Средние века.Мет.указания. Средние века. История западноевропейской литературы средних веков
 Скачать 0.94 Mb.
|
|
5.1.2. Большие эпические формы. Сатирический (животный) эпос. Роман о Лисе» Комическое начало в литературе средневекового города дало о себе знать не только в малых, но ив крупных формах — таких, например, как сатирический эпос Роман о Лисе. Данное произведение имеет два источника древнюю (в том числе античную) басенно-сказочную традицию и средневековую, известную по рассмотренному выше жанру фаблио. События и образная структура большинства эпизодов, включенных в роман, восходят к упомянутым ранее бродячим сюжетам, хорошо известным в предшествующей литературе. Истории, бытовавшие изначально в качестве самостоятельных, позднее объединились в цикл, который и был условно назван романом (вполне возможно, по аналогии с рыцарскими романами, чтобы комически подчеркнуть значимость создаваемого отнюдь не в аристократических кругах текста, пародирующего к тому же жизнь высшего общества. Отдельные его главы (так называемые бранчи, от фр. branches — ветки, ветви) представляют собой вполне завершенные художественные произведения. Сложившийся к середине XIII века под пером безымянных авторов Роман о Лисе (хотя в Средние века о Лисе писали Пьер Сен-Клу, Нивард Гентский, Генрих Лицемер, Ришар де Лизон и др) состоит из 26 бранчей, объединенных фигурой главного героя — хитрого лиса Ренара 70 . Этимология имени данного персонажа прояснена не до конца. Ученые выдвигают несколько версий происхождения этого зоонима: согласно первой оно переводится как Закаленный дождем, подругой Властный, сильный король, а по третьей — Сильный советом, Изворотливый хитрец. 70 Здесь и далее имена героев приводятся в разной редакции, в зависимости от языка оригинала (англ. Рейнгард, нем. Рейнеке) или установки переводчика медведь Брюн / Бирюк, волк Изенгрин / Изенгрим, львица Фьер / Фьера, кот Тибер / Тибо / Тьебо и др Вместе стем большинство исследователей убеждено в германском происхождении имени героя, что дает основание предположить нефранцузские корни образа, получившие, однако, литературную обработку именно на французской почве. Главный художественный прием, используемый в Романе о Лисе, — аллегория. Вот что пишут поэтому поводу исследователи Р. М. Самарин и АД. Михайлов: В основе всего этого гигантского создания лежал некий единый замысел. создаваемый последовательным уподоблением животного мира миру феодальному. Конечно, доля сопоставления басенного мира животных с социальным миром наличествует в этом жанре всегда. Но здесь такое сопоставление имеет характер подлинного маскарада, настойчиво и точно переносящего на зверей чины и типы феодального строя, на звериное житье — черты феодального быта. Звериная держава управляется императором Львом, именуемым Нобль (Благородный. Это злая сатира на королевскую или императорскую власть. Сам Нобль благороден и справедлив, но его вассалы — стая хищников, обступивших его трон они хозяйничают, как хотят, за его спиной. Здесь и мрачный волк Изенгрим со своей ненасытной и коварной супругой, и лукавый кот Тьебо, и неповоротливый обжора медведь Брюн; есть среди них и трусливый баран Белин, послушный любому зову и готовый на любую глупость. Ослу Бернару неблагочестиво присвоен высокий титул архиепископа звериного царства. <…> В проделках Ренара отражается дух общества, в котором он живет ив котором право кулака оказывается решающим, а слабый всегда должен трепетать перед сильным, с. 575]. Однако Роман о Лисе — это не только социальная сатира. Как отмечают другие исследователи, в частности М. Лущенко, это еще и пародия на героический эпос и куртуазный роман (см [5]). Например, вещие сны Ренара или петуха Шантеклера явно напоминают сходные сцены Песни о Роланде» и Песни о Нибелунгах». Неожиданно вклинивающиеся известия о состоявшемся/несосто- явшемся приключении, периодические обращения к читателю/ слушателю явно пародируют стилистические черты рыцарского романа. Узнаваемыми для средневекового читателя становятся и эпизоды, в которых королева (львица Фьера) изменяет мужу льву Ноблю) сего вассалом Ренаром (Изольда, Гвиневра), дарит ему перстень (Изольда, Лодина) и др. Да и сами авантюрно-любов- ные куртуазные ценности, воплощенные через изображение судов, празднеств, осады замков, героических битв и поединков, заметно развенчиваются в романе, создаваемом совсем другим сословием. Так же, как и фаблио, Роману о Лисе свойственны помимо антикуртуазных антифеминистские и антиклерикальные настроения. Однако в силу того, что роман создавался на протяжении десятилетий разными авторами, оценки отдельных персонажей в нем не столь однозначны. Так, женские образы произведения подаются чаще всего в обличительном аспекте. Львица Фьера, волчица Грызента, жена Ренара Эрмелина легко идут на измену мужьям, устраивают перепалки, дерутся друг с другом, вводят в соблазн доверчивых мужчин. Нота же Эрмелина, зная, что мужу грозит смертельная опасность, мчится к королю с богатым выкупом за голову мужа. Ренар же при этом разглагольствует о женской ветрености, предполагая, что, умри он от рук палача, жена затри дня найдет себе другого, и даже называет имя своего преемника на брачном ложе. Также на фоне своего тщеславного мужа петуха Шантеклера выгодно смотрится его жена, мудрая курица Пинта. Та же двойственность ощутима ив оценке церковников. Одни честно справляются со своими обязанностями, другие лгут, изворачиваются, бессовестно присваивают чужое. Сатире подвергаются и религиозные обряды. Так, Тибер и Ренар празднуют вечерню со всеми подробностями происходят похороны курицы Пинты. Пьяный волк Примо, брат Изенгрина, остриженный Ренаром и облаченный в церковные одеяния, вовсе горло поет мессу очевидно, автор хотел показать, что часто священник отличается от прихожан одним лишь одеянием ивы- бритой головой. В Романе присутствует и критика исповеди. Несколько раз Ренар исповедуется в своих грехах, но чаще всего его раскаяние притворно, и сразу после исповеди он принимается за свое (так, в седьмой ветви он съедает своего исповедника. Даже отлучение от церкви не особо пугает Ренара. Большинство персонажей отправляется в паломничество из выгоды, а не из религиозного чувства Ренар становится паломником, чтобы избежать казни баран Белен отправляется в путь, так как его хозяин хочет сделать из его шкуры сапоги осел Бернар готов отправиться в паломничество, устав таскать мешки с углем. Но никто таки не доходит до конечной цели. Даже чудеса подвергаются сомнениям на могиле святой мученицы, курицы Купе, заяц Куар излечивается от лихорадки, а Изенгрин — от боли в ушах. Автор добавляет если бы речь шла не о святыне, придворные посчитали бы, что все эти чудесные излечения ложь»[6]. Чтобы дать читателям представление о стиле Романа о Лисе, приведем отрывок из первой ветви этого произведения, где король Нобль осаждает замок Ренара (стихи 1621–1830), а последний, стоя на башне замка, вспоминает о своих проделках. 717273 Вот император Властелин Уже близ крепостных куртин, Где скрылся Лис что крепки тыны, Валы, бойницы, равелины, Донжон для арбалетных стрел Недостижим, он разглядел. Владыка слез с коня у врат. Бароны спешиться спешат Ив боевом обстав порядке Всю крепость, ставят там палатки. Враг Лису сильному нестрашен. Он всходит на одну из башен И, Изенгрина усмотрев С Грызентой 71 , ставших меж дерев, Кричит им что есть мочи с вышки: «Сир куманек, ну как делишки Как вам мой замок? Где найдешь Другой, чтоб также был хорош Вам, госпожа Грызента, рад Всегда давить я виноград А что рогач, пастух ваш, воет, Ревнуя, — нас не беспокоит. И вас, сир кот Тибер, на пушку Я взял, легко загнав в ловушку, И продержал в тюрьме, пока Не выдал полностью пайка Сто палок дали вам, бедняге, И лишь тогда — глоточек влаги, А вас, мессир Бирюк-медведь 72 , Заставил впрямь я попыхтеть, Когда вы возжелали меда, Меж тем как вас ждала невзгода Ивы ушей лишились здесь, Чему народ дивился весь. Сеньор мой Шантеклер 73 , в охотку, Когда я вас схватил за глотку, Тянули славный вы мотив — И ускользнули, лишь схитрив. 71 И, Изенгрина усмотрев / С Грызентой...». Волк Изенгрин — коннетабль высшая военная должность) короля, Грызента (Эрсан) — его жена. 72 Медведь Бирюк (Брюн, бурый) — королевский гонец Петух Шантеклер (певец зари) — отец большого семейства, бахвал и зазнайка Вам, дон Брехмер-олень 74 , насилье На пользу впившись в сухожилье, Хвалой вас хитрой я отвлек, Ив три ремня длиною клок С хребта у вас снесли собаки Здесь все свидетели той драки. Плешак, сеньор крысиный, ловко Моя сдавила крысоловка Вам грудь, когда, беря на зуб, Искали лучшую средь круп. Мессир Тьеслин 75 , небось, угас, Клянусь святым Мартином, в вас Весь интерес к моей затравке Лишились бы последней ставки, Не дай я вам убраться с миром, Когда, оставшись с вашим сыром, Тотчас пустил его в еду, В чем острую имел нужду. А помните, Руссо-бельчонок, Как выбивались из силенок, Хотя пришлось всего-то мне Дать клятву, что конец войне, Чтоб вы немедля слезли с дуба А я уж, в хвост вонзив вам зубы, Своей не упустил цены, И были очень вы грустны. Что долгим всех томить разбором! Хоть каждый здесь покрыт позором, Не стану подводить итог, Покуда месяц не истек. Ах, Лис мой, Лис промолвил лев. — Гордитесь, укрепить сумев Свой дом, но брешь найдет в защите Осада крепость вы сдадите. Клянусь, что вам не дам житья И не уйду, пока живя. В грозу ив дождь до смерти самой Осадой вас томить упрямой Готов, ваш замок одолею И в нем повешу вас за шею». Ночь спало населенье стана И поднялось назавтра рано. Король баронов подозвал На приступ я даю сигнал, И мы, умело нападая, Из замка выбьем негодяя. Тут поднялся ужасный шум, И войско ринулось на штурм. Был приступ тот необычаен, Невидан, небывал, отчаян: Сутра до наступленья мрака Шла непрерывная атака, Лишь тьма остановила их, Все разошлись, и стан затих. Назавтра вновь после еды Взялись за ратные труды, Нов результате всех усилий Один лишь камень отвалили. Полгода длится суматоха, А Лису вред — как от гороха Хоть не было ни часу в дне, Когда б не шли войска к стене, Но замку был от их попыток Всего лишь на денье убыток. Раз вечером, себя измучив И штурмом тягостным наскучив, 7475 74 Олень Брехмер (Бришмер) — сенешаль короля Тьеслин — ворону которого Ренар когда-то выманил кусок сыра (известнейший эзоповский сюжет Укрылась по квартирам рать, Чтоб в безопасности поспать. Рассерженная королева, На короля исполнясь гнева, Поодаль от него легла. А Лис в ту пору надела Из замка выбрался втихую. Картину видит он такую, Осину обежав и клен, И дуб, и ясень всюду сон И заплетать давай под храп Все множество хвостов и лап, Чтоб каждый был к стволу привязан. Придумщик дьявольских проказ oн. Примотан сам король за хвост — И узелок весьма непрост После чего он к королеве, Лежащей на спине при древе, Под бок ложится, но она Не пробудилась ото сна, Решив, что это муж хлопочет, Поскольку так мириться хочет. А дальше вот что все же пыл Ее, о ужас, разбудил, И, Лиса опознав, в великом Смятенье разразилась криком Она, а уж заря, взошед, На мир струила яркий свет. И столь был крик ее истошен, Что вмиг стал лагерь суматошен Все, увидав, как в кураже Лис рыжий лез к их госпоже И с нею учинил потеху, Возмущены, им не до смеху. Вставайте — все кричат Подъем Покончим с дерзким наглецом Сир Властелин, во весь свой рост Поднявшись, тянет, крутит хвост: Ни с места — рвется от укрута И растянулся на полфута. Другие, тужась, от надсада Чуть тоже не лишились зада. Улитка же, Медлив-слизняк, Носящий королевский стяг, Был в спешке Лисом не опутан, Бежит освободить от пут он Других, выхватывает меч, Чтоб поскорей узлы рассечь, Но сгоряча хвосты и лапы Так рубит, что кругом культяпы: Разорван узел за узлом, Но каждый иль бесхвост, иль хром, Под вой и яростные клики, Как могут, все спешат к владыке. Лис, приближение врагов Заметив, был бежать готов, Уже нырнул в дыру в ограде, Но дон Медливом схвачен сзади Поймав одну из лап, держал Злодея доблестный вассал. Тут стал король весьма проворен, И тотчас каждый конь пришпорен, И, Лиса пленного вручив Владыке, счастлив дон Медлив [9, c. Перевод А. Наймана Далее по сюжету Нобль приговаривает хитрого Лиса к казни, чему безумно рад его вечный соперники враг волк Изенгрим. Все звери вступают в драку с плененным Ренаром, стараясь укусить его побольнее, и только кузен Лиса, благодушный барсук Гринбер, и львица Фьера пытаются защитить его. Не помогает Лису и высказанное им желание облачиться в рясу и уйти в монастырь. Помощь приходит из замка, откуда прибывают жена Ренара, его сыновья и домочадцы с богатым выкупом. Золото и серебро смягчают Нобля, ион решает отпустить своего слугу. Однако тут же появляется дама Лыса, королева крыс, чей муж Плешак был задавлен Ренаром в недавней схватке. Жизнь Ренара снова под угрозой, он, пытаясь спастись, залезает на дерево, но, понимая шаткость своего положения, спрыгивает, камнем в висок ранит Нобля и вовремя всеобщей суматохи ускользает в свой замок А Лса вновь ищи- свищи / Дрожите за свои плащи!». Приведенный выше отрывок, где Ренар по очереди обличает всех зверей, заставляет вспомнить Перебранку Локи», что косвенно подтверждает трикстерские корни этого образа. Двойственность Лиса проявляется в том, что он показан то как герой-рыцарь, грубый и бессердечный, вписанный в систему феодальных отношений и вынужденный подчиняться ей, то как расчетливый и практичный горожанин. Обе эти роли связаны с неоднозначной оценкой его деяний. Поступки Ренара могут быть жестокими и циничными, преступными по отношению к тем, кто стоит ниже него на социальной лестнице. Нов большинстве случаев его поведение расценивается иначе. Лис Ренар — плут и хитрец, оптимистически настроенный, озорной и ловкий, легко и изящно одурачивающий тех, кто глуп, скуп, лицемерен или продажен. Обладая этими качествами, он может воплотиться в кого угодно с каким угодно результатом. Будучи абсолютно эгоистичным, заботясь, по большому счету, только о себе, он вместе стем своей жизнерадостностью и остроумием привносит в жизнь особую, праздничную атмосферу. Все перечисленное сделало его образ одним из самых востребованных и любимых в городской среде. Аллегорический эпос. Роман о Розе» Принципиально иная атмосфера царит в другом крупном произведении городской литературы — Романе о Розе. Данное произведение долгое время было известно русскоязычному читателю в кратких пересказах, и лишь вначале ХХI века вышли сразу два его полнотекстовых перевода — ритмизованный, выполненный верлибром Н. В. Забабуровой (2001), и стихотворный И. Б. Смир- новой (Роман о Розе принадлежит перу двух авторов. Начало произведения стихов) написано Гильомом де Лоррисом (Guillaume de Lorris, ок. 1210 — ок. 1240), приступившим к работе примерно в е гг. XIII века. Спустя почти полвека после смерти де Лор- риса, в 1275 г, Жан де Мен (Jean de Meung,ок. 1240 — ок. 1305) по прозвищуКлопинель (или Шопинель, что означает хромой) взялся за продолжение произведения, ввел свою сюжетную линию и, переплетя ее стой, что была у его предшественника, дописал примерно 18 тысяч стихов, закончив роман. Роман о Розе своими корнями восходит к хорошо освоенному средневековой литературой жанру «видéния», а также к той широкой ветви античной эротической литературы, которая была тесно связана с философской (прежде всего платонической) традицией. Именно оттуда исходит поэтический культ Амура как сына Венеры, символизирующей высокую плотскую любовь, которой не было места в христианстве. Главного героя романа — прекрасного юношу, уснувшего в Саду наслаждений, можно принять за рыцаря, тоскующего и томящегося любовью к своей Прекрасной Даме. Вот только идеальность его любви превосходит известную куртуазную концепцию этого чувства. Он не влюбляется в Донну, только прослышав о ее красоте. Точнее, влюбляется он даже не в женщину, а в Розу, отражение которой увидел в источнике. Степень идеализации любовного чувства поднимается на небывалую высоту. Здесь нет места реальности, здесь царит аллегория. О предельном символизме и аллегоризме средневекового мышления мы говорили уже в главе 1. Рассмотрим эту особенность подробнее. Разделение универсума на мир горний и мир дольний предполагало, что все истинное и подлинно прекрасное находится там, а здесь мы живем в искаженном и иллюзорном пространстве, где царит плоть и материя, а не божественный дух. Все, что дано человеку в земном мире, — это улавливать и трактовать для себя отнюдь неявный смысли значение доходящих до него небесных знаков, отраженных в вещах, событиях его как частной, личной, таки природной и общественной жизни. При этом за одним предметом или признаком вещного мира могло таиться сразу несколько значений, зачастую противоположных. Так, например, белый цвет мог символизировать чистоту, непорочность, жизнь вечную и одновременно смерть, ад, вечный холод. Один из авторов учебника по средневековой литературе МИ. Никола подчеркивает Люди Средневековья читали мир, как книгу, полную символических знаков, различая за материальным, видимым глазу, его скрытый высший смысл. Это делало возможными обратный ход мысли. Если каждый объект земной реальности имеет соответствие в мире высших истин, естественно предположить, что и каждая абстрактная идея способна обретать материальную оболочку. Эту сторону сознания средневекового человека мы предлагаем называть аллегорической [7, с. Именно так понимаемый аллегоризм и лег в основу художественной образности Романа о Розе. Аллегоричен в ней и мотив сна (сон как странствие души в поисках идеала, и образы главных и второстепенных персонажей. Здесь аллегоризм соседствует с персонификацией — превращением абстрактных понятий в человеческие фигуры. Так появляются в романе аллегорические воплощения отвратительной Скупости или жалкой Старости или, наоборот, обаятельной Красоты и расточительной Щедрости и др. Изысканная утонченность, более присущая первой (ее часто называют куртуазной) части романа, переходит в назидательность и дидактизм во второй, написанной Жаном де Меном. О специфических чертах этой части романа, а также произведения в целом замечательно пишет в предисловии к собственному переводу Романа о Розе Н. В. Забабурова. Ее разбор этого удивительного памятника средневековой литературы приведен в Приложении 1. |