Ушулууо. Анна_Лёвенхаупт_Цзин_Гриб_на_краю_света_О_возможности_жизни_на_р. Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на
 Скачать 7.46 Mb.
|
Takeuchi, R.D. Brown, I. Washitani, A. Tsunekawa, M. Yokohari, Satoyama:190 Гуманитарии, не привыкшие мыслить в понятиях возмущения, связывают его с ущербом. Но возмуще- ние в устах экологов не всегда вредоносно – и не все- гда дело рук человеческих. Способность людей ба- ламутить природные связи не уникальна. Более то- го, возмущение как зачин истории – всегда в гуще уже происходящих событий: это понятие не отсылает нас к гармоничному состоянию перед возмущением. Возмущения следуют одно за другим. Поэтому любой ландшафт – возмущенный, а возмущение – обыден- но. Но этим понятие не ограничивается. Вопрос о воз- мущении не пресекает обсуждения, а открывает его, позволяет нам исследовать ландшафтную динамику. Совместимо ли возмущение с дальнейшей жизнью – 190 Введение в понятие вмешательства см. в: Seth Reice, The silver lining: The benefits of natural disasters (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001). Попытка ввести историю вмешательств в общественную теорию (здесь – психоанализ): Laura Cameron, «Histories of disturbance», Radical History Review, 74 (1999). P. 4–24. Возмущение появилось как ключевое понятие эко- логии в то же самое время, когда ученых гуманитар- ных и общественных наук начала занимать мысль о неустойчивости и переменчивости 191 . По обе стороны от границы между гуманитарными и естественными науками заботы о неустойчивости, последовавшей за периодом послевоенного американского восторга от саморегулирующихся систем, – формы устойчивости посреди прогресса. В 1950–1960-е многообещающим виделось представление об экологическом равнове- сии: путем естественного наследования природные образования мыслились как достигшие сравнительно устойчивого равновесия. В 1970-е, однако, обратили внимание на непоследовательности и перемены, из которых происходит разнородность ландшафта. То- гда же гуманитарии и социологи встревожились на те- му преобразующих соприкосновений истории, нера- венства и конфликтов. Если оглянуться, эти согласо- ванные перемены в научных взглядах могли бы стать 191 История экологической мысли, в том числе: Frank Golley, A history of the ecosystem concept in ecology (New Haven, CT: Yale University Press, 1993); Stephen Bocking, Ecologists and environmental politics (New Haven, CT: Yale University Press, 1997); Donald Worster, Nature’s economy: A history of ecological ideas (Cambridge: Cambridge University Press, 1994). Как инструмент анализа, возмущение требует от взгляда наблюдателя осознанности – как, впрочем, и все остальные лучшие инструменты общественной теории. Что считать возмущением – всегда вопрос точки зрения. С человеческой точки зрения возмуще- ние, уничтожающее муравейник, сильно отличается от того, что стирает с лица земли город. С точки зре- ния муравья все иначе. Точки зрения отличаются и в пределах одного вида. Розалинд Шо изящно пока- зала, как бангладешские мужчины и женщины, город- ские и сельские, богатые и бедные по-разному пред- ставляют себе «потоп», потому что подъем воды за- трагивает их по-разному: для каждой группы подъем воды переходит границу выносимого – и тем самым становится потопом – на разных этапах 192 . Единый стандарт оценки возмущения невозможен: возмуще- ние всегда относительно к тому, как мы живем. Это означает, что нам необходимо внимательно относить- ся к тому, как мы судим о возмущении. Возмущение – это не просто «да» или «нет», оно всегда относится к незамкнутому диапазону нарушающих прежний по- 192 Rosalind Shaw, «“Nature”, “culture”, and disasters: Floods in Bangladesh», в: Bush base: Forest farm, eds. Elisabeth Croll, David Parkin. P. 200–217 (London: Routledge, 1992). Поскольку это понятие само по себе требует вни- мания к точке зрения наблюдателя, я беспардонно применяю понятие «возмущение» к тому, как его ис- пользуют в разных местах. Этому многослойному при- менению я научилась у японских лесников и ученых, которые постоянно и буднично выходят за рамки ев- ропейских и американских договоренностей на этот счет. Возмущение – хороший инструмент, с помощью которого можно укладывать слоями общемировое и местное, экспертное и народное знания, о которых я говорила. Возмущение приводит нас к разнородности, а это ключевая оптика в наблюдении за пейзажами. Воз- мущение создает выделы, и очертания каждого из них заданы стечениями разных обстоятельств. Об- стоятельства могут сложиться из-за стихийных воз- мущений (потопов или пожаров, например) или же из-за возмущений, вызванных живыми организмами. Организмы создают многопоколенческие обитаемые пространства и тем самым перелицовывают окружа- ющую среду. Экологи называют следствия жизнеде- ятельности организмов в среде их обитания эдифи- 193 . Дерево удерживает корнями валуны, кото- рые иначе унесло бы речкой; земляные черви обо- гащают почву. Любой подобный пример – эдифика- ция. Если приглядеться к взаимосвязям между многи- ми актами эдификации, проступают закономерности, по которым выстраиваются ассамбляжи, – непредна- меренный замысел. Такова сумма инжиниринга био- тической и абиотической экосистем – намеренного и нечаянного, благотворного, вредоносного и неопреде- ленного – в пределах выдела. Биологические виды – не всегда подходящие еди- ницы, по которым можно судить о жизни леса. Поня- тие «многовидовой» – всего лишь подпорка, с помощь которой можно выбраться за пределы человеческой исключительности. Иногда на радикальное вмеша- тельство способны отдельные организмы. А иногда 193 Clive Jones, John Lawton, Moshe Shachak, «Organisms as ecosystems engineers», Oikos, 69, № 3 (1994). P. 373–386; Clive Jones, John Lawton, Moshe Shachak, «Positive and negative effects of organisms as physical ecosystems engineers», Ecology, 78, № 7 (1997). P. 1946–1957. 194 , гибриды дают плодовитое потомство: дуб путает наши четкие понятия о биоло- гическом виде. Однако, разумеется, какой единицей воспользоваться, зависит от сказа, который мы выби- раем. Чтобы рассказать историю о том, как в ходе ма- териковых сдвигов и обледенений возникли и исчезли леса мацутакэ, мне как рассказчику нужны «сосны» – во всем их чудесном многообразии. Pinus – самый ча- стый хозяин мацутакэ. Говоря о дубах, я замахнусь даже шире: включу в историю Lithocarpus (литокар- пус густоцветковый, или камнеплодник), Castanopsis (каштанник) и Quercus (собственно, дуб). Эти близкие роды – самые распространенные широколиственные хозяева грибов. Мои дубы, сосны и мацутакэ, таким образом, внутри своей группы не одинаковы: их исто- рии, как и у людей, развиваются и изменяются внутри диаспоры 195 . Это помогает мне видеть в истории ас- 194 Дубы относятся к семейству буковых; в семействе десять родов, среди них – бук, каштан и дуб. – Примеч. пер. 195 Представьте мир с многочисленными скрещивающимися между со- бой гоминидами; в таком мире куда проще вообразить себе сходство между представителями разных видов. Наше одиночество без близких двоюродных сородичей создает в нас потребность рассматривать виды как отдельно стоящие на каком-нибудь библейском полотне. Мои дубы, сосны и мацутакэ создают ассамбляж не потому, что они того или иного определенного «типа», а потому, что в ассамбляже они становятся собой 196 Держа это в голове, я и странствовала – исследо- вала леса мацутакэ в четырех местах: в центральной Японии, в Орегоне (США), в Юньнане (юго-восточный Китай) и в Лапландии (северная Финляндия). Мое по- гружение в работы по восстановлению сатоямы по- могло мне увидеть, что лесники в каждом месте, кото- рое я навестила, «делают» лес по-своему. В отличие от сатоямы, люди – не часть лесных ассамбляжей, ка- кие собирает вокруг себя мацутакэ в Штатах и Китае, где заведующие лесом трепещут от тревоги за чрез- мерное человеческое вмешательство, а не за недо- статочное. Опять же, в отличие от работы в сатояме, мерилом лесоводства в других местах считают раци- ональное развитие: смогут ли леса стать будущим на- учной и промышленной продуктивности? Японская же деятельность, связанная с сатоямой, направлена на создание пригодного для жизни здесь-и-сейчас 197 196 Этот процесс Донна Хэрэуэй очень точно именует «становлением с» (When species meet [Minneapolis: University of Minnesota Press, 2007]). 197 Еще несколько ярких отличий: мацутакэ, которые я видела в Шта- тах и в Финляндии, росли в промышленном лесу; в Китае и в Японии 199 . История, таким образом, – летопись многих траекторий творения миров – человеческих и не только. Однако современное лесоводство стремится к то- му, чтобы свести деревья – в особенности сосны – к изолированным, одинаковым, неизменным предме- там 200 . Современное лесоводство заведует соснами как потенциально постоянным и неизменным ресур- сом, источником возобновляемой древесины. Цель при таком подходе – оградить сосны от неопределен- ных соприкосновений и, следовательно, отнять у них способность творить историю. При современном ле- соводстве мы забываем, что деревья – деятели ис- тории. Как бы нам снять шоры современного управ- Cornell University Press, 2011]) показывает истории у истоков космоло- гии. Многие другие, однако, подчеркивают разницу между мифологией и историей. Ограничивая понятие «истории» таким различением, они все-таки теряют способность видеть гибридные, слоистые и примесные космологии в создании любой истории – и наоборот. 199 Том ван Дурен (Thom van Dooren, Flight ways [New York: Columbia University Press, 2014]) считает, что сказ птицы – в том, как она превра- щает различные места в свой дом. В этом значении слова «сказ» их из- лагают многие организмы. Как раз за такими сказами-следами я наблю- даю как за «историей». 200 Chris Maser, The redesigned forest (San Pedro, CA: R. & E. Miles, 1988). Далее я изложу две стратегии. Первая: я углублюсь в способности сосен в самые разные времена и в разных местах менять своим присутствием ландшафт и преобразовывать пути движения других существ в нем, то есть творить историю. В этом мой провод- ник – довольно увесистая книга, из тех, что, если вез- ти ее на багажнике велосипеда и повернуть так, что она соскользнет на дорогу, происходит много шума, а движение транспорта приостанавливается. Это сбор- ник под редакцией Дэвида Ричардсона «Экология и биогеография рода Pinus» 201 . Вопреки своему внуши- тельному и сдержанному названию, это приключенче- ская история. Авторы в сборнике Ричардсона оживля- ют разнообразие и приспосабливаемость рода Pinus, из которого получается живой предмет наблюдения в пространстве и времени, субъект истории. Подобный ход авторов убедил меня, что моим предметом иссле- дования должен стать весь род Pinus целиком, а не какой-то отдельный его вид. Сказ о соснах и их испы- таниях – разновидность истории. Вторая: я возвращаюсь к северной Финляндии – проследить за сосной и ее межвидовыми соприкосно- 201 David Richardson, ed., Ecology and biogeography of Pinus (Cambridge: Cambridge University Press, 1998). Если вас когда-либо тянуло восхититься историче- ской силой деревьев, начать вполне можно с сосен. Сосны – едва ли не самые деятельные деревья на Земле. Если пробить по лесу просеку бульдозером, на отваленной по сторонам просеки почве, скорее сосны колонизируют его первыми. Извергся ли вул- кан, сполз ли ледник или песчаная дюна, сосны, ско- рее всего, зацепятся первыми. Пока люди не начали перетаскивать все с места на место, сосны росли ис- ключительно в северном полушарии. Люди вывезли сосну на юг и насадили ее там повсюду. Но сосна пе- рескочила через забор плантации и расселилась вез- де 202 . В Австралии сосны стали главным источником пожаров. В Южной Африке они угрожают редкому эн- демичному финбошу. В открытых свету, возмущенных ландшафтах сосну не укротишь. Соснам нужен свет. На солнце они становятся на- пористыми захватчиками, а в тени увядают. Более то- го, сосны не претендуют на то, что обычно считает- ся лучшей средой обитания для растений: им не нуж- ны ни плодородная почва, ни хорошее увлажнение, ни тепло. В таких условиях ростки сосны уступают в конкурентной борьбе широколиственным, чье потом- ство широко раскидывает листву и затеняет сосны 203 В результате сосны – любители мест, где таких усло- 202 David Richardson, Steven Higgins, «Pines as invaders in the southern hemisphere», в: Ecology, ed. Richardson. P. 450–474. 203 Peter Becker, «Competition in the regeneration niche between conifers and angiosperms: Bond’s slow seedling hypothesis», Functional Ecology, 14, № 4 (2000). P. 401–412. Сосны растут и вместе с огнем. Огонь выявляет их многообразие: у сосны есть много разных спосо- бов приспосабливаемости к пожару. Некоторые сосны проходят «стадию травы» – несколько лет похожи на травяные кочки, покуда крепнет их корневая система, и лишь после этого устремляются ввысь, как полоум- ные, покуда их почки не вознесутся над уровнем пла- мени. Некоторые сосны отращивают такую толстую кору и так высоко распускают крону, что вокруг них мо- жет все полыхать, а им нипочем – ну, шрам останет- ся. Другие сосны горят, как спички, но по-всякому при- способили свои семена, чтоб те пробивались сквозь обожженную землю первыми. Некоторые сосны года- ми берегут семена в шишках, которые раскрываются только от огня, и такие семена падают в золу первы- ми 204 Сосны живут в экстремальных условиях благода- ря помощи микоризы. Обнаружились окаменелости, чей возраст составляет 50 миллионов лет, запечат- левшие связи сосновых корней с грибницей – сос- 204 James Agee, «Fire and pine ecosystems», в: Ecology, ed. Richardson. P. 193–218. 205 . Там, где нет органической почвы, грибы добывают питатель- ные вещества из камней и песка, тем самым позво- ляя соснам расти. Микориза не только обеспечивает соснам питание, но и защищает их от вредных метал- лов и других грибов, поражающих корни сосны. Ну а сосна поддерживает грибницу. Даже анатомия сосно- вых корней складывалась в союзе с грибницей. Сос- на пускает «короткие» корни, вокруг которых и разви- вается микориза. Если корень не встречается с гриб- ницей, он отсыхает. (Грибница не покрывает кончики «длинных» корней, предназначенных для исследова- ния окружающей почвы и устроенных анатомически иначе.) Распространяясь в возмущенных ландшаф- тах, сосны творят историю, но лишь в тесной связи с партнером по микоризе. Сосны входят в союзы и с животными, не только с грибами. Семена некоторых сосен разносятся толь- ко птицами – а некоторые птицы едят исключитель- но сосновые семена. По всему северному полуша- рию с соснами тесно связаны сойки, вороны, соро- ки и ореховки. Иногда отношения между ними очень специфичны: семена высокогорной белокорой сос- ны – ключевой источник питания североамериканской 205 David Read, «The mycorrhizal status of Pinus», в: Ecology, ed. Richardson. P. 324. единственный путь распространения сосны 206 . Занач- ки, сделанные мелкими млекопитающими – бурунду- ками и белками, например, – также играют важную роль в распространении сосновых семян, даже для тех сосен, чьи семена разносит и ветер 207 . Однако ни одно млекопитающее не способно разнести семена сосны шире, чем человек. Люди помогают распространению сосны двумя спо- собами: они сажают их, а также создают специфиче- ские возмущения, при которых дерево благоденству- ет. Последнее обычно происходит непреднамеренно: соснам нравятся некоторые разновидности безобра- зий, которые люди творят не задумываясь. Сосны за- полоняют заброшенные поля и склоны холмов, под- вергшиеся эрозии. Когда люди вырубают другие де- ревья, на это место приходят сосны. Иногда посадки и вмешательства в ландшафт происходят одновремен- но. Люди сажают сосну, чтобы скомпенсировать на- несенный среде ущерб. Или же оставляют ландшафт в сильно возмущенном состоянии – на благо сосне. Последний вариант – стратегия промышленного ле- 206 Ronald Lanner, Made for each other: A symbiosis of birds and pines (Oxford: Oxford University Press, 1996). 207 Ronald Lanner, «Seed dispersal in pines», в: Ecology, ed. Richardson. P. 281–295. В некоторых особенно экстремальных условиях сосне нужен не любой партнер-гриб, а именно мацу- такэ. Мацутакэ выделяет сильные кислоты, разъеда- ющие камень и песок, благодаря чему получаются пи- тательные вещества, необходимые для роста сосны и грибницы 208 . В суровых ландшафтах, где мацутакэ и сосна растут вместе, другие грибы попадаются ред- ко. Кроме того, мицелий мацутакэ образует плотную подушку волокон, что не дает жить другим грибам и многим почвенным бактериям. Японские фермеры – а за ними и ученые – назвали эту подушку сиро, «зá- мок», и образ этого замка рождает в воображении ба- стионы и стражу 209 . Оборона замка – и нападение в том числе. Подушка-сиро отталкивает воду, что дает грибнице концентрировать кислоту, необходимую для расщепления камня 210 . Союз мацутакэ и сосны, пре- вращая камень в пищу, завоевывает территории, где органической почвы совсем чуть-чуть. 208 Чарлз Лефевр, беседа, 2006; Charles Lefevre, «Host associations of Tricholoma magnivelare, the American matsutake» (докторская диссерта- ция, Университет штата Орегон, 2002). 209 Ogawa, Matsutake (цит. по: гл. 3, примеч. 56). 210 Lefevre, Host associations. У людей и у сосен (с их союзниками по микоризе) в Финляндии история примерно одинаковой протяжен- ности: ледники отступили примерно девять тысяч лет назад, и у людей и сосен началась жизнь 211 . С чело- 211 Девять тысяч лет назад сосны в Финляндии уже были (Katherine Willis, Keith Bennett, John Birks, «The late Quaternary dynamics of pines in Europe», в: Ecology, ed. Richardson. P. 113). Первое вещественное сви- детельство человеческого присутствия – карельская рыболовная сеть Первой после ухода ледников в этих краях появи- лась береза, однако сосны не сильно отстали. Сос- на – со своими союзниками-грибами – знала, как об- ращаться с камнями и песком, которые оставили за собой ледники. Сразу вслед за березой стала рас- ти сосна лишь одного вида – сосна обыкновенная, Pinus sylvestris, с короткими колючими иглами и крас- но-бурой корой. За березой и сосной потянулось еще сколько-то широколиственных, но почти ни одно да- леко на север не забралось. Позже всех появилась здесь европейская ель. Для тех из нас, кто привык к лесам средней полосы или к тропическим, это очень скромное разнообразие. В Лапландии лесообразую- щих деревьев всего четыре: одна сосна, одна ель, два вида березы 212 . И всё. С точки зрения этой кро- примерно 8300 до н. э. (Vaclav Smil, Making the modern world: Materials and dematerialization [Hoboken, NJ: John Wiley and Sons, 2013]. P. 13). 212 Simo Hannelius, Kullervo Kuusela, Finland: The country of evergreen И все же жители Финляндии ценили одинаковость леса не всегда. Вплоть до начала ХХ века было распространено подсечно-огневое земледелие: та- ким способом крестьяне превращали леса в золу, на пользу урожаям 213 . В результате подсечно-огневого земледелия возникли пастбища и разновозрастные широколиственные рощи, лес стал разнородным. Эти разнообразные по составу сельские леса стали из- любленным предметом художников XIX века, увле- ченных природой 214 . Меж тем сосну массово выруба- ли для производства вара: морская капиталистиче- forest (Tampere, FI: Forssan Kirkapiano Oy, 1995). Я ссылаюсь и на свои полевые вылазки с местными лесниками. 213 Средневековые фермеры в Финляндии кольцевали сосну и ель – ради широколиственной агролесоводческой ротации (Timo Myllyntaus, Mina Hares, Jan Kunnas, «Sustainability in danger? Slash-and-burn cultivation in nineteenth-century Finland and twentieth-century Southeast Asia», Environmental History, 7, № 2 [2002]. P. 267–302). Живое описание финского подсечно-огневого земледелия см. в: Stephen Pyne, Vestal fire. P. 228–234. 214 Timo Myllyntaus, «Writing about the past with green ink: The emergence of Finnish environmental history», H-Environment, www.h- net.org/environ/historiography/finland.htm 215 . История микроменеджмента финских лесов на- чинается не с longue-dureé лесов, а с тревог новой плеяды экспертов XIX века. Один немецкий лесовед в 1858 году писал – прямо-таки разгневанно: За уничтожением лесов, в котором поднаторели финны, следуют бездумный и ничем не ограниченный выпас скота, подсечно-огневые мероприятия и разрушительные лесные пожары. Иными словами, и первое, и второе, и третье служат одной и той же главной цели, а именно – уничтожению лесов 216 … Финны живут в лесах и их дарами, однако из тупости и жадности – как та старуха из сказки – убивают курицу, которая несет золотые яйца 217 В 1866 году был утверждено лесное законодатель- ство, и началось управление лесами 218 215 К середине XIX века вар как статью экспорта вытеснила древесина. Sven-Erik Åstrom, «From tar to timber: Studies in northeast European forest exploitation and foreign trade, 1660–1860», Commentationes Humanarum Litterarum, № 85 (Helsinki: Finnish Society of Sciences and Letters, 1988). 216 Edmund von Berg, Kertomus Suomenmaan metsisistä (1859; Helsinki: Metsälehti Kustannus, 1995). Перевод взят из: Pyne, «Vestal fire». P. 259. 217 Edmund von Berg, Kertomus Suomenmaan metsisistä. Этот перевод взят из: Martti Ahtisaari, «Sustainable forest management in Finland: Its development and possibilities», Unasylva, 200 (2000). P. 57. 218 Сырая и обработанная древесина составляла к 1913 году три чет- верти стоимости финского экспорта. David Kirby, A concise history of 220 . Эти стандарты втянули лес в постоянный цикл культиви- руемой древесины, то есть превратили в статичный и полностью возобновляемый ресурс. Творение исто- рии стало с тех пор уделом исключительно человека. Но как заставить лес замереть? Вспомним сосны. Грибы добывают питательные вещества, накаплива- ется органическая почва, а северные почвы плотны и иногда подтапливаются. Под соснами нередко про- растают ели, а когда сосна умирает, занимают ее ме- сто. Управление лесом стремится остановить этот процесс. Перво-наперво вырубкой лесостоя, с помо- щью которой добиваются одновозрастного леса. В Финляндии такая вырубка пытается имитировать лес- ной пожар, который примерно раз в столетие заме- нял в северных лесах целые боры, пока пожары не пресекли люди. Сосны после больших пожаров вы- растали вновь, потому что они знают цену простор- ным солнечным местам и скудным почвам – точно так же сосны заполоняют и просеки. Между поруб- 220 Hannelius, Kuusela, Finland. P. 139. Эти способы подвергаются и в Финляндии, и в дру- гих странах все большей критике. Даже сосновые бо- ры, напоминают нам критикующие, в прошлом не бы- ли однородными 221 . Лесники защищаются, похваля- ясь биологическим многообразием, которое они пе- стуют. Gyromitra, строчок, популярный в Финляндии съедобный гриб (в Штатах, впрочем, его считают ядо- витым) 222 со шляпкой, похожей на мозги, то и дело возникает в различных буклетах как образ биологиче- 221 Timo Kuuluvainen, «Forest management and biodiversity conservation based on natural ecosystem dynamics in northern Europe: The complexity challenge», Ambio, 38 (2009). P. 309–315. 222 В России официально считается условно-съедобными. – Примеч. пер. 223 . Что может к этому разговору добавить мацутакэ? Самое любопытное в мацутакэ северной Финлян- дии – его привычка плодиться в режиме «то густо, то пусто». То идут годы, когда грибов – не протолк- нуться. А следом – вообще нисколько. Один провод- ник и знаток леса из Рованиеми, города в Заполярье, утверждал, что в 2007 году лично собрал тонну мацу- такэ. Складывал их в громадные пирамиды или про- сто бросал, где нашел. На следующий год не собрал ничего, а еще через год – две штуки. Так же устроена урожайность у некоторых деревьев, которые выделя- ют ресурс на плодоношение лишь время от времени, но когда подходит эта точка длинного цикла и внеш- ние условия способствуют, такие деревья плодоносят обильно – в определенной местности и одновремен- но 224 . Такое спорадическое плодоношение обуслов- лено не только тем, что растения или грибы отслежи- вают изменения погоды от года к году: это многолет- ний стратегический план – углеводы, накопленные за год, могут быть позднее вложены в плоды. Более того, урожайные годы свойственны растениям, участвую- щим в микоризе: накопление и расход, необходимые 223 Напр.: Hannelius, Kuusela, Finland. P. 175. 224 Curran, Ecology and evolution. Может, и деревья приспосабливаются к неравномер- ному плодоношению грибов? Я не знаю ни одной на- учной работы, посвященной тому, как связано плодо- ношение грибов с урожайностью деревьев, но это ин- тересна загадка. А если «то густо, то пусто» в урожаях мацутакэ способно рассказать нам об историчности сосновых лесов в северной Финляндии? Сосны на севере Финляндии плодоносят не каж- дый год. Лесники считают это для восстановления ле- са неудобным: не всегда удается предвидеть, про- растут ли сосны на просеке, невзирая на то, что уж если сосны плодоносят, семян они дают прорву. В северной Швеции исследователи заметили «волно- образное» и «эпизодическое» восстановление сосно- вых боров, даже без пожаров: истории производства семян стали историями леса, запечатленными в чах- лой или мощной поросли 225 . Ясное дело, партнеры по 225 Погодные и подпочвенные условия тоже влияют на то, прорастут ли семена и крепкими ли будут молодые растения. О волнообразном восстановлении сосны обыкновенной на севере Швеции, в условиях без пожаров, см. в: Olle Zackrisson, Marie-Charlotte Nilsson, Ingeborg Steijlen, Greger Hornberg, «Regeneration pulses and climate-vegetation interactions in nonpyrogenic boreal Scots pine stands», Journal of Ecology, 83, № 3 (1995). P. 469–483; Jon Agren, Olle Zackrisson, «Age and size structure В таких временны´х рамках человек мыслить спо- собен. Разумеется, скажем мы, сосны после отступ- ления ледников завоевывали новые территории, но это все слишком медленно, чтобы иметь для нас зна- чение. Однако исторические закономерности восста- новления леса – совсем другое дело: такое время для нас постижимо. Оно не следует предсказуемым цик- лам, столь желанным для лесников. Оно – свидетель- ство противоречия между вечными, циклически живу- щими лесами, удобными для управленцев, и в дей- ствительности существующими историческими леса- ми. Непредсказуемая урожайность не очень-то цик- лична – это отклик на разницу внешних условий от of Pinus sylvestris populations on mires in central and northern Sweden», Journal of Ecology, 78, № 4 (1990). P. 1049–1062. Эти авторы спорадиче- скую урожайность не рассматривают. Другие исследователи сообщают: «Урожайные годы сравнительно часты, однако в северных лесах вре- мя созревания семян ограничено и затруднено кратким сезоном роста; урожайные годы случаются чуть ли не раз или два в столетие». Csaba Matyas, Lennart Ackzell, C.J.A. Samuel, EUFORGEN technical guidelines for genetic conservation and use of Scots pine (Pinus sylvestris) (Rome: International Genetic Resources Institute, 2004). P. 1. создают неравномерные лесные ландшафты. И пусть насильственное управление, воюющее с непостоян- ством, может довести некоторые виды до вымирания, ему не под силу превратить леса в сущности без ис- тории. Большинство финских грибов собирают в частных лесах. Однако помимо владельцев в эти леса могут «право каждого». Пока не мешаешь местным – мо- жешь гулять в лесу и собирать в нем, что найдешь. Государственные заказники тоже открыты для сбор- щиков. Все это расширяет территории, где грибники могут узнавать грибы поближе. Однажды мой тамошний хозяин взял меня в один заказник, где мы искали сосны с 300-летними шра- мами от пожаров. Деревья там были по полтысячи лет отроду. Новые исследователи предполагают, что в северных лесах есть немало мест, которых полно- стью выжигающие лес пожары не коснулись, и там жи- вут себе очень старые деревья. Под теми деревьями мы собирали грибы и разговаривали о других дере- вьях, которым в юных борах современного лесовод- ства живется не так хорошо. Зато мацутакэ – везучие. Японские исследователи предположили, что мацута- кэ лучше всего плодится – по крайней мере в цен- тральной Японии – в союзе с соснами, которым от 40 до 80 лет 226 . Нет никаких причин, почему бы лапланд- ским лесам, находящимся под присмотром лесников 226 Hiromi |