Средние века.Мет.указания. Средние века. История западноевропейской литературы средних веков
 Скачать 0.94 Mb.
|
|
3.3.4. Художественные особенности То, что эпос о Сиде оформился всего через полвека после исторических событий, о которых в нем рассказывается, обусловило особый пафос повествования, отмеченного большей, по сравнению с другими эпосами, точностью деталей, приверженностью к правде факта, близостью к духу современности. Естественность, простота и энергия стиля также являются его отличительными чертами. Испанская поэма лишена элементов сверхъестественного, мистического и чудесного. Вместо них — проза жизни, стремление не столько преувеличить значение описываемых событий, сколько привести их к правдоподобию. Примечателен в этом плане эпизод битвы Сида с Юсуфом. Исторически этот эпизод отражает крупнейшую победу реального Родриго Диаса над альморавидами — североафриканскими племенами, принявшими мусульманство. В 1094 г. три тысячи всадников под предводительством Сида обращают в бегство войско неверных, в которое входило сто пятьдесят тысяч человек. Национальный эпос, которому присуще частое использование гипербол, в испанском варианте меняет числа в сторону преуменьшения Христиане из города знамя выносят. Без трех десятков их сорок сотен, В пять десятков тысячу мавров войско [3, c. Вещие сны Сида совсем не зловещи, в отличие от видений Карла или Кримхильды: 404 Отужинал Сид, прилег отдохнуть, И чуть первым сном он сладко уснул, Гавриил-архангел предстал ему О Кампеадор, отправляйтесь в путь. Доли славней не дано никому — Пока вы живы, удачи вас ждут. Сид перекрестился — проснулся он вдруг. Сид перекрестился, бога восславил Доволен он сном, что видел недавно [3, c. Меньше в испанском эпосе и метафор, сравнений, превосходной степени, ретардаций и пр, хотя повторяющиеся формулы встречаются довольно часто Мой Сид, в добрый час надели вы шпагу Рек Сид, рожденный на свет в час добрый или Бороду гладит мой Сид де Бивар»; Борода у него все длинней и больше и пр. Повторяются в поэме и этикетные формулы-обращения. Заканчивая разговор об испанском эпосе, еще раз подчеркнем его демократизм, большую близость к истории, меньшую ориентированность на миф и рыцарскую этику ñðàâíèòåëüíóþ õàðàêòåðèñòèêó íàöèîíàëüíûõ ýïî- ñîâ ðàçëè÷íûõ ñòðàí (Ôðàíöèè, Èñïàíèè, Ãåðìàíèè, Äðåâíåé Ðóñè) ïî îäíîìó èç ñëåäóþùèõ ïàðàìåòðîâ: êîìïîçèöèÿ; îáðàç ãëàâíîãî ãåðîÿ; ðåëèãèîçíûå ìîòèâû; îáðàç ìîíàõà; îáðàç çëîäåÿ; æåíñêèå îáðàçû; èñòîðè÷åñêèå ðåàëèè; ÿçû÷åñêèå ìîòèâû; èäåÿ âàññàëüíîãî äîëãà; ïîýòèêà ïîåäèíêà; ïîýòèêà ÷èñëà; ñðåäñòâà õóäîæåñòâåííîé âûðàçèòåëüíîñòè è БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ. Зарубежная литература Средних веков : хрестоматия. Вт. Т. 1. Языческий эпос. Клерикальная литература. Национальный языческий эпос. Рыцарская литература : учеб. пособие / сост. Л. А. Назарова, ОН. Турышева. Екатеринбург : Изд-во Урал. унта, 2008. 448 с. Никола МИ, Попова М. К, Шайтанов ИО История зарубежной литературы Средних веков : учеб. для вузов. М. : Юрайт, 2014. 425 с. Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро. М. : Худож. лит, 1975. 656 с. Пронин В. А. История немецкой литературы : учеб. пособие. М. : Университетская книга ; Логос, 2007. 384 с. РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА Ху доже ст вен н ы е тексты iБеовульфi. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. — М. : Худож. лит, 1975. — 770 с. (Библиотека всемирной литературы). Западноевропейский эпос / пер. А. Корсуна, Ю. Корнеева. — СПб. : Азбука- Классика, 2002. — 988 с. Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро. — М. : Худож. лит, 1975. — 656 с. (Библиотека всемирной лите- ратуры). Песнь о Нибелунгах / перс нем. Ю. Корнеева, Н. Сигал ; вступ. ст. В. Про- нина. — М. : ТЕРРА, 1997. — 314 с Исследования iАэурбах Э. Роланда назначают вождем арьергарда франков // Ауэрбах Э. Мимесис / Э. Ауэрбах. — М. ; СПб. : Университетская книга, 2000. — 511 с. Боура СМ Героическая поэзия / СМ. Боура. — М. : Новое литературное обозрение, 2002. — 388 с. Волкова З. Н Эпос Франции : История и язык французских эпических сказаний / З. Н. Волкова. — М. : Либроком, 2009. — 320 с. Гуревич А. Я Хронотоп Песни о Нибелунгах» // Гуревич А. Я. Средневековый мир культура безмолвствующего большинства / А. Я. Гуревич. — М. : Искусство, 1990. — 396 с. Мелетинский ЕМ. Происхождение героического эпоса ранние формы и архаические памятники / ЕМ. Мелетинский. — е изд, испр. — М. : Вост. лит, 2004. — 462 с. Михайлов АД Французский героический эпос. Вопросы поэтики и стилистики АД. Михайлов. — М. : Наследие, 1995. — 360 с. Плавскин З. И Литература Испании IX–XV веков / З. И. Плавскин. — М. : Высш. шк, 1986. — 176 с. Хойслер А Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах / А. Хойслер. — М. : Книга по требованию, 2012. — 221 с 81 4. КУРТУАЗНАЯ (РЫЦАРСКАЯ) ЛИТЕРАТУРА XI–ХIII века — особый период в развитии средневековой литературы. Исторически он связан прежде всего с окончательным оформлением феодальных отношений, а также крестовыми походами рыцарей-европейцев на Восток, в Иерусалим, ради освобождения гроба Господня. Византийский император Алексей I Комнин, теснимый печенегами и турками-сельджуками, обратился к римской церкви и европейским государям с просьбой о помощи. Одним из его доводов было указание на великую несправедливость того, что гроб Господень, находящийся в Палестине, принадлежит не христианской, а мусульманской церкви. Следовательно всех нехристиан следует изгнать со священных мест как можно дальше. Учитывая также практическую выгоду от завоевания плодородных восточных земель, возможности присвоения богатства их правителей, папа Урбан II в ноябре 1095 г. в Клермоне призвал французов к освободительному походу в Иерусалим. К святому паломничеству призвали амьенский монах Петр Пустынник, вместе с папой обещавший отпущение грехов всем, кто пойдет под его знаменами. Таковых было много, и все они в знак чистоты своих помыслов нашивали на одежду белый крест, становясь крестоносцами. Этот стихийный поход не принес славы его участникам, в отличие от последующего, который, собственно, и принято называть Первым крестовым походом, датируемым 1096–1099 гг. В нем приняли участие преимущественно рыцари, которым удалось взять Иерусалим. Власть в нем получил Готфрид Бульонский. О событиях, связанных с осадой города, напишет в конце XVI века свою знаменитую поэму Освобожденный Иерусалим Т. Тассо. Позднее, чтобы удерживать завоеванные земли, были созданы духовно-рыцарские ордена, оказавшие колоссальное влияние на средневековую историю. Самыми крупными из них были ордена тамплиеров (храмовников, иоаннитов (госпитальеров) и тевтонцев. Тамплиеры носили белый плащ с нашитым на груди и спине восьмиконечным красным крестом. Идеологом этого ордена считают одного из самых известных мистиков Средневековья (Данте помещает его в самый центр рая) Бернара Клервосского. Утвердилось мнение, что именно тамплиерам удалось проникнуть во многие тайны восточных эзотерических учений и вывезти из Палестины чашу Грааля 37 . Руководил орденом Великий Магистр, последним из которых стал Жан де Мале, сожженный в Париже французским королем Филиппом Красивым, видевшем в тамплиерах опасных соперников. Орден иоаннитов изначально был создан в помощь больными раненым. Рыцари принимали три обета бедности, целомудрия и послушания. Их символом был восьмиконечный белый крест, который сначала носили на левом плече черной мантии (в знак отсутствия свободы у монаха, а позднее — на груди красной мантии. Черный крест на белом плаще — отличительный знак немецкого тевтонского ордена, сохранившегося до наших дней. Само понятие рыцарь (возможно, от нем. ritter — всадник) сложилось еще в VIII веке. Так называли любого, кто имел коня и оружие и добровольно нанимался на вассальную службу к сюзерену с целью охраны его земель. Однако со временем ситуация меняется. Обстановка в Европе начинает стабилизироваться, захватнические набеги и войны уходят в прошлое. Крупные феодалы успевают закончить строительство своих крепостей, их внимание теперь больше сосредоточено не на событиях за их пределами, а на жизни внутри зáмка. В нем устанавливаются новые законы, подчиненные жесткому распорядку с соблюдением строгих ритуалов и церемоний. Их главными участниками и становятся рыцари, основная функция которых на этом новом этапе заключается в следовании установленным нормами образцам. Суть происходящих изменений можно выразить формулой К героическому идеалу присоединяется другой идеал — эстетический [3, с. 75]. Сам статус рыцаря становится принципиально другим. Рыцарское звание теперь либо передается по праву крови, либо (реже) 36 Эзотерика — тайное учение (духовная практика, доступное только посвященным, избранным, о скрытой мистической взаимосвязи всего совсем во Вселенной Чаша Грааля — сосуд, подставленный, по легенде, Иосифом Аримафейским под крест, на котором распяли Христа. Именно в него стекала кровь Господня даруется за исключительные личные достижения, отвагу и доблесть, проявленные по отношению к своему господину (см. романы В. Скотта). Однако при несоблюдении основных заповедей (быть верующим христианином, защищать слабых, повиноваться и быть верным сеньору, говорить правду и держать свое слово, быть щедрым, бороться против зла и защищать добро и пр) звания рыцаря можно было и лишиться. Помимо права крови вторым важнейшим требованием к рыцарю становится воспитание. В дополнение к традиционным воинскими охотничьим умениям (предполагающим мужество, отвагу, верность и преданность сюзерену, то есть героизм) рыцарь должен был овладеть шахматами, слагать стихи, изучить азы медицины и астрономии, освоить игруна музыкальных инструментах (эстетизм. Кроме того, ему следовало уметь разбираться во всех тонкостях рыцарского этикета, быть щедрым, великодушным, благоразумным, приятным в обхождении, галантным. Иными словами, он должен был быть куртуазным 38 Завершалось рыцарское воспитание тем, что юноша давал обет служения Прекрасной Даме, будучи вовлечен в куртуазную ситуацию любви. Именно этот феномен максимально полно раскрывает суть куртуазной культуры, его отголоски слышны в современном значении идиомы рыцарское отношение к женщине. В Средние века это была непросто учтивость, но определенная философская модель отношения к миру. Согласно куртуазной ситуации любви рыцарь должен был избрать даму сердца, которая, во-первых, занимает более высокую ступнь социальной лестницы, а во-вторых, состоит в браке. Этой дамой могла быть супруга сюзерена, но нередко рыцарь даже в глаза не видел свою возлюбленную, но только слышало ее красоте, уме и благородстве, о ее куртуазности. Данные условия подчеркивали невозможность обладания донной донна — замужняя дама в странах Средиземноморья, ее идеальность и недоступность, следовательно любовь к ней могла выливаться только в форму служения. Чем выше и недостижимее объект страсти, 38 Куртуазный (от фр. court — двор) — 1) относящийся к быту при дворе, характеризующий придворную культуру 2) определяющий поведение рыцаря, его внутренний кодекс чести тем больше усилий должен был приложить рыцарь, чтобы доказать самому себе право быть достойным своей Прекрасной Дамы. Ради нее он совершает подвиги, стремится быть чище, лучше, безупречнее. Ценность куртуазного чувства определятся любящим не количеством усилий, прилагаемых ради того, чтобы добиться обладания Прекрасной Дамой, но качеством переживания своей любви, дарящей радость и страдание. Последнее, в свою очередь, и есть единственный путь к самосовершенствованию и единственный источник блаженства. Вот как трактует данный феномен Й. Хейзинга: В куртуазной любви трубадуров именно неудовлетворенность выдвигается на первое место. Возникает эротическая форма мышления с избыточным этическим содержанием (выделено мной. — Л. Н, притом что связь с естественной любовью к женщине нисколько не нарушается. Именно из чувственной любви проистекало благородное служение даме, не притязающее на осуществление своих желаний. Любовь стала полем, на котором можно было взращивать всевозможные эстетические и нравственные совершенства. Благородный влюбленный — согласно этой теории куртуазной любви — вследствие своей страсти становится чистыми добродетельным. Элемент духовности приобретает все большее значение в лирике в конечном счете следствие любви — состояние священного знания и благочестия, la vita nuova» 39 [11, с. Кроме того, описанная модель (она, безусловно, схематична и не отражает всей полноты миросозерцания средневекового рыцаря) оказалась как нельзя более гармонизирующей эпохе. С одной стороны, поклонение Прекрасной Даме логично вписывалось в светскую феодальную иерархию (служение даме — служение сюзерену) и религиозный канон (культ Донны соотносился с почитанием Девы Марии и привел впоследствии к ангелизации Дамы. С другой стороны, выбранная форма именно любовного переживания была обращена к ранее игнорируемому внутреннему миру человека. Абстрактная идея служения приобрела характер личной заинтересованности, раскрыла весь спектр возможного познания себя и мира через одно из важнейших и интимнейших человеческих чувств — любовь La vita nuova (итал. Новая жизнь) — название первого крупного произведения Данте, в котором он опирается в том числе и на доктрину куртуазной любви Куртуазная идеология окончательно определила и узаконила место и роль рыцарства в средневековом обществе, а куртуазная ситуация любви стала ведущей темой такого уникального явления светской культуры рассматриваемого периода, как рыцарская литература, представленная лирикой провансальских трубадуров, а позднее рыцарским романом. 4.1. ПОЭЗИЯ ТРУБАДУРОВ. Содержание термина и особенности авторства В главе 1 уже говорилось о том, что XII век в истории Средних веков принято называть Овидианским Возрождением. Это название не в последнюю очередь связано сформированием и расцветом любовной лирики трубадуров. Специфика любовного переживания, описанная выше и ставшая основным содержанием песен, вызвала к жизни около двух с половиной тысяч стихотворений. Из этого факта можно сделать два вывода. Во-первых, подобная достаточно узкая тематическая направленность неизбежно привела к тому, что акцент в лирике сместился оттого, о чем писать, в сторону того, как это делать. Интерес поэтов сосредоточился в первую очередь на технике стиха. Гораздо большее значение приобретают для них размер стиха, строфика, рифма. Отсюда и самоназвание трубадуры — слагатели стиха (от прованс. trobar — изобретать, слагать, создавать или лат. (con) tropare — сочинять тропы. Важно подчеркнуть тот факт, что лирика средневековых певцов любви (именно так переводится их немецкое самоназвание — миннезингеры) далека от поэзии в современном ее понимании. Главным для трубадуров было не столько желание самовыразиться, поиск индивидуального стиля, сколько стремление презентовать себя как знатока, мастера, словесной (и музыкальной) 40 техники. Известный пример тому — строки из Песни влюбленного, 40 Произведения трубадуров не декламировались, а пелись, чаще всего под аккомпанемент лиры или виолы. И если сам рыцарь не обладал необходимыми музыкальными данными, то его произведения исполнял находящийся при нем жонглер (нем. шпильман). Самыми известными были Папиоль (жонглер Бертрана де Борна и Пистолета (Письмецо) Арнаута де Марейля). который с достоинством ждет признанья» Арнаута Даниэля: Гну я слово и строгаю / Ради звучности и лада, / Вдоль скоблю и поперек, отражающие отношение поэта к творчеству как к ремеслу, в котором превыше всего ценится виртуозность исполнения. Во-вторых, обилие стихотворений со сходной тематикой и указанное выше отсутствие потребности к самовыражению привело к появлению в XIII веке жизнеописаний трубадуров, позволяющих подчеркнуть индивидуальность поэта, закрепить за ним некую историю, выделяющую его среди прочих. Развитие лирики, основные имена, жанры, стили Родиной лирики трубадуров стала историческая область Франции, находящаяся на юге страны (в XII веке юг был независим от севера, от Парижа) и носящая название Прованс. В научной литературе существует несколько версий относительно того, почему куртуазная поэзия зародилась именно здесь (см. об этом [5]). Самая распространенная подчеркивает пересечение самобытной культуры этого края с восточной (прежде всего арабской) поэтической традицией, привнесенной из расположенной неподалеку Испании. О степени развитости провансальской культуры свидетельствует уже тот факт, что она имела свой язык, провансальский, на котором и были созданы стихотворные произведения, известные сейчас как лирика провансальских трубадуров. Первым из них, согласно сложившейся литературной традиции, был Гильем Аквитанский, граф Пуатевинский(оксит.Guilhem IX de Peiteus d’Aquitaine, 1071–1126). И был он одним из куртуазней- ших на свете мужей и превеликим обманщиком женщин [1, с. 9]. Из всего им написанного до нас дошли 11 канцон (canso) — преобладающего в провансальской поэзии жанра. Главное содержание о — сюжет, тема) канцоны — воспевание любви рыцаря к Донне. Другими словами, это песнь любовного содержания. Формально канцона, как правило, состояла из нескольких (от 5 до 7) строф- куплетов (coblas), каждая из которых включала 7–8 строк плюс 2 или 3 замыкающие посылки, или торнады (tornada — строфа, равная половине куплета, то есть если в куплетах поэмы по 6 строк, тов посылке будет всего 3). Эти полукуплеты раскрывают се- ньяль (senhal — имя) жонглера, дамы или того, кому посвящено стихотворение. Как пишет М. Б. Мейлах, у ранних трубадуров принят был термин vers в отличие от более позднего наименования chanso. Термин восходит к лат. versus — жанру литургической поэзии на латинском языке [1, с. 587]. Кстати, именно этим словом — песнь — пользуется в своих переводах известный исследователь и переводчик лирики трубадуров А. Г. Найман. А. Г. Найман делит канцоны Гильема Аквитанского на две группы на куртуазные песни, в которых заданы все основные мотивы последующей любовной лирики, и на проникнутые веселым цинизмом пьесы, где эти мотивы характерным образом пародируются и всячески снижаются [8, с. 204]. Ко второй группе относится самая известная канцона Гильема Аквитанского с современно звучащим названием Песнь ни о чем»: Сложу стихия ни о чем, Ни о себе, ни о другом, Ни об учтивом, ни о том, На что все падки: Я их начну сквозь сон, верхом, Взяв ритм лошадки. Не знаю, под какой звездой Рожден: ни добрый я, ни злой, Ни всех любимец, ни изгой, Но все в зачатке; Я феей одарен ночной В глухом распадке. Не знаю, бодрствовал иль спал Сейчас я, — кто бы мне сказал? А что припадочным не стал, Так все припадки Смешней — свидетель Марциал! С мышонком схватки. С подругой крепок наш союз, Хоть я ее не видел, плюс У нас с ней, в общем, разный вкус Яне в упадке; Бегут нормандец и француз Во все лопатки Ее не видел я в глаза, И хоть не противно не за, Пусть я не смыслю ни аза, Но все в порядке У той лишь, чья нежна краса И речи сладки. Стихи готовы — спрохвала 41 Другому сдам свои дела: В Анжу пусть мчится как стрела Он без оглядки, Но прежде вынет из чехла Ключ от разгадки [8, с. Перевод А. Г. Наймана Обратим внимание на два момента, связанных с этой песней. Во-первых, она, тяготея к жанру девиналя (загадки, строится на серии антитез. Исследователи находят в этом тексте, породившем серию подражаний в творчестве последующих трубадуров, элементы августинианской мистики поэт, как бы не зная, бодрствует он или спит, надеется в тоже время достичь недостижимого знания [8, с. 204]. Иными словами, светское начало органически соединяется здесь с началом религиозным, одно не противоречит другому, что в целом характерно для рыцарского идеала в целом и для поэзии Прованса в частности. Во-вторых, отмеченная выше явно выраженная ироническая тональность канцоны позволяет соотнести ее с традицией средневековой карнавальной культуры. Черты ее эстетики мы не раз можем увидеть ив произведениях других провансальских авторов. В поэзии Гильема Аквитанского новая рыцарская идеология только зарождается. Классический образец куртуазной ситуации любви, выраженный в поэтическом слове, находим у трубадура |