Право СО Андрей Дорский-4 вопрос. Право СО Андрей Дорский-4 вопрос СО (2). Андрей Дорский Правовое обеспечение pr. Спб. 2005. Отношения со сми в правовом поле права и обязанности лица, отвечающего за связи со сми
 Скачать 373 Kb.
|
|
Ответственность за нарушение прав журналиста и редакции Как уже упоминалось, ст. 144 Уголовного кодекса предусмотрена ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов. Правда, это воспрепятствование сводится к принуждению журналистов к распространению либо к отказу от распространения информации. УК РФ не содержит статей, гарантирующих соблюдение запретов, указанных в ст. 3 «Недопустимость цензуры» и в ст. 25 «Порядок распространения» Закона о СМИ. Поэтому привлечение к уголовной ответственности за изъятие, а равно уничтожение тиража или его части может осуществляться лишь на основании статей главы 21 «Преступления против собственности». При защите от попыток властных структур ввести предварительную цензуру кроме ст. 144 возможны ссылки на положение ст. 169 («Воспрепятствование законной предпринимательской деятельности») о «незаконном вмешательстве в деятельность индивидуального предпринимателя или коммерческой организации». То же положение применимо и к норме о недопустимости препятствовать распространению СМИ, но только в отношении должностных лиц. Зато Кодекс об административных правонарушениях содержит ст. 13.16 «Воспрепятствование распространению продукции СМИ», предусматривающую различные размеры штрафов, налагаемых на граждан, должностных и юридических лиц. Однако ряд положений Закона о СМИ по-прежнему остается без прямых правовых гарантий (как, например, указание ст. 58 на недопустимость установления ограничений на контакты с журналистом). В этом случае можно пользоваться статьями УК и КоАП «Самоуправство» (соответственно ст. 330 и 19.1), устанавливающими ответственность за деятельность, противоречащую законным требованиям. Защита прав журналистов, редакции, издателя может осуществляться также на основании статей главы 59 Гражданского кодекса «Обязательства вследствие причинения вреда». Законодательством Российской Федерации не предусмотрены конкретные меры ответственности в отношении лиц и государственных органов, не предоставивших редакции требуемую информацию. Если журналист может защитить свое право на сбор информации с помощью ст. 5.39 КоАП, касающейся граждан, то практически единственное, на что может рассчитывать редакция, не получившая ответа на свой запрос, — это решение суда об обязанности этот ответ предоставить. Само по себе такое решение не содержит никаких мер ответственности, поскольку лишь восстанавливает нарушенные права СМИ, но в случае, если ответчик вновь пренебрежет своими обязанностями, к нему могут быть применены меры уголовной ответственности по ст. 315 УК «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта». Кроме того, ст. 61 Закона о СМИ указывает, что в случае признания жалобы редакции обоснованной суд может обязать ответчика возместить понесенные по его вине убытки. Это, однако, означает, что редакция берет на себя еще и труд по доказательству своих убытков. Злоупотребление свободой массовой информации, выразившееся в нарушении редакцией и журналистами ст. 4.1 Закона о СМИ, будет караться согласно соответствующим статьям Уголовного кодекса. Целесообразно перечислить статьи, формулирующие составы информационных преступлений: 129 «Клевета», 130 «Оскорбление», 137 «Нарушение неприкосновенности частной жизни», 138 «Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений», 146 «Нарушение авторских и смежных прав», 147 «Нарушение изобретательских и патентных прав», 155 «Разглашение тайны усыновления (удочерения)», 183 «Незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну», 242 «Незаконное распространение порнографических материалов и предметов», 280 «Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации», 282 «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды», 283 «Разглашение государственной тайны», 298 «Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя», 310 «Разглашение данных предварительного расследования», 311 «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса», 319 «Оскорбление представителя власти», 320 «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа». За иные виды злоупотреблений ответственность наступает по ст. 13.15 Кодекса об административных правонарушениях «Злоупотребление свободой массовой информации». Кроме того, очевидно, что к этому виду правонарушений должны быть причислены составы, формулируемые ст. 13.17 «Нарушение правил распространения обязательных сообщений», 14.3 «Нарушение законодательства о рекламе», 13.22 «Нарушение порядка объявления выходных данных», 13.23 «Нарушение порядка представления обязательных экземпляров, хранения материалов теле- и радиопередач». Случай из практики Ситуация В начале весны 1997 г. освещение деятельности Государственной Думы Российской Федерации Закрытым акционерным обществом «Общественное российское телевидение» вызвало недовольство депутатов. Между интересами журналистов и интересами депутатского корпуса возник конфликт. Действия сторон На своем заседании 5 марта 1997 г. Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации приняла постановление «О приостановлении аккредитации при Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации корреспондентов Общественного российского телевидения». В нем, в частности, было сказано, что «любая серьезная, волнующая население тема, обсуждаемая в Государственной Думе... либо не освещается Общественным телевидением России, либо искажается до неузнаваемости .. вырываются отдельные фразы из выступлений депутатов Государственной Думы и подаются часто с необъективными комментариями, извращающими саму суть высказывания. Это делается с единственной целью — дискредитировать депутатов Государственной Думы и Государственную Думу в целом... Общественным российским телевидением 20 февраля 1997 г. в репортаже специального корреспондента П. С.Рязанцева об обсуждении в Государственной Думе важного законопроекта была совершена по сути откровенная фальсификация...» Такого рода деятельность противоречит нормам Положения об аккредитации журналистов средств массовой информации при Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. В преамбуле Положения указано, что целью аккредитации является создание необходимых условий для профессиональной деятельности журналистов СМИ по достоверному освещению работы Государственной Думы, а в п. 22 говорится, что пресс-служба Государственной Думы вправе приостанавливать аккредитацию журналиста при нарушении им требований настоящего Положения, а также в случае возбуждения в отношении него уголовного или гражданского дела по факту распространения сведений, порочащих честь и достоинство депутата. В связи с этим резолютивная часть постановления содержала три пункта: 1) было обращено внимание руководства ОРТ на недопустимость дискредитации Государственной Думы Федерального Собрания РФ; 2) сроком на один месяц была приостановлена аккредитация ряда журналистов; 3) было указано на вступление в силу данного постановления со дня его принятия. Закрытое акционерное общество «Общественное Российское телевидение», а также корреспонденты ОРТ Вишневская В. Э., Иванов Н. Е., Кочетков Д. А., Рязанцев П. С. и Севастьянова С. А. (из числа корреспондентов, аккредитация которых была приостановлена) обратились в Верховный Суд РФ с заявлением к Государственной Думе Федерального Собрания РФ, в котором поставили вопрос о признании недействительным указанного Постановления, сославшись на его незаконность и нарушение прав заявителей. Решение Верховного Суда В соответствии с частями IV и V ст. 29 Конституции РФ каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом; гарантируется свобода массовой информации. Одним из таких законных способов поиска и получения в целях дальнейшего производства и распространения информации является для журналистов (корреспондентов) институт аккредитации их при государственных органах, организациях, учреждениях и органах общественных объединений, предусмотренный ст. 48 Закона РФ «О средствах массовой информации». При этом на органы, организации, учреждения возложена обязанность предварительно извещать аккредитованных журналистов о заседаниях, совещаниях и других мероприятиях, обеспечивать стенограммами, протоколами и иными документами, создавать благоприятные условия для производства записи, а аккредитованные журналисты наделены правом присутствовать на заседаниях, совещаниях и других мероприятиях, проводимых аккредитовавшими их органами, организациями, учреждениями, за исключением случаев, когда приняты решения о проведении закрытого мероприятия. Принятое Государственной Думой постановление о приостановлении аккредитации корреспондентов ОРТ в определенной степени ограничивает права аккредитованных журналистов, дополнительно предусмотренные указанной нормой Федерального закона по поиску и получению массовой информации, которые не предусмотрены законом в отношении неаккредитованных журналистов. Суд считает, что обжалуемое постановление Государственной Думы нарушает права и интересы самого ЗАО ОРТ как средства массовой информации, поскольку допущенные Государственной Думой ограничения прав журналистов ОРТ на поиск и получение информации объективно приводят к нарушению прав и интересов самого акционерного общества ОРТ по производству и распространению массовой информации. В соответствии со ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина (в рассматриваемом судом случае — права и свободы журналистов ОРТ как аккредитованных корреспондентов по поиску и получению информации на изложенных в ст. 48 Закона РФ «О средствах массовой информации» условиях) могут быть ограничены лишь федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Таким законом, содержащим норму, ограничивающую при определенных условиях права и свободы, в частности, аккредитованных при органе, организации, учреждении журналистов по поиску, получению, производству и распространению массовой информации, и является Закон РФ «О средствах массовой информации», согласно части V ст. 48 которого журналист может быть лишен аккредитации, если им или редакцией нарушены установленные правила аккредитации либо распространены несоответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство организации, аккредитовавшей журналистов, что подтверждено вступившим в законную силу решением суда. Такого ограничения в правах аккредитованного журналиста, как приостановление его аккредитации, приведенный Федеральный закон и другие федеральные законы не содержат, в связи с чем суд приходит к выводу о несоответствии приведенного выше п. 22 Положения об аккредитации журналистов средств массовой информации при Государственной Думе Федерального Собрания РФ Закону РФ «О средствах массовой информации» и другим федеральным законам, а следовательно, и о неприменении данного акта при разрешении настоящего спора, поскольку согласно части II ст. 120 Конституции РФ суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом. По одному этому основанию (отсутствие в федеральном законе приостановления аккредитации журналистов как меры ограничения их прав) суд признает постановление Государственной Думы незаконным и неправомерно ограничивающим права аккредитованных журналистов. Ссылка на содержащееся в преамбуле Положения об аккредитации указание на достоверное освещение журналистами работы Государственной Думы (л. д. 34), якобы нарушенное аккредитованными корреспондентами ОРТ, несостоятельна. Во-первых, в приведенной преамбуле Положения об аккредитации создание необходимых условий для профессиональной деятельности журналистов СМИ по достоверному освещению работы Государственной Думы указано лишь в качестве целей аккредитации, проводимой пресс-службой Государственной Думы. Во-вторых, недостоверность освещения работы Государственной Думы (т. е. распространение несоответствующих действительности сведений) как основание для лишения журналистов аккредитации должна быть в соответствии с ч. V ст. 48 Закона РФ «О средствах массовой информации» подтверждена не самими органом, организацией, учреждением, при которых аккредитованы корреспонденты, а вступившим в законную силу решением суда и при условии, если такие несоответствующие действительности сведения, распространенные журналистом либо редакцией, порочат честь и достоинство организации, аккредитовавшей журналиста. Такое решение суда представителями Государственной Думы в судебное заседание Верховного Суда РФ не представлено. 25 марта 1997 г. Верховный Суд признал спорное постановление недействительным. Проблема юридического определения связей с общественностью Нормативного определения связей с общественностью, а уж тем более специального закона о них в Российской Федерации (да и не только в ней) не существует. Анализ документов, так или иначе упоминающих о связях с общественностью, мало сможет нам помочь. Так, государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования (ГОС ВПО) по специальности 350400 — «Связи с общественностью», утвержденный заместителем министра образования РФ 14.03.2000, раскрывает понятие связей с общественностью через термин «профессиональная деятельность выпускника». Согласно стандарту деятельность эта заключается в «изучении и выработке соответствующих рекомендаций по следующим аспектам: процессы и явления внутриполитической и международной жизни; межнациональные, межэтнические и международные отношения; социально-экономические проблемы города, области, республики, страны и современного мира в целом; общепланетарный, общенациональный, региональный и местный информационные потоки; научное и культурное сотрудничество; информационное обеспечение внутренней и внешней политики; формирование общественного мнения внутри страны и за рубежом; создание единого международного экономического, экологического, культурного и информационного пространства; процессы глобализации; процессы, связанные с разоружением, строительством безопасного мира». Таким образом, выпускник описан в документе как советник по всем возможным вопросам. Очевидно, что такое определение, во-первых, не соответствует действительности, поскольку специалист по связям с общественностью в качестве основной профессиональной цели имеет вовсе не «выработку рекомендаций по явлениям международной жизни», а во-вторых, растворяет связи с общественностью в видах деятельности, которые могут быть гораздо лучше реализованы иными специалистами. Представляется, что по социально-экономическим проблемам более качественные рекомендации дадут социологи и экономисты, по явлениям политической жизни — политологи и т. д. Немногим лучше в том же документе выглядит и перечисление дидактических единиц при раскрытии понятия «правовое обеспечение связей с общественностью». Сюда попали: «законы и нормативные акты, регулирующие общественную и коммерческую деятельность, законы о СМИ, рекламе, защите авторских прав, прав потребителей». Здесь, правда, перечислены не все возможные нормативные акты (которые почему-то присоединены к законам союзом «и»). Стандарт говорит «всего лишь» об актах, регулирующих общественную и коммерческую деятельность, оставляя за скобками деятельность государственную. Предполагается либо то, что выпускник все равно не пойдет работать в государственные структуры (но это предположение опровергается другими положениями стандарта), либо то, что изучать нормы государственной деятельности бессмысленно, поскольку государственные структуры ими все равно не руководствуются (предположение без комментариев). Наконец, что наиболее вероятно, об этих актах просто забыли. Если же их вспомнить, то снова выяснится, что изучать надо абсолютно все. Таким образом, анализ ГОС ВПО показывает, что некоторые документы, по форме представляющие нормативные акты, наделе оказываются не проработанными юридически, а содержащиеся в них положения — не более чем бессодержательным набором слов. На сегодняшний день юридического определения связей с общественностью в России не существует. Его отсутствие побуждает нас обратиться к анализу круга общественных отношений, именуемых «связями с общественностью». Специалисту понятно, что и здесь все не так просто. Безбрежное море литературы, умноженное на безбрежное море частных высказываний, фиксируемых в специальных исследованиях, может у кого угодно вызвать смертельную тоску, ибо вряд ли сыщутся в них два идентичных определения профессии. (Это тем более любопытно, если учесть, что по частным определениям разногласий практически не возникает, и большинство из них кочует из издания в издание, не подвергаясь никаким трансформациям.) Американский историк 3. Хейлбронер как-то заметил, что РК — «это тесный союз, включающий более 100 000 членов; все они связаны общей профессией и общим горем: едва ли найдется хотя бы двое из них, кто пришел бы к общему определению того, что, собственно, эта профессия собой представляет» (цит. по кн.: Сайтэл Ф. П. Современные паблик рилейшнз. М., 2002. С. 10). У различных хороших определений связей с общественностью можно выделить два родовых недостатка: либо определение слишком короткое и поэтому не вносит ясности относительно различий определяемой профессии и смежных видов деятельности, либо оно слишком длинное и поэтому не может использоваться как практический инструмент. Воспользовавшись функциональным подходом, мы сможем сказать, что связи с общественностью — это деятельность, направленная на: а) создание специальных событий; б) распространение информации с помощью особых методов и технологий и в) с целью создания положительного общественного мнения о заказчике. Именно выделенные термины и обозначают те интуитивно понятные профессионалам, но трудно поддающиеся логической проработке представления, которые создают специфику связей с общественностью в ряду близких видов деятельности. Обратившись вновь к российскому законодательству, мы обнаружим в нем понятие, также включающее в себя указанную триаду, — событие, информация, оценка. Этим понятием является «предвыборная агитация». В самом деле, для такого сближения есть объективные основания. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия определяет агитацию как распространение идей для воздействия на сознание, настроение, общественную активность масс с помощью устных выступлений, средств массовой информации; толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина — как деятельность, преследующую цель убедить кого-нибудь в чем-нибудь, склонить к чему-нибудь (второе, переносное значение). Схожим образом толкует агитацию словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой. С другой стороны, не вызывает сомнений принадлежность предвыборной агитации к предметному полю профессиональной деятельности специалиста по связям с общественностью. Тем не менее нет смысла заимствовать определение предвыборной агитации для того, чтобы с помощью незначительных модификаций получить из него юридическое определение связей с общественностью. И дело не столько в том, что в обыденном сознании и даже в словарях утвердилось мнение, далекое от латинского оригинала, что агитация связана прежде всего с политикой и имеет неприятный привкус пропаганды. Дело в том, что, как мы вскоре сможем убедиться, само понятие предвыборной агитации определено крайне неточно. Законодатель в данном случае столкнулся с теми же проблемами, что и специалисты по связям с общественностью, и предложенный им выход из ситуации носит паллиативный характер. Придется признаться, что автор книги также не готов предложить юридически и профессионально корректное определение. |