био. Assassins Creed Братство. Assassins Creed. Братство И. Иванов, перевод, 2016
 Скачать 1.71 Mb.
|
|
– Он знает, где находится Чезаре? «Если знает, тогда надобность в Микелетто отпадает, – подумал Эцио. – Если нет…» Ассасин был готов даже на такой отчаянный шаг, как организация побега из тюрьмы для Корельи. Сбежавший Микелетто наверняка приведет его к своему хозяину Эцио понимал, что в таком случае сильно рискует, но снова прибегать к помощи Яблока не хотел. Хранение Частицы Эдема доставляло ему все больше хлопот. Эцио начал видеть странные сны. Ему чудились неведомые страны, диковинные здания и механизмы… Затем он вспомнил виденный им замок в чужой стране. Сам замок был вполне обычным. Вот только где он стоит и имел ли вообще этот сон хоть какой-то смысл? Слова Леонардо вывели Эцио из раздумий. – Насчет того, известно ли ему местонахождение Чезаре, сказать не могу. Но человек этот был личным врачом Чезаре. Его зовут Гаспар Торелла. Некоторые его рассуждения показались мне интересными. Может, навестим его? – Хороша любая зацепка. Доктор Торелла жил на Аппиевой дороге. Эцио и Леонардо он принял в своем просторном кабинете, где с потолка свешивались пучки лекарственных трав, а также странные существа вроде сушеных летучих мышей и сушеных жаб. Был даже небольшой крокодильчик. Торелла был сухощав и немного сутул, однако выглядел моложе своих лет. Двигался он проворно, с юркостью ящерицы. В глазах за стеклами очков светился живой ум. Он тоже был выходцем из Испании, но отличался безупречной репутацией, благодаря которой папа Юлий его не тронул. Тореллу интересовала только медицина. К политике он был равнодушен. В данный момент его интересовала «новая болезнь», о которой он мог говорить часами. – Ею страдали оба Борджиа: мой бывший хозяин и его отец Родриго. Болезнь и впрямь препротивная, особенно на последних стадиях. Я считаю, что она поражает не только тело, но и мозг. Возможно, она повлияла на разум Чезаре и нашего бывшего папы. Оба не знали чувства меры. Думаю, Чезаре и сейчас этим отличается… там, куда его поместили. – У вас есть какие-либо догадки насчет того, куда его могли поместить? – Полагаю, что как можно дальше от Рима и в такое место, откуда он вовек не сумеет бежать. Эцио вздохнул. Эти банальности он знал и до встречи с Тореллой. – Я назвал эту болезнь morbus gallicus – «французской болезнью», – вновь вскочил на любимого конька врач. – Даже нынешний папа страдает ею на ранних стадиях, и я его лечу. Разумеется, болезнь эта заразная. Мы полагаем, что к нам ее завезли моряки Колумба. Возможно, и моряки Веспуччи тоже. Началась она лет семь или восемь назад, когда их корабли вернулись из Нового Света. – В таком случае почему ее назвали «французской болезнью»? – спросил Леонардо. – Я ни в коем случае не хотел оскорбить итальянцев. Португальцы и испанцы – наши друзья. У меня были основания для такого названия, поскольку впервые болезнь обнаружили среди французских солдат в Неаполе. Начинается она с язв и гнойников на гениталиях, но по мере развития способна обезобразить руки, спину, лицо и вообще всю голову. Я лечу ее ртутью: растворами для приема внутрь и ртутными мазями. Однако вряд ли я нашел действенное лекарство… – Это все, конечно, очень интересно, – перебил Тореллу Аудиторе. – Но убьет ли она Чезаре? – Этого я не знаю. – В таком случае я должен его найти. – Потрясающе! – воскликнул Леонардо, все мысли которого были поглощены новым открытием. – Я параллельно работаю и над другой задачей, – сообщил Торелла. – Она еще интереснее. – Над какой, если не секрет? – загорелся Леонардо, почувствовав родственную душу. – Я пытаюсь исследовать сохранение и передачу человеческой памяти. Она передается по наследству, из поколения в поколение, как болезнь. Мне хочется думать, что я найду лекарство от morbus gallicus, однако эта гостья явно задержится у нас на несколько веков. – Что заставляет вас так думать? – спросил Эцио. Его почему-то взбудоражили слова врача о передаче памяти из поколения в поколение. – Потому что я считаю: заражение происходит прежде всего через совокупление. Совсем отказаться от него невозможно, ибо тогда род человеческий вымрет. – Спасибо, доктор, что согласились нас принять, – сказал Эцио, которому не терпелось поскорее уйти. – Не стоит благодарности, – ответил Торелла. – Кстати, если вы всерьез вознамерились разыскать моего бывшего хозяина, думаю, вам было бы небесполезно обратить свои взоры на Испанию. – На Испанию? Где именно в Испании? Врач развел руками: – Чезаре – испанец, как и я. Почему бы нашим властям не отправить его на родину? Конечно, это всего лишь догадка. Сожалею, что не могу сказать ничего определенного. «Это все равно что искать иголку в стоге сена», – подумал ассасин. Но это определенно было начало. 54 Эцио уже не держал в строгом секрете местонахождение своего жилища, однако все равно лишь немногие знали, где он живет. В том числе Макиавелли. Он поднял Аудиторе с постели в четыре часа утра, громко и настойчиво постучав в окно. – Никколо? Как ты здесь очутился? – спросил Эцио, у которого сон как рукой сняло. – Какой же я был дурак! – Что случилось? Ты же писал, у тебя во Флоренции полно дел. Ты не собирался возвращаться так скоро. Чутье безошибочно подсказывало Эцио: если Никколо вдруг объявился в Риме, значит случилось что-то ужасное. – Какой же я был дурак! – повторил Макиавелли. – Что происходит?! – Я по своей самоуверенности оставил Микелетто в живых, – вздохнул Никколо. – Поместил его в самую надежную камеру, намереваясь продолжать допросы. – Хватит каяться. Лучше скажи, что заставило тебя примчаться в Рим? – Он сбежал! Накануне казни! – Сбежал из Синьории? Как? – Ночью сторонники Борджиа влезли на крышу башни, убили двух караульных, затем спустили веревку. Священник, принимавший у него последнюю исповедь, тоже оказался тайным пособником Борджиа. Сегодня этого святого отца сожгут у столба. Так вот, он под сутаной пронес в камеру напильник и передал Микелетто. Тот выпилил всего один прут оконной решетки, протиснулся и схватился за веревку Ты же знаешь, какой он сильный. Когда наконец подняли тревогу, Микелетто и след простыл. – Мы должны его найти, а… – Эцио умолк, увидев в случившемся столь нужную ему зацепку. – А когда обнаружим, проследить, куда он отправится. Не исключено, что он приведет нас к Чезаре. Корелья до безумия предан Борджиа, поскольку понимает: без поддержки Чезаре сам он – пустое место. – Сейчас отряды легкой кавалерии по моему приказу прочесывают местность, пытаясь его выследить. – Но в стране осталось предостаточно сторонников Борджиа. Если кто-то вызволил его из тюрьмы, наверняка найдутся те, кто надежно его спрячет. – Думаю, он в Риме, – сказал Макиавелли. – Потому я и помчался сюда. – Почему в Риме? – Мы стали чересчур благодушными. Обрадовались, уничтожив одно гнездо приспешников Борджиа. А ведь наверняка есть и другие. С их помощью Микелетто попытается добраться до Остии и сесть на корабль. – В Остии сейчас Бартоломео. Он пристально следит за гаванью. Никто не проскочит мимо него и его кондотьеров. Я пошлю гонца, чтобы предупредил д’Альвиано. – Как ты думаешь, куда может поплыть Микелетто? – Куда же ему плыть, кроме родной Валенсии? – Эцио, мы должны знать наверняка. Сейчас самое время воспользоваться Яблоком. 55 Оставив Макиавелли в другой комнате, Эцио вернулся в спальню, закрыл дверь и достал из тайника шкатулку с Яблоком. Надев перчатки, он открыл шкатулку, вынул Частицу Эдема и поместил на столик возле кровати. Потом сосредоточился. Прошло какое-то время, и Яблоко засветилось. Свет становился все ярче, пока вся спальня не оказалась залитой ярким холодным сиянием. На стене замелькали картины, поначалу туманные и неразличимые. Затем Яблоко показало Эцио замок, который он уже однажды видел. – Я вижу странный далекий замок среди пустого коричневого ландшафта. Очень старый замок. Массивные наружные укрепления, четыре главные башни, а в центре – еще одна. Квадратная. По виду – совершенно неприступная, – рассказывал через дверь Аудиторе. – Где находится этот замок? – допытывался Макиавелли. – Яблоко что-то говорит об этом? – Да где угодно, – пробормотал Эцио. – Судя по местности, похоже на Сирию. Или… – Он вдруг вспомнил слова доктора Тореллы. – Испанию! – крикнул он Макиавелли. – Это Испания! – Микелетто сейчас не может быть в Испании. – Я уверен: он туда собирается. – Даже если и так, мы не знаем, в какой части Испании находится этот замок. Спроси у Яблока еще раз. Эцио снова сосредоточился, однако Яблоко показало ему ту же картину: основательно построенный замок на холме. Вокруг – городишко. Замку никак не меньше трехсот лет. Картина была одноцветной. Все дома, крепость и окрестные холмы были почти одинакового коричневого цвета. Эцио разглядел лишь одно цветное пятно – яркий флаг на шесте, укрепленном на крыше центральной башни. Эцио сощурился, всматриваясь в этот флаг, и вскоре различил неровный крест на белом фоне в виде буквы «X». У Эцио заколотилось сердце. – Это же военный штандарт короля Фердинанда и королевы Изабеллы! – Ты видишь их штандарт? – подавляя волнение, крикнул из другой комнаты Макиавелли. – Прекрасно. Теперь мы знаем страну. Но по-прежнему не знаем, в какой ее части стоит этот замок. Не знаем и почему Яблоко так упорно тебе его показывает. Может, Микелетто держит путь туда? Спроси еще раз. Картина потускнела, сменившись другим городом на холме, обнесенным крепкими стенами. На одной из башен развевался белый флаг, перечеркнутый крест-накрест красными цепями. Внутри звеньев поле было не белым, а желтым. Это был флаг Наварры. Появилась третья, и последняя картина: большая, богатая гавань, корабли, скользящие по волнам, и отряды солдат. И опять – никаких подсказок о местонахождении второго города и гавани. 56 Налаженный механизм братства работал исправно. С помощью курьеров регулярно поддерживалась связь между опорными пунктами. Бартоломео начинало нравиться в Остии, а Пантасилея просто влюбилась в этот городок. В Венеции Антонио де Магианис по-прежнему все держал в своих крепких руках. Клаудия на время уехала во Флоренцию, к своей давней подруге Паоле – хозяйке роскошного борделя, когда-то вдохновившего Аудиторе при перестройке «Цветущей розы». А за порядком в Риме следили Ла Вольпе и Роза. Ничто не мешало Эцио и Макиавелли отправиться на поиски Микелетто. 57 Леонардо отнюдь не горел желанием впускать Эцио и Никколо в свою мастерскую, но в конце концов все же не стал держать их на пороге и позволил войти. – Лео, нам нужна твоя помощь, – признался Аудиторе, сразу заговорив о деле. – Помнится, в прошлый раз ты был со мной не слишком любезен. – Салаи не следовало рассказывать о Яблоке. – Пошел в питейное заведение, выпил лишнего и сболтнул, чтобы набить себе цену. Большинство слушавших вообще ничего не поняли, но на его беду неподалеку сидел папский осведомитель. Салаи очень переживает, что так вышло. – Где он сейчас? – спросил Эцио. – Если вам нужна моя помощь, я хочу платы, – сказал Леонардо, расправляя плечи. – О чем ты говоришь? О какой плате? – Я хочу, чтобы вы оставили Салаи в покое. Он для меня очень много значит. Сейчас он молод, но со временем непременно помудреет. – Этот твой Салаи – просто крысенок из сточной канавы, – вырвалось у Макиавелли. – Так вам нужна моя помощь или нет? Эцио и Никколо молча переглянулись. – Ладно, Лео, будь по-твоему Но держи его на коротком поводке, или, ей-богу, в следующий раз мы не станем с ним церемониться. – Договорились. А теперь – какая помощь от меня вам нужна? – Что-то случилось с Яблоком. Оно словно утратило прежнюю точность. Могло что-то испортиться в его механизме? – спросил Макиавелли. Да Винчи пощипал бороду: – Оно у вас с собой? Эцио достал шкатулку и с осторожностью поставил на стол. Леонардо с не меньшей осторожностью разглядывал Яблоко. – Я ведь даже не знаю, что оно собой представляет, – наконец признался он. – Оно опасно. Загадочно и таинственно. Яблоко обладает колоссальной силой, и управлять им умеет один лишь Эцио. Бог мне свидетель, в прежние времена, когда Яблоко находилось у Чезаре, я пытался управлять его силами, но достиг весьма скромных результатов. Он помолчал. – Вряд ли к Частице Эдема применимо слово «механизм». Будь я в большей степени ученым, чем художником, я бы сказал, что Яблоко обладает собственным разумом. Эцио вспомнился голос, исходивший из Яблока. Что, если Леонардо прав? – Микелетто сумел бежать, – хмурясь, сказал Аудиторе. – Нам нужно узнать, где он сейчас, и как можно быстрее. Мы должны выйти на его след, пока не стало слишком поздно. – И что, по-вашему, он замышляет? – Мы почти уверены, что Микелетто решил отправиться в Испанию, найти своего хозяина Чезаре и освободить его. Далее они попытаются вернуть себе власть. Мы должны им помешать, – сказал Макиавелли. – А что Яблоко? – Упорно показывает какой-то замок. Замок точно испанский, поскольку над ним развевается испанский флаг, но Яблоко не может или не хочет раскрывать его местоположение. Оно показало и другой город, тоже небольшой, с наваррским флагом, а еще – гавань. И ничего, что касалось бы Микелетто, – вздохнул Эцио. – Вот что я думаю, – сказал Леонардо. – Чезаре никак не мог испортить Яблоко. Такое не под силу никому. Поэтому рискну предположить, что Яблоко… решило больше вам не помогать. – Но почему оно… приняло такое решение? – Спроси у него. Может, оно тебе ответит. Эцио сосредоточился, и вдруг в его ушах зазвучала неземная музыка, высокая и удивительно гармоничная. – Вы слышите? – спросил он у Никколо и Леонардо. – Слышим что? – почти хором ответили они. Вскоре к музыке добавился голос, который Эцио слышал раньше: – Эцио Аудиторе, ты все делал правильно, но я более чем достаточно помогало тебе в твоем становлении. Теперь ты должен меня вернуть. Отнеси меня в склеп, который находится под Капитолийским холмом, и оставь там, где в будущем меня найдут члены братства. Однако торопись! Затем тебе нужно будет спешно отправиться в Неаполь, где Микелетто собирается отплыть в Валенсию. Эти сведения – мой последний подарок тебе. У тебя более чем достаточно своей силы, и ты больше во мне не нуждаешься. Я буду лежать в тайнике, пока не понадоблюсь будущим поколениям. Поэтому ты должен оставить им знак, указывающий место моего погребения. Прощай, наставник братства! Прощай! Прощай! Яблоко погасло и снова превратилось в подобие дыньки, обтянутой кожей. Эцио быстро пересказал друзьям услышанное. – Неаполь? Почему Неаполь? – спросил Леонардо. – Потому что Неаполь – это испанская территория и на нее наши законы не распространяются. – И потому, что Микелетто каким-то образом узнал про слежку Бартоломео за гаванью Остии, – добавил Эцио. – Нельзя терять ни минуты. Никколо, пошли! В сумерках Макиавелли и Аудиторе отнесли шкатулку с Яблоком в катакомбы под Колизеем. Их путь лежал через жуткие, мрачные развалины Золотого дома императора Нерона. Освещая себе дорогу факелами, они двинулись дальше по лабиринту туннелей под древнеримским Форумом и достигли места вблизи церкви Сан-Никола ин Карчере. Там, в склепе, они нашли потайную дверь, за которой находилось небольшое сводчатое помещение с постаментом посередине. Они поставили шкатулку на постамент и вышли. И сразу же, словно по волшебству, дверь исчезла из виду. Но, помня ее местоположение, они рядом нарисовали тайные священные символы, понятные лишь члену братства. Те же символы они рисовали через равные промежутки на всем обратном пути, пока вновь не оказались под Колизеем, с которого началось их подземное путешествие. Выйдя на поверхность, Эцио и Никколо вновь отправились к Леонардо. Тот упрямо заявил, что поедет вместе с ними. Наняв лошадей, они во весь опор поскакали в Остию, где сели на корабль. Им предстояло долгое плавание вдоль берега на юг, в Неаполь. Туда они прибыли 24 июня 1505 года, в сорок шестой день рождения Эцио. В сам Неаполь – шумный, раскинувшийся на холмах – они не пошли, а остались в гавани. Чтобы сберечь время, разделились, и каждый отправился на поиски в одиночку Их окружали пестрые, крикливые толпы: моряки, торговцы и путешественники. Кто-то с аппетитом закусывал рыбой, кто-то расспрашивал про отправку каравелл и шлюпов, а кто-то искал лодку попроще. Друзья заходили в таверны и бордели, внутренне негодуя на быстро текущее время. Но никто из встречавшихся им итальянцев, испанцев и арабов не мог ответить на вопрос: «Скажите, вам попадался высокий худощавый человек с огромными руками и шрамами на лице, который искал корабль до Валенсии?» Где-то через час все трое собрались на главной пристани. – Он обязательно поплывет в Валенсию, – стиснув зубы, сказал Эцио. – Больше ему плыть некуда. – А если Микелетто вообще не появлялся в Неаполе? – спросил Леонардо. – Мы, считая, что он поплыл в Испанию, нанимаем судно до Валенсии, теряем дни и даже недели. Хуже всего, что к тому времени Микелетто успеет запутать следы. – Ты прав. – Яблоко тебе не солгало. Микелетто был здесь, а если нам повезло – все еще находится тут. Нам нужно разыскать людей, которые это знают наверняка. К ним подошла улыбающаяся шлюха. – Нас не интересуют твои утехи, – сердито бросил ей Макиавелли. Она была миловидной блондинкой лет сорока: высокой, стройной, с темно-карими глазами, длинными красивыми ногами, маленькой грудью, широкими плечами и узкими бедрами. – Но зато вас, кажется, интересует Микелетто да Корелья. Эцио резко повернулся к ней. Шлюха была настолько похожа на Катерину что у него закружилась голова. – Что ты знаешь? – спросил он. – Сколько дашь? – жестко спросила она, но через мгновение снова нацепила привычную в ее ремесле улыбку. – Кстати, меня зовут Камилла. – Десять дукатов. – Двадцать. – Двадцать? – зарычал Макивелли. – Да ты за неделю столько не заработаешь! – Ты прям само очарование. Так вам нужны сведения или нет? Как погляжу, вы все сильно торопитесь. – Пятнадцать, – согласился Эцио, доставая кошелек. – Так-то лучше, дорогуша. – Сначала информация, – сказал Макиавелли, видя, как Камилла потянулась за деньгами. – Половину вперед. Эцио отсчитал ей восемь дукатов. – Щедрые вы синьоры, – усмехнулась Камилла. – Теперь слушайте. Микелетто был здесь минувшей ночью, которую провел со мной. Никогда еще заработок не доставался мне так тяжко. Он был пьян, издевался надо мной по-всякому, а под утро сбежал, ничего не заплатив. А что я могла потребовать? У него пистолет за поясом, меч и кинжал такой страшный. Ко всему прочему, от него жутко воняло, но денежки у него были. Я догадывалась, что он сбежит, и потому дождалась, когда он заснет, залезла к нему в кошелек и взяла причитающееся мне. Наши вышибалы двинулись за ним, но, сдается мне, затевать стычку побоялись и держались на приличном расстоянии. |