био. Assassins Creed Братство. Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016

• Название: Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016
• Дата: 07.02.2022
• Размер: 1.71 Mb.
• Имя файла: Assassins Creed Братство.doc
• Тип: Документы; #353740
• страница: 27 из 31

– Западня, – лаконично произнес Макиавелли. – Какое у тебя оружие при себе?

У Эцио был его верный отцовский скрытый клинок, меч и кинжал. Никколо захватил с собой легкий меч и стилет.

– Входите, синьоры. Вы у нас желанные гости, – послышался чей-то бесплотный голос.

Эцио задрал голову. На стене с открытой дверью, намного выше ее, было окошко.

– Что же вы мешкаете? По-моему, нам есть о чем поговорить.

– Папа знает о нашем местонахождении, – крикнул в ответ Макиавелли. – Вы обречены. Сдавайтесь. Дело, которому вы служите, мертво.

Ответом ему был шелестящий смех.

– Вы в этом уверены? А вот я сомневаюсь. Но все равно входите. Мы знали, что вы заглотите наживку. Вот уже год, как Бруно работает на нас.


– Бруно?

– Вероломство передается по наследству, и дорогой Бруно – не исключение. Ему хотелось всего-навсего чуть больше денег, чем вы ему платили. Он достоин лучшей доли. Он сумел обманом завлечь Клаудию сюда, пообещав встречу с английским кардиналом. Как вы знаете, англичане занимают выжидательную позицию. Это у них в крови. Клаудия рассчитывала склонить его на вашу сторону и выудить какие-нибудь полезные сведения. Бедняге кардиналу Шейкшафту не повезло: его переехала карета и он скончался на месте. Но ваша сестра, Эцио, жива. Уверен, вам не терпится ее увидеть.

Аудиторе и Макиавелли переглянулись.

– Calma[134], – шепнул ему Никколо.

У Эцио бурлила кровь. Целый день он разыскивал логово сторонников Чезаре. И на тебе! Ему указали точное место. Но какой ценой!

Он сжал кулаки, почти до крови впившись ногтями в ладони.

– Ублюдки! Где она? – крикнул он.

– Входите.

Ассасины осторожно прошли в открытую дверь и попали в тускло освещенный зал. Посередине возвышался постамент с бюстом папы Александра VI (Макиавелли предположил, что это работа скульптора Адкиньоно). Грубые черты лица, крючковатый нос, слабый подбородок, пухлые губы. Полное сходство с оригиналом. Мебели в зале не было. Здесь, как и во дворе, имелись три двери, из которых открыта была лишь противоположная входной. Войдя в нее, Эцио и Никколо очутились в другом, столь же тускло освещенном помещении. Там стоял стол, полный ржавых хирургических инструментов, разложенных на грязной тряпке. Подрагивающее пламя единственной свечи придавало им особо зловещий вид. Рядом, на стуле, сидела полураздетая Клаудия с кляпом во рту. Она была связана. Лицо и обнаженную грудь покрывали ссадины.

Из сумрака, который окутывал заднюю стену, вышли трое. За ними виднелись силуэты еще нескольких мужчин и женщин. На одежде троих красовались потрепанные нашивки с гербом Борджиа. Все были вооружены до зубов.

Клаудия и Эцио разговаривали глазами. Ей удалось шевельнуть клейменым пальцем, показывая, что даже под пытками она не выдала тайн братства. Сестра была настоящим ассасином. И почему прежде он в ней сомневался?

– Мы знаем, Эцио, как вы дорожите своими близкими, – сказал главарь сторонников Чезаре – костлявый человек лет пятидесяти. Эцио видел его впервые. – Когда-то вы не сумели спасти вашего отца и братьев. Ваша матушка нас не интересует, поскольку ей и так осталось недолго. Но сестру вы еще можете спасти. Правда, она уже не первой молодости, да и детей ей почему-то Бог не послал. Может, вы решите, что игра не стоит свеч.

– Что вам надо? – едва сдерживаясь, спросил Эцио.

– Вы хотели спросить, что нам надо в обмен? Я хочу, чтобы вы покинули Рим. Почему бы вам не отправиться в Монтериджони и не заняться восстановлением этого милого городка? Становитесь землевладельцем. А игру под названием «власть» оставьте тем, кто знает в ней толк.

Эцио плюнул ему под ноги.

– Как невежливо, – сказал костлявый.
Он схватил Клаудию за волосы, достал небольшой нож и полоснул ей по левой груди.
Клаудия закричала.
– В данный момент она – подпорченный товар. Но я уверен, ваша нежная братская забота быстро залечит ей раны.
– Сестру я освобожу, а потом я убью тебя. Медленно.
– Послушай, Эцио Аудиторе!.. Я дал тебе шанс, а ты вздумал мне угрожать. Ты не в том положении, чтобы угрожать. Если кто здесь и наделен правом убивать, так это я. Забудь про Монтериджони. Такой утонченной даме, как госпожа Клаудия, жить там явно не по нраву. Ты никуда не поедешь. Ты умрешь здесь.
Сообщники костлявого приблизились, выхватив мечи.
– Говорил тебе: нас заманили в западню, – сказал Макиавелли.
– По крайней мере, мы нашли этих тварей, – ответил Аудиторе, глядя другу в глаза. – Держи! – Он бросил Макиавелли несколько отравленных дротиков. – Пустишь в дело.
– Ты не говорил мне, что подготовился.
– А ты не спрашивал.
– Спрашивал.
– Помолчи.
Сообщники костлявого надвигались на ассасинов. Эцио присел на корточки. Костлявый приставил нож к горлу Клаудии.
Эцио и Никколо одновременно выхватили мечи. В другой руке у каждого застыл отравленный дротик. Через мгновение дротики нашли свои цели.
Сторонники Борджиа гибли один за другим, встречаясь с кинжалом и мечом Макиавелли. Кто-то еще пытался с ним сражаться, но их выучка не шла ни в какое сравнение с выучкой ассасинов. Численное преимущество, на которое рассчитывали эти люди, их не спасло.
У Эцио была единственная задача – убить костлявого раньше, чем он перережет Клаудии горло. Прыгнув, Аудиторе схватил противника за шею, однако тот, верткий, как угорь, сумел выскользнуть и отскочить в сторону, не выпуская своей жертвы.
Наконец Эцио удалось повалить костлявого на пол, схватить его правую руку и так ее повернуть, что острие ножа уперлось в яремную вену мерзавца.
– Смилуйся, – забубнил костлявый. – Я служил делу, которое считал истинным.
– А много ли милосердия видела от тебя моя сестра? – спросил Аудиторе. – Грязная скотина! Сейчас ты умрешь.
Эцио было незачем выдвигать скрытый клинок.
– Я тебе обещал медленную смерть, – сказал он, опуская нож к паху костлявого. – Но каплю милосердия я тебе все же подарю.
Эцио взмахнул ножом и перерезал костлявому горло. У того изо рта хлынула кровь.
– Мерзавец! – задыхаясь, произнес костлявый. – Ты все равно погибнешь от руки Микелетто!
– Requiescat in расе, – произнес Эцио, отпуская голову костлявого.
На этот раз он не особо верил в произносимые им слова.
Вокруг валялись тела убитых и умирающих сторонников Чезаре. Эцио и Никколо поспешили развязать толстые веревки, которыми была крепко связана Клаудия.
Ее избивали, и сильно, но даже у этих мерзавцев имелась запретная черта. На честь сестры они не покусились.
– Эцио, – только и могла произнести освобожденная Клаудия.
– Ничего, сестренка. Все уже позади.
– Надеюсь.
– Идем. Нужно убираться из этого логова.
– Только осторожно.
– Разумеется.
Эцио подхватил сестру на руки. Мрачный Макиавелли пошел следом. Вскоре они уже были на улице, освещенной последними лучами заходящего солнца.
– Ну что ж, одно мы узнали наверняка: Микелетто жив, – заключил Никколо.
51
– Мы нашли Микелетто, – объявил Ла Вольпе.
– Где? – не скрывая нетерпения, спросил Эцио.
– Окопался в Дзагароло[135]. Это к востоку от Рима.
– Едем туда и вытащим его из норы.
– Не торопись. У него там собраны отряды из городов Романьи, которые остаются верными Чезаре. Сражения не миновать, – предостерег Ла Вольпе.
– Я и не стремлюсь.
– Нужно подготовиться.
– Тогда займемся подготовкой. И немедленно!
Вечером Эцио, Никколо и Ла Вольпе устроили совещание на Тиберине. Бартоломео по-прежнему находился в Остии, ведя наблюдение за гаванью. Клаудия отлеживалась в «Цветущей розе», оправляясь после плена. Мать, невзирая на слабость, ухаживала за ней. Из добровольцев Эцио и воров Ла Вольпе можно было набрать сотню мужчин и женщин, умеющих сражаться. Аудиторе считал, что этой силы вполне достаточно и потому незачем отзывать кондотьеров.
– Он занял развалины Ludus Magnus – древней школы гладиаторов. Там сосредоточены две с половиной сотни его солдат.
– Он что-то затевает? – спросил Эцио.
– Понятия не имею, – пожал плечами Ла Вольпе. – Быть может, рассчитывает прорваться на север и соединиться с французами. Черт его знает.
– Любые его замыслы нужно задавить в зародыше. Едва начало светать, Эцио с отрядом всадников выехали в Дзагароло. Ехать было не слишком далеко, и к восходу солнца они уже окружили лагерь Микелетто. В левой руке, на которую, конечно же, был надет наруч, Эцио сжимал арбалет. К правой он прикрепил клинок, впрыскивающий яд. Пощады не будет никому, хотя Микелетто он рассчитывал захватить живым.
Солдаты Корельи отчаянно сопротивлялись, но численное преимущество их не спасло. Отряд Аудиторе одержал победу, круша противников, будто солому.
Не обращая внимания на раненых, убитых и умирающих, Микелетто отбивался до последнего. Этому мерзавцу нельзя было отказать в храбрости.
– Микелетто да Корелья, мы берем тебя в плен, – объявил Макиавелли. – Больше ты не будешь поганить наш народ своими гнусными замыслами.
– Оковы меня не удержат, – огрызнулся Микелетто. – Еще меньше они могут удержать моего господина.
И тем не менее оковы надежно удерживали его на всем пути до Флоренции. Там Микелетто поместили в башню Синьории, в ту же камеру, где провел свои последние часы Джованни Аудиторе, отец Эцио. Допрашивал Микелетто губернатор Флоренции Пьеро Содерини вместе со своим другом и советником Америго Веспуччи. На допросах присутствовал и Макиавелли. Допросы чередовались с пытками. Микелетто молчал. Тогда от него на время отступились, оставив гнить в камере. Всем казалось, что с ремеслом убийцы для Микелетто покончено навсегда.
Эцио меж тем возвратился в Рим.
– Никколо, я знаю, твое сердце всегда принадлежало Флоренции, – сказал он другу при прощании. – Но я буду по тебе скучать.
– Я не только флорентиец, но в первую очередь – ассасин, – ответил Макиавелли. – И на первом месте у меня всегда будет стоять братство. Если тебе понадобится моя помощь, дай знать, и я тут же явлюсь на подмогу. И потом, – хмуро добавил он, – я еще не теряю надежды выбить важные сведения из этого злодея.
– Удачи тебе, – пожелал ему Аудиторе.
Эцио сомневался, что они сумеют развязать язык Микелетто. При всем своем злодействе этот человек имел отменную силу воли.
52
– Эцио, да выкинь ты Микелетто из головы, – сказал Леонардо.
Их разговор происходил в римском кабинете Эцио.
– В Риме сейчас спокойно, – продолжал художник. – Папа силен. Он сумел подчинить своей власти Романью. Он счастливо сочетает в себе воина и служителя Бога. Возможно, под его властью Италия наконец-то обретет долгожданный мир. Правда, наш юг остается подвластным испанцам, но Фердинанд и Изабелла – наши друзья.
Эцио знал, что Леонардо был счастлив получить новую должность. Папа Юлий взял его к себе военным инженером, и художник вовсю трудился над новыми замыслами, которых у него всегда было в избытке. Временами он тосковал по своему дорогому Милану, остававшемуся в руках французов. Если же у него портилось настроение и начинала одолевать тоска, он заговаривал об отъезде в Амбуаз, где его всегда были готовы принять с распростертыми объятиями и снабдить всем необходимым для спокойной жизни и плодотворной работы. Леонардо не раз говорил, что отправится туда, как только выполнит все поручения папы Юлия.
Стоило Эцио услышать о Романье, его мысли тут же обращались к Катерине Сфорца, которую он любил до сих пор. В письме, полученном от нее, Катерина сообщала, что у нее теперь роман с флорентийским послом. Ее жизнь по-прежнему оставалась неупорядоченной. Несмотря на поддержку Юлия, жители Форли изгнали ее из города. Они не могли простить Катерине жестокость, проявленную при подавлении мятежа против ее второго мужа – вздорного упрямца Джироламо. Она отправилась во Флоренцию, где нынче и жила в изгнании, потихоньку старея. В первое время Эцио часто писал ей. Поначалу его письма были сердитыми, затем протестующими и, наконец, умоляющими. Катерина не ответила ни на одно из них. Аудиторе не оставалось ничего иного, как признать, что он был просто пешкой в ее игре и что им не суждено когда-нибудь увидеться снова.
Таковы отношения между мужчинами и женщинами. Счастливые длятся долго, но очень часто бывает, что отношения прерываются навсегда. И тогда вместо глубокой близости наступает пустота.
Эцио чувствовал себя униженным и уязвленным, но времени горевать у него не было. Он по-прежнему занимался сплочением рядов братства и поддержанием ассасинов в постоянной готовности. Эта работа занимала все его время.
– А я считаю, что, пока Микелетто жив, он не оставит мыслей об освобождении Борджиа и о попытках вернуть Чезаре былую власть, – сказал Эцио.
Леонардо едва слушал своего старого друга. Его занимало охлаждение отношений с Салаи – человеком слабым и вялым.
– Из камер Синьории еще не было ни одного побега, – сказал Леонардо.

– Почему Содерини и остальные до сих пор не казнили Микелетто?

– Наверное, еще надеются заставить его говорить. Хотя я сомневаюсь в успехе их попыток, – признался Леонардо. – В любом случае могущество семейства Борджиа осталось в прошлом. С ними покончено. А тебе нужно отдохнуть. Почему бы тебе не взять твою несчастную сестру и не вернуться в Монтериджони?
– Клаудия полюбила Рим. Сейчас она ни за что не согласится уехать в провинциальный городишко. Да и дом братства теперь здесь.
В жизнь Эцио вошло новое горе. Болезнь Марии окончилась смертью. Клаудия, пережив похищение сторонниками Чезаре, отошла от дел. Бордель попал под управление шпионской сети папы Юлия. Там появились новые куртизанки. Братству это очень не нравилось, и Ла Вольпе написал своему собрату Антонио в Венецию, попросив прислать сюда Розу, которая взяла бы бордель в свои руки. Роза теперь была зрелой женщиной, не такой худенькой, как когда-то, но в ее глазах пылал тот же неукротимый огонь, что и в дни их с Эцио молодости. Пожалуй, лучшей замены нельзя было и желать.
А вопрос о судьбе Яблока так и не был решен.
Эцио знал, что с приходом Юлия очень многое изменилось. Но когда его в очередной раз вызвали в Ватикан для разговора с папой, он никак не ожидал услышать следующие его слова:
– Знаете, Эцио, я заинтригован удивительной вещицей, которая есть у вас, – сказал Юлий, как всегда обходясь без вежливых предисловий.

– О какой вещице речь, ваше святейшество?
Папа улыбнулся:
– Не надо пытаться играть со мной в игры, дорогой Эцио. У меня есть свои источники, из которых я узнал, что вы владеете предметом, называемым Яблоком. Сей предмет вы несколько лет назад нашли в склепе под Сикстинской капеллой. И насколько я знаю, это Яблоко обладает громадной силой.
Ум Эцио пришел в лихорадочное движение. Откуда Юлий узнал про Яблоко? Может, от Леонардо? Леонардо иногда бывал удивительно наивен. К тому же он очень хотел получить новое назначение.
– Яблоко было вручено мне на хранение… силой из Древнего мира, стремившейся нам помочь. Мне трудно вам это объяснить. Но силы самого Яблока действительно громадны, и они меня пугают. Мне думается, современное человечество еще не готово к тому, чтобы мудро ими пользоваться. У него есть и другое название – Частица Эдема. Я не знаю, сколько всего было таких Частиц. Какие-то утрачены навсегда, другие, возможно, надежно спрятаны.

– Судя по вашим словам, Яблоко способно приносить пользу. Что оно может?
– Яблоко обладает способностью управлять людскими мыслями и желаниями. Но это еще не все. Оно может рассказывать о совершенно немыслимых вещах и событиях.
Юлий задумался.
– Похоже, это Яблоко могло бы оказаться полезным и для меня. Очень даже полезным. Но его же могли бы использовать и против меня, попади оно в руки моих противников.
– Семейство Борджиа пыталось поставить Яблоко себе на службу, чтобы добиться абсолютного господства. Но эти господа не умели с ним обращаться и отдали его Леонардо для исследований. К счастью, да Винчи утаил от них самые опасные возможности Яблока.
Папа снова погрузился в раздумья.
– В таком случае лучше оставить Яблоко вашему попечительству, – наконец сказал он. – Если вам его вручили могущественные древние силы, было бы дерзко и глупо забирать его у вас.
Юлий снова задумался.
– Мне кажется, когда вы почувствуете, что больше не нуждаетесь в помощи Яблока, вам следует спрятать его в надежном месте. И возможно, если желаете, оставить что-то вроде ключа для достойных потомков – быть может, по вашей линии… Пожалуй, так было бы даже лучше, ибо только ваши потомки знали бы секрет ключа. Возможно, будущим поколениям однажды вновь понадобится сила и помощь Яблока. А сейчас я искренне убежден – быть может, это Господь меня наставляет, – что никто не обеспечит сохранность Яблока лучше вас, Эцио Аудиторе. Вы обладаете каким-то особым свойством или чертой характера, позволяющими вам пользоваться силой Яблока разумно и с полной ответственностью.
Эцио молча поклонился, но в душе он отдавал должное мудрости Юлия и целиком соглашался с суждениями папы.
– Кстати, я предпочитаю закрывать глаза на сердечного дружка Леонардо… как того зовут? Кажется, Салаи? Мне он видится очень скользким. Жаль, что художник ему доверяет. Если не обращать внимания на маленькую слабость синьора да Винчи, он – просто гений. А вы знаете, что он создал для меня особые доспехи? Легкие, но такие, что пуля их не пробивает. Даже не знаю, откуда он черпает свои замыслы.
Эцио сразу подумал об оружии, воссозданном Леонардо по чертежам из Кодекса, и мысленно улыбнулся. Создав наруч, да Винчи без труда мог создать и доспехи с такими же свойствами. Теперь понятно, откуда папа узнал о существовании Яблока. Юлий не просто так заговорил о Леонардо. К счастью, Салаи был в большей степени глупцом, нежели мошенником. Но Эцио решил, что обязательно установит слежку за любимцем Леонардо, а в случае необходимости уберет Салаи.

Эцио хорошо помнил значение странного имени любовника Леонардо – «маленький сатана».
53
Вскоре после аудиенции у папы Эцио оказался в мастерской Леонардо. Салаи там не было. Да Винчи о своем сердечном друге говорил крайне неохотно, сообщив лишь, что отправил Салаи с поручением в провинцию. Куда – этого было не вытянуть из Леонардо никакими расспросами и уговорами. Ничего, воры Ла Вольпе сумеют разыскать «маленького сатану». Чувствовалось, что художник сам ошеломлен и обескуражен. Возможно, теперь научится держать язык за зубами и не рассказывать всего даже своему любовнику. Он понимал: для ассасина секреты братства важнее дружбы. К счастью для Леонардо, Эцио по-прежнему считал его своим другом и ценил его помощь, о чем не преминул сказать. Но если важные сведения снова станут достоянием чужих ушей… незаменимых не существует.
Леонардо попытался загладить свою оплошность.
– Я тут опять думал о Чезаре, – с присущей ему эмоциональностью произнес он.
– Да?
– Я очень рад, что ты пришел. Я нашел человека, с которым тебе стоит встретиться.