Ушулууо. Анна_Лёвенхаупт_Цзин_Гриб_на_краю_света_О_возможности_жизни_на_р. Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на
 Скачать 7.46 Mb.
|
|
…В переводе 8. Между долларом и иеной До сих пор я высказывалась о том, что коммер- ческий сбор грибов – показательный пример обще- го прекарного состояния, и в особенности выживания без «постоянной работы». Но как мы оказались в по- ложении с таким недостатком рабочих мест, обеспе- ченных зарплатами и льготами, даже в самой богатой стране на свете? Хуже того, как мы растеряли жела- ние и вкус к такой работе? Такова новейшая ситуация: многие белые сборщики знавали такую работу – или по крайней мере стремление к ней – по своим про- шлым жизням. Что-то изменилось. В этой главе смело утверждается, что эту поразительно резкую – и обще- мировую – перемену может выявить взгляд с позиций не удостоенной внимания товарной цепочки. Но разве мацутакэ экономически не ничтожны? Не будет ли это взглядом лягушки из колодца? Напро- тив: скромный успех канала сбыта мацутакэ Орегон – Япония – верхушка айсберга, и если оглядеть под- водную часть этого айсберга, всплывут забытые ис- тории, все еще властвующие над этой планетой. То, что зачастую кажется мелким, на поверку оказывает- ся большим. Сама ничтожность канала сбыта мацу- такэ скрыла его из прямой видимости реформаторов XXI века и так сберегла историю конца ХХ века, кото- рая потрясла мир. Это история соприкосновения меж- ду Японией и Соединенными Штатами, оформивше- го мировую экономику. Смещение отношений между американским и японским капиталами, считаю я, при- вело к развитию общемировых каналов снабжения – и к концу упований на прогресс, нацеленный на все- общее движение вперед. Общемировые цепи поставок стали концом упова- ний на прогресс, потому что позволили ведущим кор- порациям освободиться от необходимости контроли- руемого труда. Стандартизованный труд требовал об- разования и упорядоченного найма, тем самым свя- зывая прибыли и прогресс. В каналах снабжения, напротив, товары, собранные из многих разных ис- точников, могут приносить прибыль ведущей фирме; в обязательности постоянных работ, образования и благосостояния нет даже риторической нужды. Ка- налы снабжения требуют особого «утилизационно- го» накопления, которое предполагает перевод меж- ду выделами. Современная история американо-япон- ских отношений – противовес запросу-отклику, рас- пространивший эту практику по всему миру. Этот сказ обрамляют две закладки. В середине XIX века американские корабли угрожали заливу Эдо, чтобы японская экономика «открылась» американ- ским предпринимателям; это подтолкнуло японскую революцию, которая перевернула национальную по- литическую экономику и выпихнула Японию в между- народную торговлю. Образ «черных кораблей» – угро- зы США – непрямая отсылка японцев к перевороту в Японии. Этот образ полезен для осмысления произо- шедшего – в обратном порядке – 150 лет спустя, в конце ХХ века, когда угроза японской торговой мощи косвенно перевернула американскую экономику. На- пуганные успехом японских инвестиций, вожаки аме- риканского предпринимательства уничтожили корпо- рацию как общественный институт и столкнули аме- риканскую экономику в мир логистических цепочек в японском стиле. Можно было бы назвать это «черны- ми кораблями наоборот». На громадной волне слия- ний и поглощений 1990-х, с попутными корпоративны- ми перестановками, чаяния, что штатовские корпора- тивные лидеры непременно обеспечат занятость, ис- парились. Работу повсюду переводили на аутсорс, по- мещая во все более и более прекарные ситуации. Ка- нал поставок мацутакэ, соединяющий Орегон с Япо- нией, – лишь одна из многих общемировых систем внешнего подряда, вдохновленных успехом японско- го капитала между 1960-ми и 1980-ми. Эту историю быстренько замели под ковер. В 1990- е американские предприниматели вновь заняли веду- щее место в мировой экономике, тогда как японская экономика резко просела. К XXI веку японская эконо- мическая мощь уже ушла в небытие, а прогресс, под- питанный американской находчивостью, похоже, обя- зан мировому сдвигу к внешнему подряду. Тут-то, что- бы разобраться в подпущенном тумане, нам и пона- добится некий скромный канал сбыта. Какие эконо- мические модели дали ему возможность оформиться организационно? Единственный способ ответить на этот вопрос – проследить за японскими экономически- ми нововведениями ХХ века. Созданы они были не в изоляции, а зародились из противостояний и диало- гов через Тихий океан. Канал сбыта мацутакэ накреп- ко привязывает нас к американо-японским экономи- ческим взаимодействиям, и отсюда можно разглядеть этот кусок забытой истории. Далее я пройду за этой нитью довольно далеко от мацутакэ. Однако на каж- дом этапе мне нужно, чтобы напоминания об этом ка- нале не поддавались современным изъятиям. Стало быть, это не просто сказ, но и метод: большие исто- рии всегда лучше рассказывать с опорой на пусть и скромные, но постоянные детали. Зачином тут могут быть деньги. И американский доллар, и иена возникли в мире под властью испан- ского песо, который чеканили с XVI века, эксплуати- руя латиноамериканское серебро. Ни Соединенные Штаты, ни Япония не стали первыми игроками, по- скольку США и возникли-то в XVIII веке, а Японией правили замкнутые на себя владыки, строго регулиро- вавшие внешнюю торговлю с XVII по XIX век. Во вре- мена их рождения ни за долларом, ни за иеной бле- стящего будущего не усматривали. Однако к середи- не XIX века доллар набрал ударной мощи с помощью имперских канонерок, задействованных во имя его. Американские дельцы не переносили строгого над- зора за иностранной торговлей, какой вел сёгунат То- кугавы 113 . В 1853 году Мэттью Перри, коммодор Аме- риканского Флота, взялся за дело, введя в залив Эдо боевые корабли. Устрашенный проявлением силы, в 1854 году сёгунат подписал в Канагаве конвенцию, от- крывшую японские порты американской торговле 114 Японская элита знала об укрощении Китая в резуль- тате сопротивления этой страны британской «свобод- ной торговле» опием. Во избежание войны японцы отказались от своих прав. Однако последовал внут- ренний кризис, приведший к падению сёгуната. Но- 113 Интересы США в китобойном промысле подтолкнули эту кампа- нию, и она требовала поддержки американских китобойных судов (Алан Кристи, из личной переписки, 2014). «Моби Дик» не дает мне покоя. 114 Договор Хэрриса в 1858 году открыл еще больше портов, освобо- дил иностранцев от подчинения японскому законодательству и возло- жил на них импортно-экспортные задачи. Европейские державы затем навязали сходные договоренности. вая эра началась с краткой гражданской войны, из- вестной как реставрация Мэйдзи. Победившая общ- ность искала вдохновения в модернизме Запада. В 1871 году правительство Мэйдзи установило иену как японскую национальную валюту, которая предполо- жительно должна была иметь хождение в европей- ских и американских торговых каналах. Вот так дол- лар косвенно помог родиться иене. Элиты периода Мэйдзи, впрочем, властью ино- странцев в торговле довольны не были. Они быстро разобрались в западных правилах игры и взялись со- здавать собственные фирмы как местные аналоги за- рубежных. Правительство ввезло заграничных знато- ков и отправило молодежь за рубеж – изучать запад- ные языки, законодательство и торговые приемы. Мо- лодежь вернулась на родину и взялась развивать про- фессии, отрасли промышленности, банковское дело и торговлю, что проявилось в японском рывке к «со- временности». Новые деньги оказались вписаны в но- вые торговые законы, политические договоренности и переговоры о стоимости. Япония Мэйдзи полнилась предпринимательской энергией, и международная торговля быстро сдела- лась важным сектором экономики 115 . Природных ре- 115 Kunio Yoshihara, Japanese economic development (Oxford: Oxford University Press, 1994); Tessa Morris-Suzuki, A history of Japanese сурсов для развития промышленности в Японии ма- ловато, и ввоз сырья считали необходимым для ста- новления нации. Торговля стала одним из самых успешных начинаний Мэйдзи, ее связали с подъемом новых отраслей – например, с производством хлопко- вого волокна и тканей. Торговцы эпохи Мэйдзи счита- ли своей работой посредничество между Японией и зарубежными экономическими мирами. Торговцев на- таскивали на опыте зарубежных стран, достигая при этом удвоенной культурной подвижности, позволяв- шей договариваться, невзирая на радикальные раз- личия. Эта работа – пример «перевода», в поняти- ях Сацуки, при котором изучение другой культуры од- новременно и перебрасывает мосты над пропастью различий, и эти различия сохраняет 116 . Новые дель- цы узнали, как торгуют товаром в других местах, и стали применять это знание, чтобы добиваться вы- годных для Японии сделок. В понятиях экономистов японские дельцы – специалисты по «несовершенным рынкам», то есть рынкам, где не всем покупателям и продавцам сведения равнодоступны. Предпринима- тели эпохи Мэйдзи координировали рынки через госу- дарственные границы, а также работали в несоизме- римых системах стоимостей. Японцы постоянно пред- economic thought (London: Routledge, 1989). 116 Satsuka, Nature in translation (цит. по гл. 4, примеч. 74). ставляли «Японию», которая существует в динамиче- ских различиях с чем-то под названием «Запад», и это понимание международной торговли как перевода за- крепилось – и сформировало современные деловые практики. Торговля создает капиталистическую стои- мость посредством работы перевода. Торговцы эпохи Мэйдзи считали себя промышлен- ными предпринимателями. Промышленности требо- валось сырье, добываемое торговлей, – торговля и промышленность процветали совместно. В начале ХХ века бум экономики, связанный с Первой мировой войной, позволил образоваться большим конгломе- ратам, включавшим в себя банки, шахты, промышлен- ные предприятия и торговлю с иностранными компа- ниями 117 . В отличие от корпоративных гигантов США в ХХ веке, этими конгломератами, дзайбацу, управ- ляли финансы, а не производство: банковское дело и торговля были для их миссии ключевыми. Понача- лу дзайбацу были втянуты в государственные дела (Mitsui, к примеру, финансировали свержение сёгуна- та) 118 ; по мере приближения Второй мировой войны дзайбацу под давлением националистов все больше 117 Hidemasa Morikawa, Zaibatsu: The rise and fall of family enterprise groups in Japan (Tokyo: University of Tokyo Press, 1992). 118 E. Herbert Norman, Japan’s emergence as a modern state (1940; Vancouver: UBC Press, 2000). P. 49. увязали в империалистической экспансии. Когда Япо- ния проиграла войну, дзайбацу стали первыми мише- нями американской оккупации 119 . Иена упала в цене, экономика погрязла в разрухе. В первые дни оккупации Штаты, казалось, поща- дили фирмы помельче – и даже не ограничили усо- вершенствование рабочей силы. Впрочем, довольно скоро американские оккупанты взялись за реабили- тацию прежде обесчещенных националистов и пере- строили японскую экономику как антикоммунистиче- ский бастион. Как раз в таком климате вновь сложи- лись альянсы банков, промышленных предприятий и торговых специалистов, пусть и менее формаль- но – как кэйрэцу, «предпринимательские группы» 120 Сердцевина большинства тех предпринимательских групп – единая торговая компания в партнерстве с 119 Под дробление подпало порядка 300 дзайбацу, но до того, как ок- купационное правительство сменило курс, полностью закрылись всего десять. Однако введенные правила затрудняли довоенную вертикаль- ную интеграцию (Алан Кристи, из личной переписки, 2014). 120 Kenichi Miyashita, David Russell, Keiretsu: Inside the hidden Japanese conglomerates (New York: McGraw-Hill, 1994); Michael Gerlach, Alliance capitalism: The social organization of Japanese business (Berkeley: University of California Press, 1992). В The fable of the keiretsu (Chicago: University of Chicago Press, 2006), Йосиро Мива и Дж. Марк Рамсейер (Yoshiro Miwa, J. Mark Ramseyer) подтверждают неоклассическую орто- доксальность и называют кэйрэцу чистой фантазией японского марк- сизма и западного ориентализма. банком 121 . Банк переводил деньги торговой компа- нии, которая делала маленькие займы ассоциирован- ным с ней фирмам. Банку за этими займами следить не приходилось, их торговые компании использовали при создании каналов поставок. Эту модель можно расширять и за пределы страны. Торговые компании обеспечивали займами – или оборудованием, техни- ческой поддержкой или особыми рыночными согла- шениями – своих зарубежных партнеров по цепочкам сбыта. Задача торговой компании состояла в перево- де продуктов, добытых в разнообразных культурных и экономических договоренностях, в товар. Трудно не увидеть в таком устройстве корни современной геге- монии общемировых каналов сбыта и их связи с «ути- лизационным» накоплением 122 121 Alexander Young, The sogo shosha: Japan’s multinational trading companies (Boulder, CO: Westview, 1979); Michael Yoshiro, Thomas Lifson, The invisible link: Japan’s sogo shosha and the organization of trade (Cambridge, MA: MIT Press, 1986); Yoshihara, Japanese economic development. P. 49–50, 154–155. 122 Когда мировые товарные каналы в 1980-е впервые обрати- ли на себя внимание американских социологов (Gary Gerrefi, Miguel Korzeniewicz, eds., Commodity chains and global capitalism [Westport, CT: Greenwood Publishing Group, 1994]), на тех произвели впечатление но- вые торговые цепочки (одежды, обуви), «ориентированные на покупа- теля», и их контраст с прежними, «ориентированными на производите- ля» (компьютеры, автомобили). Японская экономическая история реко- мендует уделять равное внимание и цепям, «ориентированным на тор- говца». О каналах сбыта я впервые услышала, когда изу- чала лесозаготовки в Индонезии, и как раз на этом примере видно, как работает японская модель снаб- жения 123 . Во время строительного бума в Японии, в 1970–1980-е, японцы ввозили индонезийскую древе- сину для изготовления фанерной строительной опа- лубки. Но ни один японец индонезийские деревья не рубил. Японские торговые компании предоставляли кредиты, техническое сопровождение и торговые до- говоренности фирмам из других стран, которые заго- товляли дерево по японским спецификациям. Такое устройство дела давало японским торговцам массу преимуществ. Во-первых, никаких политических рис- ков. Японские дельцы осознавали политические труд- ности, связанные с китайскими индонезийцами, ко- торые – за их состоятельность и готовность подчи- няться даже безжалостной политике индонезийско- го правительства – становились мишенью периодиче- ских бунтов. Японские бизнесмены обходили подоб- ные трудности, предоставляя деньги китайским индо- незийцам, которые уже сами заключали сделки с ин- донезийскими генералами и брали на себя риски. Во- 123 Anna Tsing, Friction (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2005); Peter Dauvergne, Shadows in the forest: Japan and the politics of timber in Southeast Asia (Cambridge, MA: MIT Press, 1997); Michael Ross, Timber booms and institutional breakdown in Southeast Asia (Cambridge: Cambridge University Press, 2001). вторых, такая система улучшала подвижность меж- ду странами. Когда японские торговцы подобрались к Индонезии, они уже извели лес на Филиппинах и зна- чительную его часть на малайском Борнео. Торговцы не приспосабливались к новой стране – они просто привлекали готовых работать с ними местных аген- тов. И действительно: филиппинские и малайские ле- созаготовители, финансируемые японскими торгов- цами, были готовы – и способны – работать на вы- рубке индонезийских лесов. В-третьих, такая систе- ма поставок упростила японцам торговые стандарты, без всякого внимания к экологическим последствиям. Защитники окружающей среды, ища мишени, находи- ли лишь сборную солянку всевозможных компаний, многие из них – индонезийские; никаких японцев в ле- сах не было. В-четвертых, договоренности в пределах такой системы позволяли противозаконную вырубку – слой субподрядчиков, рубивших лес, защищаемый экологическими правилами. Лесорубы-нелегалы про- давали дерево более крупным заказчикам, которые передавали его в Японию. Никакой ответственности ни на чьи плечи не ложилось. И – даже после того как Индонезия начала свой фанерный бизнес, с той же иерархией поставок, что и в японской торговле, – древесина шла по такой дешевке! Цену можно было считать без учета жизни и средств к существованию лесорубов, деревьев или лесных обитателей. Японские торговые компании сделали возможными лесозаготовки в Юго-Восточной Азии. Они в равной мере занимались и другими товарами, в других частях света 124 . Чтобы разобраться, как подобные системы работали, позвольте мне вернуться к первому после Второй мировой войны периоду, когда все только раз- вивалось. Одна из первых цепочек сбыта в послево- енной Японии использовала связи с бывшей японской колонией – Кореей. В то время Штаты были богатей- шей мировой державой и лучшим пунктом назначе- ния для товаров из любой страны, но в США были строгие квоты на товары, ввезенные из Японии. Ис- торик Роберт Кэстли рассказывает, как Япония помог- ла выстроить экономику Южной Кореи, чтобы обой- ти штатовские квоты 125 . Благодаря переводу легкой промышленности в Южную Корею японские торгов- цы смогли свободно ввозить в Штаты больше продук- та. И все же прямым японским инвестициям в Корее противились. И тогда Япония применила, как имену- ет это Кэстли, подход «выдачи». «Он подразумевал 124 По добыче лосося в Чили см.: Heather Swanson, «Caught in comparisons: Japanese salmon in an uneven world» (докторская диссер- тация, Университет Калифорнии, Санта-Крус, 2013). 125 Robert Castley, Korea’s economic miracle: The crucial role of Japan (New York: Palgrave Macmillan, 1997). обеспечение дельцами (или фирмами) субподрядчи- ков займами, кредитами, техникой или оборудовани- ем для производства или комплектации товаров, ко- торые далее делец или фирма продадут на удален- ных рынках» 126 . Кэстли отмечает власть торговцев и банкиров в этой стратегии: «Японцы предлагали дол- госрочные контракты с зарубежными поставщиками и часто – займы на разработку ресурсов» 127 . Такая фор- ма экспансии, говорит он, обеспечивала Японии и по- литическую, и экономическую безопасность. Система выдачи перевела менее прибыльные про- изводственные секторы и более старые технологии в Южную Корею, расчистив японскому бизнесу путь для обновления. Согласно этой модели, которую сторон- ники Японии позднее удостоили образа летящих гу- сей, корейский бизнес будет всегда на один иннова- ционный цикл позади Японии 128 . Но всё вместе будет лететь вперед: частично благодаря тому, что корейцы могут передавать устаревшие производства в страны Юго-Восточной Азии победнéе, тем самым позволяя себе получать по наследству следующий этап япон- 126 Castley, Korea’s economic miracle. P. 326. 127 Ibid. P. 69. 128 Kaname |