Внимание и память. Эксперимент на демонстрацию знаковой функции указательного жеста в управлении вниманием (Л. С. Выготский)

• Название: Эксперимент на демонстрацию знаковой функции указательного жеста в управлении вниманием (Л. С. Выготский)
• Анкор: Внимание и память
• Дата: 27.02.2023
• Размер: 86.4 Kb.
• Имя файла: Voprosy_kollokviuma_Vnimanie_na_27_noyabrya_2020.docx
• Тип: Указатель; #957410
• страница: 9 из 9

Эксперименты группы У.Найссера на «Избирательное зрительное слежение за игрой в мяч» и эффекты «слепоты по невниманию» (Д.Саймонс, Д.Левин).

Найссер считает, что акт внимания определяется предвосхищающими познавательными схемами, которые делают субъект готовымк восприятию информации определенного рода. Выбор релевантной информации из потока стимуляции происходит в рамках перцептивного цикла. Перцептивный цикл начинается с активизации схемы-предвосхищения, запускающей процесс восприятия инаправляющей исследование потока информации. Исследовательская активность, в свою очередь, ведет к выбору адекватного предвосхищению фрагмента реальности, который, неизбежно отличаясь

от предвосхищаемого образа, модифицирует исходную схему.
Свою точку зрения Найссер обосновал серией экспериментов на ≪избирательное смотрение≫. На экран видеомагнитофона подавались наложенные друг на друга записи спортивных игр с мячом. В обеих видеозаписях игроки двигались по залу и перебрасывали друг другу мяч. Обе записи были идентичны по сенсорным, перцептивным и семантическим характеристикам (одни и те же траектории движений, одни и те же игроки, одна и та же игра).
Таким образом, условия эксперимента не давали возможности испытуемым ≪фильтровать≫ нерелевантный поток информации ни по одному из известных параметров. Релевантная игра начиналась на несколько секунд раньше, чем нерелевантная. Испытуемых просили нажимать на кнопку после каждого паса мяча в релевантной видеозаписи.
Оказалось, что испытуемые достаточно эффективно справляются с поставленной задачей (продуктивность отслеживания пасов в контрольных условиях раздельного просмотра игр составляла 0,96, а в экспериментальных условиях —0,67).
Таким образом, именно предвосхищением направления броска определялся выбор релевантного сюжета. Тот факт, что испытуемые не полностью ≪замыкались≫ в выбранной последовательности движений, но были способны также воспринимать некоторые фрагменты нерелевантного сообщения (вспышка в углу экрана), по мнению Найссера, был обусловлен не ≪анализом до фильтра≫, а ≪деятельностью за пределами основного потока обработки информации≫
Исследования «слепоты к изменению» проводятся как в лабораторных, так и в естественных условиях.

Американские исследователи Дэниэл Саймоне и Дэниэл Левин в 1998 г. опубликовали результаты серии экспериментов, проведенных в университетском городке.
К наивному испытуемому подходил человек с картой и спрашивал, как пройти к нужному ему корпусу. Испытуемый начинал объяснять, и тут в какой-то момент между собеседниками проходили двое рабочих и проносили непрозрачную дверь. За это время человек с картой менялся местами с одним из рабочих, и разговор продолжался в новом составе. Но только в половине случаев наивный испытуемый замечал, что вообще что-то изменилось, хотя продолжал разговаривать с другим человеком, одетым в другую одежду. Казалось бы, даже если «заблудившийся» и не находится в фокусе внимания испытуемого, то, во всяком случае, является его партнером по общению. Тем не менее изменение проходит незамеченным!

Согласно более новым результатам, испытуемый не замечает изменения даже тогда, когда он не объясняет экспериментатору дорогу, глядя то на карту, то по сторонам, а по просьбе экспериментатора фотографирует его на фоне доски почета, в то время как между ними проходят рабочие с большим куском картона. Точно так же две трети людей не замечают подмены одного актера другим в коротких видеороликах, а три четверти — подмены служащего за конторкой в тот 1 момент времени, когда он нагибается за бланком.

13. Эксперименты Вундта на соотношение объема внимания и объема сознания.

Гипотеза: есть 2 формы сознания: перципирующее сознание – интегрировать материал, который поступает в сознание. Нужно посчитать производительность процессов: апперцепции (внимания) и перцепция, сколько целостностей можно уложить в сознании (объем сознания)

Объем внимания измеряется в количестве элементов, которые можно апперципировать за один акт апперцепции

Объем сознания измеряется в количестве результатов апперцепции (ассоциированных единиц), которые можно удерживать одновременно

Материалы: метроном (устройство с маятником, которое издает ритмичный стук), была приделана система магнитов, звонок

Испытуемый – интраспекционист

Сознание – сумма сознаваемых нами состояний. Экспериментальное исследование проводится с помощью метронома. Главное, чтобы сила ударов метронома была одинакова. Как это проверить? Надо произвольно поменять восходящий и нисходящий такты (тик-так → так-тик). Кстати этот опыт показывает, что мы не можем воспринимать удары совершенно равными по силе, т.е. мы не можем слышать их не ритмически. Наше сознание ритмично (видимо, это обусловлено ритмичностью физиологических процессов нашего организма).

Количественной мерой измерения объема сознания для Вундта служил мелодический ряд, включающий различное количество тактов. Объем сознания определялся длиной такого ряда, при условии, что при последовательном прослушивании двух рядов испытуемый мог непосредственно установит их равенство. Т.е.: даем ряд, состоящий из 2-х, 3-х, 4-х и т.д. тактов. Такты могли быть различной степени сложности: двухдольные (тик-так), трехдольные (ритм вальса: и-раз-два-три). Испытуемым было запрещено специально сосчитывать количество тактов; сразу после завершения первого ряда предъявлялся второй. Испытуемый должен был сказать, возникает у него ощущение равенства рядов или нет.

Пр.: при соблюдении такта 2/8 объем сознания независимо от скорости ударов равен 16. При такте 4/4 объем сознания – 40.

Можно выделить 4 степени интенсивности (с помощью понижения и повышения такта), которые исчерпывают все градации в силе впечатления.

Внимание – психический процесс, происходящий при более ясном восприятии ограниченной сравнительно со всем полем сознания области содержаний (т.е. центральная область, расположенная вокруг точки фиксации).

Внимание невозможно исследовать так же, как и сознание (с помощью тактов), т.к. ритм связывает фокус внимания и остальное поле сознания. Следовательно, объем внимания можно изучать через зрительную модальность.

Эксперимент. Испытуемый смотрит одним глазом. На доэкспозиционном поле есть точка фиксации. Тахистоскопически предъявляется поле, состоящее из примерно 100 букв. В последующем предъявлении поле букв должно быть другое, чтобы избежать влияний прежних впечатлений. Результаты: в сознании удерживается около 6 букв. 6 объектов – объем внимания.

Тахистоскоп— прибор, появившийся около 100 лет назад, позволяющий предъявить определенное число раздражителей так быстро, чтобы испытуемый не мог перевести глаза с одного объекта на другой. Это позволяет измерить число объектов, доступных для одновременного опознания.

Обычно тахистоскоп состоит из окошечка, отделенного от рассматриваемого объекта падающим экраном, прорезь которого может произвольно изменяться так, что рассматриваемый объект появляется в ней на очень короткий промежуток времени (от 10 до 50-100 мс).

объем внимания зависит от ряда условий: от знания объектов, от формы и величины объектов, от их расположения и группировки, от их связи друг с другом, структуры материала, характера действий с объектами: просто определить количество стимулов или же назвать, от быстроты предъявлений

Как влияют такты? – такт – 1 элемент – результат апперцепции, объем сознания = объем внимания – сознание ритмично по своей природе. Объем сознания – перцепция – более обширный объем сознания – за счет того, что объединяем.
Объем внимания = апперцепция – сосредоточение на нем внимания.
Раз можем изменять сознательно, тогда, когда они равны на самом деле, но мы произвольно объединяем в более крупные единицы, поэтому внимание и направлено.

14. Эксперименты Трейсман, демонстрирующие феномен «иллюзорных соединений» при отсутствии внимательного восприятия.

В определенных условиях такие иллюзии возникают довольно часто. В одном из экспериментов автора и ее коллег испытуемому на короткое вре­мя (1/5 с) предъявляли три цветных знака: например, синий X, зеленый Т и красный О. Внимание ис­пытуемых отвлекали, спрашивая сна­чала о том, какая цифра появляется с той или другой стороны экрана. За­тем следовал вопрос о цвете знаков. Примерно треть всех ответов была ошибочной — например, называли такую комбинацию: красный X, зеле­ный О и синий Т.

Испытуемые совершали ошибки соединения гораздо чаше, чем называ­ли цвет или знак, не предъявлявшийся на экране. Следовательно, их ошибки действительно свидетельствуют о пе­рестановке качеств, а не о простой ошибке восприятия отдельного объ­екта. Кроме того, большинство оши­бок явно носит характер подлинных иллюзий, поскольку испытуемые ча­сто не верили, что ошиблись, и проси­ли показать комбинацию еще раз.

Мы попытались найти ограничения на появление таких иллюзорных соче­таний качеств. Например, мы смотре­ли, насколько похожими должны быть объекты, чтобы испытуемый мог менять местами их качества. Ока­залось, что такого ограничения прак­тически нет: испытуемые с такой же легкостью приписывали цвет малень­кого красного контурного квадрата большому, сплошь залитому синим кругу, как и меняли цвета у двух ма­леньких контурных треугольников. Получалось, что красный цвет тре­угольника представлен абстрактным кодом красного, а не включен в анало­говый код треугольника, несущий ин­формацию о размере и форме объекта.

Нас также интересовало, труднее ли породить иллюзорные сочетания в том случае, если для этого требуется отделять одну часть от простой це­лостной формы типа треугольника, чем в случае, скажем, переноса от­дельной линии. И снова ответ был от­рицательным. Наши испытуемые ви­дели иллюзорный знак доллара на изображении, состоящем из знаков S и черточек. Но они видели точно та­кой же знак и на изображении, состав­ленном из знаков S и треугольников. На со­знательном уровне треугольник вос­принимается как связное целое. Од­нако на уровне, предшествующем вниманию, составляющие треуголь­ник отрезки обнаруживаются незави­симо.

Если же объект характеризуется только совокупностью качеств (например, красный знак О среди крас­ных и зеленых О) или определяется только конкретной комбинацией ком­понентов (например, R среди набора Р и Q, которые в совокупности вклю­чают все компоненты R), время, нуж­ное на обнаружение объекта или при­нятие решения о его отсутствии на изображении, возрастает пропорцио­нально количеству дистракторов. По­лучается, что испытуемые в этих ус­ловиях вынуждены концентрировать внимание поочередно на каждом предмете, чтобы определить, как сое­диняются его качества или части. В опыте с положительным исходом (когда заданный объект на изображе­нии присутствует) поиск длится до обнаружения объекта, поэтому он за­канчивается после рассматривания в среднем половины всех дистракто­ров. В опыте с отрицательным исходом (когда искомого объекта на изо­бражении нет) испытуемому прихо­дится проверять все дистракторы. Поэтому при увеличении количества дистракторов время поиска в опытах с отрицательным исходом возрастает вдвое быстрее, чем в опытах с поло­жительным исходом.

В последующей серии экспе­риментов использовалась своего рода обратная задача на зрительный поиск. В качестве искомого испытуе­мому предлагался объект, отличаю­щийся от дистракторов отсутствием какого-либо признака. Например, мы предъявляли изображения, состав­ленные из знаков Q и О, так что раз­личие между искомым объектом и дистракторами заключалось в том, что один представлял собой просто кружок, а другой — кружок, пересе­ченный черточкой. Мы обнаружили весьма при­мечательное отличие ситуации, когда искомым был знак Q (с черточкой), и ситуацией, в которой искомым был знак О, не имевший черточки. Когда искомый объект имел черточку, вре­мя поиска не зависело от количества дистракторов. Очевидно, что он «вы­пячивался» из сцены. Когда же иско­мый объект не имел черточки, время поиска увеличивалось пропорцио­нально количеству дистракторов. Яс­но, что все объекты в этой ситуации поочередно просматривались испы­туемыми.

Этот результат противоречит ин­туитивному ожиданию: в самом деле, в обоих случаях необходимо было провести различие между одними и теми же стимулами: Q и О. В то же время результат хорошо согласуется с представлениями о том, что на ран­ней стадии переработки зрительной информации нейронный сигнал несет информацию именно о наличии отли­чительного признака, а не об его от­сутствии. Другими словами, на на­чальной стадии переработки зритель­ная система извлекает лишь простые качества, и каждое из них «приводит» в активное состояние группу специа­лизированных детекторов. Объект с уникальным признаком обнаружива­ется простой проверкой активности соответствующих детекторов. И на­против, объект, у которого отсутст­вует качество, присущее всем другим объектам (дистракторам), вызывает только немногим меньшую актив­ность, чем рассматривание изображе­ния, состоящего исключительно из дистракторов. Исходя из этого, мы предположили, что на ранней стадии переработки зрительной информации возникает нечто вроде «карт призна­ков». Они необязательно должны со­ответствовать зрительным зонам ко­ры, топографию которых устанавли­вают физиологи.

На начальной стадии переработки зрительной информации извлекается только очень небольшое число признаков. Сюда входят цвет, размер, контрастность, наклон, кривизна и наличие концов линий. Строительными блоками зрения яв­ляются простые качества, характеризующие отдельные элементы — та­кие, как точки и линии, — а не отно­шения между ними. Замкнутость яв­ляется самым сложным ка­чеством, обнаруживаемым на этом уровне. Наконец, согласно получен­ным нами результатам, некоторые качества на этой стадии переработки кодируются как отклонения от нуле­вой (эталонной) величины.

Морковка

Чтобы изучить, какую роль играют предварительные знания в соединении качеств объекта, Трейсман и Батлер предприняли исследование иллюзорных соединений.
Процедура: испытуемым предъявляли набор из трех цветных изображений с цифрами на полях. Спустя приблизительно 200 мс появлялся отрезок-указатель вместе с изображением случайного сочетания черных и белых клеток для устранения последействия первого изображения. Испытуемых просили обратить внимание на цифры и назвать их, а затем сказать, на какой объект указывал отрезок. Изображения чередовались с такой быстротой, которая исключала возможность концентрации внимания на всех трех объектах.

Одной группе испытуемых говорили, что изображение состоит из «оранжевой морковки, синего озера и черной автопокрышки». В одном случае из четырех объекты предъявлялись в других цветах, чтобы исключить для испытуемых возможность просто называть цвет, соответствующий фигурке. Другой группе испытуемых то же изображение описывали как «оранжевый треугольник, синий эллипс и черное кольцо».
Результаты:
В группе испытуемых, для которых изображение было случайным соединением цвета и геометрической фигуры, количество иллюзорных соединений оказалось весьма большим: в 29% ответов упоминались иллюзорные соединения, представлявшие собой перестановки цветов и форм, реально присутствовавших на изображении, а в 13% ответов присутствовали цвета и формы, не предъявлявшиеся испытуемым. В группе, ожидавшей появления хорошо знакомых объектов, испытуемые видели довольно мало иллюзорных сочетаний: случаев неправильной комбинации цвета с формой было всего на 5% больше, чем названий цветов и фигур, отсутствовавших на изображении.
Третьей группе испытуемых время от времени предъявляли изображения с неправильной комбинацией свойств, когда они ожидали появления большинства объектов в естественных цветах. К нашему удивлению, испытуемые не показали тенденций к созданию иллюзорных сочетаний признаков, которые бы соответствовали их ожиданиям. Например, они не были склонны чаще видеть треугольник («морковку») оранжевым в присутствии другого оранжевого объекта, чем тогда, когда оранжевый цвет вообще отсутствовал. Из этого следуют два вывода: предварительные знания действительно помогают эффективно использовать внимание для соединения признаков, однако эти знания и ожидания не способствуют иллюзорной перестановке признаков, хотя бы она и была нужна для приведения объекта к «нормальному» виду. Следовательно, иллюзорные соединения признаков, вероятнее всего, происходят на уровне предвнимания «снизу вверх», без влияния ограничений «сверху».

1

2