архетипы становятся откровенными в их естественной игре друг с другом как «творение, претворение, вечного духа вечное развлечение». Выражение архетипа, по мнению Юнга, - основная роль архетипа. Архетипы – это врожденный элементы психики человека, который отражает общие модели чувственного опыта, выработанные в ходе развития сознания, т.е. метафорический прототип, представляющий множественные этапы эволюции человечества. Существуют архетипы матери, архетипы отца, архетипы женственности и мужественности. Для Карла Юнга архетипы являются живыми психическими силами. Они так же реальны, как и наши физические тела. Для духа архетипы есть то же самое, что органы для тела. [44.C.14-15]. Коллективное бессознательное с помощью мифов и сказок способно формировать установки как человека в отдельности, так и установки общественные, готовность индивида действовать и реагировать в конкретном направлении. Это открывает возможность к пониманию сложного состояния народа и соответствующих психологических состояний отдельного человека при анализе его индивидуальных установок. Иметь установку, значит иметь готовность к чему-то определенному. Коллективное бессознательное содержит в себе непреходящие образы в модели событий, мифологически претворяющиеся в героев, богов и т.д., либо в силы зла. Все эти герои – архетипы коллективного бессознательного. Любая из наций наследует мифологический опыт предшествующих поколений. Таким образом, анализ мифологической реальности дает возможность провести параллели между способом мышления человека, его мироотношением, объяснением происходящих событий и способом мышления архаичных и античных людей, создавших мифы и сказки, дошедшие до нашего времени. Это позволяет эффективнее использовать психологические ресурсы древних историй, содержащих в себе не только саму проблему, но и способ ее решения. Пытаясь понять в процессе психологической работы специфический характер каждого образа, используемого клиентом, психолог ближе подходит к содержанию проблемы, которая скрывается за метафорическими образами, а, следовательно, подбирает способы коррекции. В сюжетах сказок мы можем проследить определенный жизненный сценарий, который выбирает ребенок. Он неосознанно связывает себя с сюжетом сказки или ее героями. Именно через такую связь коллективное бессознательное и воздействует на индивидуальное сознание. Большое внимание исследованию коллективного бессознательного в своих работах уделил Берн. Берн рассматривал жизненные сценарии людей и видел их истоки в поведении родителей и более дальних родственников семей, у которых в письменном виде сохранилась их история. Берн усматривал тесную связь между древними мифами и жизненными сценариями человека, в которых воссоздается коллективное бессознательное. Архетипы коллективного бессознательного представляют собой фундамент индивидуальной психики. Они не вытесняются из нее и не забываются. Архетип – это нечто общее для всех людей, передающееся по наследству с древнейших времен при помощи, в том числе, и мифологических механизмов. [45.C.60]. Для дальнейшего теоретического анализа нашей работы нам важно рассмотреть момент трансформации мифа в сказку. Согласно Е.М. Мелетинскому, эта трансформация заключается в процессах «деритуализации и десакрализации, ослаблении строгой веры в истинность мифических «событий», развитие сознательной выдумки, потеря этнографической конкретности, замена мифологических героев обыкновенными людьми, мифологического времени - сказочно- неопределенным, ослабление или потерей этиологизма, принесение внимания с коллективных судеб на индивидуальные, с космических на социальные, с чем связано появление ряда новых сюжетов». [45.C.74-78]. Сказки никогда не содержат священной информации. В них не рассматриваются вопросы бытия, следовательно, сказки не этиологичны, что особенно отличает их от мифов. Следует отметить важное сходство мифологии и сказки - это, прежде всего, символизм, который присутствует и в мифологической структуре, и в языке сказки. Понимая символический язык мифа или сказки, мы получаем и новое понимание себя. Говоря о различиях в образах героев мифов и сказок, мы видим различии в содержании их действий. Мифологические герои способны создавать мир; действия же героев сказок менее масштабны. События и персонажи сказок — более точные слепки условий жизни и образов их создателей, чем в мифах. Герои мифов управляются богами и зависят от рока, а персонажи сказок оказываются лично свободными. Если мифологический герой часто сын божества или царя, главным персонажем сказки может выступать самый простой человек. «Мало того, что действующие лица сказок свободны от божественного произвола, они в отличие от мифологических героев, не ощущают (или ощущают в гораздо меньшей степени) трагизм жизни. Поэтому, очевидно, они гораздо реже ставят вопросы жизни и смерти. В целом, сказки намного более оптимистичны, чем мифы, а некоторые просто озорны и веселы. Сказка это - особый жанр, это - разные уровни мифологии, воздействующие друг на друга, но не совпадающие». Трудности, преодолеваемые сказочными героями, в сущности, те же, что возникают и у современного человека. Соответственно, сказка задает определенные поведенческие модели психологического движения человеческой души к благополучию и счастью. С.К. Нартова-Бочавер отмечает в своих работах, что народная сказка выступает как средство «стихийной сказкотерапии»: «Сказка отражает то мифологическое сознание, которое характерное для ранних этапов развития культуры, которым были присущи слияние эмоционального и рационального, агглютинация причин и следствий, размытость представлений о естественном и сверхъестественном в мире». Понимая символический язык мифа или сказки, мы понимаем и себя, и весь общечеловеческий духовный опыт. |