био. Assassins Creed Братство. Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016
 Скачать 1.71 Mb.
|
|
– Макиавелли там не упоминается? Ла Вольпе покачал головой: – Наверное, его просто не заметили. Немногие знают, что он мастерски владеет мечом. – Но ты сам этому не веришь? Лис снова покачал головой. – И что написано в этих объявлениях? – Не тревожься. Мои люди уже посрывали их везде, где только могли. – Рад, что хоть у некоторых из них с дисциплиной в порядке. Нет ничего глупее, чем затевать стычки с солдатами Борджиа. – Пойми, Эцио, у моих ребят достаточно причин ненавидеть людей Борджиа. Обстановка в городе сейчас очень напряженная. – Серьезно? – иронично спросил ассасин. Он еще не успел рассказать своему другу об эпизоде с людьми-волками. – Что касается глашатаев, то несколько дукатов легко заткнут им глотку, – продолжал Ла Вольпе. – Или я могу… убрать свидетелей. – Это будет лишним, – усмехнулся Ла Вольпе. – Не мне учить тебя «исчезать». Но будь очень осторожен. Помимо тебя, у Борджиа много других врагов, однако ты – самый докучливый. Эта семейка не успокоится, пока не увидит тебя висящим на крючьях в Кастель Сант-Анджело. – Сначала им нужно меня поймать. – Поэтому я и говорю: будь предельно осторожен. В логово воров они вернулись кружным путем. Трималькио и Клаудио уже были там. Терезина обрабатывала рану парня. Ему повредили мышцу но не сильно. Боли, конечно, было много, хотя первоначальный страх прошел, и Клаудио заметно повеселел. Эцио и Ла Вольпе уселись за тот же стол, что и раньше. Им принесли белого вина в кувшине и жестких колбасок. – Ну и ночка, – устало произнес Лис, отхлебывая глоток. – Да уж. Я бы предпочел, чтобы таких ночек было поменьше. – Этого я тебе обещать не могу. Сражение только началось. – Послушай, Лис. Ты напрасно опасаешься Макиавелли. Да, мы видели его встречу с каким-то человеком из стана Борджиа. Это еще ни о чем не говорит. Ты знаешь его методы. – Знаю. Он может быть очень коварен. – Ла Вольпе на секунду замолчал. – Но я должен тебя отблагодарить за спасение жизни Клаудио. Если ты уверен, что Макиавелли сохраняет преданность братству, я… соглашусь с твоими суждениями. – Так я могу рассчитывать на помощь твоих воров? – Я тебе уже говорил. У меня есть мысли что-нибудь сделать с этим местом, – задумчиво произнес Ла Вольпе. – А поскольку нам, скорее всего, придется работать вместе, я бы хотел знать твои мысли на этот счет. – А мы работаем вместе? – Похоже, что так, – улыбнулся Ла Вольпе. – Но я все равно буду присматривать за твоим дружком в черном камзоле. – Что ж, это не будет лишним. Только постарайся обойтись без поспешных действий. – Так скажи, что мне сделать с этим местом? – снова спросил Ла Вольпе, игнорируя последнюю фразу Эцио. – Строение большое. А в каком состоянии – сам видел. Аудиторе задумался. – Нужно действовать так, чтобы Борджиа ничего не заподозрили. Раз здесь был постоялый двор с гостиницей, стоит его возродить. – Мне нравится твоя мысль. – Конечно, сначала придется попотеть. Нужно и крышу починить, и окна. Да и вывеску сделать новую. – Людей у меня хватает. Под твоим руководством… – Что ж, тогда так и сделаем. Весь следующий месяц Эцио отдыхал… или почти отдыхал, поскольку переустройство постоялого двора не обходилось без его наблюдения и советов. Помощников у него было много. Отнюдь не все, кто входил в гильдию, воровали с ранних лет. К ней примкнули ремесленники и торговцы, не пожелавшие подчиниться Борджиа. Вскоре постоялый двор было не узнать. Стены сияли свежей краской. На чистых окнах красовались новые ставни. Крыша получила новую черепицу. Новая вывеска изображала молодого лиса: спящего, но уж точно не мертвого. Казалось, лис вот-вот проснется и счет его трофеев в курятнике пойдет на десятки. Новые двойные двери на хорошо смазанных петлях закрывались только на ночь, а днем каждый мог полюбоваться безупречно чистым внутренним двором. В последнюю неделю приготовлений Эцио нужно было отлучиться по делам в Сиену Вернувшись, он обрадовался, найдя постоялый двор в полной готовности к приему посетителей. – Название я сохранил, – сказал Ла Вольпе. – La Volpe Addormenata[55]. Мне оно нравится. Почему – сам не знаю. – Будем надеяться, что «Спящий лис» усыпит и бдительность наших врагов, – улыбнулся Эцио. – Во всяком случае, пока мы чинили здание, это ни у кого не вызвало подозрений. Теперь здесь постоялый двор с гостиницей. Мы даже открыли игорный зал. Это я придумал. И знаешь, денежки потекли рекой. Туда частенько наведываются солдаты Борджиа и всегда проигрывают! – А где… – понизив голос, спросил Эцио. Ла Вольпе понял вопрос. – Идем, покажу. Они прошли вдоль западного крыла здания и остановились возле двери с надписью «Uffizi – privato»[56]. Ее незаметно караулила пара воров. Внутри оказался небольшой коридор, который заканчивался тяжелыми двойными дверьми. За ними скрывались несколько комнат, стены которых были увешаны картами Рима. На столах высились аккуратные стопки бумаг, а за ними, невзирая на ранний час, уже работали несколько мужчин и женщин. – Здесь мы занимаемся настоящими делами, – пояснил Ла Вольпе. – Умно придумано. – У воров – я имею в виду настоящих воров – есть одно прекрасное качество. Они привыкли мыслить самостоятельно. И потом, им нравится состязаться между собой. – Это я помню. – Ты бы их тоже мог кое-чему поучить. – Непременно. – Но оставаться здесь для тебя небезопасно, – сказал Ла Вольпе. – Ты и себя поставишь под угрозу, и нас. А гость ты всегда желанный. Приходи в любое время. – Хорошо. – Эцио подумал о своем одиноком жилище, вполне удобном и, главное, безопасном. Там ему сейчас лучше всего. Но затем он одернул самого себя и мыслями вернулся к делам более насущным. – А теперь, когда мы создали надежное прикрытие, следующая важная задача – выведать местоположение Яблока. – Va bene[57]. – Мы знаем, что оно в руках у Борджиа. Но где именно? До сих пор наши поиски ни к чему не привели. Хочу надеяться, что они так и не сумели воспользоваться свойствами Яблока и лишь ходят вокруг да около, не зная, что с ним делать. – А вдруг они найдут… сведущего человека? – Обязательно найдут. В этом я не сомневаюсь. Но он может сделать вид, что не настолько сведущ, как они думали. Будем на это надеяться. А еще будем надеяться, что Борджиа пока не потеряли терпение. Ла Вольпе улыбнулся: – Я не буду донимать тебя расспросами. Но могу тебя заверить: мы уже ищем Яблоко. – Борджиа постараются хорошенько его спрятать. Возможно, даже так, чтобы не знали остальные члены семейства. Чезаре все больше выходит из-под отцовского повиновения, а Родриго это очень не нравится. – Основное занятие воров – вынюхивать надежно спрятанные ценности. Разве не так? – Molto bene[58]. А теперь мне нужно идти. – Давай еще по бокальчику на дорожку? – Нет. У меня сегодня много дел. Но очень скоро мы снова встретимся. – А куда мне отправлять донесения? Эцио задумался. – В место встреч братства ассасинов на острове Тиберина. 17 Эцио решил разыскать своего старого друга Бартоломео д’Альвиано, двоюродного брата Фабио Орсини. В 1496 году Бартоломео и Фабио плечом к плечу сражались с папскими войсками. Недавно д’Альвиано вернулся из Испании, где служил наемником. Бартоломео был одним из опытнейших кондотьеров и давним соратником Эцио. Своей дурковатой бравадой он нередко ставил людей в тупик. Случались у него также припадки гнева и уныния. Однако при всех своих недостатках он оставался человеком непоколебимой верности и честности. Эти качества сделали его ключевой фигурой в братстве, равно как и его стойкая ненависть к секте тамплиеров. Задавшись вопросом, где искать Бартоломео, Эцио достаточно скоро получил ответ. Он выяснил, что д’Альвиано вернулся с полей сражения в казармы своей собственной армии, стоявшей в окрестностях Рима. Казармы были расположены довольно далеко от города, на северо-востоке, недалеко от укрепленной сторожевой башни Борджиа. Цепь таких башен, занимавших удобные позиции, окружала Рим со всех сторон. Борджиа тоже знали о соседстве, но до поры до времени не связывались с Бартоломео. Ждали, когда их мощь возрастет, и тогда они его раздавят, как таракана, каковым это семейство его и считало. А мощь семейства Борджиа пока возрастала ежедневно. К казармам Эцио подъехал в час pranzo[59]. Солнце уже клонилось к закату однако жарило все так же немилосердно. Выручал лишь прохладный ветер, дувший с запада. Здания были обнесены высоким частоколом. Ассасин спешился и постучался в крепкие ворота. В воротах приоткрылось решетчатое окошко, за которым блеснул человеческий глаз. И тут же окошко вновь закрылось. По другую сторону ворот послышались приглушенные голоса. Потом окошко открылось вновь. И уже вслед за этим раздался веселый баритон, лязгнули отодвигаемые засовы и ворота распахнулись. Перед Эцио стоял могучий человек чуть постарше его, облаченный в грубый армейский мундир. Его облик был не столь экзотичен, как прежде. Верзила широко развел руки, готовясь заключить старого друга в объятия. – Эцио Аудиторе, старый ты так-растак! Входи. Входи же! Прибью на месте, если не войдешь! – Здравствуй, Бартоломео. Друзья тепло обнялись. Д’Альвиано повел Аудиторе туда, где находилось его жилище. – Поторапливайся, дружище, – весело грохотал Бартоломео. – Мне не терпится тебя кое с кем познакомить. Они вошли в просторное помещение с низкими потолками. Несколько окон, выходящих на внутренний плац, давали много света. Комната эта явно служила Бартоломео и столовой, и гостиной. Однако Эцио сразу заметил изменения в быте старого вояки: чистые жалюзи на окнах; на столе – вышитая скатерть и никаких тарелок с остатками еды; стены украшали картины; появился даже книжный шкаф. Любимый громадный меч Бартоломео с нежным именем Бьянка, который прежде всегда был на виду, куда-то исчез. Но больше всего поражала непривычная чистота. – Подожди здесь. Бартоломео щелкнул пальцами и велел дневальному принести вина. Эцио не понимал причину возбуждения, в котором пребывал его друг. – А теперь догадайся, с кем я собираюсь тебя познакомить. Эцио снова оглядел комнату: – Ну, с Бьянкой я уже знаком. Бартоломео нетерпеливо махнул рукой: – Нет, нет! Бьянка теперь живет вместе с картами. Угадывай снова. – В таком случае… – Аудиторе лукаво улыбнулся. – Наверное, со своей женой. Бартоломео опешил. Эцио даже смутился, что угадал так быстро и испортил момент. Впрочем, не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить присутствие женской руки. Уже через мгновение д’Альвиано опять расплылся в улыбке. – Она настоящее сокровище. Ты бы ни за что не поверил. – Он повернулся и крикнул куда-то в дальние помещения: – Пантасилея! Пантасилея! Дневальный тем временем принес вино в кувшине, стаканы и засахаренные фрукты. – Ну где же она? – недоумевал Бартоломео. – А ты под столом смотрел? – насмешливо спросил Эцио. В это время по внутренней лестнице, которая шла вдоль западной стены комнаты, спустилась Пантасилея. – Вот и она! Эцио встал. – Эцио Аудиторе, – представился он, поклонившись. – Пантасилея Бальони. Теперь – Бальони-д’Альвиано. Она была довольно молода – лет двадцати пяти, не больше. И, судя по девичьей фамилии, происходила из благородной семьи. Ее платье, при всей скромности фасона, было красивым и свидетельствовало о хорошем вкусе хозяйки. Овальное лицо Пантасилеи обрамляли светлые волосы. Курносый нос напоминал цветок. Полные губы говорили о привычке часто смеяться. Эцио понравились ее умные темно-карие глаза. Они смотрели доброжелательно, и в то же время в них ощущалась некая скрытность. Пантасилея была высокого роста – Бартоломео по плечо; худощавая, с широкими плечами и узкими бедрами. У нее были изящные длинные руки и красивые ноги. Бартоломео и в самом деле нашел сокровище. Эцио надеялся, что его друг сумеет не потерять драгоценную находку. – Lieta di conoscervi[60]. – Altrettanto a lei[61]. Она быстро посмотрела сначала на мужа, потом на Эцио. – В другой раз мы спокойно сядем и поговорим, – сказала она Эцио тоном женщины, которая уходила не потому, что не смела вмешиваться в мужские дела, а потому, что у нее были свои собственные. – Посиди с нами немножечко, tesora mia[62]. – Нет, Барто. Ты сам знаешь, что мне нужно проверить писаря. Он вечно ухитряется все напутать в отчетах. И потом, у нас запасы воды на исходе. Надо распорядиться. – Она повернулась к Эцио. – Ora, mi scusi, ma…[63] – Con piacere[64]. Улыбнувшись обоим, она удалилась наверх. – Ну что скажешь? – спросил Бартоломео. – Очаровательная женщина, – не кривя душой, ответил Эцио. Он заметил, как сдержанно вел себя Бартоломео в ее присутствии. Вряд ли уши Пантасилеи часто слышали отборную ругань, к которой ее муж привык в казармах. Интересно, чем же ее привлек такой солдат, как Бартоломео? А впрочем, он совсем не знал эту женщину. – Уверен, она на все готова ради меня. – Где же вы познакомились? – Об этом мы с тобой поговорим в другой раз. – Бартоломео схватил кувшин и стаканы одной рукой, а второй обнял Эцио за плечи. – Я очень рад твоему приезду. Должно быть, ты знаешь, что я совсем недавно вернулся с войны. И надо же! Ты – в Риме. Я уже хотел послать своих молодцов, чтобы разыскали тебя. Насколько помню, ты не любишь раскрывать мест, в которых живешь. И я тебя понимаю! Особенно в таком змеюшнике, как Рим. Но удача мне улыбнулась – ты сам меня нашел. И это прекрасно, поскольку я хочу поговорить с тобой о войне. Идем в мой кабинет. – Я знаю, что Чезаре заключил союз с французами, – сказал Эцио. – Как война с ними? – Успешно. Я там оставил крепких ребят. Теперь ими будет командовать Фабио. А я займусь выучкой подкрепления. Эцио задумался над его словами. – А Макиавелли считает… положение более тяжелым. Бартоломео пожал плечами: – Ты же знаешь Макиавелли. Он… Их разговор прервало внезапное появление сержанта и Пантасилеи. Солдат был бледен как полотно. Госпожа д’Альвиано же сохраняла полное спокойствие. – Командир, срочно нужна ваша помощь, – выдохнул сержант. – Нас атаковали. – Что? Я не ждал, что они нападут так скоро. Эцио, друг мой, прости… Пантасилея, кинь мне Бьянку. Она ловко бросила мужу тяжелый меч. Бартоломео пристегнул его к поясу и выбежал из кабинета. Сержант побежал следом. Эцио хотел к ним присоединиться, однако Пантасилея крепко схватила его за руку: – Постойте! – В чем дело? От недавнего спокойствия Пантасилеи не осталось и следа. – Эцио, я должна вам кое-что сказать… Сражения идут не в нашу пользу. И здесь, и в Романье. Нас атаковали с двух сторон. На одном фланге – Борджиа, на другом – французы под командованием генерала Октавиана. Но знайте: позиции Борджиа слабы. Если мы сможем разбить его силы, тогда нам будет легче сражаться с французами. Захват башни оказал бы существенную помощь. Если бы кто-то мог ударить сзади… – Кажется, я знаю, как помочь Бартоломео. Вы сообщили мне очень ценные сведения. Mille grazie, madonna d’Alviano[65]. Она улыбнулась: – Это самое малое, что может сделать жена для своего мужа. 18 Солдаты Борджиа явно рассчитывали застать противника врасплох, напав во время послеполуденного отдыха, но просчитались. Солдаты Бартоломео дали им яростный отпор и заставили отступить к башне. Они сражались традиционным оружием – арбалетами и кремневыми пистолетами, хорошо, но неточно бившими на большое расстояние. А вот люди Борджиа, засевшие на парапетах башни, были вооружены новыми колесцовыми пистолетами, из которых довольно метко палили по кондотьерам, собравшимся внизу. Эцио сумел обогнуть башню, оставшись незамеченным для солдат Борджиа. Как он и предполагал, все внимание противника было сосредоточено на сражении с солдатами Бартоломео. Эцио полез наверх. Грубые камни, из которых была сложена башня, облегчали подъем. Ассасину понадобилось менее трех минут, чтобы одолеть чуть больше десятка метров и достичь вершины башни. Поднапрягшись, он перелез через задний парапет и очутился на крыше. Шаг за шагом он беззвучно подкрадывался к стрелкам. Столь же беззвучно Эцио выхватил кинжал и выдвинул лезвие скрытого клинка. В нем вдруг вспыхнула безудержная ярость ко всем, кто служит Борджиа, и он в мгновение ока уничтожил четырех стрелков. Лишь тогда остальные заметили, что рядом с ними – опасный чужак. Один из солдат наставил на Эцио пистолет. Расстояние между ними было не более пяти метров – Аудиторе метнул в солдата кинжал. Совершив три пируэта, кинжал вонзился противнику между глаз. Падая, солдат успел выстрелить. К счастью для Эцио, пистолет дрогнул, и пуля полетела не в него, а в другого солдата, навылет пробив тому адамово яблоко и застряв в плече еще одного неприятеля, стоявшего за спиной. Оба упали. Число противников Эцио сократилось до трех. Не теряя времени, ассасин прыгнул вбок и с силой ударил ближайшего к нему солдата по лицу – тот качнулся и полетел вниз. Эцио успел выхватить у него пистолет и ударить рукояткой по лицу второго, который с истошным воплем полетел вниз вслед за своим товарищем. Последний из оставшихся поднял руки, но было слишком поздно. Лезвие скрытого клинка уже вошло ему между ребер. Эцио схватил второй пистолет и по лестнице спустился на этаж ниже. Здесь он увидел четверых вражеских солдат, которые вели прицельный огонь из узких бойниц. Держа пистолет на уровне пояса, Эцио нажал на курок. Пуля поразила солдата, находившегося дальше всех. По его груди расплылось громадное кровавое пятно. Рукояткой ассасин ударил второму солдату по колену. Третий успел выстрелить, но Эцио инстинктивно качнулся вперед. Он почувствовал жаркую воздушную волну – пуля пролетела совсем рядом с его щекой и вонзилась в толстую каменную стену. Потеряв равновесие, Эцио повалился на стрелявшего – тот отлетел назад, ударившись головой о стену. Оставался еще один. Аудиторе вскочил на ноги. Еще через мгновение лезвие клинка вонзилось четвертому солдату в челюсть и пробило мозг. Но солдат с поврежденным коленом быстро пришел в себя и потянулся к своему кинжалу. Эцио ударил его ногой в висок. Прильнув к бойнице, он быстро оценил обстановку. Без поддержки башенных стрелков солдаты Борджиа утратили свое преимущество. Кого-то скосили мечи и арбалетные стрелы кондотьеров, остальные бежали, бросив башню врагу. Эцио спустился вниз и возле башенных ворот обнаружил еще нескольких солдат. Тем было нечего терять, и они бешено сопротивлялись, пока меч ассасина не уложил их всех. Убедившись, что враг полностью разгромлен, Эцио открыл ворота и вышел навстречу Бартоломео. Сражение окончилось. К мужу подошла улыбающаяся Пантасилея. – Замечательно, Эцио! – шумно восторгался верзила. – Как мы им задали! Теперь эти luridi codardi[66] улепетывают без задних ног. – Да, славно мы их отделали. Бартоломео не видел заговорщических улыбок, которыми обменялись его жена и Эцио. Ее здравый совет сыграл далеко не последнюю роль в исходе сражения. – Мы захватили несколько их новомодных пистолетов, но никак не можем понять, как они стреляют. Нет, ну как славно мы прогнали эту свору папских псов! Теперь у меня появятся новые добровольцы. Но вначале, а особенно после сегодняшней взбучки, я намерен укрепить подступы к нашим казармам. |