фрейд. А.Фрейд Психоанализ детских неврозов и детская сексуальность. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов
 Скачать 2.19 Mb.
|
|
Глава 2 Связь взрослого и детского анализа 95 ние к удовлетворению побуждения, которое ответственно за спонтанное движение ОНО-содержания, у ребенка так сильно, что оно мешает аналитической работе вместо того, чтобы ей помогать. Короче, аналитик должен довольствоваться тем, что со стороны природных оздоровительных тенденций ему не следует ждать помощи для своей работы, если только определенное исключение не создаст опять нарушенную согласованность. То, что у детей несравнимо эффективнее, чем у взрослых, так это стремление к осуществлению процессов развпгия. Оно способствует созреванию процессов, основанных на врожденных задатках. Половая жизнь взрослого невротика по большей части переработана в его симптоматологии и благодаря сильному контрзамещению удерживается в этом состоянии; свежие приступы половой энергии направляются из-за этого принуждения в соответствующее направление. В противоположность этому незрелая личность ребенка флюк^ туирует, т.е. находится в состоянии постоянного изменЪ-" ния. Симптомы, служащие на одной из ступеней развития в качестве компромиссного или конфликтного решения, на следующей ступени не нужны и отбрасываются. Либи-донозная агрессивная энергия не является статической и связанной. Она свободна и способна вылиться при новых возможностях проявления, как только со стороны аналитической терапии откроются такие пути. Дилемма для детского аналитика заключается здесь в небезопасности оценки аналитического успеха. За исключением сложнейших патологических случаев, после лечения нельзя решить насколько наблюдаемые успехи обязаны терапии, и какую часть из них можно приписать спонтанным процессам созревания и развития. Техника детского анализа Практикующий детский аналитик нуждается в своей повседневной рабте в упорядоченной системе правил и предписаний, даже если с позиции теории лечения "техника детского анализа" ничего больше не значит как логическое следствие между зрелой и незрелой личностной структурой и между внешними условиями жизни в детстве и зрелости. Ребенку недостает благоразумного отношения к болезни, которое предполагает желание выздоровления и терапевтический союз с врачом; слишком часто, однако, детс- 96 А.Фрейд кое Я выступает на стороне сопротивления вместо того, чтобы препятствовать ему; нужно отнестись как к правилу, что ответственность за начало, проведение и завершение лечения лежит не только на пациенте, но и на его окружении; что в этом и во многих других отношениях родители вовлечены в анализ как поддерживающие детскую функцию Я и СВЕРХ-Я и мешающие аналитической связи между пациентом и аналитиком. Многие из предпосылок, необходимых для успеха аналитического лечения взрослых невротиков, отсутствуют у ребенка или должны с трудом отыскиваться при помощи технических вспомогательных средств. Отказ от свободных ассоциаций Еще сложнее обстоит дело со свободными ассоциациями. То, что для взрослого пациента является основным правилом, т.е. просьба без всякой критики сообщать свои мысли, наталкивается у детей на упрямое сопротивление. Во многих случаях они готовы так же, как взрослые, сообщать свои сны и дневные фантазии; но в противоположность взрослым они приводят лишь редкие мысли по поводу отдельных элементов сновидений, и в итоге не открывают аналитику надежного пути от явного к латентному содержанию сновидений. Они делятся своими переживаниями с аналитиком, полагая, что во время анализа устанавливаются отношения доверия; но без помощи свободных ассоциаций их сообщения не могут выйти за рамки сознания. То, что ребенок не может или не хочет свободно ассоциировать, стало общеизвестно и имеет не одну причину. Для сознания это, пожалуй, позиция взрослого в качестве авторитета и СВЕРХ-Я, которая препятствует неограниченной откровенности ребенка. В бессознательном за этим стоит недоверие детского Я к своей собственной силе сопротивления половой жизни и поэтому полное отсутствие критики и цензуры представляет для незрелого индивида большую опасность, чем для зрелого человека. История детского анализа — ни что иное как бесконечная цепочка попыток заменить отсутствие свободных ассоциаций другим техническим вспомогательным средством. Свободная игра с так называемым "маленьким миром", рисование, изображение, моделирование, игры-фантазии всех видов пополняют детский анализ и должны представить для аналитика материал для толкования. Глава 2. Связь взрослого и детского анализа 97 Но даже там, где переносное поведение само доходит до крайности, из-за потерь свободных ассоциаций остается удручающее белое пятно. Ощутимым недостатком является то, что игровые действия ребенка дают прежде всего символический материал, т.е. побуждают детского аналитика к интерпретациям, которые подвержены ненадежности и произволу толкования символов. Следующий недостаток заключается в том, что производные бессознательного, которые у взрослых появляются в форме всплывающих мыслей, у ребенка появляются согласно своей природе в действиях. Эта замена слов действием изменяет основы аналитической ситуации. Мы по праву считаем непременным условием классической техники отсутствие каких-либо границ для свободной ассоциации при спокойствии пациента, т.е. при отсутствии моторики. Этот принцип невозможно соблюсти, когда пациент, как в детском анализе, активен, вместо того, чтобы сосредоточиться на разговоре. Как только ребенок подвергает себя или ана-тика опасности, как только он причиняет большой материальный вред, сексуально совращает или пытается добиться совращения, аналитик должен вмешаться, как бы он не хотел выйти из аналитической роли и удержать содержащийся в действии всплывающий материал. Слова, представления, фантазии, как мы знаем, "не ограничены"; действия подчиняются другим заслонам. Нередко детский аналитик забывает это различие, ведет себя как при анализе взрослых, и обещает ребенку, что в курсе лечения он может делать "что он хочет". Они понимают свою ошибку только тогда, когда ребенок заходит слишком далеко и его действия переходят границу допустимого. Следующее отличие ассоциирования от действования, несмотря на свою значительность, на мой взгляд, до сих пор не замечалось. Там, где свободно приходящие мысли в первую очередь раскрывали сексуальные фантазии пациента, свободные действия параллельно влияли на агрессивные фантазии. Поэтому в переносе детей ведущую роль играет агрессия (точнее: агрессивная сторона прегенитальной сексуальности). Она проявляется в нападках на объект переноса, в активных провокациях, плевании, толчках, ударах и т.дд. На практике не всегда развязанные аналитической свободой агрессивные побуждения сразу ставятся под контроль. Теоретически важно, что эта связь действования и агрессии угрожает получению ошибочного представления о количественных соотношениях либидо и агрессии. 98 А. Фрейд Действование нормально в детском возрасте, т.е. соответствует форме проявления уровня развития ребенка. Это не означает, что оно заключает в себе терапевтическое воздействие, т.е. ведет к пониманию и внутреннему изменению. В анализе взрослых мы давно изучили, что действование отрицательно оценивается инстинктивными производными, особенно там, где его нельзя объяснить или где его объяснение неприемлемо для пациента. В детский анализ такое понимание проникло еще не везде, и остаток веры в очищающее целительное воздействие действования при случае еще можно найти. Объяснение и вербализация В принципе детский аналитик, как и взрослый, должен из бессознательного материала делать сознательный. Но в деталях необходимы пояснения и поправки. Согласование обоих методов прежде всего касается намеченной здесь цели, а именно расширения границ сознания, не давая возможности осуществиться более широкому господству Я над стремлениями ОНО. Детский аналитик тоже стремится к этой цели, но его усилия осложняются утратой свободных ассоциаций, интенсификацией действования и другими техническими препятствиями. Различия между методами следует искать там, где речь идет о материале, требующем объяснения. Во взрослом анализе мы длительное время работали над материалом • при вторичном вытеснении, т.е. над осознанием производных ОНО, которые когда-то были объяснены как неосознаваемые и защита которых разрушена. Только в поздних периодах обследования мы приходим к результатам первичного вытеснения, т.е. к элементам, восходящим ко времени развития речи, которые никогда не принадлежали организации Я и которые никогда не вспоминаются, а только могут возродиться в переносе. Чем младше пациент, тем разнообразнее аналитические события. В этом отношении дети латентного периода имеют много общего со взрослыми. Перед латенгностью, т.е. в эди-повый и пре-эдиповый периоды, количественные отношения между первичными и вторичными элементами, а также порядок их появления в анализе вывернуты наизнанку. Перед инфантильным Я стоит задача разобраться во внешнем и внутреннем мире восприятия. Инфантильное Я естественным образом осваивает оба мира при помощи Глава 2. Связь взрослого и детского анализа 99 косвенных мыслительных процессов, основанных на развитии речи. Там, где это становление запаздывает, либо частично или полностью отсутствует, анализ может прийти на помощь развитию. В таких случаях технически значимо в первую очередь превращение бессознательных побуждений в словесные представления как первый шаг на пути к сознанию, к принадлежности Я и к преодолению во вторичном процессе. В меньшей степени важно объяснение бессознательных процессов в собственном смысле слова. В понимание роли вербализации для развития маленького ребенка важный вклад внесла Анни Катан,.(19б1 г.). Она говорит, что между образованием СВЕРХ-Я и продвижением от первичного к вторичному процессу существует непосредственная преходящая связь; что со своей стороны вторичный процесс связан с прогрессом в речевом развитии; что вербализация внешних восприятии предшествует вербализации внутренних восприятии; что последняя, в свою очередь, оказывает усиленное воздействие на развитие контроля реальности и овладения побуждениями. При более детальном рассмотрении мы видим, что уже в начале психоанализа признавалась роль слова в человеческом развитии. В связи с этим в 1893 году Фрейд цитирует одного английского автора, который известен как основатель древней цивилизации, бросившего в своего врага не копье, а оскорбительное слово. В превращении бессознательного содержания ОНО в сознательные словесные представления заключается сущность любого толкования и, таким образом, важнейший элемент анализа в любом возрасте. Все это особенно важной обследовании детей с задержками речевого и умственного развития, с не очень богатой личностной организацией. Анализ сопротивления В начале детского анализа казалось вполне вероятным, что незрелое Я будет оказывать анализу меньше сопротивления, чем Я взрослого. Это ожидание ни в коей мере не оправдалось. Напротив, границы люжду Я и ОНО, сознательным. и бессознательные, у ребенка проложены не менее строго, челл в более поздней жизни; побуждения производных ОНО и их включение в аналитический материал осуществляется не легче, чем у взрослых; Я пациента тем боязли-вие держится за свою защиту, чем менее уверено оно чувствует себя в своем главенстве и роли посредника. 100 А. Фрейд В теории классической терапии мы обычно классифицируем сопротивления на основе их происхождения. Мы различаем: 1) сопротивления Я, которые стремятся непосредственно защищать от неудовольствия, страха и чувства вины.; 2) сопротивления СВЕРХ-Я, которые на основе морали препятствуют всплыванию в сознании запрещенных представлений и фантазий; 3) сопротивления ОНО, которые стремлением к удовлетворению всплывающих побуждений противостоят аналитическому процессу, или как производные навязчивого повторения сопротивляются каж-доллу психическому новообразованию. Эти взрослые сопротивления есть и у детей. Дети используют их дальше и создают дополнительные, далее перечисляемые трудности, которые характерны для их специфической внутренней и внешней позиции: 1. Дети во многих случаях попадают в анализ не по собственному желанию, они не добровольные пациенты. 2. Они живут как дети, для мгновения. И неминуемые в анализе чувства неудовольствия и страха значат для них больше, чем перспективы излечения в будущем. 3. Как и положено для их уровня развития, дети выдают материал не в словах, а в форме действий. Дети, за исключением навязчивых невротиков, действуют в анализе (см. выше о действии вместо ассоциации). 4. Незрелое Я, которое менее приспособлено к давлению побуждений и внешнего мира, чем позднее, рассматривает анализ как опасность, против которой оно усиливает свою защиту (см. выше об отказе от свободной ассоциации). Особенно ощутима она в закономерной детской установке в начале пубертатности, т.е. в период возрастающей половой опасности, когда половая защита достигает кульминации. Дети во время предпу-бертатности часто сопротивляются анализу, как будто он вызов к раскрытию или регрессии к инфантильным удовлетворениям желаний. 5. В распоряжении детей больше сопротивления Я, челл у взрослых. Эти сопротивления соответствуют организации защиты, в которой содержатся еще примитившей-шие ее формы, и наряду с ними сильны высоко организованные механизмы Я. 6. Детское Я стоит на стороне своего сопротивления, вместо того, чтобы ему противодействовать (см. выше). Под давлением вызывающего страх материала или во время отрицательного переноса большинство детей хочет Глава 2. Связь взрослого и детского анализа 101 выйти из анализа. Их можно удержать в обследовании лишь родительским воздействием. 7. Возрождение архаического материала в анализе противоречит возрастному желанию оставить прошедшее в себе. Возникающие отсюда проблемы в различные периоды жизни по разному велики. Особенно критическим периодов для детского анализа является переход от эдиповой фазы к латентному периоду, когда ребенок, следуя условиям воспитания, хочет уйти от инфантильных переживаний и забыть их, в то время как аналитик принуждает противодействовать начинающейся амнезии и поддерживать непосредственную коммуникацию с инфантильными комплексами. Невротические дети в этот период жизни не менее нуждаются в лечении, чем до или после него, но они менее пригодны для анализа и увеличивают свое сопротивление. Похожее повторяется в пубертатности. Пубертатный подросток, который нормальным образом отошел от своих инфантильных объектов любви, испытывает особенную трудность, когда аналитический перенос вынуждает его непосредственно снова пережить эти отношения. Многие такие анализы разбиваются о вытекающий отсюда конфликт. 8. Для детства характерно, что внутренние .конфликты разыгрываются в форме борьбы с внешним миром. Ребенок "сражается" с кем-либо из окружающих и тем самым облегчает и отрицает свой внутренний дуализм. Анализ, который стремится вновь вызвать наружу действительное психическое содержание и сделать его доступным сознанию, испытывает сильное сопротивление, которое под влиянием окружения возрастает до полного отказа. Здесь для аналитика важно объяснить отрицательное поведение ребенка его защитой от страха и неудовольствия, вместо того, чтобы, не понимая, толковать его как "огрицательный перенос". Вышестоящее перечисление не оставляет сомнений в том, что в детском анализе техническое положение аналитика сложнее, чем в анализе взрослых. Самым болезненным для детского анализа является обстоятельство, которое он- в течение длительного периода не может решить из-за отсутствия добровольного сотрудничества со стороны своих пациентов. Перенос в детском анализе После упразднения вводной фазы и ее замены анализом защиты (Берта Борнштейн, 1949) уже не могло оста- 102 А.Фрейд ваться неизменным мнение, что дети развивают отдельные реакции переноса, но не осуществляют полного переносного невроза (А.Фрейд, 1936). Но это не должно означать, что я на основе сегодняшних представлений убеждена в идентичности переносного невроза у детей и взрослых. Отношения между обоими явлениями и сегодня еще остаются открытым вопросом. Его разрешение, в частности, осложняется двумя вышеназванными специфическими обстоятельствами детского анализа: упразднение свобод-ньк ассоциаций, без которых аналитик не может получить полную картину феномена переноса; и действование детей, которое выдвигает на первый план агрессивный перенос, а не либидонозные реакции переноса. Сюда же относится и то, что понятие переноса во взрослом анализе в последние десятилетия претерпело различные изменения и по-разному рассматривается различными аналитиками. Многие из нас придерживаются еще исходного воззрения, которое видит процесс переноса приблизительно так: в начале обследования отношения между аналитиком и анализируемым более или менее реалистичны, т.е. соответствуют внешним обстоятельствам; в эти отношения по ходу анализа все больше и больше включаются либидонозные и агрессивные элементы, которые происходят из вытесненного и возрожденного анализом детства пациента; это возрождение прошедшего продолжает в настоящем, пока центральный патологический конфликт не разыграется на личности аналитика, и возникший таким образом мнимый переносный невроз полностью не вытеснит на задний план реальное отношение врач — пациент; последнее реальное отношение вновь появляется в конце анализа, после того, как аналитик объяснением отделит от него инфантильные элементы и после того, как феномены переноса сообщат аналитику и анализируемому ожидаемое понимание структуры и содержания невроза. По другим представлениям переносы на аналитика существуют с начала обследования и должны быть заранее объяснены и включены в сознание пациента. Даже помимо их противопоставления реальной действительности, сами по себе они являются собственным материалом анализа и тем самым имеют преимущество перед другими производными бессознательного, как, например, сновидения, воспоминания, свободно приходящие в голову мысли и т.д. Аналитики, которые, таким образом, бази- Глава 2. Связь взрослого и детского анализа 103 руют свою работу исключительно на переносе, убеждены, что все процессы внутри психического аппарата в конце концов восходят к отношениям объектов и могут быть проанализированы в переносе на аналитика; что все архаические начальные стадии отношений между объектами в равной мере доступны переносу и толкованию в анализе и изменению посредством анализа; что отдельное отношение индивида к человеку из внешнего мира является замещением со стороны агрессии или либидо и что по сравнению с этими отношениями между объектами другие использования окружающих не играют существенной роли. В крайних случаях переносное отношение объектов играет для аналитика настолько важную роль, что оно перестает быть средством в целях толкования и становится самостоятельной терапевтической целью. (Лечение переносом, коррекция патологии посредством переносных переживаний и т.д.) Для разрешения этих и похожих спорных вопросов взрослого анализа детский аналитик может внести из своей практики целый ряд положений, которые прежде всего относятся к его роли по отношению к пациенту. Детский аналитик в качестве "нового объекта " для своего пациента Годы развития человека характеризует, как упоминалось выше, жажда приключений, которая соседствует с навязчивым повторением и во всем ему противоположна. Чем нормальнее ребенок, тем больше он находится под воздействием первой; чем невротичнее — тем сильнее сгремление к повторению. Дети, попадающие в анализ, находятся под влиянием обоих тенденций. Для здоровой части их личности аналитик является интересной новой фигурой, которая вступает в их жизнь и побуждает к новым типам отношений; для больной стороны — он объект переноса, на котором вынуждены повторяться старые формы отношений. Для техники эта двойная установка ребенка означает явную трудность. Там, где аналитик акцентирует первую роль и ведет себя сообразно с этим, он мешает переносу; где он делает обратное, он разочаровывает пациента в надеждах, которые с детской точки зрения вполне обоснованы. Для терапевта также не всегда легко различить, какую часть детского поведения приписать одной установке, а какую 104 А. Фрейд другой. Такт, умение, благоразумие и свободное переключение с одной роли на другую являются здесь техническим оружием детского анализа. Детский аналитик как субъект либидонозного и агрессивнее переносного замещения Различий между детьми и взрослыми меньше всего там, где речь идет о феноменах переноса в собственном смысле слова. Здесь вызванная аналитической ситуацией регрессия распространяется на все ступени и формы отношений объектов. Нарциссизм, симбиоз с матерью, несамостоятельность, предметное постоянство, амбивалентность, оральная, анальная и фаллически-эдиповая прегенитальность все по своему, раньше или позже, в той или иной степени, форме, последовательности поступают в анализ. Осуществляющиеся таким образом переносы дают смотря по их происхождению информацию о масштабе патологических регрессий пациента и об особых типах его патологии; соответственно своему происхождению они придают аналитической ситуации свой особый характер. Возврат нарциссического поведения раскрывается в анализе как отступление на себя самого и на свои интересы, безразличие к внешнему миру и к аналитику и недоступность его усилиям. Новое появление симбиотических установок раскрывается в желании постоянной и ничем не нарушаемой совместной жизни с аналитиком. Перенос отношения между объектами на опорный тип создает технические трудности особого типа. На первый взгляд перенос возникает как беспомощность ребенка, т.е. как желание помощи. При внимательном рассмотрении раскрывается затем односторонность этого желания. Пациент все требует от аналитика, не будучи готовым к какому-либо соответствующему ответному вознаграждению, усилию или сотрудничеству. Напротив, он в каждый момент готов разрушить отношения и тем самым анализ, даже если перед ним поставлены самые незначительные требования. Переносы из оральной фазы ответственны за ненасытные претензии ребенка к аналитику, а также и за неудовлетворенность всем предлагаемым (игровой материал и т.д.); соответствующие побуждения из анальной фазы — за упрямство юного пациента, за скрывание материала, за провокации и враждебность, которая активна и подвергает анализ опасности. Инфант11льные страхи потери любви и потери объекта появляются в анализе как послушание и пассивное подчинение и приводят к поверхно- |