Тённис Ф. Общность и общество (2002). Gemeinschaft und Gesellschaft
 Скачать 12.89 Mb.
|
|
73 Ibid. S. 55 f. 74 Обратим внимание, что Теннис говорит по большей части о торговцах. Его и до конца жизни не убедили попытки современников, в частности М. Вебера, показать специфику современного капитализма, решительно, жестко отличающегося от прочих ка питализмов» тем, что не торговцы, но промышленники-предпри ниматели начинают играть ключевую роль. Общего между разными видами капитализма Теннис видел больше, чем различий. В сборнике памяти Макса Вебера (Erinnerungsgabe für Мах Weber: Die Hauptprobleme der Soziologie. Bd 1. München: Düncker & Hum- blot, 1923) он высказывается на эту тему подробно и взвешенно Но известно и более раннее замечание Тенниса, сделанное в записной книжке в 1904 г. сразу по выходе Протестантской этики Цепляется за внешнее. Цит. по Zander J. Pole der Soziologie: Fer dinand Tönnies und Max Weber / / Ordnung und Theorie. Beiträge zur Geschichte der Soziologie in Deutschland. Darmstadt: Wissensc haftliche Buchhandlung, 1986. S. 338. 412 так что только первая есть, с психологической точки зрения продолжение собственной реальной сущности владельца а потому, необходимо, и сама она есть реальность ... Напротив, психологическая ценность состояния — расширение и умножение объектов мышления, которые, как возможности деятельности, находятся в его распоряжении и сами по себе имеют совершенно идеальную природу Но тогда получается, что в е у индивида не оказывается строго говоря, ни тела, ни своего места. Ведь и то мышление, которое, как рационально исчисляющ ий рассудок позволяет ему совершенно произвольно использовать товар, служит в конечном счете только использованию данного товара как средства для приобретения другого товара что находит свое наиболее полное выражение в деньгах. Это значит, что в индивидуальном мышлении нет ничего индивидуального, лишь соотнесенность с собственным телом могла бы сообщить ему уникальность, но именно эта соотнесенность уже зарезервирована за ом, где продолжением органического тела человека становятся продукты его труда и где конкретное тело привязано к конкретному месту. Тогда откуда в е берутся его цели и стремления Насколько реален фиктивный субъект Что выступает подлинно принуждающей силой общей воли, соответствующей обмену? Отчасти прояснить этот вопрос можно в связи стем, что у, по Теннису, необходимо присуще государство По мере того как чистый контракт становится базисом всей системы, а избирательная воля а, определяемая его интересом, все больше и больше ... являет себя единственным источником, хранителем и двигателем правопорядка... воля государства все больше и больше освобождается от традиции, от предания и веры в его решающее значение, а право перестает быть делом обычая и становится продуктом политики. Ио стремлениях человека сказано у Тенниса буквально в том же месте. Меняется место и меняются условия его повседневной жизни, говорит он, меняется и его темперамент неустанное стремление к переменам делает его лихорадочными непостоянным. Это непостоянство — оборотная сторона рациональной уверенности калькулирующего индивидуалиста «Исчисля ющий знает свое превосходство и свободу, он уверен в целях F. Gemeinschaft und Gesellschaft. S. 183. 76 Ibid. S. 244. 77 Ibidem. 413 и господстве над средствами, мысленно видя их зависимыми от себя, ион управляет ими согласно своим решениям, как бы ни казалось, будто движутся они собственными путями ... Чтобы исчисление было правильным, сознательность должна лежать в основании всех его установок и оценок. Это знание которым можно распоряжаться, пригодно для планомерного применения это теория и метод господства над природой и человеком. Сознательный индивид презирает все темные чувства, предощущения, предрассудки как то, что в этом отношении имеет ничтожную или сомнительную ценность, ион хочет, в соответствии со своими ясно и четко оформленными понятиями, устроить свое ведение жизни и свое воззрение на мир Таким образом, современному человеку даются следующие взаимосвязанные характеристики уверенность в себе интеллект стремление к ясности и презрение к инстинктам беспокойство. Он беспокоен в стремлениях и рационален в расчетах, он рационален также, как рационален его контрагент, но инстинкт не заставит его поддаться голосу чувства и втянуться в органическую связь. Именно такому человеку необходимо государство — современное государство, а не нравственно-политическое единство яо^ц'а или а. Государство в конструкции а конституировано совместным рациональным волением некой совокупности людей и постольку является более или менее совершенным механизмом упорядочивания их связей. Оно имеет силу принуждать автономизируясь тем более, чем больше дает себя знать индивидуализм избирательной воли. Поэтому индивидуализм является и важнейшей предпосылкой самого обширного политического объединения под именем государства оно стало выражать именно ту идею, что общество или коллектив в общ ении-обмене и многообразных договорно обоснованных отношениях и объединениях совместно живущих индивидов нуждается в постоянном носителе власти и воли, дабы улаживать, а при необходимости и насильственно подавлять возникающие внутри него раздоры, положить конец самообороне и другому своевластию и преследовать иные общие цели при помощи общих средств, то есть прежде всего применять общую силу вовне против наносящей ущерб или угрожающей силы».79 Но что значит принуждать Как можно принудить калькулирующий рассудок Откуда, повторим еще разберутся стремления и мотивы, если все исчерпывается калькуляцией Ответ на этот вопрос, судя по всему, должен предполагать, что тело на самом деле не вовсе теряет свое значение в этой конструкции, во всяком случае теряет его иначе и не в той мере как это увлеченно показывает нам Теннис. Органическое тело человека предполагается уже существующим как предпосылка избирательной воли, но рациональное мышление неспособно ни освоиться с существованием организмов, ни игнорировать его. Оно, однако, способно сделать существующее незначимым: все, что не является предметом рационального контракта, не исчезает, но отпа дает, выносится за скобки, не имеет силы, как не имеют силы хотя и существуют, все те, кто не принадлежит к классу торговцев. И вместе стем, беспокойство, лихорадочность, стремления, да и подверженность принуждению силой вряд ли могут быть ассоциированы с рассудком как таковым. О человеке и его социальных образованиях приходится поэтому писать, непросто противопоставляя Gemeinschaft у как истерически сменяющие одна другую чистые формы социальности, но принимая во внимание гораздо более глубокую проблему. Некоторый элемент рассудочности всегда присутствует в человеке, несмотря на всю глубину инстинктивных стремлений, и точно также он никогда не избавится до конца от соматического содержания своей мотивации. Угроза телу включается в калькуляцию точно также, как и удовлетворение некоторого предельного вожделения, которое мы, по идее, могли бы обнаружить в конце цепочки следующих друг за другом обменов. Ключем к такому пониманию является то место в Geme inschaft und где Теннис одобрительно цитирует рассуждение Г оббса в гл. XI Левиафана о власти над властью И причиной этого не всегда является надежда человека на более интенсивное наслаждение, чем уже достигнутое им, или невозможность для него удовлетвориться умеренной властью такой причиной бывает и невозможность обеспечить ту власть и те средства к благополучной жизни, которыми человек обладает в данную минуту, без обретения большей власти Теннис находит, что вожделение власти по своему содержанию почти тождественно стремлению к деньгам, потому что в определенном социальном состоянии они означают и являются властью над всеми благами и наслаждениями, кото 80 Гоббс Т. Левиафан / / Соч Вт. М Мысль, 1991. Т. 2. С. 95. 415 рые можно за них себе доставить всеобщее благо, абстрактное наслаждение Ограничимся пока тем, что зафиксируем это соответствие абстрактному интеллекту соответствует абстрактное тело сего абстрактным наслаждением. Однако это тело все-таки органическое, к тому же смертное, иначе ни о власти ни о безопасности, ни о наслаждениях речи бы не было. Но обращение к Гоббсу, как мы увидим, еще многое может прояснить нам в Теннисе. Из определений сущностной воли и избирательной воли Теннис дедуцирует целую систему прочих социальных определений этически-правовых и хозяйственных для а политически-правовых и политэкономических (включая сюда и критику политической экономии К. Маркса) — для Gesellschaft'а. А эти определения, в свою очередь, будучи представлены как дедукции, носят на самом деле вполне исторически конкретный характер, хотя и не привязаны в тексте к уложениям, хозяйственными политическим устройствам тех или иных стран и народов И все-таки, читая о господах и рабах о домохозяйстве и «бурге», о контракте и обязательственном праве, о рабочей силе и союзах-корпорациях, мы понимаем что эти категории — не измышления Тенниса, непросто конструкции, каковы, например, социальная система, роль или даже разделение труда в иных социологических теориях. Здесь обстояния социальной жизни уже пропущены через философские и юридические категории, выступающие как элементы более обширной социологической конструкции F. Gemeinschaft und Gesellschaft. S. 115. 82 Дюркгейм достаточно сурово оценил дедуктивный метод Тенниса как идеологический. Его рассуждения, писал он в рецензии на Gemeinschaft und Gesellschaft, — это анализ понятий а не описание наблюдаемых фактов. См Revue Philosophique. 1889. Т. XXVII. Р. 422. Цит. по английскому переводу Cahnman W. J. Tonnies and Dürkheim. An exchange of reviews / / Ferdinand Ton nies. A new evaluation. P. 247. Теннис, в свою очередь, назвал изложение Дюркгейма в его О разделении общественного труда схо ластическим. См. его рецензию, перепечатанную в кн Tönnies F. Soziologische Studien und Kritiken. Dritte Sammlung. Jena: Gustav Fischer, 1929. S. 215—217. Цит. по Cahnman W. J. Tönnies and Dür kheim. An exchange of reviews. P. 253. Впрочем, он уже здесь отдает должное некоторым идеям Дюркгейма. Еще более позитивно Теннис оценил Правила социологического метода. См Soziologisc he Studien und Kritiken. Dritte Sammlung. S. 274—276. Перевод Кан- мана. P. 254—256. 416 И как раз поэтому столь соблазнительным кажется рассуждение, что уходит, уступая не только историческое но и собственно территориальное место Gesellschaft'у. На самом же деле проблема состоит в том, может ли Gesellschaft вообще держаться самим собой рациональностью, контрактом, а в дополнение — если кому-то будет недостаточно соображений выгоды и вытекающих из контракта обязательств — государственным насилием. Мы хорошо знаем эту проблему. Толкот Парсонс в Структуре социального действия, вышедшей в свет через год после смерти Тенниса, назвал ее «Гоббсовой проблемой социального порядка. Может ли социальное держаться на договоре рациональных, корыстных, изолированных дои помимо договора индивидов Герберт Спенсер считал, что может — в современном обществе. Парсонс несколько пренебрежительно замечает Кто еще читает Спенсера?» — этой сентенцией, не ему впрочем, принадлежащей, он открывает свой знаменитый труд. Парсонс стремится синтезировать лучшее в классическом наследии, он создает классический канон, в который включает А. Маршала, Э. Дюркгейма, В. Парето и М. Вебера Он ке забывает и о Теннисе, которому посвящает специальный комментарий — ноне развернутые главы, как другим классикам. А между тем, Теннис в некотором роде первооткрыватель проблемы именно в классической социологии и, наверное, как раз потому непосредственное присутствие Гоббса так заметно в его сочинениях в Gemeinschaft und Gesellsc 83 См Parsons Т structuie of social action. A study in social theory with special reference to a group of recent European writers. N.Y. and L.: McGraw-Hill, 1937. P. 42 ff, 82 ff. 84 В смысле историческом картина получается несколько упрощенной. Скорректируем сказанное хотя бы отчасти, чтобы избежать оговорок и уточнений в последующем изложении. Парсонс считал Гоббса родоначальником утилитаризма, который в полной мере был развит именно Спенсером. Теннис, в свою очередь, был одним из первых, кто стремился популяризовать Спенсера в Германии. См Tönnies F. Herbert Spensers soziologisches Werk / / Sozi ologische Studien und Kritiken. Erste Sammlung. S. 75— 104. Отнюдь неслучайно пишет Г. Вагнер, — что Теннис, прошедший школу Гоббса, в 1889 г, в связи с выходом в свет переводов нескольких сочинений Спенсера, предпринимает попытку познакомить немецкую публику с основными принцами его мышления начинает обсуждение с параллелей между Гоббсом и Спенсером и ставит прежде всего вопрос о том, является ли человек общитель 417 haft — более всего там, где даются характеристики а. Пожалуй, это оправданно. Некоторая странность состоит только в том, что для Гоббса, как потом, с известными модификациями, и для Спенсера (и многих других) общество составленное из отдельных индивидов, представляло собой все-таки некий огромный организм. Но никаких меньших организмов, тем более на исторически более ранней стадии Гоббс (в отличие опять-таки от Спенсера) в обществе не находил. Теннис, прилежный исследователь Гоббса, как мы сейчас увидим, еще напишет о гигантском суперорганизме, но идея малых, безотносительно к договору существующих общностей, в противоположность основанному на договоре единству, уж точно, — не плод его разысканий в сочинениях любимого автора Мы вообще не найдем ее уф ил осо фов нового времени, теоретиков общественного договора во всех его формах, которыми так много занимался Теннис. Эта идея — куда более раннего происхождения, с нею боролся Гоббс, ее лишь замутнят любые исторические конкретизации — неважно, предпринятые самим Теннисом или другими авторами. Это идея об изначальной, безотносительной к рациональности и договору социальности человека, иначе говоря, идея о том, что по своей природе он есть существо общественное, общительное и политическое, то есть то животное, которое может жить только в Koivcovia яоАлтист!, что в точном переводе и значит societas civilis, bürgerliche Ge sellschaft, гражданское общество. Мы находим ее у многих авторов, но перечисление Теннисом сторон сущностной воли растительная, животная и ментальная) и различение домохозяйства, соседства и города как места высокой гражданской дружбы не оставляет сомнения главный источник здесь Арис тотель. Процитируем его один раз in extenso: «... Оно (государство — А. Ф появляется лишь тогда, когда образуется общение между семьями иродами ради благой жизни (еу dzen), в целях совершенного и самодовлеющего существования ... Такого рода общение, однако, может осуществиться лишь в том слу ным по природе существом или нет (Wagner G. Gesellschaftstheo rie als politische Theologie. Zur Kritik und Überwindung der Theorien normativer Integration. Berlin: Düncker & Humblot, 1993. S. 81 f. Цит.: Tönnies F. Op. cit. S. 79). 85 Индивиды моего Gesellschaft 1 а происходят от людей Гоббса, говорит сам Теннис. См Tönnies F. Gemeinschaft und Gesellschaft. S. 124. А от кого происходят члены а чае, если люди обитают водной и той же местности и если они состоят между собой в эпигамии. По этой причине в государствах и возникли родственные союзы и фратрии и жертвоприношения и развлечения — ради совместной жизни. Все это основано на взаимной дружбе, потому что именно дружба есть необходимое условие совместной жизни. Таким образом , целью государства является благая жизнь, и все упомянутое создается ради этой цели само же государство представляет собой общение родов и селений ради достижения совершенного самодовлеющего существования, которое, как мы утверждаем, состоит в счастливой и прекрасной жизни. Так что и государственное общение — так нужно думать — существует ради прекрасной деятельности, а непросто ради совместного жительства Вот они — основные (хотя и далеко не исчерпывающие) определения Gemeinschaft1 а. И как прекрасно, в пан дан этим строкам, звучат слова знаменитого современника Тенниса, философа и психолога Вильгельма Вундта в докладе с примечательным названием Об отношении индивида ку Прежде всего, мысль о том, что недопустимо выводить существование государства из какого-либо предшествующего состояния, в котором индивид пребывал бы вне всякой общности с себе подобными, те. мысль, что человек есть с самого начала существо политическое, а также и другая, — что государство существует непросто ради собственности и безопасности своих граждан, но что оно одновременно есть для самого себя цель, будучи предназначено к производству добрых и прекрасных действий, — эти основные мысли аристотелевской Политики" могут теперь скорее нежели прежде, встретить одобрение, поскольку постепенно пробуждается понимание того, что соображения эгоистической пользы — фундамент слишком неверный, чтобы основать на нем благороднейшие побуждения человеческой души Вот так. Государство, индивид, этика, Gemeinsc haft, Аристотель, недостаточность рационального эгоизма. И здесь же, неподалеку (Gemeinschaft und Gesellschaft издают в том же Лейпциге, где Вундт произносит свою прочувствованную речь, еще мало кому известный, нов самобытнос 86 Аристотель Политика / Пер. С. А. Жебелева / / Аристотель. Соч. Вт. Т. 4. М Мысль, 1984. С. 462. Книга третья (Г V. 13— 14. (Курсив мой — А. Ф Wundt W. |