био. Assassins Creed Братство. Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016
 Скачать 1.71 Mb.
|
|
– Мама? Клаудия? Что вы тут делаете? – Тебя ждем. Господин Макиавелли перед отъездом сказал нам, что здесь мы сможем тебя найти. – А сам он где? Вы видели его во Флоренции? – Нет. – Но как вы оказались в Риме? – спросил Эцио, отупев от потрясения. И тут же со страхом спросил: – Неужели Борджиа напал и на Флоренцию? – Нет, ничего такого, – сказала Мария. – Но слухи оказались правдой: наш старый дом разрушен. Нас с Клаудией больше ничего там не держало. – И даже если бы Монтериджони не лежал в развалинах, я бы ни за что не вернулась в крепость дяди Марио, – добавила Клаудия. Эцио посмотрел на сестру и кивнул. Наверное, после тех ужасных событий «Цветущая роза» показалась ей уголком спокойствия. Однако на сердце у него было тревожно. – Мы решили отправиться сюда. Наняли дом в Риме, – продолжала Мария. – Наше место рядом с тобой. В мозгу Эцио лихорадочно завертелись мысли. Где-то в потаенном уголке его сердца, вопреки всякой логике и разуму, жила уверенность, что он мог бы предотвратить гибель отца и братьев. Отчасти он оправдывал себя юным возрастом и отсутствием опыта. Мать и Клаудия – это все, что осталось от их семьи. Вдруг и с ними что-то случится? Эцио не хотелось, чтобы от него зависели жизни двух самых дорогих ему женщин. Он притягивал неприятности, как магнит. Находясь рядом с ним, они подвергались большой опасности. Эцио знал, что просто не переживет гибель матери и Клаудии. Зачем они уехали из Флоренции? Там у них друзья. Жить там гораздо безопаснее, чем в Риме. Управляемый Пьеро Содерини, их родной город вновь обрел спокойствие. – Эцио, мы хотим помочь, – сказала Клаудия, нарушив его раздумья. – Отправив вас во Флоренцию, я прежде всего заботился о вашей безопасности! Эцио пытался говорить спокойно, но у него это плохо получалось. Мать и сестру потрясла резкость его слов. Но если первая довольно быстро взяла себя в руки, Клаудию больно задели слова брата. Может, она сумела частично угадать его мысли? Возникло неловкое молчание, которое прервали Аньелла и Лючия. – Синьор, простите, но мы волнуемся, – затараторили они. – От госпожи Солари по-прежнему никаких вестей. Вы, случайно, не знаете, что с ней? Эцио по-прежнему думал о Клаудии. Вопрос девушек вернул его к реальности. Должно быть, Чезаре постарался спрятать концы в воду. Из Тибра почти ежедневно вылавливали чьи-то трупы, и далеко не все всплывали сразу. – Она мертва, – коротко ответил Эцио. – Что?! – воскликнула Лючия. – Merda, – сквозь зубы процедила Аньелла. Вскоре все девушки в борделе знали о смерти хозяйки. Их волновала не столько кончина госпожи Солари, сколько собственная судьба. – Что нам теперь делать? – испуганно спросила одна. – Неужели придется закрыться? – подхватила вторая. Эцио понимал: их тревожило не только возможное закрытие «Цветущей розы». По словам Макиавелли, госпожа Солари была плохой помощницей. Но ведь какие-то сведения для ассасинов она и ее девицы все же собирали. Пока она была жива, они чувствовали себя под защитой. А вдруг у Чезаре возникли подозрения по поводу этого борделя? Какой будет дальнейшая судьба этих шлюх? С другой стороны, если Чезаре что-то и подозревал, то единственной шпионкой он считал саму госпожу Солари. Иначе его молодцы давно разгромили бы заведение. Значит, оставалась надежда, что «Цветущая роза» еще послужит ассасинам. – Вам нельзя закрываться, – сказал Эцио. – Мне нужна ваша помощь. – Но, синьор, кто-то должен управлять заведением. Мы этому не обучены, – резонно заметила одна из девушек. – Я буду управлять вашим заведением, – послышался решительный голос. Клаудия! – Сестра, ты в своем уме? – взбеленился Эцио. – Ты здесь совсем чужая! – Я умею вести хозяйство, – резко ответила она. – В замке дяди Марио я тоже поначалу была чужая. Ничего, освоилась. – Не сравнивай дядин замок с… – Эцио, а у нас есть другие варианты? – вмешалась мать. – Решать нужно быстро, иначе вы потеряете это место. Клаудии можно доверять. В словах матери была несомненная логика. Но сделать Клаудию хозяйкой борделя означало поставить ее на передний край. Неужели случится то, чего он всегда так боялся? Эцио сердито посмотрел на сестру. В ее сверкающих глазах читалось знакомое ему упрямство. – Клаудия, я не вправе тебе приказывать. Но если ты возглавишь это заведение, дальше пеняй на себя. Я не смогу заботиться о твоей защите. – Двадцать лет я как-то обходилась без твоей защиты, – парировала сестра. – Отлично, – ледяным тоном произнес Эцио. – В таком случае принимайся за дело. Перво-наперво заведение требует починки и переустройства. Во всем. Даже в этом саду работы хватает. Я хочу, чтобы «Цветущая роза» стала лучшим заведением Рима. И учти: тебе придется соперничать с другими борделями. Еще одно, пожалуй самое важное, требование: здешние девушки должны быть чистыми. О «новой болезни» до сих пор ничего толком не известно, однако она распространилась по всем гаваням и крупным городам. А мы все понимаем, что это значит. – Посмотрим, что можно сделать, – холодно ответила Клаудия. – Примите меры. И вот еще что. Мне нужно, чтобы твои куртизанки разузнали о местонахождении Катерины Сфорца, – с каменным лицом добавил Эцио. – Можешь на нас рассчитывать. – Клаудия, ты сама во все это ввязалась. Теперь все шишки посыплются на твою голову. – Не волнуйся, брат, я сумею за себя постоять. – Надеюсь, – прорычал Эцио сквозь зубы. 21 Несколько недель подряд Эцио занимался сплочением сил братства в Риме. Он размышлял, какую пользу извлечь из сведений, ранее собранных Ла Вольпе и Бартоломео. Аудиторе не тешил себя надеждами, что ассасинам удастся в ближайшее время выступить против Борджиа, но закат власти и влияния этих тиранов был неизбежен, и он видел начало их конца. Вместе с тем Эцио хорошо помнил изречение о старом, опытном льве, который бывает куда опаснее молодого. Не вызывал радости и тот факт, что Романья все больше подпадала под власть Чезаре. Французы по-прежнему владели Миланом и поддерживали своими солдатами папскую армию. Когда-то Джулиано делла Ровере, кардинал Сан-Пьетро ин Винкула и заклятый враг папы, пытался обратить французов против Александра VI и свергнуть его с папского престола. Однако Александр перехитрил кардинала. Мог ли Эцио рассчитывать на успех, если делла Ровере потерпел поражение? Одно радовало: никто не попытался отравить кардинала – он оставался для этого слишком влиятельным человеком. Эцио считал его своей козырной картой. Была у Аудиторе еще одна мысль, которую он держал при себе: подвигнуть братство на перенос их штаб-квартиры в Рим. Не на время. Насовсем. Все-таки город находился в центре международных отношений и был центром мировой коррупции. Самое подходящее место, чтобы братство обосновалось здесь. Особенно теперь, когда Монтериджони лежал в руинах. Эцио также продумал систему распределения доходов братства, при которой отдельные ассасины вознаграждались бы за успешно выполненные миссии. Бриллианты, отнятые им у работорговцев, пойдут на подготовку решающего сражения с Борджиа. И тогда однажды… Но до этого «однажды» было еще далеко. Братство по-прежнему не имело законно избранного главы, хотя, по всеобщему согласию и по значимости действий, они с Макиавелли стали временными предводителями. Но только временными. Никаких официальных подтверждений тому не было. Судьба Катерины также тревожила Эцио. После памятного разговора с сестрой Аудиторе не появлялся в «Цветущей розе». Он не собирался вмешиваться в дела Клаудии. С ее самоуверенностью она либо потонет, либо выплывет. Если потонет – он не виноват. И в то же время бордель оставался важным звеном в цепи сбора сведений. Подспудно Эцио был уверен в успехе сестры, иначе еще тогда он бы воспрепятствовал ее затее. Теперь же настало время подвергнуть ее достижения – если таковые имелись – строгой проверке. «Цветущая роза» его приятно удивила. Успех обновленного борделя можно было сравнить с другими римскими преобразованиями ассасина, а также с его переустройством казарм Бартоломео. Правда, Эцио не утратил скромность и реалистичный взгляд на вещи и потому не приписывал все успехи одному себе. Стараясь не показывать восторга, он прошел по роскошным комнатам, украшенным дорогими шпалерами и уставленным широкими диванами с мягкими шелковыми подушками. В ведерках со льдом темнели бутылки белого вина – еще одна роскошь. Здешние девушки стали больше походить на знатных дам, чем на шлюх. По их поведению чувствовалось, что кто-то преподал им уроки хороших манер. Судя по числу посетителей, заведение процветало. Если у Эцио и были сомнения насчет репутации заведения, сейчас все они отпали. Обведя взглядом большую гостиную, он насчитал не менее дюжины кардиналов и сенаторов. Были здесь члены Апостольской палаты и другие сановники папской курии. Все они чувствовали себя непринужденно, были веселы и, как надеялся ассасин, ничего не подозревали. Все это было хорошо, однако Эцио больше интересовало, насколько важные сведения выуживали куртизанки Клаудии из этой своры высокородных мерзавцев. Он заметил сестру. Ему понравилось, что Клаудия была одета скромно. Но ему не понравился ее чересчур любезный (на его вкус) тон, каким она разговаривала с Асканио Сфорца – бывшим вице-канцлером курии. Помнится, Асканио впал в немилость и даже был вынужден ненадолго покинуть Рим. Теперь он вернулся и лез из кожи вон, вновь пытаясь снискать расположение папы. Стоило Клаудии увидеть Эцио, выражение ее лица мигом изменилось. Она извинилась перед кардиналом и подошла к брату, настороженно улыбаясь. – Добро пожаловать в «Цветущую розу», брат. – В самом деле, – ответил Эцио и даже не улыбнулся. – Как ты видишь, наш бордель – самое посещаемое заведение в Риме. – Жулье и мерзавцы таковыми и остаются, как бы ни принаряжались. Клаудия закусила губу. – Мы немало потрудились. И не забыли, для чего именно нужно это заведение. – Да. Братство не напрасно вложило в вас свои деньги. – Это еще не все. Идем в кабинет. К удивлению Эцио, в кабинете он увидел мать. Вместе со счетоводом она проверяла какие-то записи в расходной книге. Мать и сын сдержанно поздоровались. – Смотри. – Клаудия достала другую книгу. – Здесь я веду список всех навыков и способностей, которым обучены мои девочки. – Твои девочки? – переспросил Эцио, не сумев подавить сарказм. Сестра явно чувствовала себя здесь как рыба в воде. – А почему бы и нет? Взгляни. Ее поведение стало жестче. Эцио бегло пролистал книгу: – Немногому же ты их научила. – Думаешь, у тебя бы получилось лучше? – спросила она, язвительностью не уступая брату. – Nessun problema[71], – резко ответил Эцио. Чувствуя назревающую ссору, Мария встала из-за стола и подошла к ним. – Эцио, – обратилась она к сыну. – Люди Борджиа портят немало крови нашим куртизанкам. Девочки стараются не обострять ситуацию, но им трудно избежать подозрения. Ты бы мог кое-чему их научить… – Хорошо, я буду иметь это в виду. Но прежде мне надо поближе с ними познакомиться. Что-нибудь еще? – спросил он, снова поворачиваясь к сестре. – Нет. Возникла пауза. – Эцио, – произнесла Клаудия. – Что? – Нет, ничего. Эцио собрался уходить, но не смог уйти, не спросив: – Вы нашли Катерину? – Ищем, – холодно ответила Клаудия. – Рад слышать. Когда узнаете о ее точном местонахождении, сразу же известите меня. Я по-прежнему живу на острове Тиберина. Из большой гостиной до них донеслись музыка и взрывы смеха. – Стадо у вас обширное. Из кого-нибудь да выдоите эти сведения. После этих слов он ушел, не простившись. На улице ему стало стыдно за свое поведение. Чувствовалось, сестра и мать стараются изо всех сил. Но удержится ли Клаудия на этом скользком поприще? Эцио передернуло. Он не знал, сумеет ли в случае чего защитить своих близких. Это и было основной причиной гнева. Ассасин не представлял своей жизни без матери и сестры. Страх за их безопасность делал уязвимым его самого. 22 Наконец у Эцио состоялась долгожданная встреча с Макиавелли. Это произошло вскоре после стычки с Клаудией в «Цветущей розе». Поначалу Аудиторе держался замкнуто. Он не любил, когда члены братства исчезали, не поставив его в известность. Но в глубине души Эцио понимал: для Никколо он должен сделать исключение. Само по себе братство было сообществом свободомыслящих и свободолюбивых людей, действующих сообща не по принуждению, а на основе общности взглядов и интересов. Члены братства не были солдатами Эцио, и он не имел ни малейшего права контролировать любого из них. Макиавелли сторонился дружеских объятий. Ограничились крепким рукопожатием. – Нам надо поговорить, – решительным тоном начал Эцио. – Обязательно. – Никколо смотрел ему в глаза. – Итак, тебе известно о моем обмене сведениями с Пантасилеей. – Да. – Отлично. В мизинце этой женщины больше понимания важности стратегии, чем во всем внушительном теле ее мужа. Я ни в коем случае не хочу умалить достоинства Бартоломео на поле сражения. – Макиавелли помолчал. – Благодаря одному из моих связных я сумел добыть сведения исключительной важности. Теперь нам известны имена девяти главных тамплиерских пособников, которых Чезаре взял к себе на службу Их задача – держать Рим в постоянном страхе. – Скажи, как мне их найти. Никколо задумался. – Предлагаю побродить по разным частям города и поискать там признаки беспокойства, запугивания, угроз. Поговорить с людьми. Возможно, так ты выйдешь на тех, кто укажет тебе точное направление. – Эти сведения ты получил от чиновника из канцелярии Борджиа? – спросил Эцио. – Да, – неохотно признался Макиавелли. – Откуда ты знаешь? Эцио вспомнилась встреча на рыночной площади – был ли это первый контакт Никколо со связным? – Да просто ткнул пальцем в небо, – сказал Эцио. – Спасибо за сведения. – Кстати, Клаудиа, Бартоломео и Ла Вольпе ждут тебя внутри, – сказал Макиавелли. – Как-то подозрительно точно ты ткнул пальцем в небо… – Интуиция, дорогой Никколо. Только и всего. Эцио вошел внутрь. – Интуиция? – недоверчиво пробормотал Макиавелли, входя следом в помещение, служившее тайным святилищем. Все, кто там был, при появлении Эцио встали. Их лица были предельно серьезны. – Добрый вечер, – поздоровался Эцио и сразу же перешел к делу: – Кому что удалось узнать? Первым заговорил Бартоломео: – Мы узнали, что этот bastardo[72] Чезаре сейчас находится в Кастель Сант-Анджело вместе с папой. – Мои шпионы выяснили, – подхватил Ла Вольпе, – что Яблоко действительно кому-то передали для тайного изучения. Сейчас мы устанавливаем, кому именно. – А что, трудно догадаться? – Догадок нам мало. Мы должны знать наверняка. – У меня есть новости насчет Катерины Сфорца, – сказала Клаудия. – На следующей неделе, в четверг, когда начнет темнеть, ее перевезут в тюрьму Кастель Сант-Анджело. У Эцио замерло сердце на словах сестры, но все новости были одинаково хороши. – Отлично, – подытожил Макиавелли. – Значит, нашей главной целью становится Кастель Сант-Анджело. После того как не станет Чезаре и Родриго, все язвы Рима быстро исцелятся. Эцио поднял руку: – Я убью обоих при первой благоприятной возможности. – Только не повтори своей ошибки в хранилище, – раздраженно бросил ему Макиавелли. – Сейчас ты должен будешь убить их и удостовериться, что они мертвы. – Согласен с Никколо, – сказал Бартоломео. – Медлить нельзя. – Бартоломео прав, – согласился Ла Вольпе. – Они должны заплатить за гибель дяди Марио, – сказала Клаудия. – Друзья, не волнуйтесь, – успокоил их Эцио. – На этот раз они умрут. Даю вам слово. 23 Наступил день, когда Катерину должны были перевезти в тюрьму при замке Сант-Анджело. Эцио и Никколо затерялись в толпе, что собралась напротив роскошной кареты с плотно зашторенными окнами и гербом Борджиа на дверцах. Караульные, сопровождавшие карету, держали людей на расстоянии, поскольку далеко не все были воодушевлены происходящим. Один из кучеров спрыгнул со своего места, приладил лесенку и распахнул дверцу кареты, после чего встал рядом, готовый помочь пленникам спуститься. Первой из кареты показалась женщина в синем платье с белым лифом. Эцио мгновенно узнал в ней прекрасную блондинку с хищными губами. Последний раз он видел ее при осаде Монтериджони, но такое лицо не забудешь. Лукреция Борджиа. Она спустилась вниз, полная достоинства, но почти тут же утратила его, как только повернулась обратно к карете и, схватив что-то (или кого-то), выволокла его наружу. Лукреция за волосы вытащила Катерину Сфорца из кареты, толкнув ее так, что та упала. Волосы и лицо Катерины давно не видели воды и мыла. Скованная по рукам и ногам, в грубом коричневом платье, форлийская герцогиня не утратила силы духа и выглядела величественнее своей тюремщицы. Эцио инстинктивно шагнул вперед, и Никколо пришлось взять его за руку. У Аудиторе на глазах не раз истязали дорогих ему людей, однако сейчас следовало проявить сдержанность. Попытка освободить Катерину сейчас была обречена на провал. Лукреция, придавив ногой распластавшуюся на земле пленницу обратилась к толпе: – Salve, cittadini di Roma. Приветствую вас, граждане Рима. Полюбуйтесь великолепным зрелищем. Перед вами – знаменитая форлийская шлюха Катерина Сфорца! Слишком долго она сопротивлялась нам. Однако теперь мы поставили ее на колени. Толпа вяло отреагировала на громкие слова Борджиа. И в воцарившейся тишине Катерина подняла голову и крикнула: – Какие слова! Никто не падал так низко, как Лукреция Борджиа. Кто тебя довел до этого? Твой братец? Или твой отец? А может, оба постарались? И даже одновременно? Вы же все обитаете в одном свинарнике. – Chiudi la bocca! Заткни свой рот! – потребовала Лукреция, пнув Катерину ногой. – Никто не смеет говорить гадости о семействе Борджиа. Наклонившись, Лукреция приподняла Катерину и ударила по лицу, вновь толкнув на землю. Горделиво подняв голову, Борджиа продолжала: – Так будет с каждым… повторяю, с каждым, кто восстанет против нас. Лукреция подала знак караульным. Те подхватили беспомощную Катерину, грубо поставили на ноги и, подталкивая в спину, погнали к воротам Кастель Сант-Анджело. И все же Катерина успела крикнуть: – Добропорядочные жители Рима! Будьте сильными. Ваше время придет. Клянусь вам, вы освободитесь от этого ярма! Как только ворота замка закрылись за ней, а Лукреция вернулась в карету, Макиавелли повернулся к Аудиторе: – Приятно видеть, что герцогиня не сломлена. Эцио не разделял его энтузиазма. – Они будут ее пытать. – К несчастью для нас, Форли пал. Но мы вернем город. И освободим Катерину. Однако нельзя распыляться. Сейчас твоя задача – покончить с Чезаре и Родриго. – Катерина – могущественная союзница и неоднократно доказала, что она наш человек. Если мы поможем ей сейчас, когда она слаба, в дальнейшем она обязательно поможет нам. – Возможно. Но сначала убей Чезаре и Родриго. Толпа начала расходиться. Солдаты скрылись за воротами замка. Остались лишь караульные. Аудиторе и Макиавелли поспешили спрятаться в сгущающихся тенях. – Ты иди, Никколо, – сказал Эцио, когда совсем стемнело. – У меня тут дела. Он поднял голову, оглядывая отвесные стены древнего круглого здания – мавзолея императора Адриана. Мавзолей был построен свыше тысячи лет назад. Нынешние хозяева превратили его в неприступную крепость. Редкие окна находились высоко над землей. Издали стены возле окон выглядели гладкими. Кастель Сант-Анджело соединялся с базиликой Святого Петра наклонной дорогой, идущей вверх. По сути – укрепленным каменным коридором. Вот уже почти двести лет стены замка служили крепостью римским папам. Совершенно неприступных стен не существовало. В свете факелов, зажженных вдоль здания, глаза Эцио начали различать его особенности. Он видел неровности кладки, трещины, небольшие выступы. Все они – его подспорье. Мысленно просчитав свои дальнейшие действия, ассасин с кошачьей ловкостью прыгнул на стену. Руки сами нашли выступы, а ноги – выемки. Переведя дыхание, Эцио полез вверх по стене, стараясь держаться подальше от пятен света, отбрасываемых факелами. Так он добрался до незастекленного окна, за которым, с внутренней стороны, была устроена галерея для караульных. Эцио огляделся – на галерее было пусто. Тогда он мгновенно влез в окно и, перегнувшись через перила галереи, разглядел внизу конюшни, где прогуливались четверо. Он узнал всех. Похоже, Чезаре устроил здесь нечто вроде совещания со своими ближайшими сподвижниками. Одним из них был французский генерал Октавиан де Валуа. Вторым – Хуан Борджиа, двоюродный брат Чезаре. Третьим – худощавый человек в черном, чье жестокое лицо было испещрено шрамами, Микелетто да Корелья – правая рука Чезаре. Убийца, которому он доверял больше всего. – Забудьте про папу, – говорил им Чезаре. – Вы отвечаете только передо мной. Рим – фундамент всех наших замыслов. И этот фундамент не должен дрогнуть, а значит, вы все должны быть тверды и непоколебимы. – А Ватикан? – спросил Октавиан. – Что? Это сборище усталых старцев? – презрительно бросил Чезаре. – Пока продолжайте заигрывать с кардиналами, но вскоре нам это уже не понадобится. И они тоже. С этими словами Чезаре скрылся за дверьми конюшни. Его приспешники остались снаружи. – Похоже, Чезаре вручил Рим нашему правлению, – после некоторого молчания сказал Хуан. – В таком случае город окажется в хороших руках, – в тон ему ответил Микелетто. Эцио послушал еще немного, но не узнал ничего нового. Он выбрался на внешнюю сторону стены и полез дальше, собираясь отыскать помещение, где держат Катерину. Из другого окна, на сей раз застекленного, лился свет. Окно было открыто. Оно имело карниз, что облегчило Эцио задачу. Встав на карниз, он осторожно заглянул внутрь и увидел коридор, стены которого были обшиты простыми досками. В канделябрах горели свечи. На скамье, обитой кожей, сидела Лукреция. Она что-то писала в записной книжке, но то и дело поднимала голову, словно кого-то ждала. Через несколько минут в дальнем конце коридора хлопнули двери. Появившийся в них Чезаре торопливо подошел к сестре. – Лукреция, – тихо произнес он и поцеловал сестру отнюдь не братским поцелуем. Затем Чезаре обвил ее руки вокруг своей шеи и, не выпуская их из своих рук, заглянул Лукреции в глаза. – Надеюсь, ты по-доброму обращаешься с нашей гостьей. Лукреция поморщилась: – Рот у нее поганый… С каким удовольствием я бы его зашила. – А я, наоборот, хотел бы, чтобы ее ротик раскрылся пошире. |