История развития корейской литературы
 Скачать 302.26 Kb.
|
|
III. ПОЭЗИЯ НА КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ Ранняя корейская поэзия (до XII в.) сохранила значительный список имен поэтов, которые писали стихи на китайском языке. Но сведений об этих поэтах у нас крайне мало, большинство их стихов утеряно, а библиографические сведения о них крайне скудны. Наиболее значительным поэтом был Чон Джисан (ум. в 1135 г.), его творчество представлено нескольким стихотворениями. Чон Джисан, по-видимому, предвосхитил даосские настроения в корейской поэзии, которые становятся едва ли не преобладающими в XII – XIV веках. Приведем одно из его стихотворений: Древняя дорога пустынна, На ней переплетенные корни сосен. Близко небо; к созвездиям Большой Медведицы и Вола Можно прикоснуться Плывут облака, струится вода, Гость пришел в монастырь. Красные листья, зеленый мох… Монах запирает дверь. Холодом осеннего ветра Веет при закатном солнце. Бледно сияние горной луны, Кричат обезьяны. Старец с густыми бровями В монашеской рясе, Он уже давно не грустит О мирской суете (перевод М. Никитиной и А. Троцевич) Стихи проникнуты умиротворенной созерцательностью. Природе и вину посвящено стихотворение Чон Джисана «Захмелев, мечтаю о Цзянами». Наиболее известное его произведение «Тэдонган» («Река Тэдон») – стихотворение о разлуке. XII-XIV вв. - период, когда поэзия на ханмуне становится преобладающим видом в корейской литературе. К ней приковано внимание образованных людей общества. Стихи на ханмуне, принадлежавшие известным корейским поэтам, разыскивают и записывают. Вот что пишет один из авторов этого времени Ли Инно (1152-1230): «Границы нашей страны - рядом с восточным горем. Издавна она зовется страной небожителей. Много было в нашей стране выдающихся талантов. Стихи этих прославленных ученых и превосходных поэтов, начиная с Чхве Чхивона и таких, как Пак Иннян, известны даже в Китае. Они прославляли свои имена только у себя в стране, но и за ее пределами. И если мы не запишем их творений, не донесем их последующим поколениям, все они, несомненно, будут преданы забвению». (пер. М. Никитиной и А. Троцевич) Аналогичные мысли высказывают и другие авторы XII-XIV вв., например известный поэт Чхве Чха (1188-1260). Отечественная поэзия на ханмуне воспринимается как предмет национальной гордости, ибо она представляет страну за ее переделами, от нее во многом зависит престиж государства. Такое отношение к собственной поэзии на ханмуне было одним из проявлений духа времени – общего подъема патриотических настроений, вызванного рядом причин, в том числе и монгольским нашествием в XIII в. Поэтическое направление «Литература бамбуковых рощ». Творчество Ли Инно(1152-1220) В данный период началось ослабление государства Корё. С ослаблением центральной власти совершается перелом настроений в корейском обществе. Многие образованные люди разочаровываются в конфуцианских идеалах, связанных с сильной государственностью, и переходят на позиции буддизма и даосизма, предпочитая чиновничьей карьере - уход к природе, бегство от общества. Так возникает почва для расцвета корейской даосской поэзии. Рождается целое поэтическое направление «Литература бамбуковых рощ». В Корее в XIII в. появляется несколько таких поэтических обществ, наиболее известным из которых было «Семеро мудрых, из страны к Востоку от моря», которое сыграло заметную роль в корейской поэзии. В него входили Лим Чхун, О Докчон, Хван Бохван, Чо Тхон, Ли Дамджи, Хам Сун и Ли Инно известный в Корее как наиболее крупный поэт этого направления. Произведение «Долина журавлей в горах Чирисан», написанное по мотивам «Персидского источника» китайского поэта Тао Юньмина (365-427), является программным для «Литературы бамбуковых рощ». Ли Инно отвергает мир бедствий и ищет страну обетованную, где жизнь людей гармонична и спокойна. Над грядой Турюсана Облака на закате повисли. Сотни скал и ущелий Не уступят Гуйцзи красотою. К журавлиной долине, Взявший посох, ищу я дорогу, В дальней чаше безлюдье, Только слышно – кричат обезьяны. Еле видимы башни Трех священных вершин, Затерялись под мхами Разных записей древние знаки Хоть спросил я сначала, Как найти мне источник, Все же сбился с дороги Средь ручьев, лепестками покрытых. (Восточная новелла. М., 1963. С. 36-37) Корейские авторы того времени хорошо знали произведения современных им известных поэтов соседних стран, особенно творчество китайских поэтов Су Ши (1036-1101), Оуян Сю (1007-72). Творчество Тао Юнь-мина в то времени воспринималось или в сунской трактовке, скорее всего с позиций «Подражание персидскому источнику» Су Ши. Долина журавлей, утопические счастливые места- понимаются Ли Инно, как нечто вполне реальное. Ли Инно рано остался сиротой и воспитывался родственником-монахом. Будучи потомком известного дворянского рода, Ли Инно не поддерживал власть военных. И поэтому в 1170г., когда власть перешла в их руки, он постригся в монахи. В 1186г. он все-таки вернулся к мирской жизни, сдал экзамен на чин и за десять лет государственной службы сделал успешную карьеру. За это время поэт сблизился с так называемыми «вольными поэтами» О Сэчже, Лим Чхуном, Хван Бохваном и свободное от службы время отдавал стихам и вину в их обществе. Их кумиром был китайский поэт Тао Юань-мин (365-427), который вел «естественный» образ жизни, воспевал природу и вино. Вслед за Тао Юань-мином они мечтали найти такое место, где можно было бы укрыться от опасностей мира. Ли Инно пишет эссе о Долине журавлей в горах Чирисан, сам отправился на поиски блаженных. Такую страну поэт не нашел. Он искал умиротворение в «мире изящного слова», писал стихи и прозу. К сожалению, многие его стихи не сохранились, а те, что дошли до наших дней, по большей части посвящены природе и вину. Заветная мечта – на склоне лет в праздности проводить весенние дни. Пробудившись от сна, беспричинно пугаться ветра, сдувающего ивовый пух. А там – алый дождь моросит, стоит лишь штору поднять. Зелени тени густы – в их глубине птицы поют. (перевод А. Троцевич) Ли Инно мечтает о безмятежной жизни, один на один с природой, где испугать может летящий пух, перед глазами – красота опадающих лепестков да зелень листвы, а в ушах,- птичий щебет. Здесь мы видим скрытое противопоставление умиротворяющей природы, ее красок и звуков, полному угроз миру людей. Как прозаик Ли Инно известен произведением в жанре пхэсоль «От скуки». Сочинение состоит из трех квонов, и было напечатано уже после смерти автора в 1260г. В сборник включены разного рода сведения: обычаи Кёнчжу – древней столицы Силла, описание окрестностей Согёна, дворцов и буддийских храмов Кэгёна – столицы Корё. Здесь записаны предания, рассказы об удивительных событиях, то есть фольклор. Больше всего в этом собрании стихов. Автор собирал творения поэтов прошлого и современников, своих друзей, которых не пригласили на службу, а также включил собственные стихи. Ли Инно демонстрирует подчеркнутый интерес к «неофициальному» - занимательным историям и творениям тех поэтов, которые не состояли на государственной службе: стихи могли навсегда исчезнуть, в то время как их имена составляют славу своей страны. Творчество Ли Гюбо (1169-1241) В это же время в поэзии развивается и другое направление, отразившее более активное отношение к жизни, которое можно назвать обличительным, корни этой критики уходят в почву конфуцианских представлений о соответствии государя, равно как и любого человека на официальном посту, своему назначению. Эти идеи, которым исторические сочинения в основном обязаны осознанием норматива правителя, преломились в поэзии. Критикуя действительность – плохое правление и нерадивых чиновников, поэты нередко противопоставляли современному им обществу некий «золотой век» в корейской истории, когда первые правители – основатели корейских царств – государственные дела вершили мудро, в соответствии с «принципами управления», выдвинутыми древними, благодаря этому не было смут, чиновники исполняли свои обязанности как должно, народ мирно трудился и благоденствовал. Наиболее крупной фигурой этого направления был Ли Гюбо (1168-1241). Его псевдоним – Пэгун Коса. Он, пожалуй, - единственный писатель Корё, творения которого сохранились почти полностью. Он прославился как мастер стиха и прозы, и не только потому, что в совершенстве владел китайской системой поэтических приемов. В корейской литературе Ли Гюбо был пионером освоения новых жанров, новых тем, своеобразным интерпретатором традиционной поэтической тематики. Безусловно, особенности личности поэта проявляются в его творчестве. Однако традиционные биографии, которые составлялись для именитых чиновников, сообщали в основном о карьере человека и его заслугах на государственоой службе. О литературной деятельности писали кратко и, как правило, приводили список основных сочинений. Само творчество Ли Гюбо может помочь реконструировать некоторые черты его натуры. К сожалению, очень мало произведений Ли датировано, и теперь невозможно узнать, какие темы и настроения были характерны для его творчества в тот или иной период. Род Ли Гюбо многие поколения принадлежал к ученому сословию мунсин, из числа которого выдвигались государственные чиновники, управляющие страной. Его семья после переворота «военных» не попала в число опальных, отец продолжал служить в столице, но общее настроение неприятия власти «военных», характерное для ученого сословия, наверняка захватило и Ли Гюбо. Не случайно, в юности он сблизился с поэтами – отшельниками из группы «Семеро мудрецов…» и даже взял себе псевдоним «Учитель трех пристрастий» (имеется в виду лютня кым, стихии вино) В поэме «Тонмён - ван», Ли Гюбо обращается к корейской древности, пытаясь найти там идеал правителя. Поэма представляет собой жизнеописание основателя древнего корейского государства Когурё. В «Стихах на историческую тему, воспевающих годы правления Тяньбао» (43 стихотворения) Ли Гюбо в традиционной манере говорят о плачевном положении дел в обществе. Причину бедствий он видит в несоответствии политики двора принципам управления государством. Этот критический подход к происходящему дал возможность увидеть картину народных бедствий, создать стихи огромной обличительной силы. Тяжкий феодальный гнет, бесправие и нищета простого народа, алчность и разврат правителей все это видел поэт, который сам, то терпел горести лишения, то возносился на высшие государственные посты. И все это он отразил в своих стихах. Ли Гюбо оставил огромное поэтическое наследие. Он писал стихи на китайском языке вэньянь, используя жанры, систему образности и традиционные темы китайской поэзии. Многие стихи Ли Гюбо посвящены тяжелой крестьянской жизни, изнурительному труду землепашцев. Жизнь крестьянина тяжелая: природа нарушает привычные порядок, дожди и снег идут не тогда, когда нужно, и не так, как должно; чиновники разоряют крестьян поборами. Те, кто кормится крестьянским трудом, бесстыдно богатеют, думая лишь о собственном благе: они не уважают крестьянский труд, которым держится государство. Вот его стихотворение «Пою для тех, кто трудится в поле»: В дождь мы полем рис, Гнем спину на поле, Вид наш ужасен, Неужели это облик человека? Знатные господа Всегда беспечны и свободны. Богатство, знатность, надменность И расточительность. Все это за наш счет! (перевод М.Никитиной и А. Троцевич) Лишения и невзгоды испытывают сирые и беззащитные («Жалобы вдовы»). Нравы в государстве таковы, что рушатся самые священные связи между людьми: мать бросает свое дитя («Ребенок, брошенный на дороге»). Поэта волновала судьба государства, родины. С болью и гневом пишет он о военных набегах монголов и разорение страны («В шестой день девятой луны»). Творчество Ли Гюбо многотемно. В совершенной поэтической форме он описывал прекрасную природу Кореи. Неоднократно воспеты им вино и комунго (национальный музыкальный инструмент). Его любовная лирика прославилась на века. Ли Гюбо был одним из первых в Корее авторов любовных стихотворений в жанре акпу (Юефу). Цветок пиона напоен росой, словно чистым жемчугом – Красавица его сорвала И проходит под окном. Затаив улыбку, спрашивает у юноши: «Кто красивее, я или цветок?» И юноша отвечает в шутку: «Все же лучше ветка с цветком!» Красавица к цветку приревновала И растоптала ногами ветку с цветами на дороге: «Если цветок красивей, чем я, Нынче ночью можешь спать с цветком!» («Песня о сорванном цветке») (пер. М. Никитиной и А. Троцевич) IV. ПОЭЗИЯ НА КОРЕЙСКОМ ЯЗЫКЕ Корейская поэзия на родном языке X-XII вв. почти не сохранилась. Дошло лишь одно произведение на иду, написанное в форме хянга- «Скорблю о двух военачальниках», в духе конфуцианской традиции воспевающее двух верных подданных, которые в бою спасли жизнь Ван Гону – основателю династии Корё. Создателем этого произведения считают государя Йеджона (1106-1122), которому принадлежала еще одна песня «Кукушка». Однако это не означает, что хянга в данный период исчезли. Между тем, такая точка зрения в корееведении существует, и основана она на доверии к тем датировкам хянга, которые даны в «Событиях». В настоящее время есть основания сомневаться в достоверности некоторых из этих дат. Не исключено, что хянга сочинялись и в этот период. Помещение хянга в «Событиях» без перевода показывает, что они были живой традицией и читатели понимали их. Песни «Корё Каё» Однако с XII-XIV вв. объектом общественного внимания была не только поэзия на ханмуне, но и отечественная поэзия на корейском языке. В ней наблюдается оживление национальной традиции, которая послужила рождению нового поэтического вида – Каё (или «Корёкаё», «песни Корё»). Но песен Корёкаё сохранилось очень мало: известно около шестидесяти названий стихов, текстов же не более двадцати. Песни Корё – объединяют поэтические произведения разного типа, которые были написаны на корейском языке в период правления династии Корё. Тексты записывались на иду, переводились на китайский язык и передавались устно. Сведения о Корёкаё помещены в историческом памятнике «История династии Корё», в разделе «Трактаты о музыке». Переводы песен на китайский язык сделал поэт Ли Чехё. Он перевел одиннадцать песен и включил их в сборник «Малые акпу» Каёв отличие от хянга, представлены светскими произведениями. Среди оставшихся каё, разнообразных по форме и тематике, можно обнаружить такие, как «Песня Чон Гваджона», которая приписывается автору XII в. Чон Со. В ней опальный поэт говорит о неизменной преданности своему государю. Живу в тоске и в слезах о моем государе. Кукушка в горах, что тоскует о государе из Шу, На меня так похожа! Как же так! Наговорить на меня! Ох! Но заходящая луна и рассветная звезда правду знают! Пусть умру, душа- жизнь одна останется, но и тогда захочу идти одной дорогой вместе с государем! Ох! (перевод А. Троцевич) Песня написана в традициях хянга, когда смысл открывается в последней строке: душа и после смерти служит государю. Интересно, что в песне Чон Со используется китайский поэтический образ кукшки – души царевича из княжества Шу, который был окдеветан, сослан и умер на чужбине. И в этой песне магией поэтического слова душа корейца (Чон Со) сопричаствует событиям древности, но на этот раз не вобственному образцовому прошлому, а «китайской классике». Вспомним, что в хянга, как правило, отсутствуют китайские поэтические образы. Критика действительности в каё ведется под тем же углом зрения, что в стихах на ханмуне и исторических сочинениях. Так, каё «Бык громко ревет» критикует вана, который забросил дела правления в трудное для государства время; в каё «Сарихва» высмеиваются лихоимцы-чиновники. В числе сохранившихся образцов национальной поэзии на корейском языке немало любовных лирических стихов. Среди каё можно найти произведения грустные и драматические. В песне «Согёнпёльгок», например, девушка прощается с любимым: Город Согён – ачжилька Город Согён – столица Ви, туоронсон, таринтири! Этот народный город – Малый Согён люблю я. Ви, туоронсон, таринтири! Лучше, чем разлучаться С тобой, Согён я брошу. Ви, туоронсон, таринтири! Если меня ты любишь, Пойду за тобой повсюду. Ви, туоронсон, таринтири! Жемчуг, упав, ачжилька! В дребезги разобьется. Ви, туоронсон, таринтири! Но не порвется нитка, На который жемчуг нанизан Ви, туоронсон, таринтири! Будь тысячу лет, ачжилька: Без меня одинок на свете Ви, туоронсон, таринтири!...... (перевод А. Ахматовой) Встречаются и жизнерадостные, шутливые каё о любви, традиции которых развились позднее, в городской поэзии XVII-XVIII вв. Об органической связи каё с фольклором свидетельствуют сопровождавшие их мелодии, язык и метрическая организация стиха каё представляет собой длинную форму корейской поэзии (Чанга - буквально «длинная песня»). В этот период, очевидно, развивалась и индивидуальная лирика. Примером может служить стихотворение «В зеленых горах буду жить» неизвестного автора: Теперь я буду жить в горах, Я буду жить в горах зеленых! Есть стану дикую хурму И буду жить в горах зеленых! Вот так! Вот так… Ты плачешь, птица, надо мной? Плачь птица! Плачь с утра до ночи! И я печален, как и ты, И я с утра до ночи плачу! Вот так! Вот так… Летает птица над водой, Смотрю я, как она летает. Бреду с мотыгою в руках, Смотрю я, как кружится птица. Вот так! Вот так… Так провожу я долгий день – За делом и порой без дела. Ни кто не едет, не идет… Что принесет мне ночь глухая? Вот так! Вот так… Куда ты, камень, брошен был? И для кого предназначался? Ведь я ни с кем не враждовал, А принял твой удар и плачу! Вот так! Вот так… Теперь у моря буду жить, Теперь я буду жить у моря. Одних улиток стану есть И буду жить всегда у моря! Вот так! Вот так… Послушай-ка, любезный друг! Послушай, что тебе скажу я: На нашем корабле большом Бревно гнилое вместо мачты! Вот так! Вот так… (пер. А. Жовтиса) Стихотворение написано в форме народной песни, в ней своеобразно разработана традиционная поэтическая тема «ухода к природе». В корейской традиции важное место занимали сезонные ритуалы стимулирования плодородия. Поскольку в древности полагали, что слово имеет магические свойства, в текстах ритуальных песен содержатся намеки, связанные с производительным актом – словесное «сотворение жизни» способны стимулировать реальное плодородие. Поэтическое слово, описывающее «творение жизни» по традиционным представлениям, должно нейтрализовать силы хаоса и установить в стране порядок, который был нарушен. Неслучайно в этот период популярной фигурой стал, Чхоён, способный укротить злые силы и установить гармонию. О нем сочиняли стихи известные поэты, а ритуальное представление театра масок «Чхоён» весной разыгрывали при дворе. Литература Корё наследует традиции, которые определились еще в период организации корейских государств. Одна из этих традиций связана с местной культурой, мифами и ритуалами, сформировавшими литературу на корейском языке, другая пришла из Китая вместе с письменностью и системой поэтических и прозаических жанров. Время правления династии Корё отмечено активным развитием прозы и поэзии на китайском языке. Корё дало своих мастеров изящной словестности – историков, авторов официальных и неофициальных сочинений, поэтов, которые в рамках китайских поэтических жанров воспевали свою страну. В памятниках поэзии и прозы, написанных на китайском языке пропагандировалась мысль о самостоятельной ценности собственной культуры. В конце правления династии Корё развилось движение по собиранию, переводу на китайский язык или записи способом иду приданием песен, которые жили в народе. Собственное народное творчество не противопоставлялось сочинениям, написанным по китайским образцам. Напротив, писатели того времени стремились показать, что свои национальные творения ничуть не хуже того, что создано китайской культурой. В этот период, особенно в последние два века правления династии, для корейской культуры, важна была мысль о равнозначности двух цивилизаций. III. ЛИТЕРАТУРА ДИНАСТИИ ЧОСОН (ЛИ) (1392-1910) |