проза. Тарас Бульба. Книга 2 Текст предоставлен издательством аст
 Скачать 0.64 Mb.
|
|
XII Отыскался след Тарасов. Сто двадцать тысяч ко- зацкого войска показалось на границах Украйны. Это уже не была какая-нибудь малая часть или отряд, вы- ступивший на добычу или на угон за татарами. Нет, поднялась вся нация, ибо переполнилось терпение народа, – поднялась отмстить за посмеянье прав сво- их, за позорное унижение своих нравов, за оскорбле- ние веры предков и святого обычая, за посрамление церквей, за бесчинства чужеземных панов, за угнете- нье, за унию, за позорное владычество жидовства на христианской земле – за все, что копило и сугубило с давних времен суровую ненависть козаков. Моло- дой, но сильный духом гетьман Остраница предводил всею несметною козацкою силою. Возле был виден престарелый, опытный товарищ его и советник, Гуня. Восемь полковников вели двенадцатитысячные пол- ки. Два генеральные есаула и генеральный бунчуж- ный 41 ехали вслед за гетьманом. Генеральный хорун- жий предводил главное знамя; много других хоругвей и знамен развевалось вдали; бунчуковые товарищи несли бунчуки. Много также было других чинов пол- 41 Генеральный бунчужный – хранитель бунчука, жезла – знака гет- манской власти. ковых: обозных, войсковых товарищей, полковых пи- сарей и с ними пеших и конных отрядов; почти столь- ко же, сколько было рейстровых козаков, набралось охочекомонных и вольных. Отвсюду поднялись коза- ки: от Чигирина, от Переяслава, от Батурина, от Глу- хова, от низовой стороны днепровской и от всех его верховий и островов. Без счету кони и несметные та- боры телег тянулись по полям. И между теми-то ко- заками, между теми восьмью полками отборнее всех был один полк, и полком тем предводил Тарас Бульба. Все давало ему перевес пред другими: и преклонные лета, и опытность, и уменье двигать своим войском, и сильнейшая всех ненависть к врагам. Даже самим козакам казалась чрезмерною его беспощадная сви- репость и жестокость. Только огонь да виселицу опре- деляла седая голова его, и совет его в войсковом со- вете дышал только одним истреблением. Нечего описывать всех битв, где показали себя ко- заки, ни всего постепенного хода кампании: все это внесено в летописные страницы. Известно, какова в Русской земле война, поднятая за веру: нет силы сильнее веры. Непреоборима и грозна она, как неру- котворная скала среди бурного, вечно изменчивого моря. Из самой средины морского дна возносит она к небесам непроломные свои стены, вся созданная из одного цельного, сплошного камня. Отвсюду видна она и глядит прямо в очи мимобегущим волнам. И го- ре кораблю, который нанесется на нее! В щепы летят бессильные его снасти, тонет и ломится в прах все, что ни есть на них, и жалким криком погибающих огла- шается пораженный воздух. В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых горо- дов; как были перевешаны бессовестные арендато- ры-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуе- мый, перетопил он в небольшой речке лучшую часть своего войска; как облегли его в небольшом местеч- ке Полонном грозные козацкие полки и как, приведен- ный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ. Но не такие были козаки, чтобы поддаться на то: знали они уже, что такое польская клятва. И Потоцкий не красовался бы больше на ше- ститысячном своем аргамаке, привлекая взоры знат- ных панн и зависть дворянства, не шумел бы на сей- мах, задавая роскошные пиры сенаторам, если бы не спасло его находившееся в местечке русское духо- венство. Когда вышли навстречу все попы в светлых золотых ризах, неся иконы и кресты, и впереди сам архиерей с крестом в руке и в пастырской митре, пре- клонили козаки все свои головы и сняли шапки. Ни- кого не уважили бы они на ту пору, ниже самого ко- роля, но против своей церкви христианской не посме- ли и уважили свое духовенство. Согласился гетьман вместе с полковниками отпустить Потоцкого, взявши с него клятвенную присягу оставить на свободе все христианские церкви, забыть старую вражду и не на- носить никакой обиды козацкому воинству. Один толь- ко полковник не согласился на такой мир. Тот один был Тарас. Вырвал он клок волос из головы своей и вскрикнул: – Эй, гетьман и полковники! не сделайте такого ба- бьего дела! не верьте ляхам: продадут псяюхи! Когда же полковой писарь подал условие и гетьман приложил свою властную руку, он снял с себя чистый булат, дорогую турецкую саблю из первейшего желе- за, разломил ее надвое, как трость, и кинул врозь, да- леко в разные стороны оба конца, сказав: – Прощайте же! Как двум концам сего палаша не соединиться в одно и не составить одной сабли, так и нам, товарищи, больше не видаться на этом све- те. Помяните же прощальное мое слово (при сем сло- ве голос его вырос, подымался выше, принял неведо- мую силу, – и смутились все от пророческих слов): пе- ред смертным часом своим вы вспомните меня! Ду- маете, купили спокойствие и мир; думаете, пановать станете? Будете пановать другим панованьем: сдерут с твоей головы, гетьман, кожу, набьют ее гречаною по- ловою, и долго будут видеть ее по всем ярмаркам! Не удержите и вы, паны, голов своих! Пропадете в сырых погребах, замурованные в каменные стены, если вас, как баранов, не сварят всех живыми в котлах! – А вы, хлопцы! – продолжал он, оборотившись к своим, – кто из вас хочет умирать своею смертью – не по запечьям и бабьим лежанкам, не пьяными под забором у шинка, подобно всякой падали, а честной, козацкой смертью – всем на одной постеле, как жених с невестою? Или, может быть, хотите воротиться до- мой, да оборотиться в недоверков, да возить на своих спинах польских ксендзов? – За тобою, пане полковнику! За тобою! – вскрикну- ли все, которые были в Тарасовом полку; и к ним пе- ребежало немало других. – А коли за мною, так за мною же! – сказал Тарас, надвинул глубже на голову себе шапку, грозно взгля- нул на всех остававшихся, оправился на коне своем и крикнул своим: – Не попрекнет же никто нас обидной речью! А ну, гайда, хлопцы, в гости к католикам! И вслед за тем ударил он по коню, и потянулся за ним табор из ста телег, и с ними много было козац- ких конников и пехоты, и, оборотясь, грозил взором всем остававшимся, и гневен был взор его. Никто не посмел остановить их. В виду всего воинства уходил полк, и долго еще оборачивался Тарас и все грозил. Смутны стояли гетьман и полковники, задумалися все и молчали долго, как будто теснимые каким-то тя- желым предвестием. Недаром провещал Тарас: так все и сбылось, как он провещал. Немного време- ни спустя, после вероломного поступка под Каневом, вздернута была голова гетьмана на кол вместе со многими из первейших сановников. А что же Тарас? А Тарас гулял по всей Польше с своим полком, выжег восемнадцать местечек, близ сорока костелов и уже доходил до Кракова. Много из- бил он всякой шляхты, разграбил богатейшие земли и лучшие замки; распечатали и поразливали по земле козаки вековые меды и вина, сохранно сберегавшие- ся в панских погребах; изрубили и пережгли дорогие сукна, одежды и утвари, находимые в кладовых. «Ни- чего не жалейте!» – повторял только Тарас. Не ува- жали козаки чернобровых панянок, белогрудых, свет- лоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они: зажигал их Тарас вместе с алтарями. Не одни белоснежные руки подымались из огнистого пламе- ни к небесам, сопровождаемые жалкими криками, от которых подвигнулась бы самая сырая земля и сте- повая трава поникла бы от жалости долу. Но не вни- мали ничему жестокие козаки и, поднимая копьями с улиц младенцев их, кидали к ним же в пламя. «Это вам, вражьи ляхи, поминки по Остапе!» – приговари- вал только Тарас. И такие поминки по Остапе отправ- лял он в каждом селении, пока польское правитель- ство не увидело, что поступки Тараса были побольше, чем обыкновенное разбойничество, и тому же самому Потоцкому поручено было с пятью полками поймать непременно Тараса. Шесть дней уходили козаки проселочными доро- гами от всех преследований; едва выносили кони необыкновенное бегство и спасали козаков. Но По- тоцкий на сей раз был достоин возложенного поруче- ния; неутомимо преследовал он их и настиг на берегу Днестра, где Бульба занял для роздыха оставленную развалившуюся крепость. Над самой кручей у Днестра-реки виднелась она своим оборванным валом и своими развалившимися останками стен. Щебнем и разбитым кирпичом усея- на была верхушка утеса, готовая всякую минуту со- рваться и слететь вниз. Тут-то, с двух сторон, прилег- лых к полю, обступил его коронный гетьман Потоцкий. Четыре дни бились и боролись козаки, отбиваясь кир- пичами и каменьями. Но истощились запасы и силы, и решился Тарас пробиться сквозь ряды. И пробились было уже козаки, и, может быть, еще раз послужили бы им верно быстрые кони, как вдруг среди самого бегу остановился Тарас и вскрикнул: «Стой! выпала люлька с табаком; не хочу, чтобы и люлька досталась вражьим ляхам!» И нагнулся старый атаман и стал отыскивать в траве свою люльку с табаком, неотлуч- ную сопутницу на морях, и на суше, и в походах, и до- ма. А тем временем набежала вдруг ватага и схвати- ла его под могучие плечи. Двинулся было он всеми членами, но уже не посыпались на землю, как бывало прежде, схватившие его гайдуки. «Эх, старость, ста- рость!» – сказал он, и заплакал дебелый старый ко- зак. Но не старость была виною: сила одолела силу. Мало не тридцать человек повисло у него по рукам и по ногам. «Попалась ворона! – кричали ляхи. – Те- перь нужно только придумать, какую бы ему, собаке, лучшую честь воздать». И присудили, с гетьманского разрешенья, сжечь его живого в виду всех. Тут же сто- яло нагое дерево, вершину которого разбило громом. Притянули его железными цепями к древесному ство- лу, гвоздем прибили ему руки и, приподняв его повы- ше, чтобы отовсюду был виден козак, принялись тут же раскладывать под деревом костер. Но не на костер глядел Тарас, не об огне он думал, которым собира- лись жечь его; глядел он, сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все было видно как на ладони. – Занимайте, хлопцы, занимайте скорее, – кричал он, – горку, что за лесом: туда не подступят они! Но ветер не донес его слов. – Вот, пропадут, пропадут ни за что! – говорил он от- чаянно и взглянул вниз, где сверкал Днестр. Радость блеснула в очах его. Он увидел выдвинувшиеся из-за кустарника четыре кормы, собрал всю силу голоса и зычно закричал: – К берегу! к берегу, хлопцы! Спускайтесь подгор- ной дорожкой, что налево. У берега стоят челны, все забирайте, чтобы не было погони! На этот раз ветер дунул с другой стороны, и все сло- ва были услышаны козаками. Но за такой совет до- стался ему тут же удар обухом по голове, который пе- реворотил все в глазах его. Пустились козаки во всю прыть подгорной дорож- кой; а уж погоня за плечами. Видят: путается и заги- бается дорожка и много дает в сторону извивов. «А, товарищи! не куды пошло!» – сказали все, останови- лись на миг, подняли свои нагайки, свистнули – и та- тарские их кони, отделившись от земли, распластав- шись в воздухе, как змеи, перелетели через пропасть и бултыхнули прямо в Днестр. Двое только не достали до реки, грянулись с вышины об каменья, пропали там навеки с конями, даже не успевши издать крика. А ко- заки уже плыли с конями в реке и отвязывали челны. Остановились ляхи над пропастью, дивясь неслыхан- ному козацкому делу и думая: прыгать ли им или нет? Один молодой полковник, живая, горячая кровь, род- ной брат прекрасной полячки, обворожившей бедного Андрия, не подумал долго и бросился со всех сил с конем за козаками: перевернулся три раза в воздухе с конем своим и прямо грянулся на острые утесы. В куски изорвали его острые камни, пропавшего среди пропасти, и мозг его, смешавшись с кровью, обрызгал росшие по неровным стенам провала кусты. Когда очнулся Тарас Бульба от удара и глянул на Днестр, уже козаки были на челнах и гребли весла- ми; пули сыпались на них сверху, но не доставали. И вспыхнули радостные очи у старого атамана. – Прощайте, товарищи! – кричал он им сверху. – Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чер- товы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!.. А уже огонь подымался над костром, захватывал его ноги и разостлался пламенем по дереву… Да раз- ве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу! Немалая река Днестр, и много на ней заводьев, речных густых камышей, отмелей и глубокодонных мест; блестит речное зеркало, оглашенное звонким ячаньем лебедей, и гордый гоголь быстро несется по нем, и много куликов, краснозобых курухтанов и вся- ких иных птиц в тростниках и на прибрежьях. Коза- ки живо плыли на узких двухрульных челнах, друж- но гребли веслами, осторожно минали отмели, вспо- лашивая подымавшихся птиц, и говорили про своего атамана. |