Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель. Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд

• Название: Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд
• Дата: 22.06.2022
• Размер: 4.43 Mb.
• Имя файла: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель.rtf
• Тип: Документы; #609999
• страница: 27 из 31

Глава VII. Посягательства против отдельных частей собственности*(198)
_ 119. Последнюю группу имущественных посягательств составляют деяния, имеющие предметом своим не собственность в полном ее объеме, а лишь отдельные элементы или части ее. Такие части суть пользование, владение и распоряжение; отсюда и три возможных вида посягательств этой группы.

Эти элементы или части собственности могут быть рассматриваемы или как фактические отношения к конкретным предметам обладания, или как имущественные права. В первом случае имеется в виду их действительное осуществление в каждом данном случае, во втором - их потенциальная мощь, их правовая сила. Посягательством на эти элементы как на права неизбежно ослабляется и сокращается самое право собственности; в правовой стороне своей они не отделимы от права собственности и потому ограждаются от нарушений теми же постановлениями; так, к выманиванию у хозяина посредством обмана права пользоваться его недвижимым имуществом применяются законы о мошенничестве и обманах по имуществу, к получению такого права путем насилия - законы о вымогательстве и о корыстных угрозах.

Таким образом, пользование, завладение и распоряжение чужим имуществом могут быть деликтами sui generis только в форме осуществления соответствующих фактических отношений к данному имуществу. Общая черта их состоит в том, что они сводятся к самовольному фактическому осуществлению принадлежащих собственнику хозяйских отношений к имуществу. Ими нарушается лишь фактическая связь хозяина с имуществом в данном отношении, но они не колеблят связей юридических. Противоправность же нарушения этого фактического отношения хозяина к вещи вытекает из того, что в основании лежит самовольность деятельности, т.е. осуществление данного фактического отношения к имуществу вопреки воли хозяина такого отношения или заменяющего его лица, и наличность или по крайней мере возможность имущественного вреда на одной стороне с соответствующей имущественной выгодой на другой стороне.

Но и нарушение фактического отношения хозяина к вещи может составлять самостоятельный деликт тогда лишь, если им не разрываются окончательно все связи хозяина с вещью, потому что в случаях последнего рода, очевидно, деяние будет посягательством против собственности в полном объеме. И так как нарушить владение или распоряжение вещью без полного нарушения собственности возможно лишь при исключительных условиях, то случаи такого нарушения как самостоятельного деликта в высшей степени редки, так что рассматриваемую группу почти всецело заполняет самовольное пользование имуществом.

_ 120. Самовольное завладение без нарушения права собственности возможно или 1) тогда, когда субъектом его является сам собственник имущества или лицо, действующее с его согласия, и его интересах, или же 2) оно может быть деятельностью лица, постороннего собственнику. В случаях первого рода, для противоправности деяния необходимо, чтоб имущество служило вещным обеспечением чьего-либо чужого права, напр. залогобрателя такого имущества, кредитора, по требованию которого оно заарестовано или объявлено под запрещением, арендатора или пожизненного владельца, которому оно дано в пользование, и т. п. Наказуемыми же объявляются лишь некоторые из этих случаев, признаваемые законом наиболее важными для общежития; всего шире область наказуемости их установляется германским уложением (288, 289). Постановка этих деяний в действующем русском праве мало удовлетворительна. Некоторые из случаев этого рода, вследствие молчания о них закона, практика подводит под общие определения о корыстных посягательствах против собственности, применяя правила о присвоении к растрате собственником описанного и сданного ему на хранение имущества, правила о краже к тайному похищению собственником заложенного имущества; но здесь нет существенного условия состава таких деяний, заключающегося в том, что имущество присваиваемое и похищаемое должно быть чужое для виновного; здесь может быть речь не о furtum rei ipsius, а только о furtum possessionis. Угол. уложение 1903 г. предусматривает эти деяния особо, дает им более правильную конструкцию и относит их к наказуемой недобросовестности по имуществу (ст. 607). Прочие же случаи, вследствие молчания закона, на практике признаются не наказуемыми. Действующее наше законодательство особо предусматривает только один случай этого рода, именно самовольный увод или угон (своих) животных, задержанных на потраве самим хозяином или лицом, действующим в его интересах (ст. 151 уст. о нак.), причем предполагается, что деяние это производится для того, чтобы затруднить потерпевшему от потравы возможность получить следуемое вознаграждение, и потому деяние это относится к самовольному пользованию чужим имуществом; но угол. уложение 1903 г. особо этого деяния не предусматривает. Что же касается завладения имуществом со стороны постороннего лица, а не собственника его, то современное право отказалось от создания из таких случаев, как было по римской конструкции, особой рубрики furtum possessionis, и, если у виновного отсутствовала цель присвоения, обращает на деяние его внимание лишь настолько, насколько в нем заключается признак наказуемого пользования чужим имуществом.

Самовольное распоряжение имуществом также может иметь место: 1) со стороны собственника имущества или лица, действующего с его согласия, и 2) со стороны лица постороннего, действующего без ведома и согласия собственника, но в его интересах. в первом случае оно становится противоправным, будучи учинено в нарушение прав третьих лиц, тем имуществом обеспечиваемых, преимущественно залогобрателей, кредиторов и т. под. Наказуемость их по нашему праву заключена в тесные границы, указанные в 1699 ч. 2, 1700 и 1700-1 ст. улож. 1). Случаи второго рода, по неважности их, обыкновенно не признают нужным облагать наказаниями, довольствуясь мерами гражданской охраны прав хозяина; исключение представляет германское законодательство, которое облагает наказанием один из них, именно самовольное похищение работником кормовых припасов у хозяина для корма хозяйского скота (к. 6 _, 370); здесь, следов., требуются захват владения и самовольность распоряжения, но без цели присвоения чужого имущества.

Несравненно более широкое применение имеет понятие самовольного пользования чужим имуществом.

_ 121. Самовольное пользование. Наказуемым может быть только противоправное пользование чужим имуществом; необходимо потому прежде всего выяснить это понятие и его объем. в содержание права собственности, как его составной элемента, входит пользование вещью, как употреблением ее для своих нужд (jus utendi), так и извлечением из нея плодов и доходов, ею приносимых (jus fruendi). Такое пользование может быть или соединено в одном лице с собственностью и владением вещью, или отделено от них. Во всяком случае оно составляет право, которому соответствует обязанность посторонних лиц воздерживаться от нарушения его, и право это носит имущественный характер.

Пользование производится путем осуществления фактического отношения к имуществу. Поэтому третьим лицам запрещается всякое такое отношение, принадлежащее хозяину и осуществляемой им для своих имущественных выгод. Некоторые такие отношения, как в виду малозначительности их, так и в виду того, что к осуществлению их для имущественных целей обыкновенно хозяин не прибегает, считаются общедозволенными; осуществление их другими лицами теряет характер нарушения права, но потому именно, что оно предполагается дозволенным и хозяином этого права. Но хозяин его может запретить посторонним осуществление всякого такого отношения к имуществу. и тогда для них оно будет недозволенным, противоправным; напр. он может даже запретить смотреть на свою картину, на свои цветы, коллекцию иначе, чем за особую плату*(199).

Таким образом, первое условие противоправности пользования имуществом составляет недозволенность его, которая вытекает или прямо из законного понятая права пользования, или из особого запрета его хозяином такого права. Потому и отказ хозяина от своего права изъявлением согласия на пользование его вещью устраняет противоправность последнего.

Вторым условием противоправности пользования как нарушения имущественного права должен быть признаваема имущественный характер самого пользования: оно должно выразиться в постановка себя в такое отношение к вещи, которое причиняет имущественный вред или возможность вреда хозяину, или же доставляет нарушителю имущественную' выгоду. Отношения к вещи, чуждые имущественного характера, не могут дать почвы и для противоправного пользования как имущественного проступка*(200).

Вред при пользовании имуществом выражается в потере какого-либо возможного дохода от имущества, или же в лишении или уменьшении возможности употребления имущества на свои нужды, а выгода противной стороны в получении с имущества дохода или в употреблении имущества для своих нужд. Обыкновенно оба эти момента вреда и выгоды должны быть налицо, но иногда достаточен один из них, так что пользование имуществом может быть корыстное и не корыстное. Но по свойству вреда и выгоды, с противоправным пользованием граничат повреждение чужого имущества и похищение его. Легче намечаются эти границы для случаев пользования, состоящих в нарушении jur. utendi, т.е. в употреблении вещи на свои нужды; пользование предполагает употребление временное, не переходящее в уничтожение всей вещи и не изменяющее существа ее. Сомнение возбуждают лишь случаи маловажные; если имущество употреблено с уничтожением его в незначительном количестве, напр., горничная напомадилась помадой своей госпожи, лакей пользуется барскими папиросами, то между тем как одна система (французская) видит в таких деяниях мелкую кражу, другая (германская) относит их к самовольному пользованию, притом, или безусловно, или только при условии, чтобы виновный потребил имущество сам и немедленно по взятии его. Но количественный признак крайне произволен и установить его точным образом нет возможности, и вместе с тем принятие его вводит совершенную неопределенность в понятия как пользования, так и похищения, почему преимущество должно быть отдано первой системе, с установлением, конечно, возможно снисходительного отношения к мелким и обычным похищениям; таков взгляд и русского законодательства. Затем, в случаях нарушения jur. fruendi общим правилом следует принять, что если плод и доход от имуществ, извлекаемый виновным, представляет собою отдельную и самостоятельную имущественную ценность (напр. приплод от скота, яйца, снесенные домашнею птицею, молоко от удоя), то взятие его составляет захват или похищение, а не только пользование; но отсюда, в силу народных взглядов, коренящихся в эпохе, когда многие имущества составляли общее достояние и могли быть предметом распоряжения каждого лица, исключаются случаи захвата плодов, получившихся без приложения к главному имуществу какого бы то ни было труда человеческого (грибы и ягоды в лесу, трава, деревья), а иногда это изъятие распространяется и на однородные плоды растительности культивированной (овощи в огороде, фрукты в саду и т. под.). Как бы то ни было, коль скоро они отделены от почвы или от главного предмета самим хозяином или лицом, заступавшим его место, то взятие их перестает быть простым пользованием и становится похищением*(201).

Таковы главнейшие признаки противоправного пользования чужим имуществом. Они существенно необходимы и для пользования наказуемого, но последнее понятие значительно теснее.

Так, во-первых, объективный признак недозволенности, свойственный гражданско-правовому понятию пользования, дополняется субъективным признаком умышленности, необходимым для наказуемого пользования.

Во-вторых, уголовный закон предусматривает не всякое пользование, а лишь некоторые его виды; ему неизвестно общее понятие самовольного пользования как наказуемое деяние, а известен лишь ряд отдельных деяний этой группы, с самостоятельным для каждого составом. О самовольном пользовании вообще в уголовном праве говорится только в смысле отвлеченном.

Такое самовольное пользование может быть определено как наказуемое умышленное осуществление хозяйских отношений к имуществу лицом, не имеющим на то права, в видах удовлетворения им своих нужд или извлечения из него соответственных выгод. Рассмотрим составные части этого понятия.

Виновником самовольного пользования может быть всякое лицо, не имеющее права пользования; иногда, однако, именно по отношению к движимости наказуемость ограничивается специальными виновниками. Право пользования принадлежит прежде всего хозяину; но может ли сам он быть виновником в случае уступки такого права другому лицу? Логически этот вопрос должен быть разрешен утвердительно, и такой ответ дает на него германская система; но нельзя отрицать для некоторых таких случаев возможности и иного решения этого вопроса, именно предоставления потерпевшему лишь гражданского иска против собственника имущества; такое решение практически может быть обосновано как крайнею трудностью разграничения прав на данное имущество между хозяином и третьим лицом, которому оно уступлено в пользование, так и тем, что последнее при нарушении его права хозяином более гарантировано, ибо хозяин учиненным пользованием совершает нарушение договора и подвергается невыгодным гражданским последствиям. Нормальный способ охраны имущественных прав суть меры гражданские, уголовные же меры установляются лишь для случаев исключительных, где требуется репрессия преступности. Система русского права по этому вопросу не ясна; оно везде говорит о пользовании "чужим"имуществом, о различных самовольных поступках на "чужих землях", в "чужих лугах" и пр., а такими не могут быть очевидно признаны имущество и земли самого собственника*(202). Без прямого ответа оставляет этот вопрос и угол. уложение 1903 г. Посторонним лицам право пользования чужим имуществом может принадлежать или с согласия хозяина, или по распоряжению публичной власти, напр. суда. Безразлично, выражено ли согласие хозяина формальным актом или устно, может ли оно быть основанием иска в суде гражданском или нет; нужно лишь, чтобы пользующийся имуществом имел объективное основание добросовестно предполагать, что деятельность его не расходится с волею хозяина. В некоторых случаях такое согласие предполагается силою вещей, пока хозяин не выразил категорически своего противоположного желания, т.е. пока он прямо не воспретит пользоваться своим имуществом. Распоряжение публичной власти, дающее право пользоваться чужим имуществом, должно быть выражено категорически.

Предмет деяния составляет чужое конкретно определенное имущество, насколько оно служить источником для извлечения имущественных выгод. Посягательство, след., должно направляться на право имущественное как на имущественную ценность, составляющее конкретный предмет достояния; побуждение собственника к уступке самого права пользования будет не самовольным пользованием, а или деянием ненаказуемым, или же, если для этого были употреблены преступные способы деятельности (обман и насилие), мошенничеством или вымогательством. Притом, такое конкретное имущество является объектом посягательства настолько лишь, насколько оно служить источником извлекаемых из него выгод, а не в самом существ своем; пользование, доходящее до потребления или истребления вещи, становится похищением или повреждением имущества. След., рассматриваемые деяния направляются на получение конкретной имущественной выгоды, извлекаемой из чужого имущества в свою пользу виновным и противозаконно утрачиваемой потерпевшим. Выгоду, даваемую имуществом, составляют употребление его на свои нужды и извлечение из него плодов. Но, в виде общего правила, самовольное пользование обнимает лишь извлечение таких из чужого имущества плодов, которые не могут существовать отдельно от главного имущества и не составляют сами по себе самостоятельной вещи; сюда напр. относится пользование чужою лошадью для поездки, проезд без билета на желзной дороге*(203), взятие чужой книги для прочтения, но сюда не могут быть причисляемы случаи отрезания купона от чужой процентной бумаги, выдаивания чужой коровы, присвоения чужого приплода и подобные им, которые должны быть обсуживаемы на основами общих правил о присвоении и похищении чужого имущества. Общее положение это, конечно, относится к пользованию как движимым, так и недвижимым имуществом. Но относительно последнего оно подвергается ограничениям, представляющим собою уступку, которую делает законодатель народным воззрениям. Мы уже указали на них, говоря о похищении и противоправном пользовании. Есть такие плоды недвижимого имущества, которые составляют дары природы, получаемые человеком без приложения с своей стороны какого бы то ни было труда, каковы все дикорастущие продукты земли, дикие звери и птицы в лесах, рыба в водах и т. под.; подобно воздуху и воде, они в эпохе наиболее раннего развития составляли общее достояние всех и каждого, и даже значительно позднее, когда путем юридических конструкций установлена была правовая связь их с собственником земли. Долго народная совесть отказывается уподоблять посягательства на такие предметы присвоения к захватам имущественных ценностей, образующихся упорным трудом человека. Становясь затем противозаконными, они, однако, занимают свое особое место и предметы их охраняются как бы не сами по себе, а лишь настолько, насколько они составляют плод земли, выгоду, связанную с обладанием ею. Раз они уже отделены от почвы, оккупированы, они могут быть предметом обыкновенных имущественных посягательств на движимые имущества (присвоения, кражи, мошенничества, разбоя), на общем основании. Но, с другой стороны, вместе с ними и в виде уступки тем же народным воззрениям, это исключительное начало переносится и на захват некоторых таких плодов недвижимости, которые не представляются дарами природы в полном смысле слова, ибо появление их обусловлено приложением труда человеческого; таковы различные насаждения и посевы; насколько они еще не отделены от почвы их хозяином, посягательства на них иногда рассматриваются лишь как пользование чужим недвижимым имуществом.

Со стороны внутренней деяние должно быть умышленным; это выражается в самом названии наказуемого пользования самовольным. Неосторожное пользование чужим имуществом может служить основанием лишь для гражданского вознаграждения, а не для уголовной ответственности. Умысел здесь, на общем основании, складывается из моментов сознательного и волевого. Виновный должен знать, что он посягает на чужое имущество и, притом, вопреки воле хозяина. Кроме того, он должен желать выгоды из чужого имущества, причем предполагается, что такое извлечение выгоды делается во вред хозяину, причиняет ему имущественную невыгоду, хотя бы, впрочем, последнюю и нельзя было определить точною денежною цифрою.

Со стороны внешней, рассматриваемое деяние состоит в такой самовольной по отношению к чужому имуществу деятельности, которая входит в пределы пользования им. Ближайшим образом ее характер определяется свойством самого пользования, причем даже в тех случаях, когда последнее направляется на извлечение из чужого имущества каких-либо предметов, существо нарушения состоит не в получении их, а в деятельности относительно чужого главного имущества, направленной на извлечение их. Во всяком случае от самовольного пользования нужно отличать пару тех правил, установленных для пользования имуществом (напр. 52 уст. о нак.).

Признак самовольности деяния со стороны внешней заключается в том, что учинение его должно быть несогласно с волею хозяина. След., для отсутствия самовольности нужно прямое разрешение хозяина (или, конечно, заменяющей его власти). Но некоторые случаи пользования чужим имуществом до такой степени по значению своему для юридического оборота ничтожны, что законодатель в виде общего правила предполагает дозволенность их хозяином; это предположение, однако, отпадает, если хозяин категорически выразил свою противоположную волю, т.е. если пользование учинено вопреки прямому его запрещению (напр. собирание грибов в чужом лесу).

Самовольность пользования установляет противоправность его по отношению к частному моменту, деянием нарушаемому. Независимо от этого, на деяние может оказывать влияние момент публичный, и притом в двояком направлении: или 1) отрицанием момента частного, т.е. дозволением закона, во имя интересов общественных осуществлять определенные виды пользования чужим имуществом, не справлюсь с тем, желает или не желает этого хозяин; так напр. по нашему праву охота на вредных диких животных (волков и пр.) дозволена законом для всех лиц и на всяком месте; равным образом пользование бечевником не зависит от воли хозяина земли; или 2) известные формы пользования имуществом могут стоять в противоречии с интересами общественными и во имя их облагаться наказаниями, причем безразлично, имели ли оно место с нарушением частных прав хозяина, или без такого нарушения, с тем лишь, что в первом случае деяние представляет собою идеальную совокупность нарушений моментов частного и публичного, а во втором оно привлекается к ответственности исключительно как нарушение публичное; таковы охота в недозволенное законом время, недозволенными способами ловля рыбы посредством отравления воды и т. п. Здесь виновником может быть и лицо, которому принадлежит право пользования.

Оконченным пользованием чужим имуществом становится с того самого времени, когда виновный приступил к самовольному осуществлению зависящего от хозяина права на извлечение из чужого имущества определенной выгоды, напр. вступил на чужую землю для сбора грибов или для охоты, забросил сеть на чужие воды для ловли рыбы т. под.; действительного извлечения выгоды (находки гриба, добывание дичи) не требуется, за исключением некоторых случаев, где по конструкции закона предполагается необходимость известного последствия (напр. похищение леса). Покушение не наказуемо.

122. Виды самовольного пользования. (Самовольное пользование чужим имуществом в виде общего правила, вызывает лишь меры гражданской ответственности, вследствие ничтожности той степени личного состояния преступности, которая проявляется в виновнике его. Отсюда исключаются лишь некоторые особо указываемые законом случаи, признаваемые государством за наиболее тяжкие колебания правовой сферы; ими образуются наказуемые виды самовольного пользования, исчерпывающий перечень которых дается самим законом.

Таким образом современной конструкции права неизвестно общее понятие наказуемого пользования чужим имуществом, подобное понятием наказуемого повреждения, наказуемого присвоения или наказуемого похищения чужого имущества. Доктрина и законодательства знают лишь отдельные случаи, которыми исключительно ограничивается область наказуемого пользования чужим имуществом; составляя изъятие из общего правила, постановления о них подлежат ограничительному толкованию.

Такие виды наказуемого пользования, известные нашему законодательству, суть: 1) наказуемое пользование чужим движимым имуществом; 2) самовольные охота и ловля; 3) самовольное добывание ископаемых; 4) самовольное пользование произрастаниями земли вообще; и 5) лесные проступки в частности. Эти же виды наказуемого пользования известны и уг. уложению 1903 г., которое удерживает почти без изменения все положения действующего законодательства.

Пользование чужим движимым имуществом в виде общего правила не наказуемо; оно может сопровождаться лишь мерами гражданской ответственности. Исключение по иностранным законодательствам делается лишь 1) для лиц должностных, владевших чужим имуществом по долгу службы; это исключение признается и нашим законодательством (354 улож.); 2) для лиц, которые приняли на себя или на которых возложено хранение такого имущества; наконец, 3) для закладчиков по отношению к имуществу, заложенному в их ссудных кассах. Взамен двух последних случаев, наше законодательство содержит правило, уподобляющее мошенничеству отдачу в наем или безмездное пользование чужого движимого имущества лицом, неимеющим на то уполномочия, с намерением присвоить себе следующие за наем деньги, или извлечь другую противозаконную выгоду (п. 5 ст. 174, уст. о нак.). Наказуемо, следов., не самое пользование (к. р. 1870 г., 1171, Жукова), а отдача для пользования третьему лицу. Здесь, конечно, может и не заключаться мошенничества, именно если это третье лицо знало, что виновный не имеет уполномочия на отдачу чужого имущества в пользование: но закон наш не обращает на это внимания (иного мнения, по-видимому, к. р. 1880 г., .n 46 по делу Вейнштейна)