Изложение по неизбежности приняло несколько аксиоматический икатегорический характер многие положения подробно не обосновываются и не аргумен
 Скачать 1.55 Mb.
|
|
172 Между тем, следует обратить внимание на тот факт, что побудительные предложения по целому ряду признаков резко противопоставлены предложениям как вопросительным, так и повествовательным. Прежде всего, в побудительных предложениях глагол-сказуемое может употребляться в одной единственной форме — в форме императива, в то время как в предложениях повествовательных и вопросительных форма глагола-сказуемого может быть любой (кроме формы императива) — как изъявительного, так и сослагательного наклонения, как настоящего (непрошедшего), так и прошедшего времени; это может также быть форма модального глагола, которые вообще не употребляются в предложениях побудительных. Далее, в побудительных предложениях подлежащим, как правило, является всегда одно и то же слово — местоимение 2-го лица you1, в то время как в предложениях повествовательных и вопросительных подлежащее может быть любым из рассмотренных выше типов. Наконец, для побудительных предложений типичной является эллиптическая структура, т. е. подлежащее you в них представлено обычно, хотя и не всегда, нулевым вариантом, о чем речь пойдет ниже. Все эти признаки характеризуют структуру побудительного предложения как весьма специфическую, отличающуюся от структуры как повествовательного, так и вопросительного предложения. Поэтому мы считаем, что правильнее противопоставлять предложения побудительные всем прочим, т. е. устанавливать, прежде всего, оппозицию «непобудительные предложения» - «побудительные предложения», и лишь затем внутри предложений непобудительных проводить подразделение на предложения повествовательные и вопросительные. 27. Значительные трудности представляет установление критерия разграничения предложений повествовательных и вопросительных: хотя практически опознать предложение вопросительное не трудно, но затруднительным является установление единого формального критерия определения вопросительных предложений. 1 Правда, существуют основания полагать, что в предложениях типа Somebody go and fetch me a piece of chalk; (I demand that) John go there и некоторых др. глагол-сказуемое также употреблен в форме императива; однако это сложный вопрос, заслуживающий особого рассмотрения. См. R. Long, The Sentence and Its Parts, pp. 76-79. 173 Как уже отмечалось в лингвистической литературе1, вопросительные предложения не характеризуются каким-либо одним, общим для всех типов вопросов, инвариантным признаком: различные разновидности вопросительных предложений характеризуются различными формальными признаками. Так, предложение Do you live here? сигнализируется как вопросительное наличием (частичной) инверсии и особой вопросительной интонацией; предложение Where do you live? — наличием вопросительного местоимения и частичной инверсии; предложение Who lives here? — только наличием вопросительного местоимения; наконец, предложение You live here? — только наличием особой интонации вопроса. (Применительно к письменной речи, правда, можно говорить, что инвариантным формальным признаком любого вопроса является вопросительный знак ?, но это — чисто графический сигнал, за которым не стоит никакой реальной звуковой сущности). Поэтому можно вполне согласиться с тем, что единый формальный критерий для определения всего структурного типа вопросительных предложений в целом может быть только трансформационным — т. н. трансформация вопроса2. 28. Вопросительные предложения принято делить на общевопросительные (general questions or yes-or-no questions) и частновопросительные (special questions or wh-questions). Это деление имеет свое формальное основание: дело не столько в том, что на общевопросительные предложения ожидается ответ Yes или No, а на частновопросительные— уточнение неопределенного элемента вопроса (представленного местоимением на wh-), сколько в разных формальных средствах, характеризующих структуру предложений общевопросительных и частновопросительных. Первые характеризуются обычно наличием частичной инверсии и особого интонационного рисунка (восходящей интонации). E.g.: "Are we going to have an accident, Uncle Swithin?" (J. Galsworthy). "And did he give it her back?" (ib.). "CanIhave wine with the meals?" (E. Hemingway). "Were you her dear boy?" (ib.). 1 Cм. напр. P. Лиз, Что такое трансформация?, «Вопросы языкознания», № 3, 1961, стр. 73; С. К. Шаумян, Теоретические основы трансформационной грамматики, сб. «Новое в лингвистике», вып. II, стр. 393—394. 2 См. Н. Хомский, Синтаксические структуры, сб. «Новое в лингвистике», вып. II, стр. 470 — 481. 174 В устной речи общевопросительные предложения могут характеризоваться только интонационным рисунком (восходящей интонацией), при прямом порядке слов («подлежащее — сказуемое»). E.g.: "You were in the war, Mr. Desert?" (J. Galsworthy). "She has seen it? Soames brought her down, I suppose?" (ib.). Предложения же частновопросительные характеризуются наличием вопросительного слова (местоимения на wh-), а также частичной инверсией (служебный глагол предшествует подлежащему), за исключением того случая, когда вопросительное слово само является подлежащим или одной из составляющих подлежащего. E.g.: "Who else did you see?" (E. Hemingway). "When does the doctor come?" (ib.). "What does he do there?" (ib.). "Why were you rude to Miss Van Cam pen?" (ib.). "How long did it take?" (ib.). "Who gave you that?" (J. Galsworthy). Интонация частновопросительных предложений тождественна интонации предложений повествовательных (нисходящий тон интонации), за исключением переспросов (echo-questions), характеризуемых, как и общевопросительные предложения, восходящей интонацией. Примечание. В нормативных грамматиках английского языка принято выделять, кроме общих и частных вопросов, также «расчлененные вопросы» (disjunctive questions) и «альтернативные вопросы» (alternative questions). Однако следует отметить, что эти разновидности вопросов не образуют каких-либо особых структурных типов: т. н. «расчлененный вопрос» есть не что иное, как повествовательное предложение, вслед за которым следует эллиптическое общевопросительное предложение, напр.: You are not an Italian, are you?. Так называемый «альтернативный вопрос» представляет собой сложносочиненное предложение, состоящее из двух общевопросительных, напр.: Is he living or is he dead?; однако в отличие от обычного общего вопроса, альтернативный вопрос требует уточнения неопределенного элемента вопроса, а не ответа Yes или No; поэтому, как и частные вопросы, альтернативные вопросы произносятся всегда с нисходящей интонацией. Рассмотрение этих особых конструкций выходит за рамки синтаксиса простого предложения. Что касается предложений побудительных, то в связи с тем, что в большинстве случаев их употребления (хотя и не во всех случаях) они являются эллиптическими, их рассмотрение удобнее провести в разделе об эллиптических предложениях. 175 Таким образом, общая схема классификации предложений в данной плоскости может быть представлена следующим образом:  Литература. Оригинальную классификацию предложений, отличающуюся от традиционной, дает Ч. Фриз в своей работе The Structure of English, Ch. III. По вопросительным предложениям английского языка существует специальное исследование D. Bolinger, Interrogative Structures of American English, Alabama, 1957. См. также О. Jespersen, A Modern English Grammar, P. V, Ch. XXV. Б. НЕЭЛЛИПТИЧЕСКИЕ И ЭЛЛИПТИЧЕСКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ 29. Проблема эллипса является одной из наиболее спорных в лингвистике, и та или иная ее трактовка зависит от понимания исследователем сущности языковых единиц вообще. Для традиционной школьно-нормативной грамматики английского языка1 представлялось несомненным, 1 Ср. напр. W. Smart, English Review Grammar, 1946. pp. 128-129; E. Allen and A. Mason, An English Grammar of Function, pp. 5-6; C. Onions, An Advanced English Syntax, pp. 4-5; etc. 176 что всякое предложение характеризуется, прежде всего, наличием подлежащно-сказуемостной структуры и что всякое кажущееся отклонение от этой структуры следует объяснять как явление эллипса, т. е. «опущения» или «подразумевания» тех или иных элементов структуры предложения. Позднее т. н. «научная» или «теоретическая» грамматика ополчилась на такую трактовку «неполноты» предложения, объявив ее ненаучной. Лишь за последнее время в работах по трансформационной грамматике понятие эллипса вновь начинает приобретать права гражданства1. Между тем, следует признать, что старая школьная грамматика в понимании природы неполных предложений была весьма близка к истине. Однако, будучи лишенной строгой теоретической базы, школьная грамматика не могла дать явлению эллипса научно правильного объяснения: безусловно, понятие «подразумевания» является теоретически несостоятельным, так как предполагает существование семантических категорий, не сигнализируемых никакими материально-языковыми средствами. К тому же старая школьная грамматика, несомненно, злоупотребляла понятием эллипса, что способствовало компрометации теории эллипса, в основе своей совершенно правильной. 30. Действительно, если рассматривать напр. морфемное строение русской словоформы ног само по себе, не сопоставляя ее с другими формами того же слова и с идентичными формами других слов, то можно прийти к выводу, что словоформа ног одноморфемна, так как в ней эксплицитно (открыто) представлена всего одна морфема. Но если сопоставить словоформу ног с другими формами того же слова, напр. с формой нога, и с другими словами в той же категориальной форме, напр. столов, ночей, и т. д., мы неизбежно приходим к выводу, что словоформа ног не одноморфемна, а двуморфемна: она состоит из корневой морфемы ног- (представленной также в таких словоформах, как нога, ноги, ногой, ногами и т. д.) и аффиксальной морфемы родительного падежа множественного числа, представленной в данной словоформе нулевым вариантом, но в других словоформах — столов, ночей и пр. — 1 См. напр. З. Хэррис, Совместная встречаемость и трансформация в языковой структуре, сб «Новое в лингвистике», вып. II, особо стр. 628. 12-1443 177 представленной эксплицитно выраженными, т. е. звучащими (ненулевыми) вариантами -ов, -ей и пр. Поскольку язык есть система, постольку каждая единица языка может быть правильно понята и теоретически объяснена только на фоне всей этой системы: так как в русском языке подавляющее большинство существительных характеризуется наличием тех или иных явно выраженных падежных суффиксов, на этом фоне словоформы без таких эксплицитных суффиксов воспринимаются как имеющие нулевой падежный суффикс, также обладающий вполне определенным содержанием. Понятие нулевого элемента, давно завоевавшее себе права гражданства в морфологии, вполне применимо и к синтаксическому уровню языковой структуры. Если рассматривать напр. структуру предложения Вечер саму по себе, не сопоставляя ее с другими синтаксическими структурами, то можно прийти к выводу, что в этом предложении содержится только одна составляющая синтаксического уровня, т. е. что это предложение синтаксически нечленимо (как нечленимо морфологически одноморфемное слово). Но если сопоставить это предложение с другими предложениями того же языка, в котором, как известно, господствующим является двучленный тип предложения структуры «подлежащее — сказуемое», то логично прийти к выводу, что и рассматриваемое предложение Вечер следует трактовать как двучленное, в котором одна из составляющих представлена нулевым вариантом. Если сравнить предложение Вечер с предложениями Был вечер или Будет вечер, то становится очевидным, что в первом предложении отсутствие эксплицитно выраженного сказуемого является значимым — оно имеет значение бытия, существования и, более того, значение определенного времени — настоящего. Поэтому предложение Вечер следует трактовать как состоящее из двух элементов: подлежащего вечер и сказуемого — нулевого варианта глагола {быть} в форме 3-го лица единственного числа настоящего времени. (Конечно, если бы подлежащно-сказуемостная структура предложения не была бы преобладающей, то нельзя было бы говорить о наличии нулевого сказуемого в предложениях типа Вечер — точно так же, как нельзя говорить о нулевом падежном суффиксе в отношении языков, не имеющих развитой системы склонения). 178 Грамматисты прошлого были не правы лишь в том, что употребляли термин «подразумевание» в отношении невыраженных эксплицитно элементов эллиптических предложений — в предложениях типа Вечер сказуемое не «подразумевается», но присутствует, внешне формально выражено— правда, не эксплицитным, т. е. звучащим словом, но нулем (подобно тому, как падежный суффикс в словоформе рук или ног не «подразумевается», а выражен формально, но не звучащим, а «немым», т. е. нулевым вариантом). Примечание. Очевидно, препятствием на пути к распространению понятия нулевого варианта на синтаксический уровень является тот факт, что на морфологическом уровне существование нулевого элемента установить гораздо легче, ввиду наличия, как правило, четкого противопоставления форм с нулевым и с эксплицитно выраженным аффиксом. Следует, однако, подчеркнуть, что и на морфологическом уровне понятие нулевого элемента далеко не всегда ограничивается такого рода элементарными противопоставлениями как напр. англ. table — tables, русск. стол — столы и пр. Кстати говоря, для объяснения таких элементарных случаев понятие «нулевого аффикса» вообще не требуется: можно просто сказать, что значение напр. единственного числа формально выражено при помощи отсутствия флексии, а не «нулевой флексией» (точка зрения большинства американских лингвистов). Понятие нулевого морфологического элемента необходимо для других целей, а именно, для того, чтобы подвести особые, исключительные, индивидуальные словоформы под общую схему грамматических форм. Ср. напр. случаи омонимии форм числа английских существительных типа sheep — sheep, deer — deer и пр. Говоря, что формы множественного числа этих слов образуются при помощи прибавления «нулевого варианта морфемы множественного числа» (zero allomorph of the plural morpheme), мы прибегаем, по сути дела, к установлению своего рода научной фикции: конечно, значение числа (единственного или множественного) здесь сигнализируется на самом деле не формой самого существительного как такового, а исключительно синтаксическим окружением данной словоформы (ср. one sheep — many sheep; etc.). Мы прибегаем к понятию «нулевого суффикса» в данном случае для того, чтобы подвести формы типа sheep, deer и им подобные (весьма немногочисленные в английском языке) под общую схему форм существительных английского языка, для которых в целом безусловно характерно наличие четко противопоставленных форм единственного и множественного числа. Точно таким же образом мы устанавливаем наличие нулевых синтаксических элементов в предложениях типа A sunny midsummer day и им подобных для того, чтобы подвести эти особые, индивидуальные случаи под общую схему структуры английского предложения, для которого в целом безусловно характерна двучленная подлежащно-сказуемостная структура. Неслучайно определение предложения как сочетания подлежащего и сказуемого является общепринятым в школьно-нормативной английской грамматике: видимо, оно отражает интуитивное понимание самими говорящими на английском языке сущности языкового явления (в данном случае, английского предложения). Задачей же лингвистической науки является не опровергать, а научно объяснять это интуитивное понимание, которое есть не что иное, как практическое знание языка и без которого невозможно никакое научное исследование языка. 12* 179 31. В свете сказанного представляется возможным дать следующее определение эллиптического предложения: Определение: эллиптическим (elliptical) называется предложение, в котором по крайней мере одно слово представлено нулевым вариантом. Таким образом, любое эллиптическое предложение следует трактовать как трансформ предложения неэллиптического, образованный посредством трансформации эллипса или «стирания» (deletion)1, сущность которой заключается в замене эксплицитного варианта какого-либо слова или слов нулевым вариантом того же слова. Этой операции эллипса может быть подвергнуто любое слово — как знаменательное, так и служебное. Классификация эллиптических предложений может быть построена на основании способа экспликации слова, представленного в данном предложении нулевым вариантом. Под «экспликацией» или «восполнением» мы имеем в виду преобразование, обратное эллипсу («стиранию»), а именно, замену нулевого варианта того или иного слова эксплицитно выраженным вариантом. Если представленные нулевым вариантом слово или слова эксплицируются, т. е. восстанавливаются в своем звучащем варианте из окружающего контекста, т. е. из предшествующего или последующего текста, то такое эллиптическое предложение мы назовем синтагматически восполняемым (syntagmatically restored elliptical sentence). Если же экспликация данного слова или слов возможна только на основе других аналогичных конструкций, встречающихся в языке, но не зарегистрированных непосредственно в контекстуальном окружении данного эллиптического предложения, то такое эллиптическое предложение назовем парадигматически восполняемым (paradigmatically restored elliptical sentence). 1 Об этой трансформационной операции см. в книге Е. Bach An Introduction to Transformational Grammars, N. Y., 1964, pp. 73-74. 180 |