Е. С. Набойченко психология отклоняющегося поведения подростков
 Скачать 1.53 Mb.
|
|
Социально-психологическая характеристика преступного поведения подростков Эмоциональный комфорт, утрачиваемый подростками в резуль- тате семейного неблагополучия и школьных неудач, нуждается в ком- пенсации, так как никто «не может жить в обществе под гнетом посто- янного нерасположения и дурного мнения своих близких и тех, с кем он общается. Это бремя слишком тяжело для человеческого терпения». Компенсация эмоциональной неудовлетворенности происходит у под- ростков за счет самоутверждения в досуговых товарищеских группах. Такие группы играют большую роль в социализации несовершенно- летних. Еще более значима их роль в криминализации личности под- ростка, утратившего прочные контакты с семьей, школой. Конечно же, подростки собираются в группы совсем не ради преступлений. Они стремятся к общению, дружбе, а случайные встречи используют для совместных развлечений. Опасность возникает в том случае, когда подростки подпадают под влияние дурного начала, когда ведущую роль в группе получает циничный, агрессивный, чаще всего старший по возрасту, молодой человек. Этот вожак может быть подростком, но, как правило, им оказывается более взрослый, достаточно деморализо- ванный человек, который внушает, что мужское поведение заключает- ся в сквернословии, употреблении спиртного, что если нет денег, то их можно добыть преступным путем. Первоначально подростки сплачиваются на основе одинаковых возможностей и одинаковой бесконтрольности в проведении свобод- ного времени. Они стремятся удовлетворить потребность в таком об- щении, которое даст возможность избежать отрицательных эмоций, связанных с их статусом «изолированных» и «отвергаемых» в фор- мальных группах (классе, школе). Более того, в процессе такого обще- ния удовлетворяется их желание быть понятыми. Указанные основа- ния (межличностный статус) сближают тех, кто находится в примерно одинаковых условиях. Среди себе подобных подросток встречает со- чувствие, может откровенно говорить о своих неудачах и переживани- ях, семейных конфликтах, неприятностях в школе и т. п., поскольку его слушателями здесь оказываются лица со сходными переживания- ми, с такими же неудачами в школе, семейными неприятностями. Их сочувственная искренняя реакция импонирует подростку. Законопос- лушные же одноклассники, знакомые, соседи часто не в состоянии понять положение таких подростков, которым не всегда удобно, да и не очень-то хочется отрицательно отзываться о своих родителях. Чувствуя себя вполне комфортно в такой группе (досуговой), подростки в большинстве случаев не испытывают потребности уйти из 193 нее. Они закрепляются в ней и «закрывают» глаза на очевидное без- нравственное и даже противоправное поведение, поведение, которое пока еще противоречит их личным взглядам и убеждениям. Постепенно вырабатывается стереотип общения, который со- провождается изменением круга общения. Общение с одноклассника- ми редуцируется, становится менее эмоционально насыщенным, а за- тем и безразличным. Такие ребята (одноклассники) постепенно оттес- няются на задний план и выпадают из среды общения. И наоборот, отношение к членам досуговых, а затем и кримино- генных групп, сопровождаемое полным удовлетворением потребности в общении, становится все более эмоционально насыщенным. По- скольку подросток оценивает своих сообщников по тому, как они оце- нивают его, насколько ему эмпатируют, совершенно очевидно, что их недостатки он не замечает, игнорирует. Словом, подросток предпочи- тает общаться с теми ребятами, чье отношение к нему наиболее близко его самосознанию. До сближения подростков с досуговой криминогенной группой у них, как правило, еще не сформировались твердые негативные взгля- ды и установки. Исключение составляют установки несовершеннолет- них из крайне аморальных семей, члены которых совершают антисо- циальные поступки. Хотя и в данном случае нельзя категорически ут- верждать, что наличие таких установок характерно буквально для всех подростков, выходцев из таких семей. Для большинства подростков, попадающих в такие группы, нормы этих групп вначале чужды, нередко они колеблются, решая во- прос, остаться ли в них, принять ли эти нормы. Важную роль в подоб- ных случаях играют объективные и субъективные возможности само- утверждения. Ранее отмечалось, что подростками больше всего ценят- ся такие «взрослые» качества, как смелость, верность другу, физиче- ская сила, сохранение тайны, групповая солидарность и др. Демонст- рация этих качеств дает возможность утвердиться в глазах группы, заслужить одобрение ее членов, особенно вожака. Таким образом, для одних подростков сближение с группой становится решающим фактором в формировании их криминогенных ориентаций, установок, взглядов; у других негативное отношение к общепринятым нормам и ценностям, искаженные потребности бывают сформированы уже ранее, в семье, в результате иного жизненного опыта и под влиянием группы лишь стимулируются и укрепляются. Кроме того, категория несовершеннолетних дополняет и усиливает антисоциальную направленность групповых норм и взглядов отдель- ных членов группы. 194 Постоянное пребывание деморализованных подростков в кри- миногенной досуговой группе приводит к тому, что она становится для них специфической средой, которая, будучи в значительной мере изолированной от позитивного воздействия общественных институтов (семья, школа), дает возможность деморализованным подросткам удовлетворять потребность в общении, беспрепятственно пьянство- вать, проводить время в соответствии со сложившейся искаженной системой ценностей и интересов, утверждать себя посредством анти- социальных действий. В значительном числе случаев преступления совершаются под- ростками под давлением группы, ее «морали», по таким мотивам, как слепое стремление поддержать друзей (независимо от характера за- щищаемых ценностей), упрочить занимаемое в группе положение, за- служить «авторитет» равного среди равных. Следует специально остановиться на социально-психологи- ческом механизме влияния группы в целом на поведение ее членов, а также на психологическом механизме взаимовлияния членов группы. Устойчивость, сплоченность криминогенной досуговой группы обеспечивается посредством совершения подростками преступлений. В основе преступного поведения несовершеннолетних лежит ряд мо- тивов, среди которых на первом месте находятся мотивы самоутвер- ждения, стремления занять свое место в группе. К их числу принадлежат, например, «мотивы роста», которые проявляются в противоречивой форме: с одной стороны, подросток убеждает группу: «я как все», с другой стороны, подчеркивает: «я – личность». Раскрывая содержание «мотивов роста», А. И. Долгова от- мечает: «Из позиции «я как все», вытекает активное поддержание обы- чаев, традиций микросреды, подражание товарищам («куда они, туда и я», «что они, то и я»), стремление не отставать от группы, не потерять уважение товарищей, активность преступных действий. Другая пози- ция – «я – личность» – проявляется, как правило, при взаимоотноше- ниях с другими, не «своими», а в собственной микросреде – в исклю- чительных, крайних случаях. С этой позицией связано резкое реагиро- вание на обиду, замечания, даже обоснованные по существу, потреб- ность как-то выделиться, следовать моде или, наоборот, нарушать нормы в одежде и прическе – бросать тем самым вызов, но не «своей» микросреде» [30]. Криминогенная группа посредством специфических психологи- ческих механизмов оказывает на ее членов многостороннее влияние. Оно проявляется, в частности, в следующем. Во-первых, криминоген- ная группа является базой формирования взглядов и установок, лежа- 195 щих в основе преступного поведения. Осуществляется это не столько посредством определенного целенаправленного воздействия, сколько путем «навязывания» аморальных и преступных норм поведения. Да- же если несовершеннолетний, попавший в такую группу, придержива- ется другой системы ценностей и взглядов, преступление он может совершить вопреки им, поддаваясь групповому нажиму, давлению. Психологическим механизмом, с помощью которого группа оказывает давление на своего члена, является конформизм. Чем более выражена антисоциальная направленность такой группы, тем более жестким яв- ляется конформизм в ней. Посредством конформизма вначале осуще- ствляется частичная идентификация подростка с криминогенной груп- пой, при которой он только внешне подчиняется нормам группы. Впо- следствии она переходит в полную, жесткую идентификацию, при ко- торой подросток усваивает ценности, взгляды, нормы группы. Во-вторых, идентификация подростка с криминогенной группой приводит к ослаблению внутренних тормозов, мотивов, препятствую- щих совершению преступления, а также уменьшению чувства личной ответственности. В основе этого явления лежат так называемые меха- низмы психологической защиты, которые снижают, нейтрализуют или вовсе снимают социальный контроль, его барьерное, тормозящее дей- ствие. Именно на этой основе происходит самоопределение и внут- реннее высвобождение от ответственности за совершаемое и совер- шенное преступление. Говоря о психологических механизмах самоза- щиты, А. Р. Ратинов и Г. X. Ефремова указывают, что имеется в виду «... не столько сознательное приискание способов реабилитации себя и своих поступков (что также имеет место), сколько бессознательные или не вполне осознаваемые тенденции, формирующие искаженное видение действительности. Эти иллюзорные представления позволяют преступнику внутренне противостоять общественным требованиям и санкциям, сохраняя веру в свою правоту, высокую самооценку и ми- нимальный душевный комфорт» [83]. Для подавляющего числа обследованных преступников харак- терно стремление снять с себя ответственность за совершение престу- пления, переложить вину на других лиц или обстоятельства. Так, среди насильственных преступников, совершивших убийства, разбой, хули- ганство, наиболее распространена позиция «во всем виноват потер- певший», «виноваты окружающие лица и сложившаяся обстановка», «я не виноват, виновата водка». Для корыстных преступников (кражи, грабеж) характерны суждения типа «все так делают», «ничего особен- ного», «зря пропадает больше». 196 Было установлено также, что в основе совершения насильствен- ных преступлений, особенно хулиганства, разбойных нападений, ле- жит такой психологический механизм, как гиперкомпенсация. В зна- чительной степени он характерен и для несовершеннолетних преступ- ников. Как отмечают А. Р. Ратинов и Г. X. Ефремова, «речь идет о стремлении устранить ощущение какой-то мнимой или действитель- ной неполноценности, доказав себе и окружающим хотя бы и в урод- ливой, антиобщественной форме сверхценность своей личности (под- ходящим наименованием этому явлению был бы «комплекс Геростра- та»). В суждениях просматривается стремление к самоутверждению, желание показать другим и почувствовать самому свою силу, сме- лость, бесстрашие, способность к риску. Указанные тенденции прояв- ляются в «семантической защите» совершенного деяния путем его пе- реименования и обозначения нейтральными терминами («взял» вместо «украл»)». В-третьих, криминогенные группы наглядно демонстрируют их членам образцы крайне безнравственного и преступного поведения. В данном случае к такому психологическому механизму регуляции по- ведения подростков, как конформизм, добавляется подражание. Под- ражание предполагает принятие очевидных моделей поведения и на- правлено на воспроизведение индивидом определенных внешних черт и образцов поведения, манер, действий, поступков, которые характе- ризуются при этом определенной рациональной направленностью. Склонность подростков к подражанию в значительной степени определяется их возрастными особенностями. Именно подражание способствует выработке у них сложного, социально значимого пове- дения. Однако нередко подростка захватывает чисто внешняя сторона поведения, и он слепо подражает образцам социально отрицательным и даже вредным. Особенно это характерно для несовершеннолетних правонарушителей. Как свидетельствуют результаты многочисленных исследова- ний, довольно часто преступления совершаются одними членами кри- миногенных групп на глазах других (например, хулиганские действия, избиения, грабежи). Кроме того, подростки-правонарушители в разго- ворах со сверстниками в криминогенной среде хвастают своими пре- ступными действиями и получают одобрение собеседников. В-четвертых, криминогенная группа является фактором, в зна- чительной степени снижающим у подростков страх перед возможным уголовным наказанием. «В результате, – как отмечает А. И. Долгова, – даже лишение свободы нередко не рассматривается как позор для са- мого несовершеннолетнего и его семьи, теряется общепревентивное 197 воздействие наказания на лиц, которые как раз больше всего в нем нуждаются. Только 13 % из опрошенных несовершеннолетних право- нарушителей ответили, что не слышали рассказов о жизни в исправи- тельно-трудовых учреждениях, которые приукрашивали эту жизнь и придавали ей определенный «романтический ореол». Криминогенная группа является для несовершеннолетних сре- дой, которая формирует и стимулирует мотивацию антисоциального поведения. Преступления ее члены совершают и поодиночке, и в раз- ных сочетаниях друг с другом, порой даже совместно с лицами, не входящими в ее состав. При этом не все члены криминогенной группы характеризуются преступным поведением. Некоторые из них ограни- чиваются антиобщественными деяниями, не нарушающими уголовно- правовые нормы. По существу такая криминогенная группа является неформаль- ным молодежным (или, если хотите – подростковым) объединением, носителем определенной субкультуры. Под субкультурой здесь понимается система ценностей, уста- новок, способов поведения и жизненных стилей, которая присуща от- носительно мелкой социальной общности, пространственно и соци- ально в большей или меньшей степени обособленной. Субкультурные атрибуты, ритуалы как устойчивые образцы поведения, а также ценно- сти, как правило, отличаются от таковых в господствующей культуре, хотя с ними и связаны. Молодежные субкультуры и молодежная контркультура, по на- шему мнению, выявили свое значение как часть механизма культур- ных инноваций, благодаря которому общество постмодерна может рассматриваться как более толерантное к иным точкам зрения, более плюралистичное, более раскованное и интеллектуальное. Еленой Телятниковой предложена следующая их типология: романтико-эскапистские субкультуры (хиппи, индеанисты, толкини- сты, с известными оговорками – байкеры), гедонистическо- развлекательные (мажоры, рэйверы, рэпперы и т. п.), криминально- делинквентные («гопники», «люберы»), анархо-нигилистические (пан- ки) и экстремистские политизированные субкультуры «левого» и «правого» толка, некоторые из которых можно также определить как радикально-деструктивные [94]. Характеристика некоторых субкультур Хиппи. Субкультура хиппи – одна из старейших молодежных субкультур в РФ. Движение хиппи развивалось «волнами«: первая волна относит- ся к концу 60-х – началу 70-х гг., вторая – к 80-м гг. Примерно с 198 1989 г. наблюдается резкий спад, выражавшийся в резком уменьшении числа приверженцев данного движения. Однако в середине 90-х гг. неожиданно заявила о себе «третья волна« хиппи. Неофиты движения молодых (15-18 лет) и являются преимущественно школьниками и студентами младших курсов. В количественном отношении девушки преобладают над юношами. Внешний вид хиппи «третьей волны« достаточно традиционен: длинные распущенные волосы, джинсы или джинсовая куртка, иногда балахон неопределенного цвета, на шее – «ксивник» (небольшая кожа- ная сумочка), украшенная бисером или вышивкой. На руках – «фень- ки» (от англ. thing – вещь), т. е. самодельные браслеты или бусы, чаще всего из бисера, дерева или кожи. Данный элемент атрибутики хиппи вышел за субкультурные рамки, распространившись среди молодежи: «феньки» могут украшать руки и школьницы, и преподавательницы вуза. От «классических» хиппи «третью волну» отличают такие атрибуты, как рюкзак и три- четыре колечка в ушах, реже в носу (пирсинг). Движение хиппи следу- ет отнести к субкультурам, которым свойственно стремление к само- познанию и самоосознанию (мы назвали бы их рефлексирующими или рефлексивными). Индеанисты. Молодежной субкультурой, относимой нами к числу романтическо-эскапистских, являются индеанисты. Они изуча- ют культуры индейцев, преимущественно североамериканских, стре- мясь к точному воспроизведению их обычаев и обрядов. По наблюде- нию Т. Щепанской, индеанисты – нечто среднее между клубом люби- телей американских индейцев и религиозно-мистическим движением. При всей «этнографической» атрибутике индеанистской субкультуры ценности ее: коллективизм (общинность), экологизм, космизм, – пере- кликаются с традиционными российскими ценностями. Толкиенисты и ролевики. В молодежной культуре 90-х гг. поя- вились толкинистское движение и связанная с ним, порожденная им же толкинистская субкультура. Известный английский филолог и пи- сатель Дж. P. P. Толкин (на сленге толкинистов – Профессор) родился в 1892 и умер в 1973 г. Его книги «Хоббит», «Властелин колец» и «Сильмариллион» относятся к жанру fantasy – сказочной фантастики. Толкин – мастер особой, завораживающей атмосферы повествования, так что читатель начинает отождествлять себя с героями книги. Это стало одним из факторов, вызвавших к жизни неожиданный для само- го автора социокультурный феномен – ролевые игры по книгам Тол- кина. Ролевая игра (roleplaying) близка к импровизированной теат- ральной постановке. Готовится реквизит (безопасное оружие, одежда, 199 соответствующая толкиновскому условному средневековью). Мастера – режиссеры игры – распределяют роли, игроки проходят нечто вроде экзамена на знание фантастического мира Толкина и предыстории сво- его персонажа, намечается сюжетная линия. В начале 90-х гг. толкинисты появляются и в России, прежде всего в Москве и С.-Петербурге. Толкинистское субкультурное дви- жение стало частью и продолжением советской романтико- эскапистской традиции, находившей в разное время выражение и в хиппизме, и в туристическом движении. В 90-х гг. отечественные тол- кинисты стремительно вовлекли в свою «сферу влияния» и ассимили- ровали часть представителей других молодежных субкультур (хиппи, рокеров и даже панков). Появляются продолжения Толкина, написан- ные с иных мировоззренческих позиций, издается обширная фэн- пресса, есть масса веб-ресурсов, созданных и поддерживаемых толки- нистами. Это существенно отличается от движения западных почита- телей Толкина: известно, что там преобладают узость, изолирован- ность, деятельность толкинистов сводится к компьютерным играм, переписке по E-mail и узкоакадемическим штудиям. В 1993-94 гг. движение толкинистов переживает кризис роста. Он был преодолен путем расширения диапазона ролевых сюжетов, включения в них не только произведений Толкина, но и других писа- телей-фантастов, а также исторических сюжетов. В это же время орга- низационно отделилось движение ролевых игр, хотя по атрибутике, ценностным ориентациям ролевики близки к толкинистам. Впрочем, организационное размежевание, кажется, никогда не было абсолют- ным. Можно констатировать, что в России субкультура толкинистов и ролевиков развивается в последние годы наиболее активно и дина- мично. Байкеры. С определенными оговорками можно отнести к ро- мантическо-эскапистским субкультурам также байкеров. Традиционно их относят к субкультурам соответственно спортивной и интеллекту- альной направленности. Вместе с тем гонки на мотоциклах – особый, претендующий на элитарность мир мужского братства, как и уход в виртуальный мир, – можно рассматривать как своеобразный эскапизм. Байкеры (от англ. bicycle – сокр. bike) – мотоциклисты, которых у нас часто именовали рокерами, что неточно: рокеры это любители рок-музыки. Сообщество байкеров нельзя определять как сугубо мо- лодежное. Первых «настоящих» байкеров называли «харлеистами» – по известной марке мотоцикла «Harley-Davidson» (основана в 1903 г. 200 Уильямом Харли и братьями Девидсон). Подлинное признание эти мотоциклы получили в 30-х годах ХХ века в США. В 40-х годах ряды байкеров солидно пополнились за счет ветеранов Второй мировой войны. Отечественная субкультура байкеров, как и хиппи, пережила, по крайней мере, два подъема: один в конце 70-х – начале 80-х гг., другой – уже в 90-х гг. [52]. Растаманы. Субкультура, возникшая в 20-е гг. XX в. на Ямайке и уходящая корнями в синкретические культы стран Африки и Кариб- ского бассейна, на российской почве выглядит весьма экзотичным рас- тением. Красно-желто-зеленые (цвета флага Эфиопии) береты, волосы, заплетенные в косички (дреды) – вот наиболее броские черты внешне- го облика «растаманов». Можно смело утверждать, что мало кто из молодых россиян, примеривших на себя подобный стиль, глубоко зна- ком с идеологией национально-религиозного движения афро-амери- канского населения Ямайки, увидевшего в эфиопском императоре Хайле Селассие мессию, своего рода собирателя «пребывающих в рас- сеянии» выходцев из Африки. В 1930 г. далекая Ямайка представляла гремучую смесь африканских сект с трудно выговариваемыми назва- ниями. Высланный из США Маркус Мосайя Гарви активно пропове- дует идею о том, что Иисус Христос был черным, поэтому следует ждать пришествия из Африки великого царя – избавителя черной расы. 2 ноября 1930 г. принц (рас) Тафари Маконен (или Рас Тафари – отсюда и название движения) короновался императором Эфиопии. Тысячи людей сочли пророчества сбывшимися. Так зародилось раста- фарианство. С самого первого дня своего существования оно было призвано помочь африканским нациям обрести потерянный рай и восстановить справедливость на Земле. Джа (иск. англ. Jesus) – главный Бог раста- фарианства. Растафари считают, что изначально Библия была написана на амхарском языке (язык Эфиопии) и только потом переведена на древнееврейский. Растафари считают, что все ценное для человечества зародилось в Африке. Африка – это рай на Земле, где живут растафари, согласно воли великого Джа. Вавилон с их точки зрения – ад, губительный го- род, юдоль греха и смерти. Они объявляют Вавилону (белой культуре) войну. С их точки зрения, можно: любить людей, курить траву, без- дельничать, постигать смысл жизни, рассказывать другим о растафари, философствовать, играть на барабанах, бороться с Вавилоном, носить дреды и слушать регги; нельзя: есть свинину, моллюсков, соль, уксус, рыб без чешуи, коровье молоко, курить табак, пить ром и вино, носить вещи с чужого плеча, есть приготовленную другими пищу, играть в 201 азартные игры, касаться мертвых, проповедовать недостойным. Раста- фари любят праздники. Их жизнь можно смело определить как «праздник каждый день». Обычно они подрабатывают музыкой или любым другим творчеством, живут в квартирах своих знакомых. Во внешнем облике, помимо маек с листом каннабиса, вязаных балахонов и шапок (самодельных) и расцвеченных под эфиопский флаг, у растафари имеются и другие знаки отличия. Например, расточ- ки. Это несколько длинных волосков с вплетенными в них нитками, камушками, шариками или еще чем-нибудь и, конечно же, дреды – длинные локоны, натертые воском для волос и скрученные в плотные тяжи. Возвращаясь к субкультуре растафарианства в России, следует отметить, что молодые растафари, будучи практически не знакомы с идеологией национально-религиозного движения афро-американского населения, в большинстве своем являются просто поклонниками му- зыки реггей (зародилось в 60-е гг. на Ямайке). Рэйверы. Из субкультур, названных нами гедонистическо-раз- влекательными, подробнее охарактеризуем рэйверов. Субкультура рэйверов (rave – англ. бред, бессвязная речь) возникает в 80-х гг. в США и Великобритании. В России распространяется с начала 90-х гг. В музыкальном отношении стиль рэйв – преемник стилей техно и эй- сид. Неотъемлемая часть рэйверского стиля жизни – ночные дискотеки с мощным звуком, компьютерной графикой, лучами лазеров. Для оде- жды рэйверов характерны яркие краски и использование искусствен- ных материалов (винил, пластик). Развитие субкультуры рэйва шло параллельно с распростране- нием наркотиков, в частности психостимуляторов амфетаминового ряда («экстази», «скорость»). Принятие стимуляторов и галлюциноге- нов с целью «расширения сознания» стало, к сожалению, практически неотъемлемой частью рэйверской субкультуры. Вместе с тем многие деятели молодежной культуры, в том числе и ди-джеи – ключевые фи- гуры рэйв-субкультуры – высказывали и высказывают крайне негатив- ное отношение к приему наркотиков. Панки. Субкультуры, относимые нами к анархо-нигилис- тическим или даже радикально-деструктивным – маргиналы среди молодежных субкультур. Это, в частности, относится к панкам. Влия- ние панковской субкультуры в СССР и постсоветской России никогда не было значительным. Панки в ортодоксальном смысле слова – для России скорее редкость, чем норма. Обычно люди, называющие себя панками, во многом используют и элементы атрибутики других суб- культур: футбольных и хоккейных фанатов, рокеров или ролевиков – 202 так или иначе «мигрируют» в направлении этих субкультур. Подобная культурная диффузия особенно характерна для неформальных моло- дежных групп российской провинции. Но не только для нее. В 90-е гг. на Западе такая диффузия, например, охватила субкультуры панков и металлистов (музыка стиля хэви-метал или трэш-метал). Среди рок- музыкантов и их слушателей появляются люди, называющие себя панк-трэш-металлистами. На Западе панк-культура оказала огромное влияние на развитие других течений и породила множество собствен- ных. Среди таких ответвлений есть и относительно «просоциальные» – например straight edge (SxE). Нигилистический характер носит и субкультура сатанистов. Еще в конце 80 гг. в США от субкультуры хэви-металлистов отдели- лась группа «черных металлистов», сблизившаяся с приверженцами Церкви сатаны Шандора Лавэя. Их идеология – идеология эпатажа и бунт против церковно-традиционалистской системы. Примерно с се- редины 90-х гг. можно говорить о наличии сатанистской субкультуры и в России. Те, кого у нас принято называть «сатанистами» в гопниче- ской среде, сами себя к таковым относят редко и скорее являются по- клонниками готик- и блэк-рока (т. н. готами). Гопники. Наконец, речь зашла о криминально-делинквентых молодежных субкультурах. В первую очередь необходимо упомяуть т. н. «гопников», «группировочников», или «мотальщиков». Расцвет данной субкультуры приходится на 80-е гг. В середине 90-х появляет- ся новое поколение «гопников», неконтролируемое организованной преступностью или контролируемое ей в меньшей степени. Они быст- ро проявили себя как «культурные враги» большинства молодежных субкультур: байкеров, рэйверов, роллеров и т. д. Любой подросток, заподозренный в принадлежности к той или иной субкультуре, может быть избит, подвергнут сексуальному насилию, ограблен. Противо- стояние молодежных банд также еще не ушло в историю, но лишь пе- реместилось на периферию [86]. Скинхэды. Налицо проблема бесконтрольности существования противозаконных радикальных, часто преступных группировок, кото- рые называют себя «арийскими скинхэдами», а, по сути, являются неонацистскими группами. Давайте рассмотрим некоторые факты. Вот названия книг и по- собий скинхэдов: «Хулиганский стиль рукопашного боя», «Используй то, что под рукою», «Драка, как она есть» и т. д. Все это подробные справочники как проводить уличные драки, как использовать подруч- ные средства, как нанести максимальные увечья и многое другое. Эти справочники штудируются и усиленно изучаются. Эти справочники 203 открыто продаются. Приведем в пример некоторые примеры: «Носить бритву следует так, чтобы не пораниться самому... …лучше, если лез- вие зафиксировано плотно прилегающими деталями одежды… …извлечение оружия не должно отнимать много времени…». «…Наносимые бритвой удары по своей траектории напоминают скользящие удары кулаком…. …глаза, кожа лба (сильно кровоточит – ослепляет), шея, крупные артерии рук и ног, живот…. …мышцы брю- шины, нередко покрытые толстым слоем сала, пробиваются мощным круговым ударом... …для бритвы нет неуязвимых мест…, …а зажива- ет медленно, в отличие от ран, нанесенных тупым оружием…». «Удар головой в лицо, гораздо опаснее предыдущих ударов – нанесенный быстро и с близкого расстояния, он почти неотразим. …Сделайте бросок с упором ногой в живот… …не подпустить про- тивника на расстояние, удобное для такого нападения…». Неофашист- ские группировки изучают и постоянно практикуют данные советы. Согласно концепции «удвоения» Лифтона лучшим закреплени- ем новой ролевой модели поведения является ее практическое приме- нение и вербовка новых членов [59]. Исходя из этого, можно предпо- ложить с большой уверенностью, что с каждым годом движение нео- фашистов становится все сплоченней и скоординированным, а так же растет число нападений и преступлений против «расовых врагов». Статистика МВД РФ и правозащитных организаций доказывает это [22]. Футбольные фанаты, преимущественно подростки, являются лучшим источником для пополнения рядов скинхэдов. Практически на всех крупных футбольных матчах происходят хорошо спланированные и подготовленные акции – избиение и нападение на болельщиков дру- гой команды. Мотивы участия подростков в неформальных группах Присоединение к неформальной группе – нормальный и зако- номерный выбор подростка. Исходные мотивы, приводящие его в не- формальные группы, оцениваются исследователями как естественные для данного возраста. Так, И. П. Башкатов полагает, что «вовсе не из- вращенные естественные потребности подростков в модной одежде, сексуальном удовольствии, престижных предметах, употреблении спиртного, наркотических веществ и т. п., а социальная потребность в общении, самоутверждении, престиже, стремление улучшить свою жизнь толкают их к взаимодействию с другими людьми. И такими людьми оказываются не родители, не педагоги и даже не «нормаль- ные» сверстники, а такие же, как они, «отверженные» подростки, сти- хийно объединившиеся в неформальные группы». Выбор конкретной 204 неформальной группы чаще является несвободным, ибо подросток обычно вынужден присоединяться к той группе, что доминирует на территории его проживания (социализации). Причины вступления в группы: - одиночество – 27%; - непонимание родителей – 24 %. Среди прочих были названы: - стремление к защищенности; - обособленность; - подражание, - группирование; - свобода; - эмоциональная насыщенность общения; - стремление компенсировать недостатки традиционных ин- ститутов семьи и школы. Черты характера, которые нравятся им в подростках из группи- ровок: - умение постоять за себя – 54%; - смелость – 40%; - независимость – 35 %. Отличительной чертой общения подростков во многих стихий- ных неформальных группах является беспредметность. Когда у ком- муникации в группе появляется постоянный предмет, группа перехо- дит в новое качество. Этот постоянный предмет впоследствии, как правило, и определяет тип субкультуры, принятый в группе: романти- ко-эскапистская или, может, гедонистско-развлекательная, радикаль- но-деструктивная или полуделинквентная, – т. е. определяет тип груп- пы, ценности и образ жизни. Изменение предмета коммуникации, осо- бенно, – появление постоянного предмета, есть зачастую первый сим- птом культурных перемен на микросоциальном уровне. Объединение в группы можно рассматривать как средство вы- хода внутренней активности, реализации потребностей самоидентифи- кации, самоутверждения, свойственные отнюдь не только подростко- вому возрасту. Более того, некоторые неформальные объединения вы- полняют полезную функцию, направляя и управляя социальной актив- ностью молодежи [52], уводя их от принятия криминальных ценно- стей. Субкультуры во многом – своего рода «ростковые зоны» на теле «большой» (мэйнстримовской) культуры. Они необходимы как гаран- тия от культурной стагнации. Они – своеобразный культурный аван- гард. 205 «Социальная малигнизация» криминогенных подростковых групп В редких случаях досуговые криминогенные группы подростков могут превращаться в преступные. Преступную группу от кримино- генной отличает четко проявляющаяся ориентация ее членов на пре- ступное поведение. Их связывает преступная деятельность и прямое предпочтение антиобщественных ценностей либо тех, которые дости- гаются преступным способом. Участники такой группы сами активно ищут и создают ситуации, удобные для реализации преступного умыс- ла. Члены же криминогенных групп четкой ориентации на совершение преступлений не имеют. Нормы криминогенных групп, хотя и проти- воречат официальным, но все-таки жестко не определяют поведение их членов как преступное. Отношения между членами преступной группы характеризуются жестким конформизмом, устойчивой иден- тификацией личности с группой, которая рассматривается как рефе- рентная, враждебная по отношению к другим «чужим» компаниям. Происходит процесс усвоения ценностей преступной субкультуры со специфичной атрибутикой (традиции, символы, жаргон). Особенно быстро и облегченно этот процесс ассимиляции субкультурных ценно- стей осуществляется несовершеннолетними. Лидер или активные уча- стники преступной группы для ее сплочения поощряют и культивиру- ют различные формы эмоционально-импульсивного поведения (оргии, групповые попойки, разнузданность, распутство, акты вандализма). Преступные группы подростков различаются степенью органи- зованности и террирориальной принадлежностью. В Татарии и Мор- довии это «конторы». Они образуются по месту учебы, жительства или работы. Их действия носят в основном одноразовый ситуативный ха- рактер. Существуют преступные группы, куда подростки входят наря- ду с взрослыми. В отличие от «контор» преступные группы (группы «бизнеса!) имеют устойчивую криминальную направленность и могут функционировать довольно продолжительное время. Они имеют свою организацию, кассу «общак», из которой финансируют попавших в заключение, больницу, а также похороны «своих». Их возглавляет ли- дер, как правило, 19-22 лет, далее идут «старики» («боевики») 16-18 лет и, наконец, «шелуха» – 14-летние подростки. По данным правоохранительных органов в группах действует жесткая дисциплина, свой кодекс поведения: «Попался – отвечай сам, говори: «Ничего не знаю, никакой группы нет, действовал один»». В ходе следствия группа ведет свое контрследствие. По утрам проводят «планерки» с теми, кого вызывает следователь. Вечером обсуждают показания потерпевших, свидетелей и вырабатывают свой план, «как |