Ушулууо. Анна_Лёвенхаупт_Цзин_Гриб_на_краю_света_О_возможности_жизни_на_р. Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на
 Скачать 7.46 Mb.
|
|
Tsukada, «Japan», в: Vegetation history, eds., B. Huntley, T. шафтах благоденствует: просторные поляны, возни- кающие при вырубке и подрезке, выскобленные под- чистую минеральные почвы. Дуб способен вытеснить сосну со склонов холмов. Однако практика подрезки и сбора зеленого перегноя создала пространства, удоб- ные одновременно и дубам конара, и соснам акама- цу. Мацутакэ росли вместе с соснами, помогая им уко- рениться на скалистых хребтах и склонах, изъеден- ных эрозией. В особенно сильно оголенных местах, заросших соснами, мацутакэ стали самыми распро- страненными лесными грибами. В XIX и XX веках представители японского процве- тавшего среднего класса начали навещать провин- цию – с пикниками и сбором мацутакэ. Когда-то это было привилегией знати, но теперь стало удоволь- ствием многих. Селяне выделили территории сосен и мацутакэ как «гостевые горы» и брали с городских посетителей мзду – за возможность утренних грибных походов и последующих обедов с сукияки на свежем воздухе. Благодаря этой практике сложилась любов- ная связь между походами за мацутакэ и всеми радо- стями сельского многообразия – и побегом от буднич- ных забот. Подобно поездкам к дедушке с бабушкой на их ферму в далеком детстве, походы за мацутакэ пронизывают все сельское ностальгией, и этот аро- Webb III. P. 459–518 (Dordrecht, NL: Kluwer Academic Publishers, 1988). мат по сей день влияет на восприятие сельских пей- зажей. Современные сторонники восстановления япон- ского крестьянского ландшафта эстетизируют кре- стьянский лес как плановое следствие традиционно- го знания – гармонию природы и человеческих нужд. И все же многие ученые считают, что подобные гар- моничные формы сожительства возникли из выруб- ки леса и уничтожения природных ландшафтов. Исто- рик-эколог Кадзухико Такэути обращает особое вни- мание на уничтожение леса, связанное с индустриа- лизацией Японии в середине XIX века 240 . Он счита- ет, что исторические изменения были ключевыми для крестьянских лесов, как их представляют себе их по- клонники, – лесов первой половины XX века. В кон- це XIX столетия из-за модернизации Японии условия жизни крестьянских лесов сделались куда труднее, и 240 Из беседы, 2008. Сведение леса обычно связывали с лесозаго- товками, подсечно-огневым земледелием и распространением интен- сивного сельского хозяйства, а также с жилой застройкой. См.: Yamada Asako, Harada Hiroshi, Okuda Shigetoshi, «Vegetation mapping in the early Meiji era and changes in vegetation in southern Miura peninsula» [яп.], Eco- Habitat, 4, № 1 (1997). P. 33–40; Ogura Junichi, «Forests of the Kanto region in the 1880» [яп.], Journal of the Japanese Institute of Landscape Architects, 57, № 5 (1994). P. 79–84; Kaoru Ichikawa, Tomoo Okayasu, Kazuhiko Takeuchi, «Characteristics in the distribution of woodland vegetation in the southern Kanto region since the early 20th century», Journal of Environmental Information Science, 36, № 5 (2008). P. 103–108. в центральной Японии они оказались масштабно све- дены. Гости провинции отмечали «лысые горы», ви- димые с дорог. К рубежу веков эти лысые возвышен- ности начали зарастать соснами акамацу. Иногда сос- ны высаживали – например, на водораздельных ли- ниях, но семена акамацу распространились повсюду, и сосна – с помощью мацутакэ – поперла сама по се- бе. В первой половине ХХ века мацутакэ были столь же повсеместны и изобильны, как и сосновые боры. Дров и древесного угля требовалось все больше, а попутно подрезали и дуб. То было время расцвета ду- бово-сосновых редколесий – современного носталь- гического пейзажа. Миколог и поклонник соснового леса Фумихико Ёси- мура обращает особое внимание на позднейшую вы- рубку леса – возмущение лесов непосредственно до и во время Второй мировой войны 241 . Деревья руби- ли не только для крестьянских нужд, но и на топливо и строительные материалы для военной промышлен- ности. Крестьянский ландшафт значительно оголил- ся. После войны эти места озеленились: на разорен- 241 Из беседы, 2008. Об одном подробно описанном лесе Канто и уплотнении лесозаготовок пишет Вадзиру Судзуки: «С развитием мест- ной промышленности после Первой мировой войны потребность в дре- весном угле возросла многократно, а во время Второй мировой произ- водство древесного угля и военной техники сделалось в этих местах главным» (Suzuki, Forest vegetation, 30). ных ландшафтах пробилась сосна. Доктору Ёсимуре хотелось бы восстановить сосновые боры до состоя- ния 1955 года – до времен того возрождения. С тех пор лесам делалось лишь хуже. Историю преобразований, изменивших леса после 1950-х годов, я оставлю до следующих глав. Здесь же я желаю пролить свет на вопрос, как великие ис- торические возмущения могут открывать возможно- сти для сравнительно устойчивых экосистем вечно- зеленых просторных крестьянских лесов. Как ни па- радоксально, периодическая полная вырубка позво- лила возникать лесам, которые в современных япон- ских представлениях как раз и стали образом устойчи- вости и возобновляемости. Этот парадокс не умаля- ет ни пользы, ни привлекательности крестьянских ле- сов, однако направляет наше почтение в сторону тех, кто в возрождающихся лесах работает и живет: еже- дневные усилия крестьян – зачастую отклик на исто- рические перемены, что выходят далеко за пределы влияния самих крестьян. Мелкие возмущения вихрят- ся бурунами в потоках больших. Чтобы проникнуться этой мыслью, полезно, думаю, оставить ностальгиче- ские взгляды японских поклонников и волонтеров кре- стьянского леса: своим эстетическим совершенством такие представления уводят нас в сторону от истории. В центральном Юньнане на юго-западе Китая кре- стьянские леса – не ностальгическое воссоздание, их активно используют местные крестьяне. Эти ле- са считают не предметом безупречной красоты, а ка- тастрофой, чьи последствия нужно ликвидировать. Здешние леса на воссозданные не похожи. Тут кавар- дак, мягко говоря, – а иногда и вопиющий. Это кре- стьянский ландшафт в движении, а не воссозданный из ностальгических соображений. Вопреки чудовищ- ному беспорядку, этот вечно юный и просторный лес поразительно похож на крестьянские леса централь- ной Японии. И хотя обитатели различаются, архитек- туру здесь создают те же порослевый дуб и сосна 242 . У 242 Как и в центральной Японии, леса Юньнаня без вмешательства человека превращаются в широколиственные ансамбли, без сосен. Stanley Richardson, Forestry in communist China (Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1966). P. 31. Истории деревенского использо- вания лесов также похожи. Николас Мензиз – хоть и не говорит конкрет- но о Юньнане – описывает использование леса в имперском Китае при- мерно так же, как в литературе о сатояме: «Общинные леса Шаньси со- бирательно именуются шэ шань (деревенские горы)… Эти возвышенно- сти не годились для возделывания, но играли важную роль как ритуаль- ные места (там располагались кладбища членов клана), а также как ис- точник лесных продуктов. Жэнь Чжэнтун отмечал, что деревни исполь- Юньнаньских мацутакэ склонности несколько отлича- ются от их японских собратьев: они растут и с дубами, и с соснами. Но это делает ансамбль «Крестьянин – дуб – сосна – мацутакэ» лишь очевиднее. Вероятно, и здесь возрождение леса случилось из-за великих ка- таклизмов, а не одной лишь крестьянской находчиво- стью. В центральной Японии мне предлагали привлека- тельно ладные истории о крестьянском лесе – причем не только ученые, но и лесники, и местные жители. Мне, поднаторевшей внутри этого дискурса, дальней- шая работа давалась просто: смотри себе да слушай. В Юньнане же меня ждал сюрприз: само представ- ление об истории крестьянского леса вызвала здесь растерянность и неприятие. Всем бы хотелось, чтобы крестьяне были хорошими лесничими, но помогли им разобраться, что к чему, их навыки именно как пред- принимателей, а не традиционных хранителей. Кре- стьянские леса – современный объект, результат де- централизации, а не что-то древнее, и целью лесных специалистов стало создание условий для современ- ного рационального управления. Если леса в сквер- зовали древесину из своих лесов, чтобы обеспечивать деньгами и ма- териалами общественные работы на пользу общине, и что селяне име- ли право добывать орехи, фрукты, дичь, грибы и лечебные травы для личных нужд» (Nicholas Menzies, Forest and land management in imperial China [London: St. Martin’s Press, 1994]. P. 80–81). ной форме, значит, в прошлом были сделаны ошибки. История – сказ о таких ошибках 243 Мы с Майклом Хэтэуэем побеседовали с лесника- ми и даже с историками леса. Они объяснили, как го- сударство присвоило леса и как в условиях реформ удалось вернуть их крестьянам через договоры с от- дельными домохозяйствами. Они рассказали нам о запрете на лесоповал 1998 года, посредством кото- рого пытались предотвратить ущерб, и о показатель- ных проектах, в которых опробовались новые фор- мы лесоводства. Когда я повернула разговор к исто- рии леса, они вновь взялись рассказывать о государ- стве и его ошибках. Договоры на леса для отдельных домохозяйств стали новым способом организовывать лесопользование, и эти леса должны были расти в местах, понесших ущерб от предыдущей коллектив- ной деятельности. Главное, как все думали, опреде- лить собственность и мотивации собственников, поз- волить управлять предпринимателям, а не бюрокра- там. В эти новые времена леса перерождаются вме- сте с рынком. Мы поговорили о законах, о стимуляции и о современных проектах. За разговорами о лесе де- 243 Лесная реформа, приведшая к нескольким категориям собственно- сти, в том числе договорным отношениям с сельскими домохозяйства- ми, началась в 1981 году. Анализ перемен в лесной собственности см. в: Liu Dachang, «Tenure and management of non-state forests in China since 1950», Environmental History, 6, № 2 (2001). P. 239–263. ревьев я так и не увидела. Мне не хватало эстетики предмета, с какой я познакомилась в Японии, хотя я уже поняла ее чуждость местным жителям. Приехав в префектуру провинции Чусюн, я обнару- жила, что и здесь местным не нравятся мои «япон- ские» вопросы. Деревенские чиновники повторили мне национальные истории перемены администра- тивных категорий, но простые жители не понимали, что с этими категориями делать. Наконец, один ста- рик сказал кое-что такое, с чего у меня в голове нача- лось плодотворное сравнение. Во время китайского «большого скачка», сказал тот старик, свели весь лес, потому что нужна была «зеленая сталь». Не ради ли «зеленой стали» сводили лес в пору Мэйдзи? Лес в центральном Юньнане в основном редкий и юный. С виду – возмущенный. Проселки ведут по эродированным склонам холмов. Вопреки запрету на коммерческую вырубку, все идет в дело, от корней до макушек деревьев. В округе царят вечнозеленые ду- бы – от подлеска до порослевых деревьев. Лес здесь, тем не менее, без чащоб, сосны вперемежку с дуба- ми. У сосны, как и у дуба, множество применений. По- немногу добывают сосновую смолу. Сосновую пыльцу продают косметическим производствам, а некоторые сосны дают съедобные, ценные для торговли семена. Сосновые иглы собирают на подстилки свиньям – они есть в каждом хозяйстве, а свиной навоз, смешанный с сосновой хвоей, – основное удобрение для поса- док. Травянистые растения собирают на корм тем же свиньям, а также в пищу людям и в лечебных целях. Корм свиньям готовят ежедневно – на уличной дровя- ной плите, и потому любое подворье, даже если есть другие виды топлива для приготовления пищи людям, держит поленницу. Пастухи выгоняют крупный и мел- кий рогатый скот пастись где угодно, лишь бы не среди культурных посадок. При коммерческом сборе грибов – не только мацутакэ, но и многих других – лес вытап- тывают. В некоторых местах, где есть заросли зрелых деревьев, по-прежнему происходит энергичная, хоть и противозаконная торговля древесиной, но в основ- ном деревья повсюду хилые и мелкие. Вдоль дорог растет экзотический эвкалипт, когда-то высаженный для деревенской масляной промышленности. Пропа- гандировать такой лес как образ вечной крестьянской мудрости затруднительно, хотя отважные китайские ученые и пытались 244 Мало что в неопрятном крестьянском лесу удовле- творяет иностранных консервационистов, что слете- лись в Юньнань спасать природу от угрозы, и в несо- ответствии реальности их грезам о дикой природе они с порога обвиняют издержки коммунизма. Моло- дые китайские ученые и студенты соглашаются с ино- странцами. Не один и не два молодых горожанина сказали мне, что лес с холмов Юньнаня свели хунвей- бины во время китайской культурной революции, хотя эта история представляется маловероятной. Культур- ная революция – удачный козел отпущения для все- го, что пошло не так. Приписывать нанесенный лесу ущерб тому периоду в основном означает, что недо- статки этого молодого и редкого леса у всех на ви- ду. Именно в этом контексте поразительно отмечать сходства между крестьянскими лесами центрально- го Юньнаня и центрального Хонсю, Япония. Вероят- но, японские дубово-сосновые леса в их расцвете бы- 244 Передовая работа Йина Шаотиня по подсечно-огневому земледе- лию в Юннане представила понятие устойчивого развития крестьянско- го ландшафта ученым, которые крестьян всегда видели отсталыми: Yin Shaoting, People and forests, trans. Magnus Fiskesjo (Kunming: Yunnan Education Publishing House, 2001). ли не столь эстетически и экологически безупречны, как это может представляться их поклонникам. Воз- можно, юньнаньские дубово-сосновые леса милее, чем считают их критики. Те изъеденные эрозией скло- ны холмов – места живого восстановления, где дубы, сосны и мацутакэ заняты хорошим делом, и не только ради крестьян, а ради многих других видов жизни. Временные сдвиги до жути симметричны. Леса цен- трального Юньнаня пострадали во время китайского «большого скачка» в конце 1950-х – начале 1960-х, когда Китай мобилизовал все ресурсы для спешной индустриализации. «Зеленая сталь», упомянутая ста- риком-селянином, была отчасти использована в дво- ровых топках, где крестьяне плавили домашнюю по- суду, чтобы содействовать развитию Китая 245 . Некото- рые леса остались заповедными, но в следующее де- сятилетие центральное правительство наделало из тех лесов пиломатериалы на экспорт, чтобы зарабо- тать иностранную валюту. 40 или 50 годами позже пу- стоши заросли соснами, а дубовые пни стали дере- вьями. Крестьянский лес набрал полную силу, и ма- цутакэ – один из знаков его процветания. Так же и в центральной Японии за десятилетия по- сле реставрации Мэйдзи в 1868 году леса пострада- 245 Лю (Tenure. P. 244) пишет о «кошмарном сведении леса» в тот пе- риод. ли от бурной индустриализации. 40–50 лет спустя кре- стьянские дубово-сосновые леса достигли совершен- ства, которое памятно до сих пор. После начального возмущения, как в Китае, крестьяне придумали, как заставить восстанавливающийся лес работать на се- бя. Взаимно переплетающиеся способы использова- ния леса подходят друг другу: ландшафт стал узна- ваемым и все более устойчивым, а потому – гармо- ничным. Дуб давал строительные материалы, дрова и уголь, сосна обеспечивала грибами мацутакэ, а также древесиной, скипидаром, хвоей и легкогорючим топ- ливом. Вероятно, живые крестьянские леса начала ХХ века в Японии все же имели сходство с современ- ными лесами центрального Юньнаня. И хотя историки норовят подчеркнуть различия между модернизаци- ей Японии эпохи Мэйдзи и ошибками «большого скач- ка» в Китае, для дерева значительной разницы, быть может, и нет. Если крестьянские леса рассматривают в каждом контексте по-своему, это отчасти обуслов- лено контрастом близкого и далекого – или взглядом вперед или назад. Люди и деревья втянуты в необратимые истории возмущения. Однако за некоторыми его видами сле- дует свежий рост, который питает многие другие жиз- ни. Крестьянские дубово-сосновые леса – кругово- роты устойчивости и совместного обитания. Однако их часто порождают масштабные катаклизмы – на- пример, сведение леса, сопутствующее националь- ной индустриализации. Маленькие завихрения вза- имно переплетенных жизней в широких потоках воз- мущения – несомненно, показательные пространства для размышления о человеческом даре восстанови- тельных трудов. Но есть здесь и точка зрения леса. Вопреки любым ударам возрождение еще не прекра- тилось. 14. Серендипность 246 Когда старожилы объяснили мне, что восточные Каскадные горы Орегона когда-то были центром про- мышленных лесозаготовок, я им едва поверила. Мо- им взорам открывалась исключительно скоростная трасса, по обочинам которой росли чахлые на вид де- ревца, хотя кое-где торчали указатели «Промышлен- ные леса». Люди показали мне, где когда-то процве- тали городки и лесопилки, но теперь там все заросло подлеском 247 . Меня сводили в ныне исчезнувшие до- ма, постоялые дворы и в лагеря бродяг. Бродяги оста- вили по себе горы ржавеющих консервных банок, а го- родки обступили неряшливые чащи сосен – ни глушь, 246 Серендипность (от англ. serendipity) – понятие, происходящее из английского языка и обозначающее способность, делая глубокие выводы из случайных наблюдений, находить то, чего не искал намеренно. Восходит к притче «Три принца из Серендипа», входившей в состав древнеперсидского эпоса. – Примеч. пер. 247 Показательное описание лесопилок и их работы см.: P. Cogswell, Jr., «Deschutes country pine logging», в: High and mighty: Selected sketches about the Deschutes country, ed. T. Vaughn. P. 235–259 (Portland, OR: Oregon Historical Society, 1981). Одним из лесозаготовительных го- родков постраннее был Хиксон, «который перемещался по округам Де- шут, Лейк и Кламат, с каждым годом все ближе придвигаясь к лесозаго- товительным местам “Шелвин-Хиксон”» (p. 251). С прокладкой лесоза- готовительных дорог городки наконец осели. ни цивилизация. Оставшаяся публика перебивалась, как умела. Вдоль трассы выстроились нахохленные магазинчики с выбитыми витринами. Предпринимате- ли занялись торговлей алкоголем и оружием, впере- межку. Знаки на въездах гласили, что незваных гостей тут отстреливают. Когда открылось новая придорож- ная забегаловка, говорят, никто не пришел на собра- ние перед наймом, потому что говорили, будто хозя- ева проверяют на наркотики и устраивают слежку за персоналом. «Кто бы тут ни жил, все хотят, чтобы их не трогали», – объяснили мне 248 Управление ресурсами не всегда приводит к тем результатам, на какие рассчитывает. Искать жизнь в лесу можно как раз там, где эти планы пошли насмар- ку. Где понаделано ошибок… но проросли грибы. В восточных Каскадных горах леса служат произ- водству промышленной сосны, однако они не похо- жи на те, что в финской Лапландии. Лес здесь непри- бранный. Всюду валежник. Деревья в основном чах- лые и растут либо слишком редко, либо слишком гу- сто. Из них тянут силы карликовая омела (арцетоби- ум) и корневая гниль. В отличие от Финляндии, где мелкие владельцы вместе ухаживают за лесом, мацу- такэ в Каскадных горах растут в государственных за- 248 Когда компания сняла свои антинаркотические требования, на ра- боту вписался много кто. казниках или же на земле лесозаготовительных ком- паний. Мелких владельцев в управлении лесом мало. В любом случае управление здесь – из области грез: белые местные жители и посетители склонны проти- виться самой идее порядка в лесу, поскольку она есть образ вездесущего государства. Местные прострели- вают дыры в табличках Лесной службы и похваляют- ся тем, что нарушают правила. Лесная служба пыта- ется до них достучаться, но бестолку. Социологи часто подчеркивают бюрократическую настырность американской Лесной службы. Одна- ко лесники, с которыми я встречалась в восточных Каскадных горах, рассказывали мне об управлении лесом вполне смиренно. Их программы, объясняли они, – это серия экспериментов, и большинство из них провалились. Как, например, бороться со скрученной сосной, если она упорно прорастает – гуще прежне- го? Уж они и вырубали ее напрочь, ей все нипочем, прет и прет. Они пробовали оберегать семенные де- ревья и спелый древостой, но отдельно стоящие де- ревья валились от ветра и снега. Стоит ли старать- ся сохранить рабочие места на единственной уцелев- шей лесопилке, даже если это повлечет за собой су- дебные тяжбы с защитниками окружающей среды? 249 249 Закон о восстановлении здорового леса от 2003 года, постановив- ший порубку, прореживание и оздоровление после пожаров как путь к Хоть экологические цели и поменяли риторику Лес- ной службы, работа окружных отделений по-прежне- му оценивается в квадратных футах произведенной ими древесины. Ничего не поделаешь, говорят они, приходится разбираться с проблемами по мере их по- ступления. Поскольку другого выхода нет, они продол- жают пытаться. Местный ландшафт управлению лесом не содей- ствует. И в Финляндии, и на Тихоокеанском северо-за- паде Штатов когда-то были ледники, однако сосны за- полонили восточные Каскадные горы по другим при- чинам. Извержение вулкана примерно 7500 лет назад покрыло громадные территории лавой, пеплом и пем- зой (вспученным камнем, который получается, когда остывает выброшенная лава). Если и была тут орга- ническая почва, ее всю завалило. Здесь до сих пор повсюду разметаны глыбы лавы, а землю устилает пемза, и ничто не растет. То, что соснам удается расти на такой недружелюбной почве, кажется чудом – и за него часть славы причитается мацутакэ. Мацутакэ в Орегоне живут совместно со многи- ми разными деревьями-хозяевами. Во влажных сме- шанных хвойных лесах на больших высотах мацу- такэ множатся вместе с пихтой великолепной, цугой здоровью леса, загнал Лесную службу в нескончаемые баталии с кон- сервационистами (Vaughn, Cortner, George W. Bush’s healthy forests). горной и сосной Ламберта. На западных склонах их иногда находят под Дугласовой пихтой, а на побере- жье Орегона мацутакэ растет с камнеплодником гу- стоцветковым. На сухих восточных склонах мацутакэ обитает вместе с сосной желтой. В каждом из этих мест есть и другие грибы. Исключительные отноше- ния между деревом и грибницей устанавливаются в лесах скрученной сосны. Ища грибы в таком лесу, ма- ло на что другое наткнешься, помимо мацутакэ. На недостаток подземного многообразия это не указыва- ет наверняка: многие грибницы просто не дают пло- довых тел. И все же видится ясным, что в восточных Каскадных горах между скрученной сосной и мацута- кэ отношения особенно близкие. Как почти любая дружба, эта зависит от случайных встреч и начинается с малого, после чего перераста- ет в нечто большее. На обоих героев этого сказа ко- гда-то не обращали внимания, а раз теперь они мель- кают в местных новостях, значит, тут кроется история. Применяя свою же метафору разоренного ландшаф- та, сборщики именуют это место «эпицентром» аме- риканского грибного расклада. Что же свело вместе грибницу и корни – с таким зрелищным результатом? Когда белые в XIX веке только-только появились в восточных Каскадных горах, они скрученных сосен даже не заметили. Их заворожили исполинские жел- тые сосны, цари леса. По словам историка Уильяма Роббинза, эти сосновые леса когда-то были «самыми впечатляющими и зрелищными» в Орегонских внут- ренних лесах 250 . Деревья были громадными, их окру- жали просторы, как в парке, – пространство с мало- заметным подлеском. Капитан Армии США Джон Чар- лз Фримонт писал в 1834 году: «Ныне места сплошь сосновый бор… Деревья все до единого громадны, некоторые сосны до 22 футов в обхвате и по 12 или 13 футов над головой» 251 . На рубеже веков один зем- лемер Геологической службы США добавил: «Лесная подстилка зачастую такая чистая, будто ее прибрали, и можно ехать верхом или в повозке без всяких пре- град» 252 . Одна газета в 1910 году предложила очевид- ный вывод: «Самый простой в заготовке лес на све- те» 253 Древесина желтой сосны привлекала и правитель- ство, и промышленность. В 1893 году президент Гро- увер Кливленд учредил заказник Каскадных гор, и вскоре началась гонка по строительству железных до- рог, чтобы добывать там древесину, а к началу ХХ 250 William Robbins, Landscapes of promise: The Oregon story, 1800– 1940 (Seattle: University of Washington Press, 1997). P. 224. 251 Цит. по: Robbins, Landscapes of promise. P. 223. 252 Ibid. P. 225. 253 Ibid. P. 231. века лесорубы получили разрешение на громадные участки в тех краях 254 . К 1930-м орегонская древеси- на главенствовала на американском рынке, спрос на желтую сосну восточных Каскадных гор был громад- ный, и эти деревья валили с той скоростью, с какой лесорубы успевали до них добраться 255 . Смешение общественной и частной земель задало график вы- рубки. Перед Второй мировой войной лесозаготови- тельные компании надавили на правительство, чтобы леса оставались закрытыми, а цены, соответствен- но, высокими. К концу войны частные земли истощи- лись, и те же голоса затребовали открытия государ- ственных заказников. Только так, говорили они, мож- но сохранить лесопилки и предотвратить безработицу 254 Эта часть истории подробно увековечена местными историками. Два наблюдения встречаются во всех летописях. Первое: частные вла- дельцы сначала влезли на территории, которые считались общими, и создали там смесь общественного и частного владения (напр., в: Cogswell, Deschutes). Второе: гонка в строительстве железной дороги вверх вдоль реки Дешут подогрела спекуляцию землей и добавила ку- ража и прыти попыткам отхватить себе кусок леса (напр., W. Carlson, «The great railroad building race up the Deschutes River», в: Little-known tales from Oregon history, 4:74–77 [Bend, OR: Sun Publishing, 2001]). 255 В 1916 году на реке Дешут открылись два крупных лесопере- рабатывающих комплекса – Shelvin-Hixon и Brooks-Scanlon (Robbins, Landscapes of promise. P. 233). Shelvin-Hixon продали в 1950-м, а развивавшийся Brooks-Scanlon продолжил жить (Robbins, Landscapes of conflict. P. 162). Brooks-Scanlon слился с корпорацией Diamond International в 1980-м (Cogswell, Deschutes. P. 259). и недостаток древесины в стране. Далее националь- ные заказники выдерживали все более и более суро- вый удар вырубки 256 Влияние вырубки изменилось – с послевоенны- ми практиками промышленного лесоводства. Лесни- ки, вдохновленные оптимизмом новых технологий, а также экономическим подъемом, имели представле- ние, как открыть национальные заказники без исто- щения запасов древесины. Всего-то дел: заменить «устаревший», «перезрелый» лес быстрорастущими бодрыми молодыми деревьями, которые можно будет рубить с предсказуемым интервалом в 80–100 лет 257 Можно даже высадить отборные деревья, чтобы но- вый лес рос быстрее и был более стойким к вредите- лям и болезням. С новыми технологиями практичнее было свалить все деревья, а не только те, которые нужно, и лесники взялись за сплошную вырубку 258 Сплошная вырубка приведет к обновлению, пусть да- 256 Роббинз (Landscapes of conflict. P. 152) цитирует The New York Times 1948 года: «Лесозаготовители все настоятельнее поглядывают на государственные заказники и заказники штатов как на возможность оживить свою деятельность». На востоке Каскадных гор ценная древе- сина осталась в основном в государственных заказниках, и это укрепи- ло консолидацию лесозаготовителей в 1950 г. Phil Brogan, East of the Cascades (Hillsboro, OR: Binford and Mort, 1964). P. 256. 257 Hirt, Conspiracy. 258 Robbins, Landscapes of conflict. P. 14. же из-за нее лес превратился в единицы экспансии. Чем быстрее валишь лес, согласно этой логике, тем продуктивнее он станет. Некоторые местные лесники сомневались, но сила всеобщего мнения повлекла их за собой. В некоторых местах применяли даже опы- ление с воздуха – «от сорняков» 259 . По воспоминани- ям одного лесника из восточных Каскадных гор о том периоде: «Леса будущего – это мозаика одновозраст- ных посадок от 25 до 40 акров, сплошь здоровые и ак- тивно контролируемые молодые деревья» 260 Что же пошло вразрез с этим послевоенным виде- нием? Желтую сосну все больше и больше выруба- ли, и она не восстанавливалась – или восстанавли- валась не так быстро. Ей не доставало огня. Великие желтые сосны в открытых рощах возникли в режиме выжигания, какое практиковали коренные американ- цы: подлесок часто выжигали, чтобы привлекать оле- ней и расчищать место для ягод и их сбора. Огонь вы- жигал конкурентов – другие хвойные, – а желтым сос- 259 Описывая желтую сосну в Орегоне и на севере Калифорнии, Фис- ки и Тэппейнер рассказывают: «Применение гербицидов началось в 1950-е с авиационного применения сельскохозяйственных методов и с фенокси-гербицидов. Позднее стали применять гораздо более широ- кий спектр гербицидов». John Fiske, John Tappeiner, An overview of key silvicultural information for Ponderosa pine (USDA Forest Service General Technical Report PSW-GTR-198, 2005). 260 Znerold, New integrated forest resource plan for ponderosa pine. P. 3. нам благоприятствовал. Но белые – войнами и пере- селениями – выгнали коренных американцев. Лесная служба не только прекратила индейские пожары – она пресекла любое горение в лесу. Без огня под желтыми соснами разрослись легковоспламеняющиеся разно- видности – пихта одноцветная и сосна скрученная. Ко- гда лесорубы свалили желтые сосны, их место заняли другие виды. Открытый ландшафт затянуло мелкими деревьями. Однородные рощи желтой сосны сдела- лись редки. Ландшафт все меньше и меньше походил на светлые сосновые боры начала ХХ века – и все меньше интересовал лесозаготовительную промыш- ленность. Согнав коренное население с земель, которые те сделали столь гостеприимными, белые лесорубы, солдаты и лесники уничтожили столь им желанные леса, подобные паркам. Погружаясь в воспоминания, видится полезным рассказать о последнем великом изгнании коренного населения приказом сверху – о «терминации» 1954 года: прекращении всех договор- ных обязательств по отношению к племенам кламат. В результате этого прекращения, здоровенный кусок заросших желтой сосной территорий сделался наци- ональным заказником, готовым к порубке в пользу частников. И что осталось через несколько десятиле- тий? Приведенные ниже цитаты взяты с вебсайта пле- мени, они помогают изложить эту историю 261 Процветающие и могучие народы кламат, модок и племя пайютов змея яхускин (далее «кламаты») когда-то владели 22 миллионами акров территорий на юге центрального Орегона и Северной Калифорнии. Их способы добывать средства к существованию более 14 тысяч лет с лихвой обеспечивали все их нужды и культурные потребности. Встреча с захватчиками-европейцами, однако, быстро смела эти народы с лица земли – болезнями, войнами и последующим договором, выделившим для этих народов маленький участок в 2,2 миллиона акров. Традиционно соперники друг другу, эти три племени 261 Выделенные отступом цитаты в этом разделе – с сайта кламатских племен: www.klamathtribes.org/background/termination.html вынуждены стали жить в близком соседстве на этих значительно уменьшившихся землях, в резервации. В 1950-е масштабируемость была вопросом и граж- данства, и использования ресурсов. Америка того времени – плавильный котел, где от иммигрантов можно было добиваться однородности и делать из них продуктивных граждан. Однородность способ- ствовала прогрессу – укреплению масштабируемости в бизнесе и повседневности. Таков был климат в об- ществе, когда власти приняли решение отказаться в одностороннем порядке от обязательств по догово- рам, заключенным с некоторыми индейскими племе- нами. Говоря языком нынешнего дня, племенам веле- ли ассимилироваться в американское общество без особого статуса: все их отличия будут устранены за- коном 262 Права кламатских племен, как тогда казалось зако- нодателям, самое время отнять: у кламатов все шло хорошо. Железная дорога и порубка прилегающих ле- сов изменили ценность резерваций: к 1950-м годам кламатская резервация занимала громадные терри- тории, на которых росли столь желанные для лесоза- 262 Donald Fixico, The invasion of Indian country in the twentieth century (Niwot: University Press of Colorado, 1998), эта книга излагает историю кламатов в контексте других конфискаций и расторжений договоров. готовителей желтые сосны. Кламатские индейцы хо- рошо жили на заработки от продажи древесины. Они не обременяли правительство. Однако лесорубам и чиновникам хотелось того, чем владели коренные жи- тели. Кламатские племена, как ни поверни, не только не были обузой – они вносили значительный вклад в местную экономику. Однако их силы и богатства не хватило, чтобы противостоять направленным попыткам федерального правительства уничтожить культуру кламатских племен и отобрать их ценнейший природный ресурс – миллион акров земли и желтой сосны. В начале 1950- х все шло к изгнанию кламатов с их земель, когда племя подвергли худшему из всех чудовищных экспериментов в федерально- индейской политике – терминации. По мере терминации земли кламатов сжимали в кольцо частные компании и общественные организа- ции. В результате федеральное правительство взяло на себя преимущественное право на эти леса и сдела- ло их государственным заказником 263 . От кламатских 263 Целлюлозно-бумажная компания Crown Zellerbak смогла выку- пить 90 000 акров резервации под порубку (www.klamathtribes.org/ background/termination.html). В 1953 г. Crown Zellerbak владела вто- рыми по величине лесными угодьями на Западе, первыми распола- племен откупились. Бóльшая часть благосостояния, приобретенного при продаже кламатского наследия, была утеряна в невыгодных сделках с торговцами из-за непорядочных поверенных и неправильно оформленных ими сделок, воровства или корыстных действий со счетами фондов социального страхования тех, кто оказался некомпетентен, а также в необдуманных вложениях, будь то займы поверенных самим себе или немыслимые пошлины, взимаемые местными юристами или банками за работу с делами бенефициаров (дела эти едва ли оказывались сложнее выдачи чеков), и работа с кламатами обычно велась в самой патерналистской манере. Мечты о прогрессе, какими увлекались поборни- ки терминации, не сделали из кламатов «стандарт- ных американцев» с капиталом и привилегиями. За терминацией последовали общественные и личные трудности. Данные, собранные с 1966 по 1980 год, показывают: • 8 % умерло до 25 лет; гала компания Weyerhaeuser (Harvard Business School, Baker Library, Lehman Brothers Collection, www.library.hbs.edu/hc/lehman/industry.html? company=crown_zellerbach_corp). • 52 % умерло до 40 лет; • 40 % всех смертей связано с алкоголем; • младенческая смертность – в 2,5 раза выше средней по штату; • 70 % взрослых не получило полного школьного образования; • уровень нищеты среди коренного населения – в три раза выше, чем у остального населения в округе Кламат, беднейшего в Орегоне. В 1986 году права коренных жителей вновь призна- ли. С тех пор племена отстаивают свое водное пра- во и возвращение хотя бы некоторых резервацион- ных земель. У племен на эти вырубленные террито- рии есть свой лесоводческий план 264 Кламаты пытаются вернуть себе эти [земли и ресурсы] в основном для того, чтобы исцелить эту землю и ее ресурсы до состояния, хоть сколько-нибудь похожего на то изобильное, что когда-то было. Коренные американцы также стремятся восстановить духовную целостность 264 Edward Wolf, Klamath heartlands: A guide to the Klamath Reservation forest plan (Portland, OR: Ecotrust, 2004). Чтобы следить за проекта- ми, намеченными для резервационных территорий, кламаты нанимают специалистов-лесников. В 1997 году племена успешно опротестовали предложенный государственный закон о торговле лесом, что привело к меморандуму о соглашении об управлении лесами 1999 года (Vaughn, Cortner, George W. Bush’s healthy forests. P. 98–100). этой земли… Они хотят вновь жить по-своему. Ныне кое-кто из них собирает мацутакэ. А что же вырубленный лес? В ландшафте, когда-то знаменитом желтой сосной, теперь толпятся ели и скрученные сосны. У скрученной сосны множество прекрасных сосновых свойств, и к 1960-м лесники и лесорубы изо всех сил старались ими пользоваться. Лесопилки начали перерабатывать скрученную сосну вместе с желтой 265 . В схемах посадок 1970-х чаще за- действовали скрученную, а не желтую сосну, посколь- ку первая хорошо приживалась на возмущенных поч- вах. Если зайти в Google Earth и взглянуть на этот лес сверху, на местах старых вырубок будут видны в основном участки скрученной сосны. Зрелище это не самое красивое. Критики на рубеже веков – оша- 265 Роббинз (Robbins, Landscapes of conflict. P. 163) отмечает, что Brooks-Scanlon уже начали рубить скрученную сосну в 1950-м, чтобы как-то скомпенсировать уменьшившиеся лесозаготовки желтой сосны. рашив лесников – описывали леса восточных Каскад- ных гор как «гноящиеся раны на спине шелудивого старого пса» и жаловались на то, что их «видно из кос- моса» 266 . Скрученную сосну заметили. Пора сделать ее главным героем сказа. Скрученная сосна, Pinus contorta, – старый житель восточных Каскадных гор. Возможно, она была в этих краях первой после таяния ледников 267 . Вслед за из- вержением вулкана Мазама скрученная сосна – од- на из немногих – смогла пробиться на пемзовых пу- стошах. Благоденствовала она и в холодных рассели- нах на склонах холмов, где летние заморозки губили другие деревья, даже желтую сосну. На западе Кас- кадных гор она растет на старых оползнях, где снесло всю органическую почву. В союзе с мацутакэ скручен- ная сосна живуча. Избирательный лесоповал скрученной сосне поле- зен. В смешанных хвойных лесах лесорубы выбирали лучшую древесину, а остальное не трогали. Пни сос- ны Ламберта заполоняют высокогорья, а вот живой ее осталось довольно мало. Скрученную сосну как раз не брали. А возмущение ландшафта ее не задевало. 266 Znerold, New integrated forest resource plan for ponderosa pine. P. 4. 267 Jerry Franklin, C.T. Dyrness, Natural vegetation of Oregon and Washington (Portland, OR: Pacific Northwest Forest and Range Experiment Station, U.S.D.A. Forest Service, 1988). P. 185. Заброшенные лесоповальные тракты сплошь зарос- ли скрученной сосной. На сухих склонах, где хорошо желтой сосне, пол- ное предотвращение пожаров тоже пошло скручен- ной сосне на пользу. У них с желтой сосной проти- воположные стратегии обращения с огнем. У желтой сосны толстая кора и высокая крона, и низовые пожа- ры ее не тревожат. Огонь прореживает заросли это- го дерева, уничтожая мелкие особи и позволяя вы- жившим царить на горных склонах свободно, без тол- котни. Скрученная же сосна горит легко, в ее густых зарослях, где живые деревья стоят вперемежку с ва- лежником, огню раздолье. Однако семян она произ- водит больше, чем почти все другие деревья, и ча- сто первой заселяет выгоревшие территории. В Ска- листых горах у скрученной сосны закрытые шишки, семена они выбрасывают только в огне. В Каскадных горах скрученная сосна сеется каждый год. И столько их, что это дерево быстро колонизирует новые зем- ли 268 268 Способность быстро заполонять открытые пространства произве- ла на молодого лесника Торнтона Мангера сильное впечатление: Лес- ная служба отправила его в 1908 г. изучать распространение скрученной сосны на территориях желтой. Мангер счел скрученную сосну «практи- чески бесполезным сорняком», он также считал, что желтой сосне труд- но в избыточных пожарах, которые, по его мнению, уничтожали желтую сосну и помогали скрученной. Он ратовал за профилактику лесных по- На открытых солнечных прогалинах, возникающих при массовой вырубке, юная поросль скрученной сос- ны образует густые заросли, которые иногда вырас- тают в боры настолько густые, что лесники называют их «собачьей шерстью». Один старожил показал мне лесок, переплетенный внутри так плотно, что снару- жи казался единым целым, и поделился шуткой: такие заросли можно называть «лягушачьей шерстью». Гу- стые заросли – рассадник вредителей и болезней. По мере роста деревьев некоторые начинают отмирать. Мертвые и живые деревья перемешиваются, мерт- вые застревают среди живых. Под их весом ломаются целые купы. Меж тем одной искры достаточно, чтобы выгорел целый бор со всем остальным ландшафтом, в том числе жилые дома, лошадиные стойла, штабе- ли заготовленной древесины и сторожки Лесной служ- бы. И хотя некоторые грезят о подобных расчистках, лесники считают, что это скверная затея. жаров, чтобы тем самым сберечь желтую сосну. Это мнение почти про- тивоположно тому, что об этом думают современные лесники. Однако и сам Мангер позднее сменил точку зрения: «Меня поразило, до чего безрассудным или наивным со стороны Вашингтонского отделения бы- ло назначать заместителем главы Лесной службы человека без опы- та, который доселе с этими двумя видами деревьев даже не сталки- вался» (цит. Мангера из: Les Joslin, Ponderosa promise: A history of U.S. Forest Service research in central Oregon [General Technical Report PNW- GTR-711, Портленд, Орегон: U.S.D.A. Forest Service, Pacific Northwest Research Station, 2007]. P. 7). Для скрученной сосны выгорание не так уж страш- но, поскольку молодой поросли после пожара хоть отбавляй. За долгую историю Каскадных гор пожар – один из помощников скрученной сосны, благодаря ему она сохраняет свое место в ландшафте. Однако противопожарная политика Лесной службы подарила лесам скрученной сосны новый опыт – доживания до старости. Теперь поколения этого дерева в восточных Каскадных горах не сменяются быстро, как раньше, из-за пожаров, а растут до зрелости. И по мере старе- ния они все теснее сдружаются с грибами мацутакэ. Грибница в отношении лесной преемственности привередлива. Некоторые быстро сживаются с новы- ми деревьями, но есть и такие, что укореняются толь- ко в зрелом лесу. Мацутакэ, похоже, – гриб средней преемственности. В Японии исследователи предпо- лагают, что мацутакэ начинают давать плодовые те- ла в сосновых лесах старше 40 лет 269 . Плодоноше- ние продолжается после этого более 40 лет 270 . Никто в Орегоне отчетливых сведений на эту тему не соби- рал, но грибники и лесники сходятся во мнениях: ма- цутакэ под молодыми деревьями не плодится. В пер- вое десятилетие XXI века сосновые посадки 1970– 269 Fujita, Succession of higher fungi. 270 Fumihiko |