Тённис Ф. Общность и общество (2002). Gemeinschaft und Gesellschaft
 Скачать 12.89 Mb.
|
|
ПОЛИ Подготовлено при содействии Н Ф П К - Национальго фонда подготовки кодров в рамках Программы Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в ВУЗах" Инновационного проекта развития образования Ferdinand Tönnies Gemeinschaft und Gesellschaft Grundbegriffe der reinen Soziologie Фердинанд Тённис Общность и общество Основные понятия чистой социологии Перевод с немецкого Д. В. Снляднево УДК 316.3/.4 ББК 60.5 Т Редакционная коллегия серии «ПОМЕ» В. П. Сальников (председатель, АИ. Александров, С. Б. Глушаченко, В. В. Лысенко, В. П. Очередько, Р. А. Ромашов, И. А. Соболь, А. Г. Хабибулин, Д. В. Шумков Н. С . Автономова, ТА. Алексеева, МА. Андреев, В. И. Бахмин, МА. Ве- деняпина, ЕЮ. Гениева, Ю. А. Кимелев, А. Я. Ливергант, Б. Г. Капустин, Ф. Пинтер, А. В. Полетаев, ИМ. Савельева, А. П. Репина, А. М. Руткевич, А. Ф. Филиппов Avtonomova, Tatiana Alekseeva, Mikhail Andreev, Vyacheslav Bakhmin, Maria Vedeniapina, Ekaterina Genieva, Yuri Kimelev, Alexander Livergant, Boris Kapustin, Frances Pinter, Andrei Poletayev, Irina Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich, Alexander Издание выпущено при поддержке Института Открытое общество (Фонд Сороса) в рамках мегапроекта Пушкинская библиотека edition is published with the support of the Open Society Institute within the framework of «Pushkin Library» megaproject © Издательство Владимир Даль, 2002 © Санкт-Петербургский университет МВД России, О Фонд поддержки науки и образования в области правоохранительной деятельности Университет, 2002 © Д. В. Скляднев, перевод, 2002 © А. Ф. Филиппов, статья, Редакционный совет серии Университетская библиотека Library» Editorial Council ISBN 5-93615-020-8 © П. Палей, оформление, 2002 ПРЕДИСЛОВИЕ К ВОСЬМОМУ ИЗДАНИЮ У же состарившемуся писателю доставляет удовлетворение еще при жизни снова издать свой труд, почти пятьдесят лет назад вошедший в чуждый ему мир, где он мог надеяться на сочувственный прием лишь у отдельных выдающихся ученых — я назову здесь имена Фридриха Пауль- сена и А дольфа Вагнера. Книге этой во многом не посчастливилось и с ее издателями. Сегодня она выходит к читательской публике в новом издательстве, им ож но надеяться, что ей есть еще о чём сказать миру. Ибо хотя в области хождения немецкого языка развитие социологической теории с некоторых пори застопорилось, в остальном мире оно поп реж нему продолжается, им ож но полагать, что более ясное продумывание ее понятий принесет еще много пользы как отдельным лицам, таки целым государствам. Свое прежнее намерение полностью переработать этот труд я давно уже оставил. В качестве действительного дополнения к своему учению я отсылаю к последним своим статьям, которые вышли в свет частично в трехтомнике Социологических исследований и критики (Г. Фишер, Йена, частично же в более раннем Введении в социологию (Ф. Энке, Штутгарт. Здесь я воспроизвожу, стало быть, текст предыдущих изданий, который после выхода первого был снабжен лишь несколькими добавлениями, никоим образом не претендовавшими на какое-либо расширение теории. Даже в таком виде от восьмого издания и от деятельной заинтересованности молодого, набирающего силы издательствам ож но ожидать, что книга эта еще найдет свою публику, которой будет небезразлична. Чтобы правильно ориентировать читателя, мне хотелось бы еще заметить, что ни пятьдесят лет назад, ните перья не собирался предлагать в этой книге этический или политический трактат, и что уже в первом своем предисловии я настоятельно предостерегал от неправильных толкований и от мнящих себя проницательными попыток извлечь отсюда практическую пользу. Моя собственная манера размышлять об этических и политических проблемах хотя и не в существенных, но все же в некоторых своих чертах с тех пори з м ен ил ась , и ныне я едва ли намерен еще раз предлагать ее своим друзьями более широкой публике в систематическом виде. Киль, март 1935 г. Ф ердинанд Тённис КНИГА ПЕРВАЯ ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЙ ordinem saeculorum tanqu- am pulcherrimum carmen ex qui- busdam quasi antithetis hones- tavit. Augustin, Civ. D. XI. 18l 1 Порядок веков Бог, словно прекраснейший стих, украсил как бы несколькими антитезами. (Августин. Ограде Божием. XI, 18) (лат ТЕМА 1. Отношения между человеческими волями — Общность и общество в языке Человеческие воли состоят в многообразных отношениях друг к другу каждое такое отношение представляет собой некое взаимное воздействие, которое, исполняясь или исходя от одной стороны, претерпе вается или восприемлется другой. Воздействия эти, однако, таковы, что ведут либо к сохранению, либо к разрушению иной воли или тела, те. бывают утвердительными или отрицательными. В качестве предмета своих исследований предлагаемая теория будет направлена исключительно на отношения взаимного утверждения. Каждое такое отношение представляет собой некое единство во множественности или множественность в единстве. Оно слагается из всевозможных поощрений и послаблений, действий, которые взаимонаправлены и рассматриваются как выражение воли и ее сил. Образованная таким позитивным отношением группа, воспринимаемая как существо или вещь, действия которых едины в своей внутренней и внешней направленности, называется связью [Verbindung]. Само это отношение, и тем самым связь, понимается либо как реальная и органическая жизнь — в этом состоит суть общности [Gemeinschaft], — либо как идеальное и механическое образование — таково понятие общества [Gesellsc haft]. Входе применения этих имен выяснится, что их выбор обоснован синонимическим словоупотреблением немецкого языка. Но прежняя научная терминология, как правило, пользуется ими произвольно и без разбора подменяет одно другим. Поэтому следовало бы в нескольких замечаниях заранее указать на их противоположность как на данную. Всякая доверительная, сокровенная, исключительная совместная жизнь (как мы находим) понимается как жизнь в общности. Общество же — это публичность, мир. В общности со своими близкими мы пребываем с рождения, будучи связаны ею во всех бедах и радостях. В общество же мы отправляемся как на чужбину. Юношу предостерегают от дурного общества но понятие о дурной общности противно духу языка. Об обществе домашних могут, пожалуй, говорить юристы, раз уж им знакомо только общественное понятие связи но общность домашних с ее бесконечным влиянием на человеческую душу ощущается каждым, кто становится причастным к ней. Точно также супругам хорошо известно, что они вступают в брак как в совершенную жизненную общность (communio totius vitae); но понятие о жизненном обществе противоречиво в себе самом. Общество мы составляем друг другу но никто не может составить общности кому бы тони было другому. Религиозная общность приемлет нас в свое лоно религиозные же общества как и другие объединения, заключаемые ради какой-нибудь произвольной цели, лишь наличествуют для государства и теоретического рассмотрения, находящихся во внешнем отношении к ним. Говорят об общности языка, нравов и веры но — об обществе деловых людей, попутчиков, ученых. В этом значении, в частности, говорится о торговых обществах даже если между их субъектами поддерживаются доверительные отношения и существует какая-то общность, о торговой общности все же едва ли можно вести речь. И совсем уж немыслимо было бы образовать словосочетание акционерная общность. Между тем общность владения в самом деле существует владение пашней, лесом, лугом. Общность супружеского имущества не станут называть имущественным сообществом. Таким образом выявляются некоторые различия. В наиболее общем смысле вполне можно говорить об общности, объемлющей все человечество, каковой, к примеру, хотела бы быть церковь. Но человеческое общество понимается всего лишь как сосуществование независимых друг от друга лиц. Поэтому, если в научных кругах с недавних пор начали толковать об обществе в пределах одной страны, противопоставляя его государству, то это понятие, пожалуй, будет принято, но найдет свое объяснение только в более глубоком противопоставлении народным общностям. Общность стара, а общество ново — и по сути своей, и по имени. Это удалось увидеть автору, который вообще-то разглагольствовало политических дисциплинах, не вдаваясь в их глубины см Bluntschli. Staatswörterbuch. IV [Блунчли ИК Политический словарь. IV]): Совокупное понятие общества в социальном и политическом смысле находит свое естественное основание в обычаях и воззрениях третьего сословия Это понятие относится, собственно, не к народу, но всегда — лишь к третьему сословию. это его общество стало источником ив тоже время выражением общепринятых суждений и тенденций. всюду, где процветает и приносит плоды городская культура, возникает и общество как ее неотъемлемый орган. В деревне оно малоизвестно». Напротив, всякая похвала деревенской жизни всегда указывала на то, что общность между людьми там более крепка, в ней больше жизни общность есть устойчивая и подлинная совместная жизнь, общество же — лишь преходящая и иллюзорная. И потому сама общность должна пониматься как живой организма общество — как механический агрегат и артефакт 2. Органические и механические образования Все действительное органично в той мере, в какой его можно мыслить только во взаимосвязи с целокуп- ной действительностью, определяющей его свойства и движения. Так притяжение в его многочисленных проявлениях делает доступный нашему познанию универсум единым целым, действие которого проявляется в тех движениях, какими любые два тела изменяют свое положение друг относительно друга. Нов аспекте восприятия и покоящейся на нем научной точки зрения целое, для того чтобы оказывать воздействие, должно быть ограничено, и каждое такое целое мы находим состоящим из меньших целых, для которых характерна таили иная направленность и скорость движения друг относительно друга само притяжение либо остается необъясненным (в случае действия на расстоянии, либо мыслится как механическое воздействие (через внешнее прикосновение, пусть даже и неведомо как осуществляемое. В этом смысле телесные массы распадаются, как известно, на однородные, с большей или меньшей энергией притягивающие друг друга молекулы, агрегатными состояниями которых являются тела молекулы состоят из неоднородных (химических) атомов, причем объяснить их несхожесть различным сочетанием одинаковых внутриатомных частиц предоставляется дальнейшему анализу. Но чистая теоретическая механика лишь придает статус субъектов подлинных действий и противодействий лишенным протяженности силовым центрам, понятие о которых весьма близко к понятию о метафизических атомах. Все превратности расчетов, связанные сдвижением или направлением движения частиц, тем самым исключаются. В применении же к одному и тому же телу, как к их системе, физические молекулы, поскольку они рассматриваются как обладающие равной величиной и без учета их возможной делимости, столь же приемлемым образом служат в качестве носителей силы, в качестве вещества как такового. Все наличные массы сравнимы по своему весу и могут быть выражены в определенных количествах одного итого же вещества, поскольку их частицы мыслятся как пребывающие в совершенно устойчивом агрегатном состоянии. В любом случае, единство, предстающее субъектом какого-либо движения или интегральной частью какого-либо целого (единства более высокого уровня, есть продукт неизбежной в науке фикции. В строгом смысле его адекватными представителями могут считаться только предельные единства, метафизические атомы — то нечто, которое есть ничто, или ничто, которое есть нечто, памятуя все же о том, что всякое представление о величине имеет лишь относительное значение. — В действительности же, хотя сточки зрения механики это аномалия, помимо этих частиц, которые и сами являются составными, и составляют мертвое, в нашем понимании, вещество, существуют также тела, которые во всем своем бытии выступают как природные целые и, обладая такой целостностью, движутся и воздействуют на составляющие их части — таковы органические тела. К ним относимся и мы, испытующие себя в познании люди, и каждый из нас кроме опосредованного знания обо всех возможных телах обладает непосредственным знанием своего собственного. В силу неизбежных умозаключений мы убеждаемся, что с каждым живым телом связана психическая жизнь, благодаря чему оно в себе и для себя существует таким же образом, как это нам известно о нас самих. Но объективное рассмотрение сне меньшей отчетливостью учит, что здесь всякий раз дано такое целое, которое не составляется из частей, но обладает ими как зависимыми от него и им обусловленными что, таким образом, оно само как целое и тем самым как форма действительно и субстанциально. Человеческая сила способна лишь производить неорганические вещи из органических веществ, разделяя и снова связывая их друг с другом. Таким же путем вещи приводятся к единству входе научных операций и предстают таковыми в понятиях. Наивное созерцание и фантазия художника, народная вера и вдохновенная поэзия придают явлениям живость их искусно-дея тельной силе, а именно силе вымысла, причастна и наука. Но наука же и умерщвляет живое, чтобы постичь его отношения и взаимосвязи все состояния и силы она обращает в процессы движения, всякое движение сводит к количеству проделанной работы, то есть затраченной рабочей силы или энергии, чтобы постичь все процессы как однородные и соизмерить их друг с другом, коль скоро они в равной мере могут друг в друга превращаться. Все это истинно настолько, насколько истинны предполагаемые единства и насколько наделе безгранично поле возможного как мыслимого тем самым достигается цель познания, равно как и другие цели, достижению которых наука призвана служить. Но тенденции и необходимые моменты органического становления и уничтожения невозможно понять механическими средствами. Здесь само понятие становится живой, изменчивой и развивающейся реальностью как идея индивидуального существа. Если сюда вторгается наука, то меняется ее собственная природа из дискурсивного и рационального воззрения она превращается в интуитивное и диалектическое, а это и есть философствование. Но нынешнее рассмотрение должно вращаться не вокруг родов и видов и, стало быть, в том, что касается человека, не вокруг рас, народов и племен как биологических единств; наш взор устремлен к социологическому смыслу, сообразно которому человеческие отношения и связи мыслятся как живые, или же, напротив, всего лишь как артефакты, и смысл этот отражается и находит свою аналогию в теории индивидуальной воли именно в этом смысле постановка психологической проблемы станет целью второй книги нашего исследования РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ ТЕОРИЯ ОБЩНОСТИ 1. Зародышевые формы Сообразно таким определениям теория общности исходит из совершенного единства человеческих воль как изначального или естественного состояния, которое сохраняется, несмотря на их эмпирическую разделенность, и пронизывает ее, принимая многообразный облик в зависимости от необходимых и наличных особенностей отношений между по-разному обусловленными индивидуумами. Все эти отношения коренятся во взаимосвязи растительной жизни через рождение, в том факте, что всечеловеческие воли, поскольку каждая соответствует некой телесной конституции, связаны друг с другом в силу происхождения иродовой принадлежности, сохраняют или сне обходимостью вступают в такую связь каковая связанность, будучи непосредственным взаимным утверждением, наиболее явно выражается в трех видах отношений, а именно 1) в отношении между матерью и ее ребенком 2) в отношении между мужем и женой как супругами, когда это понятие трактуется в естественном, те. общем для всего живого смысле 3) в отношении между людьми, которые сознают себя братьями и сестрами, те. по меньшей мере плодами одного и тоже материнского тела. Если росток общности или основанная на воле склонность и способность образовать общность могут быть обнаружены в каждом из родственных отношений, то эти три являются наиболее сильными или наиболее способными к развитию ростками, коим присуще такое значение. Однако каждое на свой лад А) материнское отношение имеет свои глубочайшие основания в чистом инстинкте или в расположенности [Gefallen]; кроме того, здесь наиболее ощутим переход от все еще телесной — к чисто духовной связи и последняя в тем большей мере отсылает к первой, чем ближе она к своему истоку это отношение подразумевает продолжительный срок, поскольку матери надлежит вскармливать дитя, оберегать его и руководить им, пока оно само не сможет себя прокормить, защитить и дать себе руководство однако по мере развития это отношение утрачивает в тоже время свою необходимость и разрыв становится все более вероятным, каковая тенденция, в свою очередь, может быть устранена или, по крайней мере, сдержана другими, в частности привычкой [Gewöhnung] друг к другу и памятью [Gedächtnis] о тех радостях, которые доставляли друг другу мать и дитя, а кроме того — благодарностью, которую ребенок испытывает к матери за ее заботы и труды. Эти непосредственные взаимоотношения дополняются также общими и косвенным образом связующими их между собой отношениями к внешним предметам удовольствием, привычкой, воспоминанием о вещах, которые их окружают и которые были приятны им изначально или стали таковыми впоследствии а также памятью о знакомых, участливых, любящих людях, каковыми могут стать отец, если он живет вместе с женой, или братья и сестры материи самого ребенка и т.д. В) Половой инстинкт не предполагает с необходимостью сколько-нибудь длительную совместную жизнь они ведет прежде всего не столько к установлению взаимных отношений, сколь Ф. Тённис кок угнетению женщины, которая, будучи от природы слабее, может стать просто предметом обладания или быть низведена до положения невольницы. Поэтому для того чтобы принять вид отношений длительных и подразумевающих взаимное утверждение, отношения между супругами если их рассматривать вне зависимости от племенного родства и от всех скрывающихся в нем социальных сил, должны быть подкреплены главным образом привычкой друг к другу. Сюда же поуже понятным причинам относятся и другие укрепляющие факторы, в особенности — отношение к произведенным на свет детям как к общему владению супругов, а также вообще к их общему имению и хозяйству. СВ отношениях между братьями и сестрами нет столь изначальной и инстинктивной расположенности и столь естественного познания друг друга, как между матерью и ее ребенком или между породненными особями разного пола. Правда, последнее отношение может совпадать сот ношением между братом и сестрой, и есть много причин считать верным, что в раннюю эпоху человечества у некоторых племен дело зачастую таки обстояло но при этом следует все-таки напомнить, что там — и как раз до тех пор, пока происхождение ведется только по линии матери, — само имя и ощущение братской связи оказывается распространено на равные степени двоюродного родства и трактуется настолько широко, что ограничительный смысл, как и во многих других случаях, появляется лишь в поздней концепции. Однако входе равномерного развития наиболее значительных групп народов брак, скорее, со всей определенностью исключает братское, а в дальнейшем в практике экзогамии) — если не кровное, то по крайней мере клановое родство и потому любовь между братом и сестрой можно рассматривать как наиболее человеческое, хотя и целиком еще коренящееся в кровном родстве, отношение людей друг к другу. В сравнении с двумя другими видами отношений это проявляется ив том, что тут, где инстинкт наиболее слаб, возникновению, сохранению и укреплению сердечных уз, по-видимому, сильнее всего способствует память Ибо если очевидно, что (по крайней мере) дети одной матери, живя рядом с ней, живут также и рядом друг с другом, то — отвлекаясь от всех причин, ведущих к препятствующей такой тенденции враждебности, — в воспоминаниях одного со всеми приятными впечатлениями и переживаниями неизбежно связывается образ и поступки другого ипритом тем скорее и сильнее, чем более тесной и, пожалуй, более уязвимой для внешних угроз представляется эта группа и, следовательно, чем в большей мере все обстоятельства подталкивают ее к тому, чтобы держаться вместе, бороться и действовать сообща. В результате чего, опять-таки, привычка делает в дальнейшем такую жизнь все легче и милее. К тому же среди братьев в наибольшей степени можно ожидать равенства их сущностных свойств и сил, на фоне чего потом могут с большей ясностью проявиться различия в рассудительности или опыте, как в чисто человеческих, или ментальных, моментах 2. Их единство К этим первейшими ближайшим видам отношений примыкают некоторые дальнейшие. Свое единство и завершение они находят в отношении между отцом и детьми. Будучи подобно первому виду в наиболее важном аспекте, а именно в строении органического базиса (который здесь поддерживает связь разумного существа с плодами его собственного тела, оно отличается от него гораздо более слабым природным инстинктом и приближается к отношению супруга к своей жене, а потому легче ощущается как голая власть и насилие над несвободными. Нов то время как супружеская склонность — скорее по своей продолжительности, чем по остроте — более ограниченна, чем материнская, отцовская склонность, по-видимому, отличается от последней как раз обратным. И потому, если она наличествует в достаточной мере, то по своей ментальной природе бывает подобна братской любви от каковой, однако, рассматриваемое отношение отчетливо разнится неравенством сущностных свойств (в частности, возраста) и сил, которые здесь еще полностью объемлются силой духа. Поэтому отцовство выступает как наиболее чистое основание идеи господства в рамках общности, где оно означает неиспользование и употребление на благо господина, а воспитание и научение как завершающую стадию порождения приобщение, исходящее от полноты собственной жизни, на которое лишь постепенно может быть получен ответ подрастающего поколения и тем самым учреждено отношение подлинной взаимности. Первенец обладает здесь естественным превосходством он ближе всех стоит к отцу и заступает место стареющего родителя поэтому именно ему с самого его рождения, сообразно идее, начинает передаваться совершенная власть отца и таким образом в непрерывной череде отцов и сыновей проступает идея вновь и вновь разгорающегося жизненного пламени. — Мы знаем, что это правило наследования не было изначальным, поскольку и патриархату, по-видимому, предшествовало господство материи ее брата. Но поскольку в борьбе и трудах господство мужчины оказывается более целесообразными поскольку благодаря браку отцовство приобретает достоверность естественного факта, — постольку господство отца является всеобщей формой культурного состояния. И если по древности и рангу побочное наследование (система «танистри»1) превосходит первородство, тов нем выражается лишь продолжающееся влияние старшего поколения наследующий брат выводит свое право не от брата, а от общего для них обоих отца 3. Наслаждение и труд Во всякой совместной жизни, сообразно ее общим условиям, обнаруживается или проводится то или иное различие и разграничение между наслаждением [Genuß] и трудом и возникает их взаимообусловленность. В первом из трех указанных праотношений такая взаимообусловленность представлена с наибольшей непосредственностью и здесь сторона наслаждения перевешивает сторону прилагаемых усилий. Ребенок пользуется защитой, пищей и наставлениями мать наслаждается радостью обладания, позднее — пользуется послушанием и, наконец, рас- судительно-деятельной помощью. Сходное взаимо- воздействие до некоторой степени имеет место и между мужчиной и его товарищем женского пола, но Система наследования, практиковавшаяся у кельтских племен (особенно в Шотландии и Ирландии) и состоявшая в том, что вождь клана избирался на собрании глав семей одновременно со своим наследником, таном, который заступал место вождя сразу после смерти последнего. Иногда таном становился сын вождя однако это происходило не в рамках системы первородства единственным действенным принципом оставалось наследование королевского достоинства старейшими наиболее почитаемым представителем того же кровного рода, который мог быть родным или двоюродным братом вождя, его племянником и т.п. Система «та нистри» была законодательно упразднена в Шотландии в XV в. и заменена английской системой первородства. Прим. ред здесь оно покоится прежде всего на разнице полови лишь во вторую очередь на разнице в возрасте. Однако, в соответствии с первой, различие данных от природы сил приобретает все большее значение в разделении труда в том, что касается общих предметов, разделение труда по их защите осуществляется таким образом, что на долю женщины выпадает охрана почитаемых обычаев, на долю мужчины — отражение врага в деле добычи пропитания ему — охота, ей — хранение и приготовление пищи итак во всякой другой работе, в том числе и там, где требуется давать наставления младшим, слабейшим, — всюду можно ожидать, да и обнаружить наделе, что мужская сила обращается вовне, вступая в борьбу и увлекая за собой сыновей, женская же остается связанной с внутренней жизнью и детьми женского пола. — Среди братьев и сестер поскольку им чаще всего приходится вместе заниматься одинаковой деятельностью, подлинная взаимопомощь, взаимная поддержка и участие могут проявляться в наиболее чистом виде. Но кроме полового различия здесь (как уже было сказано) особенно будет проявляться разница в ментальной одаренности и, сообразно этому, на долю одной стороны чаще будет выпадать размышление и умственная или мозговая деятельность, а на долю другой — исполнение задуманного и мускульная работа. Но ив таком случае первое может быть понято как предводительство и руководство, а последнее — как своего рода следование и послушание. — Ив отношении всех этих различений следует видеть, что они выполняются повелению природы, сколь бы часто ни прерывались эти закономерные тенденции, сколь бы часто они, подобно всем другим, ни оказывались упразднены или искажены |