Гловели г. Д. История экономических учений
 Скачать 4.2 Mb.
|
|
Апробация и распространение межотраслевых балансов. Первые межотраслевые балансы с проверкой устойчивости коэффициентов текущих материальных затрат были составлены для экономики США за период 1919 – 1929 гг., причём полученная 41-размерная таблица была затем агрегирована в матрицу 10 х 10 сообразно возможностям имевшейся тогда вычислительной техники — а именно машины для решения линейных уравнений, сконструированной профессором МТИ Дж. Б. Вилбуром. На основе межотраслевых балансов, опубликованных в монографии «Структура американской экономики в 1919 — 1929 гг.: эмпирическое применение равновесного анализа» (1941), Леонтьев рассчитал объёмы совокупного выпуска, необходимые для удовлетворения конечного спроса (валовые инвестиции, текущее потребление, правительственные закупки). Метод Леонтьева быстро нашёл признание, выразившееся в приглашении учёного консультантом в Статистическое бюро занятости США и руководителем в Русское экономическое подразделение стратегических служб. Под руководством Леонтьева были составлены таблицы для прогнозирования занятости в США и для принятия решений об объёмах и структуре поставок в СССР по ленд-лизу. Кроме того, ориентировочная модель «затраты — выпуск» для экономики германского «третьего рейха» служила для выбора целей ВВС США. В 1946 г. Леонтьев стал во главе Гарвардского проекта экономических исследований по дальнейшему усовершенствованию модели «затраты-выпуск», которое было поставлено «на широкую ногу» благодаря появлению линейного программирования и успехам вычислительной техники, «догонявшей» многоотраслевые параметры «матриц Леонтьева». Модель «затраты-выпуск» оказалась особенно востребованной с утверждением смешанной экономики и особенно в странах, где макроэкономическое регулирование перешло в программы государственного программирования экономики. 22.3. Вклад Дж. Р. Хикса и П. Самуэльсона в развитие теории общего экономического равновесия. Новая теория благосостояния. «Неоклассический синтез» Дж. Р. Хикс: определение условий общего экономического равновесия. В том, что математический инструментарий стал всё больше охватывать не только макро-, но и микроэкономический анализ, большую роль сыграли Дж. Р. Хикс и Рой Дж. Д. Аллен (1906—1983), автор статьи «Экономическая теория профессора Слуцкого» (1936) и первого специального учебника «Математический анализ для экономистов» (1938). В совместной с Алленом статье «Пересмотр теории полезности» (1934), и затем в книге «Ценность и капитал» (1939) Хикс выдвинул на первый план в теории потребительского спроса и рыночного равновесия подход не кембриджской, а лозаннской школы; одновременно он пытался преодолеть статичность системы Вальраса с помощью идей Викселля и Кейнса. Попытка Хикса заложить основания динамической экономической теории удовлетворила далеко не всех92; однако общее признание нашли: - обоснование ординалистской теории полезности на категории предельная норма замещения93 одного товара другим (цена была определена как предельная норма замещения данного товара деньгами); - введение категории «худших» («некачественных») товаров, потребление которых снижается с ростом дохода за счёт потребления более изысканных товаров; - чёткое разграничение эффекта дохода и эффекта замещения. Этим эффектам Хикс придавал решающее значение в условиях устойчивости системы множественного обмена на конкурентных рынках. Нестабильность системы в такой системе может возникать только по двум причинам: сильной асимметричности эффектов дохода (т.е. несовпадения мнений продавцов и покупателей в оценке «качественности» товара) и крайне высокой взаимодополняемости товаров. Но незначительной заменяемости товаров будет достаточно, чтобы помешать воздействию названных причин. Переходя от условий общего равновесия обмена к условиям общего равновесия производства, Хикс также указывал на две причины возмущений, выводящих систему из равновесия: нерегулярность инноваций (в широком смысле изменений в товарах, технологиях и вкусах) и несовпадение ожиданий участников хозяйственного процесса относительно цен и процентных ставокних с реальными уровнями. Хикс ввёл понятие эластичности ожиданий как отношения пропорционального увеличения ожидаемых в будущем цен данного товара к пропорциональному увеличению текущей цены. В динамике экономической системы Хикс отводил главную роль повышению эластичности ожиданий относительно цен на специфические товары — деньги и ценные бумаги. Слишком большие возмущения в системе цен, вызванные высокой эластичностью ожиданий, и колебания инвестиционного предложения из-за нерегулярности инноваций Хикс рассматривал как источник кризисов, с которым капиталистическая система сама по себе не справляется. Поэтому он выступал за государственное вмешательство в форме денежной политики и контроля над предложением инвестиционных возможностей. Новая теория благосостояния. Признание ординалистского характера полезности, хиксианское отождествление экономической стабильности с равновесием системы множественного обмена в условиях конкурентных рынков и кейнсианская макроэкономика стимулировали пересмотр теории экономической благосостояния. В формализации новой теории благосостояния, отказавшейся от утилитаристской предпосылки А. Пигу о максимуме совокупной полезности как суммировании индивидуальных полезностей, наряду с Хиксом приняли участие Г. Хотеллинг, А. Лернер, О. Ланге, Н. Калдор, Т. Сцитовски, А. Бергсон и П. Самуэльсон. Гарольд Хотеллинг (1895 — 1973) из Принстонского университета, рассматривая проблему оптимума общего благосостояния в свете проблем налогообложения и железнодорожных и коммунальных тарифов, привёл математическое доказательство того, что оптимум общего благосостояния требует установления цен на услуги общественного транспорта и коммунального снабжения на уровне предельных издержек. А покрытие затрат на эти услуги, предоставляемые, как правило, государственными предприятиями, должно происходить за счёт прямых налогов (подоходного, земельного) и налога на наследство. Если человек должен уплатить определённую сумму денег в виде налогов, его удовлетворение будет больше, если сбор, взимаемый непосредственно с него, будет фиксированной суммой, нежели взиматься через систему акцизов, которых человек может в какой-то степени избежать, изменяя своё производство и потребление. Абба Лернер (1903 — 1982) и Оскар Рышард Ланге (1904 — 1965) из Лондонской школы экономики поставили вопрос о благосостоянии в более общей форме, исходя из критерия Парето-оптимальности: улучшением благосостояния признаётся такое изменение в экономике, когда улучшилось положение хотя бы одного человека и не стало хуже никому другому. Были сформулированы две «фундаментальные теоремы благосостояния». Первая устанавливала соответствие между вальрасианским конкурентным равновесием, устанавливающим рыночные цены на уровне предельных издержек, и Парето-оптимальным распределением ресурсов; вторая — между Парето-оптимальным состоянием и распределением покупательной способности. Таким образом, корректирующее вмешательство государства оправдано для устранения препятствий конкурентному механизму распределения ресурсов и для изменений изначального распределения покупательной способности, если оно не соответствует оптимальному распределению ресурсов. Вопрос о том, как быть с экономическими изменениями, которые означают выигрыш для одних и урон для других, был рассмотрен Дж. Р. Хиксом и переехавшими в Англию (в ЛШЭ) из Венгрии Николасом Калдором (1908 — 1986) и Тибором Сцитовски (1910 — 2002). Калдор и Хикс предложили формулировку компенсационного принципа (критерий Калдора — Хикса): о повышении общественного благосостояния можно говорить в том случае, когда вследствие произошедших в экономике изменений те, кто выигрывали в результате этого изменения, потенциально способны полностью компенсировать проигравшим их потери и при этом всё равно остаться в выигрыше. Сцитовски уточнил, что увеличение благосостояния имеет место тогда, когда при любом возможном изначальном распределении дохода в результате изменений всем становится лучше, даже если выплачиваются компенсационные платежи (перемещение из исходного состояния в конечное удовлетворяет критерию Калдора — Хикса, а обратное перемещение ему не удовлетворяет). Критерий Сцитовски подразумевает различие между оптимальностью с точки зрения распределения ресурсов (эффективность) и с точки зрения распределения дохода (справедливость). Абрам Бергсон (1914 — 2003) из Гарварда и П.Самуэльсон построили «функции общественного благосостояния», исходя из того, что рыночный механизм не порождает «межличностных весов» индивидуальных функций благосостояния. Поэтому требуются процедуры голосования относительно изменений в экономике, чтобы, исходя из своих предпочтений, индивиды решали, при каких условиях им лучше, а при каких хуже. П. Самуэльсон: «неоклассический синтез». В «Основаниях экономического анализа» (1947) Самуэльсон выдвинул исследовательскую программу объединения экономической теории вокруг двух осевых проблем — равновесия и максимума общественного благосостояния. Самуэльсон, считавший, что «до появления математических моделей сам Кейнс по-настоящему не понимал свой собственный анализ», был сторонником совершенствования аппарата экономической теории на основе усложнения технического анализа. Например, Самуэльсон использовал применительно к экономике определение системы равновесия в термодинамическом принципе Ле-Шателье: устойчивость есть «притяжение» системы к некоторой точке равновесия, то есть на воздействие, выводящее её из равновесного состояния, система реагирует таким образом, что возвращается к этому состоянию.В статье «Устойчивость равновесия: линейные и нелинейные системы» (1942) Самуэльсон критически пересмотрел трактовку условий экономического равновесия Хиксом. Сформулированные самим Самуэльсоном необходимое и достаточное условия устойчивости экономической системы связывали устойчивость с математическими свойствами матрицы Якоби. Благодаря Дж. Р. Хиксу с 1940-х гг. стал общепринятым термин «неоклассическая теория». Самуэльсон в 3-м издании своего учебника (1955) ввёл определение неоклассический синтез для обозначения научной концепции, которая — использует базисную предпосылку о гибкости цен, реагирущих на возникновения неравновесия быстрее, чем количества товаров; — выводит макроэкономические функциональные связи из индивидуальных микроэкономических максимизационных решений (например, кейнсианская функция предпочтения ликвидности — совокупная функция спроса на деньги — выводится из моделей максимизации полезности отдельными индивидами). Самуэльсон отмечал, что на тот момент 90% экономистов США разделяли позицию «неоклассического синтеза» — почти все, за исключением 5% левых и 5 % правых. 22. 4. Планирование и максимум общественного благосостояния: концепция рыночного социализма О. Ланге — А. Лернера. Разработка теории общего экономического равновесия и экономической теории благосостояния в русле обновления традиций Лозаннской школы привела к своеобразному порожистому «рукаву» в форме концепции «рыночного социализма», которая была ответом на выпущенный в Лондоне сборник «Коллективистское экономическое планирование» (1935) под редакцией Ф. фон Хайека (тогда профессора ЛШЭ). «Может ли социализм работать?» Так называлась третья часть книги Й. А. Шумпетера «Капитализм, социализм и демократия» (1942), которой предшествовала часть «Может ли капитализм выжить?» В середине 1930-х гг. обозначенная дилемма была, пожалуй, ещё более острой — западные демократии одной ногой (как минимум) пребывали ещё в «Великой депрессии», а СССР внешне демонстрировал высокие темпы роста промышленности и полную занятость. И «плановая цивилизация» находила немало сторонников, несмотря на обилие негативных откликов на советский пятилетний план и социалистический эксперимент в целом со стороны русской эмиграции94 и западной интеллектуальной элиты. Основатели ЛШЭ супруги Беатрис и Сидней Веббы (родители жены Дж. Р. Хикса) после посещения СССР выпустили книгу «Советский коммунизм — новая цивилизация?» (1933). Во 2-м издании авторы сняли знак вопроса. Поэтому австрийская школа сочла необходимым акцентировать свою антисоциалистическую позицию, заявленную ещё Менгером и Бём-Баверком, и собрать под одной обложкой статьи о невозможности достижения провозглашенных социализмом целей — большей эффективности, чем при капиталистической экономике, и продуктового изобилия. Появившиеся на рубеже XIX — XX вв. проекты социалистической экономики в реализации указанных целей главную роль отводили электрификации и статистификации хозяйства, централизованному планированию и срочной службе в трудовой (или более конкретно — «продовольственной») «армии». Эти проекты (К. Баллода, американского журналиста Э. Беллами, австрийского железнодорожника Й. Поппера) привлекали некоторое внимание общественности, но не экономистов. Ответ «нет»: Б. Бруцкус и Л. фон Мизес. Октябрьский переворот и «военный коммунизм» в России инспирировали возникновение концепции «логической и практической неосуществимости социализма». Её выдвинули ученик Бём-Баверка, участник 1-й мировой войны (на Восточном фронте) Людвиг фон Мизес (1891 — 1973) и праволиберальный российский экономист Борис (Бер) Бруцкус (1874 — 1938), высланный из Советской России в 1922 г. за публикацию в журнале «Экономист» статьи «Проблемы народного хозяйства при социалистическом строе» (1922, № 1,2,3). В статье «Экономический расчёт в социалистическом обществе» (1920) Мизес доказывал, что социалистическая экономика не может быть эффективной ввиду отсутствия рациональной калькуляции издержек, возможной только при наличии рынков со свободным ценообразованием. То же утверждал Бруцкус в своей статье, переизданной в Берлине отдельной книгой «Социалистическое хозяйство». К трактатам Бруцкуса и Мизеса Ф. фон Хайек добавил статью итальянского экономиста Э. Бароне (1859 — 1924) из миланского «Giornale degli Eсоnomisti» — «Министерство промышленности в коллективистском государстве» (1908). Ученик Вальраса и Парето, Бароне отверг противопоставление «анархии» рыночного и «планомерности» социалистического общества. Он доказывал, что если социалистическое управление будет стремиться достичь минимума затрат при производстве продукции и максимума общественного благосостояния (а оно обязано это сделать по определению), ему придётся методом проб и ошибок определять оптимальное сочетание ресурсов, аналогичное тому, что устанавливается конкурентным равновесием. И «все категории старого строя — цены, заработная плата, процент, рента, прибыль — вновь возникнут, хотя, может быть, и под другими именами». Бароне был антисоциалистом, но его идея о единстве логики экономического поведения независимо от господства частной или государственной собственности была взята на вооружение противниками австрийской школы в полемике о социалистическом планировании — О. Ланге и А. Лернером. Они интерпретировали проблему экономического расчёта при социализме как определение оптимальных технических коэффициентов для распределения ресурсов и благосостояния населения. «Решение Ланге — Лернера». И О. Ланге и А. Лернер были уроженцами западных окраин Российской империи (соответственно Привислинского края и Бессарабии), и оба окончили ЛШЭ. Но Лернер вырос в Англии и не занимался политической деятельностью, а в 1939 г. переехал в США; Ланге вырос в Польше и со студенческих лет включился в коммунистическое движение. Кроме того, Ланге успел побывать и в Гарварде (1934 — 1936) на стажировке у Шумпетера. Смысл модели, предложенной Ланге в статьях (1936 — 1937) и книге (1938) под заглавием «К экономической теории социализма», заключался в том, что плановое хозяйство не тождественно директивному заданию объёма и структуры производимой продукции и, тем, более, потребления. Центральный комитет по планированию может ограничиться установлением определённого вектора цен, предоставляя предприятиям, находящимся в коллективной (государственной) собственности, и потребителям действовать по рыночным правилам, т.е. стремиться к максимизации прибыли или индивидуальной полезности. Ланге сформулировал две альтернативные модели социалистической экономики. В первой сохраняется свобода потребительского выбора и предложения труда, так что потребительские товары и труд распределяются в экономике посредством свободного рынка и рыночных цен, тогда как на вещественные факторы производства устанавливаются расчётные цены. Равновесные значения рыночных и расчётных цен определятся в ходе итеративного процесса, на каждой стадии которого Центральный комитет по планированию объявляет параметры цен, повышая или снижая первоначально назначенные цены в зависимости от выявленного положительного или отрицательного избыточного спроса. Руководители государственных предприятий, ориентируясь на параметрически заданные цены, стремятся 1) минимизировать средние затраты производства, используя такие сочетания факторов, которые обеспечивали бы равенство ценности предельного продукта каждого фактора его цене; 2) выпускать продукцию в таких объёмах, при которых предельные затраты производства товара были бы равны его цене. Таким образом, Центральный комитет по планированию выполняет функцию вальрасовского аукциониста, а децентрализованные госпредприятия устанавливают объём и структуру производства аналогично фирмам, максимизирующим прибыль в конкурентной системе множественного обмена. Вторая модель Ланге допускала ограничение или вообще исключение свободы потребительского выбора и предложения труда. И то и другое заменялось решениями центральной власти, базирующимися на построенной «функции общественного благосостояния». Сам Ланге считал эту бюрократическую модель неприемлемой по социально-политическим мотивам, но она была более реалистичной. А. Лернер в работе «Экономическая теория контроля: принципы экономической теории благосостояния» (1944) рассмотрел модель «рыночного социализма» в контексте общей теории благосостояния, оперируя категориями фундаментальных теорем благосостояния и критериев Калдора — Хикса — Сцитовски. Лернер сформулировал общие условия реализации идеала максимального благосостояния: 1) оптимальное использование наличных ресурсов в сфере производства, означающее равенство предельного продукта фактора производства цене этого фактора («золотое правило»); 2) справедливость в сфере распределения — распределение доходов, приближающее (поскольку совпадение недостижимо) к выравниванию предельных норм замещения для любой пары товаров для всех потребителей; 3) полная занятость и максимально возможное ограничение колебаний деловой активности. Максимизации благосостояния при капитализме мешают господство монополий (1), неравномерность в распределении доходов (2), неполная занятость и спекулятивные колебания (3). Причём капитализм не является системой «свободного предпринимательства» не только вследствие господства монополий, но и потому, что свобода предпринимательства предполагает деловую активность не только частного, но и государственного сектора. Его недостатки могут быть исправлены посредством высокой степени коллективного контроля над производством, сохраняющей, однако, частную инициативу в тех случаях, где свободная конкуренция лучше служит общественным интересам. Более конкретно Лернер предлагал: 1) борьбу с монополистической спекуляцией, не допускающую искусственного завышения цен и сокращения производства и потребления товаров; 2) национализацию секторов экономики, в которых в силу высокой взаимодополняемости товаров продажа по ценам, равным предельным издержкам производства, может быть убыточной; 3) фискальную политику налогов и займов для сдерживания спекулятивных подъёмов и спадов и особенно для выравнивания покупательной способности индивидов. Политический контекст концепции «рыночного социализма». В кейнсианских по сути предложениях об обеспечении полной занятости и обузданию спекуляции государством А. Лернер выступал как идеолог, близкий к новой теории благосостояния. После 1944 г. он не возвращался к теме «рыночного социализма», продолжая деятельность как неокейнсианец в разных университетах США. О. Ланге по инициативе И. Сталина включился в политическую игру по созданию подконтрольной СССР Польской народной республики и стал её видным партийным и государственным деятелем. Он считался одним из ведущих экономистов «социалистического блока», был председателем национального Совета по планированию и автором первого в странах Восточной Европы учебника по эконометрике (на польском языке, 195995). Но та модель социализма, которая была внедрена при участии Ланге, мало походила на его теоретические конструкции. 22.5. Влияние теории игр на развитие экономической теории. Теория ожидаемой полезности Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна. Модель К. Эрроу — Ж. Дебрё. Создание теории игр Дж. фон Нейманом. Из аналитических техник из разных разделов математики, нашедших применение в экономической теории, особое значение приобрела теория игр, разработанная Джоном (Яношем) фон Нейманом (1903 — 1957), выпускником Будапештского университета (1923). В 1928, будучи тогда приват-доцентом в Берлине, фон Нейман написал статью с изложением случая игры с нулевым эффектом, при которой выигрыш одного игрока слагается исключительно из ставок другого (других), — так что общая сумма выгод и потерь равна нулю. Фон Нейман показал, что наилучшая («минимаксная») стратегия в таких играх заключается в изучении всех возможных вариантов и проработке наихудших возможных результатов, а после — в выборе наименее плохого варианта. С 1930 г. фон Нейман был профессором в Принстонском университете (позже он участвовал в Манхэттенском проекте по созданию атомной бомбы и в создании первой ЭВМ, а также внёс вклад в квантовую механику). В 1939 г. в Принстон приехал эмигрировавший из Австрии профессор-экономист Оскар Моргенштерн (1902 — 1977). Он заочно хорошо знал фон Неймана, в том числе по участию в междисциплинарном Венском коллоквиуме по проблемам экономического равновесия, организованном К. Менгером-младшим, сыном основателя австрийской школы. В сборнике Венского коллоквиума (1937) фон Нейман опубликовал свою первую экономико-математическую статью, в которой доказывал существование траектории, характеризующей динамическое конкурентное равновесие траектории для пропорционально расширяющейся экономики. Фон Нейман представил модель расширяющейся экономики как игру двух участников с нулевой суммой; один из них максимизирует выигрыш — темп роста экономики при ограничениях на предложение, а другой — минимизирует проигрыш — процент при ограничениях на прибыль. При некоторых условиях существует седловая точка (решение) такой игры, характеризующаяся равенством значений обеих целевых функций — темпа роста и процента. Это и есть точка равновесия, задающая траекторию сбалансированного роста. Начавшееся сотрудничество фон Неймана и Моргенштерна завершилось фундаментальным трудом «Теория игр и экономическое поведение» (1944). Во 2-м издании этой книги (1947) был изложена модель выбора между рисковыми перспективами (лотереями) как с одним, так и с несколькими возможными исходами — модель ожидаемой полезности (ОП). Теория ожидаемой полезности. Фон Нейман и Моргенштерн, по их собственным словам, «практически определили численную полезность как объект, для которого подсчёт математических ожиданий является законным», и представили формальное доказательство того, что принцип максимизации ожидаемой полезности является кри-терием рациональности принимаемых решений, т.е. может быть выведен из нескольких фундаментальных аксиом. Аксиоматика фон Неймана — Моргенштерна была переформулирована Дж. Маршаком в статье «Рациональное поведение, неопределённые перспективы и измеримая полезность» в журнале «Econometrica» (1950) и предложена им в качестве определения рационального поведения в условиях риска. Категория ожидаемой полезности была особенно интересна для теоретиков-экономистов тем, что возвращала их к вопросу об окончательно, казалось бы, отброшенном кардинализме. Однако разница между кардиналистской трактовкой полезности в маржинализме и в теории игр состояла в том, что в первом случае функция полезности строилась в условиях определённости и определяла иерархию и интенсивность предпочтений; во втором — в условиях риска и определяла допустимые преобразования шкалы измерения. С точки зрения предпочтений, теорию фон Неймана — Моргенштерна можно трактовать как ординалистскую, поскольку она обеспечивает лишь порядковое ранжирование лотерей. Теория ожидаемой полезности стала отправным пунктом для экономической теории информации и методик оценивания риска и принятия решений при неопределённости. Пересмотрев предпосылку модели фон Неймана — Моргенштерна о нейтральном отношении к риску, экономисты из Чикагского университета М. Фридмен и Л. Сэведж в статье «Анализ полезности при выборе среди альтернатив, предполагающих риск» (1948) разделили отношения людей к риску на два типа: предпочтение и неприятие, причём это отношение не жёстко персонифицируется, а скорее проявляется у одних и тех же индивидов в разных обстоятельствах. Фридмен и Сэведж проиллюстрировали это положение диаграммой, где индивид отказывается рисковать по мелочи, но готов сыграть в лотерею с большой вероятностью крупного выигрыша. Они также предложили социально-экономическую интерпретацию кривой полезности дохода, несколько раз меняющей выпуклость и вогнутость (рис. 22-2) : когда индивид, перемещаясь по оси дохода внутри каждой социальной группы, демонстрирует неприятие риска (выпуклые участки), а при переходе в иную социальную группу склонен рисковать (вогнутый участок).  Рис. 22-1. Диаграмма Фридмена - Сэведжа. Равновесие Нэша и модель Эрроу — Дебрё. В 1950 молодой математик из Принстонского университета Джон Нэш защитил диссертацию «Некооперативные игры», в которой развил теорему фон Неймана о минимаксе, включив в неё ситуации игр с ненулевой суммой. Он показал, что для любой игры с любым количеством игроков всегда есть, по крайне мере, одна стратегия, которая гарантирует, что игрокам будет гораздо хуже, если они выберут что-нибудь другое. Перейдя в 1951 в Массачусетский Технологический институт, Нэш опубликовал четыре статьи, которые легли в основу новой интерпретации конкурентного равновесия, которое выгодно сохранять игрокам, так как любое изменение только ухудшит их положение. Открытие Нэша дало импульс изощрённой математической модели общего экономического равновесия, которую предложили профессор Стэнфордского университета Кеннет Эрроу (р. 1921) и приехавший из Парижа Жерар Дебрё (1921 — 2004) в статье «Существование равновесия в конкурентной экономике» в журнале «Econometrica» (1954). Эрроу и Дебрё начали сотрудничать благодаря участию обоих в Комиссии Коулса и опирались на инструментарий теории выпуклых множеств — раздела теории игр. Они пришли к выводу, что одновременное существование равновесия на нескольких рынках в условиях совершенной конкуренции требует наличия форвардных рынков — то есть рынков, на которых можно заплатить сегодня за товар (услугу), который будет получен завтра, или получить сегодня товар в обмен на обещание заплатить за него завтра. Позднее Ж. Дебрё обобщил модель в монографии «Теория ценности: аксиоматический анализ экономического равновесия» (1960). 22.6. Традиции российской экономико-математической школы в советский период. Два направления. Традиция экономико-математических исследований в России оказалась в прямой зависимости от двух поворотных точек отечественной (да и мировой) истории: революции 1917 г. и «великого перелома» 1929 г. В революционной ломке экономических отношений элементы математики были востребованы прежде всего с точки зрения задач государственного строительства, поставленных перед «организованным общественным разумом». В самом конце 1917 г. вышла статья А. В. Чаянова «Очерки по теории водного хозяйства», содержавшая графический анализ возможных государственных мер по регулированию водопользования в сельском хозяйстве. Впоследствии Чаянов, перейдя на советскую службу, применил математику для разработки безденежной единицы хозяйственного учёта. Подход Чаянова был подвергнут критике С. Г. Струмилиным, предложившим собственную методику расчёта «трудовых единиц» — «тредов». Струмилин также дал набросок оптимизационного подхода к хозяйственному плану, предлагая логарифмическую формулу для «меры организованности общества» как отношения создаваемой полезности к затрачиваемому труду. Переход от «военного коммунизма» к НЭПу придал двойственный импульс экономико-математическим исследованиям. С одной стороны, продолжалось обоснование различных подходов к составлению единого государственного плана и процесса восстановления и реконструкции народного хозяйства, достигшее теоретической (но отнюдь не прикладной) кульминации в модели темпов роста народного дохода, выдвинутой Г. А. Фельдманом. С другой стороны, развернулась работа по моделированию рыночных отношений, в которой главное место заняла деятельность руководимого Н. Д. Кондратьевым Конъюнктурного института, куда в 1926 г. пришёл Е. Е. Слуцкий, сотрудничавший с институтом и ранее. Вклад Е. Е. Слуцкого в основание эконометрики. Возвращение Е. Е. Слуцкого к математической экономии произошло в 1923 г. в связи с дискуссией о формуле дохода государства от денежной эмиссии; дискуссию начал известный математик и советский государственный деятель О. Ю. Шмидт (в то время чиновник Наркомата финансов) и продолжил В. А. Базаров. В 1927 г. Слуцкий вступил в переписку с Р. Фришем по поводу эконометрики как новой области науки и опубликовал в журнале «Вопросы конъюнктуры» статью «О сложении случайных величин как источнике циклических процессов», которую послал Фришу, позднее не раз назвавшему эту статью классической, но вместе с тем напечатавшему её перевод в журнале «Econometrica» только в 1937 г. , когда Слуцкий отошёл от экономических проблем. Открытый Слуцким независимо от английского статистика Дж. О. Юла эффект цикличности скользящего среднего суммы случайных рядов стали (эффект Слуцкого — Юла), был использован Фришем в его концепции механизмов «импульса» и «распространения» в экономической макродинамике. Открытие Слуцкого указывало на дополнительные проблемы в построении теории больших циклов, ввиду опасности генерирования «ложных циклов» математической обработкой статистических данных. Его статья в настоящее время оценивается как пионерная в области макроэкономического прогнозирования, не нуждающегося в структурной модели96. Однако самому Е.Е.Слуцкому пришлось дистанцироваться от эконометрики в связи с политико-идеологической ситуацией в стране. Обрыв традиции. «Великий перелом» 1929 г. привёл к обрыву российской традиции экономико-математических исследований. Это было вызвано тем, что её ведущие представители (В. А. Базаров, Н. Д. Кондратьев, А. В. Чаянов, Л. Н. Юровский), противостояли волюнтаристскому подходу к планированию. Репрессированы были не только они, но и категория «равновесие», основополагающая для математической экономии. По «теории равновесия» был нанесён двойной идеологический удар (1929): речью И. Сталина на Всесоюзной конференции аграрников-марксистов и публикацией замечаний В. Ульянова-Ленина на старую книгу Н. Бухарина «Экономика переходного периода». Положения Бухарина, опирающиеся на термин «равновесие», были расценены как идеалистическая «богдановщина». После этого экономисты были вынуждены избегать понятия «равновесие». Оно могло навлечь упрёки в «недиалектичности», «механицизме» и «капитулянтской» позиции «сохранения в народном хозяйстве СССР старых пропорций, бывших при капитализме». Кроме того, в многочисленных «разгромных» статьях того времени применение математики в экономике подвергалось обличению как формализм, «попадание экономистов в плен буржуазной науки, выступающей в математической маскировке», смыкание с «экономистом империализма И.Фишером» и т.п. Восстановление традиции: В. Новожилов и Л. Канторович. Сохранить ниточку оборванной традиции удалось профессору Ленинградского политехнического института Виктору Валентиновичу Новожилову (1892 — 1970). В 1926 г. он использовал математику для анализа дефицита в советской экономике (статья «Недостаток товаров»). Впоследствии В. В. Новожилов занимался вопросами экономики промышленности, и на рубеже 1930 — 1940-х гг. обратился к расчёту соизмерения себестоимости продукции и вложений, решая задачу нахождения такого распределения ограниченных капитальных ресурсов, чтобы эффект на производство заданной конечной продукции был бы максимальным. Результаты были изложены в двух статьях: «Методы нахождения минимума затрат в социалистическом хозяйстве» («Труды ЛПИ», 1946, № 1) и «Способы нахождения максимума эффекта капиталовложений в социалистическом хозяйстве» («Труды ЛФЭИ», 1947, вып. III). Новожиловым был предложен новый подход к социалистическому планированию, при котором руководящим принципом деятельности госпредприятий становился «минимум хозрасчётных затрат» при заданных ценах и объёмах производства. Это отчасти похоже на модель «рыночного социализма», но по политико-идеологическим условиям времени Новожилов не мог так ставить вопрос. Независимо от В. В. Новожилова к разработке методологии оптимального распределения ресурсов обратился Леонид Витальевич Канторович (1912 — 1986), один из наиболее ярких российских математиков советского периода. Канторович в 18 лет закончил факультет математики Ленинградского университета, в 22 года стал профессором. В 1938 г. к нему обратились инженеры Фанерного треста с задачей о распределении различного сырья по станкам разного профиля с целью максимизации выпуска продукции в заданном ассортименте. Решая задачу, Канторович пришёл к выводу, что она представляет собой частный случай типа математических задач определения экстремума линейной функции при наличии большого числа ограничений в форме линейных равенств и неравенств, и что многие экономические проблемы (наилучшее использование сырья, станочного парка, транспорта и т.д.) сводятся к этому типу задач. Канторович изложил обобщённый вариант решения в брошюре «Математические методы организации и планирования производства» (ЛГУ, 1939), которая сразу же была оценена В. В. Новожиловым. Расширив обоснование своего метода, в расчёте на его практическое внедрение в масштабах страны, Канторович направил в Госплан рукопись «Экономический расчёт наиболее целесообразного использования ресурсов» (1942). Однако заместитель председателя Госплана, управляющий ЦСУ В. Н. Старовский и другие чиновники отвергли предложения Канторовича, вынудив его надолго отойти от экономической проблематики. Хотя в 1949 г. ему удалось опубликовать написанную ещё до войны вместе со своим учеником М. К. Гавуриным статью «Применение математических методов в вопросах анализа грузопотоков» (в том же году Канторович получил Сталинскую премию как математик, участвовавший в расчётах по атомному проекту). Информация о предложенном Канторовичем методе решения транспортной задачи дошла до Т. Купманса, который в 1956 г. вступил в переписку с Канторовичем, получил от него копии опубликованных работ и признал их по существу открытием линейного программирования. Политическая «оттепель» в СССР позволила Канторовичу издать свою рукопись 1942 г. под заглавием «Экономический расчёт наилучшего использования ресурсов» (1959), вскоре вышло английское издание его прежних работ с предисловием Купманса. Хотя догматическое сопротивление идеям Л. В. Канторовича в СССР не прекратилось (особенно усердствовал Л. М. Гатовский из Института экономики АН СССР, прозванный за политико-идеологическое приспособленчество «на-всё-Готовским»), вместе с В. В. Новожиловым он стал во главе новой советской школы экономико-математических исследований. В 1975 г. «за вклад в теорию оптимального использования ресурсов» Канторович и Купманс были удостоены Нобелевской премии по экономике, которой в течение первых 20 лет с начала её присуждения (1969 — 1989) было отмечено большинство из упомянутых в данной главе виднейших представителей эконометрики и неокейнсианской макроэкономики. РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
|