Политология_Эндрю Хейвуд_Учебник_2005 -544с. Эндрю хейвуд перевод с английского под редакцией профессора Г. Г. Водолазова
 Скачать 41.99 Mb.
|
|
Фискальный кризис государства все общего благоденствия — кризис в фи нансовой системе государства, наступа ющий тогда, когда рост расходов на со циальные цели совпадает с экономичес ким застоем и вытекающим отсюда со кращением налоговых поступлений. мир, но дело заключается в том, чтобы из менить его». Со всем тем отношение к самой идее перемен у разных политических мыслите лей, естественно, было разным. В то время как консерватизму свойственна «страсть к сохране нию» во имя преемственности и традиции, ли бералы и социалисты, как правило, всегда сто яли за перемены, усматривая в том проявление 10. Политическая культура, коммуникация и легитимность 271 прогресса. С прогрессом же ассоциируется вера в человеческий разум и способность лю дей двигать историю вперед, накапливая зна ние и созидая более совершенное общество. Но понимать ли общественные измене ния как прогресс или регресс, рост или упа док, они всегда суть продукт одного из двух процессов — эволюции или революции. Эво люционными изменениями принято считать реформы — постепенные и мало-помалу осу ществляемые улучшения, происходящие в рамках данной социальной или политической системы: это, словом, изменения с сохране нием преемственности, на практике означа ющие, например, скорее реорганизацию ка кого-либо института, чем его упразднение или замену. Напротив, революция — это радикаль ный переворот: она полностью перекраивает политический строй и выражается, как пра вило, в резком, а не то и грубо-насильствен ном, разрыве с прошлым. Естественно, воп рос о природе революций, о тех историчес ких, социальных и политических обстоятель ствах, которые их порождают, всегда был предметом самых острых дискуссий. Марксистские теории революции В понятие «революция» марксизм вкладывает особый смысл. Вполне разделяя ту идею, что революциям присущ политический характер, коль скоро они влекут за собой замену одной системы правления другой, он вместе с тем трактует все это как проявление более глубоких общественных процессов. Для него сущность рево люции состоит в глубочайшем общественном перевороте — в разрушении одной экономической системы (или, по-иному, «способа производства») и замене его другой. Ортодоксальный марксист поэтому, наверное, не согласился бы с таким, например, заявлением, что Американская революция 1776 г. была настоящей рево люцией, и стал бы утверждать, что хотя она и принесла такие результаты, как освобождение бывших британских колоний и установление конституционной рес публики, но система собственности и структура общества остались без изменений. Однако большинство марксистов рассматривают Английскую, Американскую Французскую революции как особые «буржуазные» революции, ознаменовавшие собой то, что в действительности было постепенным переходом от феодального способа производства к капиталистическому. Итак, с позиций марксизма револю ции суть не просто резкие и драматичные политические перевороты, а длительные и более глубокие периоды общественных изменений: в этом смысле можно сказать, К понятийному аппарату Первоначально понятие «революция» отно силось к изменениям циклического харак тера (от англ. revolve — вращаться, обра щаться, возвращаться к исходному положе нию) — смысл, который, например, несла в себе «Славная революция» (1688) в Англии, вернувшая, как полагали, страну к «должно му» политическому порядку. После Француз ской революции (1789), однако, установи лось современное понимание термина, с этого времени означавшего процесс ради кальных изменений с разрушением старого политического порядка. Революции — это общественный переворот, массовые дей ствия внезаконного характера, часто, хотя и не всегда, принимающие насильственный характер. Вышесказанное отличает револю цию от государственного переворота — зах вата власти силами небольшой группы лю дей. Отличие же революции от бунтов и мя тежей состоит в том, что она влечет за со бой кардинальные перемены (перемены в самой политической системе), а не поверх ностные изменения в политике или простую замену одной правящей элиты на другую. 2 7 2 III. Политическое взаимодействие К понятийному аппарату Классовое сознание — это осознание ин дивидом объективного положения и интере сов того класса, к которому он принадле жит. Термин отражает принципиальное для марксизма различие между «классом в и «классом для себя». Понятие «класс для себя» предполагает внутреннюю солидар ность класса, который при этом активно пре следует свои подлинные интересы. Классо вое сознание, таким образом, в марксизме противопоставлено сознанию «ложному» — искаженному пониманию действительности, которое мешает осознать классу свое под чиненное и эксплуатируемое положение и тем самым обрекает его на политическую пассивность. Маркс полагал, что классовое сознание само собой развивается у класса по мере обострения классовых противоре чий, Ленин же стоял на том, что такое со знание необходимо привнести в рабочий класс, для чего необходима особая партия — «авангард» рабочего класса, его руково дящая и направляющая сила. что в России революция началась в 1917 г. и продолжалась до распада СССР в 1991 г., так, впрочем, и не решив своих задач по «построе нию коммунизма». Согласно марксизму, причиной револю ций являются социально-экономические про тиворечия, антагонистический конфликт между эксплуататорами и эксплуатируемыми; все классовые общества поэтому историчес ки обречены. Маркс считал, что революция знаменует собой тот момент, когда классо вые противоречия перерастают в открытую борьбу, в ходе которой один класс свергает и устраняет другой. Если Французскую рево люцию марксизм трактует как буржуазную, то к Русской революции, когда она произош ла, стали прилагать понятие «пролетарская»: предполагалось, что она положила начало процессу, который должен завершиться по строением социализма, а затем и полного коммунизма. По Марксу, эпоха социальной революции начинается тогда, когда отноше ния между классами, старые «производствен ные отношения», становятся «оковами» для дальнейшего развития и обновления техники производства — «производительных сил». Это до предела обостряет клас совый антагонизм, в силу чего эксплуатируемый класс (при капитализме — проле тариат) обретает «классовое самосознание», становится революционной силой и поднимается на борьбу. Для Маркса революционные перемены были частью естественно-историческо го процесса, который через последовательную смену эпох приведет к построению бесклассового общества, лишенного внутренних противоречий. История, однако, развивалась не по Марксу. В передовых капиталистических странах Западной и Центральной Европы, вопреки его предсказаниям, революций не произошло. Ка питализм отнюдь не стал «оковами» для развития производительных сил, а проде монстрировал такую ненасытность к технологическим новшествам, что обеспечил непрерывный, пусть порой и неустойчивый, прогресс в улучшении жизни, — про летариат же в результате на борьбу так и не поднялся. Там, где «марксистские» революции в XX в. действительно произошли, они свершились абсолютно по иной схеме. Русская большевистская революция 1917 г. под руководством Ленина внесла в марксистскую теорию два новых момента. Во-первых, если прежде вопрос пони мался так, что классовые противоречия чуть ли не сами собой разрушат общество, когда для этого созреют объективно необходимые условия. Для Ленина этой про блемы не существовало: он счел, что революцию надо не ждать, а делать. Больше вики захватили власть в октябре 1917 г., и это при том, что «буржуазная» револю ция произошла в стране всего лишь несколькими месяцами ранее, а пролетариат был немногочислен и политически неопытен. Во-вторых, Ленин сделал ставку на 10. Политическая культура, коммуникация и легитимность 2 7 3 Мао Цзэдун (Мао Цзе-дунг) (1893—1976) Китайский марксист, глава Китайской народной республики в период с 1949 по 1976 год. Сын крестьянина из Хунани, Мао, проработав некото рое время библиотекарем и учителем, в 1921 г. стал одним из основа телей Коммунистической партии Китая, а в г. — ее лидером. Стре мился приспособить марксизм к нуждам преимущественно аграрного и традиционалистского общества. Его деятельность, помимо прочего, часто ассоциируется с «культурной революцией» — — радикально- эгалитаристским движением, направленным против «элиты» и «сторон ников капитализма», но в конце концов обернувшимся расколом обще ства, репрессиями и гибелью людей. Под маоизмом обычно понимают антибюрократическую версию марксизма, которая основные свои на дежды возлагает на энтузиазм масс. «партию — авангард рабочего класса», роль которой взяли на себя большевики (позже партия была переименована в Коммунистическую партию). Строго говоря, все это было скорее переворотом, чем народной революцией. В отличие от Фев ральской революции, свергшей монархию, в октябре 1917 г. власть захватили не массы, а небольшая, но крепко спаянная группа революционеров, претендовавшая на роль выразителя интересов масс. Часто поэтому утверждают, что коммунисти ческие режимы, пришедшие в XX в. к власти под флагом марксизма-ленинизма, на самом деле являли собой извращение идей Маркса. Следующим совершенно новым моментом сравнительно с классическим марк сизмом стало то, что вместо пролетариата «революционным классом» было объяв лено крестьянство. Какой-то зародыш этой идеи был уже о Ленина, когда в 1917 г. он говорил о союзе между городским пролетариатом и крестьянством, но наиболее пышным цветом эта идея расцвела в Китайской революции 1949 г. под руковод ством Мао Цзэдуна. Революция в Китае действительно развернулась в сельской местности, а не в крупных городах. Эту схему позже заимствуют марксисты в дру гих странах Азии, Латинской Америки и Африки. Здесь трудно удержаться от того вывода, что марксизм-ленинизм с самого начала был не столько философией со циальной революции, сколько идеологией модернизации и индустриализации, как раз более всего и привлекательной для развивающихся стран. Немарксистские теории революции Помимо марксизма, существует целый ряд иных теорий революции: с марксиз мом они сходятся в признании того значения, которое для данной проблемы име ют общественные противоречия, но расходятся в двух важных пунктах. Во-первых, большинство из них стоит на том, что события политического характера совсем не обязательно являются отражением более глубоких экономических и социальных процессов: революция в них и трактуется как преобразование скорее политической, нежели социальной системы. Во-вторых, здесь не говорят о какой бы то ни было неотвратимости революций (то есть о том, что они порождаются самой логикой истории), а усматривают в них результат стечения конкретных политических и 2 7 4 III. Политическое взаимодействие Алексис де Токвиль Французский политик, философ и историк. После Июльской революции 1830 г. во Франции Токвиль посетил США с первоначальным намерени ем изучить их исправительную систему. Результатом, однако, стала зна менитая книга «О демократии в Америке» (1835—1840). Политическая карьера Токвиля закончилась с приходом к власти в г. Луи Напо леона, что позволило ему предаться написанию другой книги — «Ста рый порядок и Французская революция» (1856). Друг и корреспондент Дж. С. Токвиль занимал довольно противоречивые позиции в отношении политической демократии. Его идеи повлияли на теорети ков как либерального, так и консервативного толка, а также на академи ческую социальных обстоятельств. Дискуссии ведутся лишь о том, о каких именно обсто ятельствах и социально-политических факторах в данном случае нужно говорить. Одна из наиболее впечатляющих теорий революции была развита на основе приложения к политике теории систем (systems theory). Она предполагает, что вся кая политическая система будет сохранять стабильность до тех пор, пока ее резуль таты, получаемые «на выходе» (деятельность правительства), соответствуют тем воз действиям (давление и требования общества), что у нее «на входе», — революции же суть «разбалансирование» системы, когда она не в состоянии адекватно реаги ровать на воздействия тех или иных экономических, социальных, культурных или международных факторов. Например, в книге «Революционные изменения» (Revolutionary change, 1966), Чалмерс Джонсон (Chalmers Johnson) утверждает, что революции происходят в условиях «множественных дисфункций», когда полити ческая система разрушается под действием самых разных, подчас противоположно направленных, требований со стороны общества. Российское самодержавие, на пример, не смогло найти ответа на то сочетание неблагоприятных факторов, кото рые принесли с собой первые фазы индустриализации и негативные последствия Первой мировой войны. По аналогии можно утверждать, что в конце XX в. комму нистическим режимам в СССР и Восточной Европе не удалось справиться с теми противоречиями, что были порождены ростом городского, более образованного и политически требовательного, населения. Нужно, однако, лишь заметить, что сис темный анализ, пожалуй, не уделяет должного значения субъективным, психологи ческим факторам, играющим важнейшую роль в начале революции. Еще одна концепция революции получила развитие на базе социальной психо логии, но в зародыше, наверное, присутствова ла уже у Алексиса де Токвиля в его работе о Французской революции 1789 г. Речь идет о мо дели «революции растущих ожиданий». В книге «Старый порядок и французская революция» (1856) Токвиль подметил, что революции редко являются следствием массовой нищеты населе ния: нищета и лишения имеют своими спутни ками отчаяние, покорность и полную полити ческую пассивность. Революция, по его воззре- Теория систем — теория, в которой по литическая система рассматривается как саморегулирующийся механизм, имею щий свой «вход» (требования со сторо ны общества, общественная поддержка системы) и «выход» (те или иные направ ления политики»); правительство при этом рассматривается как подсистема, переводящая сигналы с «входа» в резуль таты «выхода». 10. Политическая культура, коммуникация и легитимность 2 7 5 нию, происходит тогда, когда государство смягчает свою политику после длитель ного периода жесткого правления. Как он сам об этом писал, «наиболее опасным моментом для правительства является тот, когда оно начинает реформы». Именно так, например, дела обстояли во Франции, когда Людовик XVI в 1788 г. созвал Генеральные Штаты. Не исключено, что то же самое произошло в Восточной Ев ропе в результате горбачевских реформ конца 1980-х годов: вместо того чтобы удов летворить общество в его требованиях изменить политическую систему, реформа лишь подогрела общественные ожидания и развязала революционные страсти. Классическое изложение этой концепции революции можно найти в книге Теда Гурра «Природа бунта» (Ted Why Men Rebel, 1970). С точки зрения автора, революции происходят тогда, когда возникает разрыв между тем, что люди хотели бы иметь, и тем, что они в действительности имеют. При этом вероятность револю ций особенно велика, когда период экономического и социального развития, выз вавший рост ожиданий, внезапно прекращается. Здесь-то и возникает самый боль шой разрыв между ожиданиями и возможностями, чреватый революцией, В книге «Когда и почему люди устраивают революции» (When Men Revolt and Why, 1971) Джеймс Дэвис (James Davies) проиллюстрировал это своей J-образной кривой тео рии революций. Кривая в форме буквы «J» как раз и символизирует период роста ожиданий, который внезапно прекращается. Концепция эта вполне справедлива в том, что субъективные оценки людьми своего положения подчас более значимы, чем объективные обстоятельства их жизни. Важно то, как люди расценивают ны нешнюю свою ситуацию сравнительно со своим недавним прошлым или жизнью других людей. Нет, скажем, сомнений в том, что общественное недовольство в странах Восточной Европы конца 1980-х годов во многом шло от знания того, что люди в капиталистических странах Запада пользуются более высоким уровнем жизни и политической свободы. В третьей концепции в фокусе внимания находятся не противоречия, характер ные для данной политической системы, а сила или слабость самого государства. Дело, кажется, обстоит так, что государства способны довольно долго сдерживать любое внутреннее давление, пока они имеют средства принуждения, достаточные для того, чтобы контролировать ситуацию, и политическую волю на то, чтобы в любой момент использовать эти средства. Именно в таких случаях утрата государ ством легитимности оборачивается для него выбором — революция или репрессии. Нет сомнений в том, что такие режимы, как гитлеровская Германия, сталинский СССР и саддамовский Ирак, так долго и держались потому, что всегда были гото вы террором и репрессиями подавить любую внутреннюю оппозицию. Источни ком изменений таких режимов скорее являются политические и военные элиты, чем общество в целом. Теда (Theda Skocpol, 1979) в сравнительном анализе Французской, Русской и Китайской революций дает социально-структурное объяснение револю ций, указывая на то, что режимы часто разваливаются из-за своей внутренней не эффективности и слабости своего международного положения. Решающее значе ние в возникновении революционных ситуаций, скажем, часто имели войны и интервенции: это произошло в Китае в и 1949 годах и в России в 1905 и 1917 го дах. Во внутреннем плане государство подвергает себя опасности революций тогда, когда оно уже не может полагаться на армию или не рискует идти на широкомас штабные репрессии — ситуация, вполне проясняющаяся, если сопоставить жесто- |