Инферно. Ден Браун Инферно. Книга 4 Текст предоставлен правообладателем
 Скачать 1.16 Mb.
|
|
Глава 5 Пронзительный телефонный звонок заставил ше- фа оторвать взгляд от мирной дымки над Адриати- кой, и он быстро вернулся в свою оборудованную под офис каюту. Давно пора, подумал он, предвкушая добрые ве- сти. Копьютерный экран на столе вспыхнул, сообщая ему, что поступил вызов со шведского телефона «Сек- тра тайгер экс-эс», использующего шифрование речи. Прежде чем попасть на корабль, сигнал был переад- ресован через четыре неотслеживаемых коммутато- ра. Он надел наушники. – Шеф слушает, – медленно и внятно произнес он. – Говорите. – Это Вайента, – ответили ему. Шеф уловил в ее голосе необычную нервозность. Оперативники редко связывались с ним напрямую и еще реже оставались у него на службе после таких серьезных провалов, как прошлой ночью. Однако для устранения кризиса шефу требовался агент на месте, а никого лучше Вайенты все равно было не найти. – Есть новости, – сказала Вайента. Шеф молчал, дожидаясь продолжения. Когда она заговорила снова, ее тон был нарочито бесстрастен – попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. – Лэнгдон сбежал, – сказала она. – Объект у него. Шеф опустился в кресло за столом и долгое время не нарушал молчания. – Понял, – произнес он наконец. – Я полагаю, он обратится к властям при первой же возможности. На две палубы ниже каюты шефа, в изолирован- ном центре управления, сидящий в отдельной кабин- ке старший координатор Лоренс Ноултон заметил, что разговор шефа по закодированной линии кончился. Он надеялся, что получены хорошие известия. По- следние два дня шеф явно был не в своей тарелке, и все его подчиненные чувствовали, что проводится операция, ставки в которой очень высоки. Ставки невероятно высоки, и на этот раз Вайен- те лучше не ошибаться. Ноултон привык руководить хитроумными и риско- ванными проектами, но в этом случае все пошло на- перекосяк, и шеф взял управление на себя. Мы вторглись на незнакомую территорию. Хотя в настоящее время в разных уголках света выполнялось еще с полдюжины заданий, все их кон- тролировали старшие оперативники Консорциума на местах, так что сам шеф и его сотрудники на борту «Мендация» могли сосредоточиться исключительно на проекте, вызывающем наибольшее беспокойство. Несколько дней назад их клиент покончил с собой, бросившись с высокой башни во Флоренции, но дого- вор с ним предусматривал оказание еще целого ря- да необычных услуг. Клиент выдвинул несколько кон- кретных требований, которые Консорциум обязался удовлетворить независимо от обстоятельств, – и те- перь, как всегда, это обещание следовало сдержать, несмотря ни на что. У меня есть приказ, подумал Ноултон. И я его вы- полню. Он вышел из своей звукоизолированной стек- лянной кабинки и прошагал мимо нескольких сосед- них кабинок – где-то стены были прозрачными, где-то нет, – в которых его коллеги занимались другими сто- ронами той же проблемы. Кивнув по дороге специалистам по техобслужива- нию, Ноултон пересек главную диспетчерскую с про- хладным кондиционированным воздухом и вошел в маленькое хранилище с десятком сейфов. Он отпер один из них и достал его содержимое – ярко-красную флешку. Согласно прикрепленной к ней инструкции, на флешке был записан большой видеофайл, кото- рый их клиент велел разослать по главным новост- ным интернет-порталам завтра утром, в строго опре- деленный час. Осуществить такую анонимную рассылку не со- ставляло труда, но протокол обращения со всеми цифровыми данными требовал, чтобы предваритель- ный просмотр этого файла был произведен сегодня, за двадцать четыре часа до отправки, – благодаря этой предосторожности Консорциум мог успеть при нужде раскодировать файл или внести в него другие технические изменения. Все случайности должны быть исключены. Ноултон вернулся в свою прозрачную кабинку и закрыл тяжелую стеклянную дверь, отгородив себя от внешнего мира. Затем щелкнул переключателем, и стены его офиса тут же стали матовыми. В це- лях обеспечения необходимой секретности все пе- регородки между служебными помещениями на бор- ту «Мендация» были сделаны из особого стекла с применением технологии «взвешенных частиц». Про- зрачность такого стекла легко менялась путем подачи или выключения электрического тока, благодаря чему крошечные продолговатые частицы внутри панелей либо выстраивались параллельно друг дружке, либо снова принимали хаотическое положение. Вся деятельность Консорциума строилась на жест- ком разделении обязанностей сотрудников. Выполняй только свое задание. Никому ничего не рассказывай. Теперь, уединившись в своем личном уголке, Ноул- тон вставил флешку в компьютер и кликнул на нужный ярлычок, открывая файл. Экран сразу же потемнел… и из динамиков донесся мягкий плеск воды. Затем на дисплее медленно по- явилось изображение – неясное, расплывчатое. Вы- ступающие из темноты контуры обретали четкость… и Ноултон словно очутился внутри пещеры… или огромного склепа. Вместо пола в этой пещере была вода – что-то вроде подземного озера. Она слабо све- тилась… как будто бы изнутри. Ноултон никогда не видел ничего подобного. Весь грот наполняло какое-то потустороннее красноватое сияние, а на его бледных стенах тонкими усиками иг- рали отражения водной ряби. Что это за место? Под тихий непрерывный плеск камера неизвестно- го оператора наклонилась и стала двигаться верти- кально вниз, прямо к воде, а затем пересекла ее под- свеченную поверхность. Звуки, доносящиеся из ди- намиков, сменились жутковатой подводной тишиной. Камера продолжала опускаться, пока не останови- лась на глубине около метра, наведенная на подер- нутое илом дно. К дну была привинчена прямоугольная табличка из блестящего титана. На ней была надпись. В ЭТОМ МЕСТЕ И В ЭТОТ ДЕНЬ МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА В нижней части таблички стояли имя и дата. Имя – клиента. Дата… завтра. Глава 6 Лэнгдон почувствовал, как чьи-то крепкие руки под- нимают его… вытаскивают из забытья, помогают вы- браться из такси. Мостовая леденила его босые ноги. Стараясь не слишком тяжело опираться на свою стройную спутницу, Лэнгдон побрел по безлюдному проулку между двумя высокими жилыми домами. На- встречу потянуло утренним ветерком, вздувающим его больничную сорочку, и Лэнгдон ощутил холод в тех местах, куда ветер не должен был бы добраться. Успокоительное, которое Лэнгдону ввели в реани- мации, мешало ему не только ясно видеть, но и ясно соображать. Он шел словно под водой, протискиваясь сквозь вязкий, тусклый мир. Сиена Брукс влекла его вперед, поддерживая с неожиданной силой. – Ступеньки, – подсказала она, и Лэнгдон понял, что они достигли бокового входа в здание. Схватившись за перила и медленно переставляя ноги, Лэнгдон кое-как потащился вверх. Собствен- ное тело казалось ему неподъемным. Доктор Брукс неутомимо подталкивала его сзади. Когда они одоле- ли крыльцо, она набрала шифр на ржавом кодовом замке, тот прозудел, и дверь отворилась. Внутри было ненамного теплее, чем на улице, но после грубой булыжной мостовой плиточный пол показался босому Лэнгдону мягким ковром. Доктор Брукс провела своего спутника к крошечному лифту, рывком открыла раздвижную дверь и сунула его в ка- бинку размером с телефонную будку. В лифте пахло сигаретами «MS» – в Италии этот горьковато-сладкий аромат так же вездесущ, как запах свежего кофе эс- прессо. Вдохнув его, Лэнгдон почувствовал, что в го- лове слегка прояснилось. Доктор Брукс нажала кноп- ку, и где-то высоко над ними звякнули и пришли в дви- жение усталые шестерни. Наверх… Скрипучая кабинка дрожала и вибрировала на хо- ду. Ее стены представляли собой всего лишь метал- лические сетки, и Лэнгдон видел, как мерно скользят мимо стены самой шахты. Несмотря на полубессозна- тельное состояние Лэнгдона, его хроническая клау- строфобия никуда не исчезла. Не смотри. Он прислонился к стене, стараясь отдышаться. Ру- ка у него болела, и, поглядев вниз, он увидел, что она неуклюже перевязана рукавом его твидового пиджа- ка. Сам пиджак, грязный и обтрепанный, волочился по полу. Мучительный стук в висках заставил Лэнгдона за- крыть глаза, и его снова поглотила чернота. Из нее выступило знакомое видение – похожая на статую женщина в вуали, с амулетом и серебристыми, чуть подвитыми волосами. Как и прежде, она стояла на бе- регу кроваво-красной реки среди корчащихся тел. Она обратилась к Лэнгдону, и в ее голосе сквозила моль- ба. Ищите, и найдете! Лэнгдон почувствовал, что должен во что бы то ни стало спасти ее… спасти всех. Ноги того, кто был заживо погребен вниз головой, бессильно обмякли… одна, потом другая. Кто вы? – беззвучно крикнул он. Что вам нужно? Ее роскошные серебристые волосы затрепетали на горячем ветру. Время уже на исходе, прошептала она, дотронувшись до своего ожерелья с амулетом. Потом вдруг вспыхнула слепящим столпом огня, который ри- нулся через реку и поглотил их обоих. Лэнгдон закричал, и глаза его широко раскрылись. На него с тревогой смотрела доктор Брукс. – Что такое? – Опять галлюцинации! – воскликнул Лэнгдон. – Та же картина! – Женщина с серебристыми волосами? И мертвые тела вокруг? Лэнгдон кивнул. На лбу у него проступили капельки пота. – Это пройдет, – обнадежила его доктор Брукс, хотя ее голос тоже слегка дрожал. – Навязчивые видения – обычная вещь при амнезии. Та функция мозга, кото- рая сортирует и упорядочивает ваши воспоминания, временно нарушена, так что все сливается в один об- раз. – Не очень-то приятный, – заметил он. – Понимаю, но пока вы не поправитесь, ваши вос- поминания будут спутанными и беспорядочными – прошлое, настоящее и воображаемое в одной куче. То же самое происходит во сне. Дернувшись, лифт остановился, и доктор Брукс толкнула в сторону раздвижную дверь. Они снова по- шли – теперь по темному узкому коридору. Миновали окно, за которым смутно маячили в первых проблес- ках рассвета флорентийские крыши. В дальнем конце коридора она нагнулась, вынула из-под измученного жаждой декоративного растения ключ от квартиры и отперла дверь. Квартира была маленькая и, судя по запаху, служи- ла ареной долгой борьбы между свечой с ванильным ароматом и старыми коврами. Мебель и картины на стенах выглядели убого, словно хозяйка купила их на дешевой распродаже. Доктор Брукс повернула регу- лятор термостата, и ожившие батареи тихо заурчали. Остановившись на пару секунд, она закрыла глаза и глубоко вздохнула, будто приходя в себя. Затем по- вернулась и помогла Лэнгдону пройти в скромную ку- хоньку с пластиковым столом и двумя шаткими сту- льями. Лэнгдон шагнул было к стулу – ему не терпелось сесть, но доктор Брукс схватила его за руку, а другой рукой открыла шкафчик. Он был почти пуст… креке- ры, несколько пакетиков макарон, банка кока-колы и пузырек с надписью «NoDoz». Она достала пузырек и вытряхнула Лэнгдону на ла- донь шесть таблеток. – Кофеин, – объяснила она. – Для работы в ночную смену, как сегодня. Лэнгдон сунул таблетки в рот и огляделся, ища, чем их запить. – Жуйте, – сказала она. – Так они быстрее подей- ствуют и нейтрализуют снотворное. Лэнгдон начал жевать и тут же скривился. Таблетки были горькие – их явно полагалось глотать целиком. Доктор Брукс открыла холодильник и протянула Лэн- гдону початую бутылку минералки. Он с благодарно- стью приник к горлышку. Когда он напился, хозяйка сняла с его правой руки импровизированную повязку и положила грязный пи- джак на стол. Потом тщательно осмотрела рану. Лэн- гдон чувствовал, как дрожат ее стройные руки, под- держивающие его локоть. – Жить будете, – заключила она. Лэнгдон надеялся, что его спасительница не слиш- ком пострадала. Ему трудно было даже подумать о том, что они сегодня вынесли. – Доктор Брукс, – сказал он, – нам надо позво- нить куда-нибудь. В консульство… в полицию. Ку- да-нибудь. Она согласно кивнула. – А еще не надо больше называть меня доктор Брукс. Меня зовут Сиена. Лэнгдон кивнул: – Спасибо. Я Роберт. – После их совместного бег- ства от убийцы перейти с фамилий на имена казалось вполне естественным. – Вы говорили, что вы англи- чанка? – Да, по рождению. – Что-то я не слышу акцента. – Ну и хорошо, – ответила она. – Я его долго вы- травляла. Лэнгдон уже хотел было спросить зачем, но Сиена жестом пригласила его следовать за собой. Она про- вела его по тесному коридорчику в маленькую неуют- ную ванную. Здесь, в зеркале над раковиной, Лэнгдон увидел свое отражение впервые после того, как заме- тил его в окне больничной палаты. Да уж. Густые темные волосы Лэнгдона были взъерошены, усталые глаза налиты кровью. Подборо- док затянуло пеленой щетины. Сиена повернула кран и сунула раненую руку Лэн- гдона до самого локтя под ледяную воду. Рука сильно заныла, но Лэнгдон, морщась, держал ее под струей. Достав чистое полотенце, Сиена сбрызнула его жидким антибактериальным мылом. – Может, отвернетесь? – Ничего. Меня не пугает вид… Сиена принялась тереть что было сил, и руку Лэн- гдона пронзила острая боль. Он стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть. – Инфекция вам ни к чему, – сказала она, работая еще энергичнее. – Кроме того, если хотите звонить властям, надо иметь ясную голову. Для выработки ад- реналина нет средства лучше боли. Лэнгдон терпел эту пытку добрых десять секунд, но потом все же выдернул руку. Хватит! Правда, теперь он действительно почувствовал себя в тонусе и изба- вился от последних следов сонливости; боль в руке окончательно прогнала головную. – Отлично, – сказала Сиена, выключая воду и про- мокая его руку чистым полотенцем. Потом заново пе- ревязала ему локоть, но, пока она возилась с пере- вязкой, Лэнгдона отвлекло только что замеченное и очень неприятное для него обстоятельство. Вот уже почти сорок лет Лэнгдон носил на запястье старинные коллекционные часы с Микки-Маусом – подарок родителей. Веселая мордашка Микки и его смешно жестикулирующие лапки каждый день напо- минали ему о том, что надо чаще улыбаться и что жизнь не заслуживает чересчур серьезного отноше- ния. – Мои часы… – пробормотал Лэнгдон. – Куда они делись? – Без них он вдруг ощутил себя неполноцен- ным. – Они были на мне, когда я пришел в больницу? Сиена посмотрела на него с удивлением, явно не понимая, почему он разволновался из-за такого пу- стяка. – Я никаких часов не помню. Ну ладно, приводите себя в порядок. Через несколько минут я вернусь, и мы с вами решим, к кому обратиться за помощью. – Она шагнула прочь, но замешкалась на пороге, встре- тившись взглядом с его отражением в зеркале. – А по- ка меня нет, советую вам хорошенько подумать, по- чему кому-то так сильно захотелось вас убить. Сдает- ся мне, это первое, о чем вас спросят представители власти. – Погодите. Куда вы? – Нельзя же говорить с полицией полуголым. По- пробую найти вам какую-нибудь одежду. Мой сосед примерно одного роста с вами. Сейчас он в отъезде, а я кормлю его кошку. Он у меня в долгу. С этими словами Сиена исчезла. Роберт Лэнгдон снова повернулся к крошечному зеркалу над раковиной и едва узнал человека, кото- рый воззрился на него оттуда. Кто-то хочет меня убить. В мозгу у него опять зазвучало его собствен- ное бормотание, записанное на пленку. Зарево… зарево… зарево… Он пошарил в памяти, ища подсказку… хоть ка- кую-нибудь. Но там была одна пустота. Сейчас Лэнг- дон знал лишь то, что он во Флоренции с пулевой ра- ной головы. Вглядываясь в свои усталые глаза, Лэнгдон поду- мал, а не проснется ли он через секунду-другую в лю- бимом домашнем кресле с пустым бокалом из-под джина в одной руке и «Мертвыми душами» в другой, только чтобы убедиться лишний раз, что Гоголя ни в коем случае нельзя смешивать с «Бомбейским сап- фиром». Глава 7 Лэнгдон сбросил с себя окровавленную больнич- ную сорочку и обмотал вокруг талии полотенце. По- плескав в лицо водой, он осторожно ощупал швы на затылке. Место было воспаленное, но когда он расче- сал свои спутанные волосы, рана стала практически незаметной. Кофеиновые таблетки уже действовали, и туман, окутавший его сознание, потихоньку рассеи- вался. Думай, Роберт. Вспоминай. Вдруг стены крошечной ванной без окон точно стис- нули его в своем замкнутом пространстве, и, выйдя в коридор, он инстинктивно двинулся к лучу естествен- ного света, падающему из приоткрытой двери напро- тив. Комната за ней оказалась чем-то вроде обустро- енного на скорую руку кабинета: дешевый стол, потер- тый вращающийся стул, на полу стопка-другая книжек – и, слава Богу… окно. Лэнгдон шагнул поближе к дневному свету. Тосканское солнце только что проснулось и золо- тило самые высокие башни пробуждающегося горо- да – колокольню Джотто, Бадию, Барджелло. Лэнгдон прижался лбом к холодному стеклу. Мартовский воз- дух, свежий и прохладный, словно усиливал солнеч- ный свет, который лился из-за гор. Свет художника – так его называют. В самом сердце городского пейзажа вздымался ги- гантский купол, облицованный красной черепицей и увенчанный золоченым медным шаром, сверкающим, точно маяк. Дуомо. Спроектировав могучий купол для главного флорентийского собора, Брунеллески впи- сал свое имя в историю архитектуры – и теперь, спу- стя более чем пятьсот лет, его творение высотой в 114 метров по-прежнему украшало центральную го- родскую площадь. Почему я очутился во Флоренции? Для Лэнгдона, страстного поклонника итальянско- го искусства, этот город всегда был одним из самых любимых в Европе. На его улицах в детстве играл Микеланджело, в его художественных мастерских за- родился итальянский Ренессанс. Миллионы туристов стекались в музеи Флоренции, чтобы насладиться «Рождением Венеры» Боттичелли, «Благовещением» Леонардо и главной гордостью и отрадой всех фло- рентийцев – статуей Давида. Микеланджеловский «Давид» очаровал Лэнгдона с первой встречи. Когда-то, еще подростком, он за- шел в Академию изящных искусств… медленно про- шагал вдоль угрюмой шеренги незаконченных мике- ланджеловских «Рабов»… и вдруг ощутил, как его взгляд невольно и неодолимо поднимается, притяну- тый этим шедевром высотой в пять с лишним метров. Грандиозность и рельефная мускулатура Давида по- ражали почти всех, кто видел этого мифического ге- роя впервые, однако на Лэнгдона произвела наиболь- шее впечатление его гениальная поза: воспользовав- шись классическим приемом под названием «контра- пост», Микеланджело создал иллюзию, что Давид, чуть наклонившийся вправо, практически не опирает- ся на свою левую ногу, тогда как в действительности она поддерживала собой целые тонны мрамора. Благодаря «Давиду» Лэнгдон получил первое пред- ставление о мощи, заключенной в великих образцах скульптуры. Теперь он спросил себя, навещал ли сво- его любимца в последние несколько дней, но един- ственным доступным ему воспоминанием оставалось одно – как он очнулся в больнице и стал свидетелем убийства ни в чем не повинного врача. Вдруг на него нахлынуло щемящее чувство вины. Что же я натворил? Стоя у окна, он заметил краешком глаза лежащий на столе ноутбук. Внезапно его осенило: что бы ни произошло с ним вчера вечером, об этом уже навер- няка сообщили в новостях. Если мне удастся выйти в Интернет, я смогу во всем разобраться. Лэнгдон повернулся к двери и позвал хозяйку. Тишина. Видимо, доктор Брукс все еще искала для него одежду. Не сомневаясь, что Сиена простит ему эту бес- церемонность, Лэнгдон открыл компьютер и включил его. Экран ожил – на нем возникло голубое небо с об- лачками, стандартная заставка операционной систе- мы. Лэнгдон тут же перешел на итальянскую версию «Гугла» и набрал в поисковой строке свое имя. Видели бы меня сейчас мои студенты, подумал он, нажимая ввод. Лэнгдон постоянно твердил им, чтобы они не «гуглили» самих себя – это странное но- вое увлечение было порождено страстным желанием прославиться, обуявшим в последнее время чуть ли не всю американскую молодежь. На экране появились результаты – сотни ссылок на Лэнгдона, его книги и лекции. Нет, все не то. Лэнгдон ограничил поиск рубрикой новостей. Возникла другая страница: Новые результаты для «Роберт Лэнгдон». Роберт Лэнгдон будет подписывать экземпляры своих книг… Речь Роберта Лэнгдона на церемонии вручения дипломов… Роберт Лэнгдон выпускает учебник по символо- гии для… Список был длиной в несколько страниц, однако Лэнгдон не видел в нем ничего такого, что относи- лось бы к последним дням, – и уж точно ничего та- кого, что могло бы объяснить его нынешнюю ситуа- цию. Что случилось вчера вечером? Лэнгдон решил продолжать расследование и перешел на сайт «Фло- рентайн» – англоязычной газеты, выходящей во Фло- ренции. Он проглядел заголовки, раздел горячих но- востей и полицейский блог, узнав о пожаре в чьей-то квартире, о коррупционном скандале в правительстве и о целом ряде мелких преступлений. Неужели совсем ничего?! Его внимание привлекла заметка о городском чи- новнике, который прошлым вечером скончался на Со- борной площади от сердечного приступа. Имя чинов- ника пока не сообщалось, однако криминалом в этом деле, похоже, и не пахло. Наконец, не зная, что еще предпринять, Лэнгдон за- шел в свою гарвардскую почту и проверил корреспон- денцию в расчете на то, что в ней может содержаться какой-нибудь полезный намек. Но и там он не нашел ничего, кроме обычных писем от коллег, студентов и друзей, по большей части с напоминаниями о встре- чах, запланированных на будущей неделе. Похоже, никто и не догадывается, что я уехал. Все больше недоумевая, Лэнгдон выключил ком- пьютер и закрыл крышку. Он уже хотел отойти, но тут его взгляд ненароком упал на угол стола. Там, поверх стопки медицинских журналов и документов, лежал поляроидный снимок – Сиена Брукс и ее бородатый коллега, весело смеющиеся в больничном коридоре. Лэнгдон взял фотографию, чтобы получше ее рас- смотреть. Доктор Маркони, подумал он с горьким чувством вины. Потом, возвращая снимок обратно, с удивлением заметил на верху стопки пожелтевший буклетик – старую программку из лондонского театра «Глобус». Судя по ее обложке, там ставили шекспи- ровский «Сон в летнюю ночь»… почти двадцать пять лет назад. На программке было написано фломастером: «До- рогая, никогда не забывай, что ты чудо». Лэнгдон поднял программку, и из нее выпали несколько газетных вырезок. Он хотел было вернуть их на место, но, открыв буклет на нужной странице, вдруг замер от изумления. С фотографии на него смотрела девочка-актриса, исполнявшая роль проказливого эльфа Пака. На вид ей было не больше пяти, а ее светловолосую головку украшал знакомый хвостик. Подпись под фото гласила: «Рождение звезды». Рядом была краткая биография актрисы – востор- женный рассказ о театральном чудо-ребенке, Сие- не Брукс, с зашкаливающим коэффициентом интел- лекта. За один вечер эта девочка умудрилась запом- нить слова всех персонажей пьесы и на первых репе- тициях частенько подсказывала товарищам забытые реплики. Среди увлечений пятилетнего вундеркинда значились скрипка, шахматы, химия и биология. Дочь богатых родителей из лондонского пригорода Блэкхи- та, девочка уже успела прославиться: в возрасте че- тырех лет она обыграла в шахматы гроссмейстера и вдобавок читала на трех языках. Боже мой, подумал Лэнгдон. Сиена! Пожалуй, это кое-что объясняет. Лэнгдон вспомнил, что одним из самых знаменитых выпускников Гарварда был вундеркинд Сол Крипке, который к шести годам самостоятельно изучил иврит, а к двенадцати прочел все труды Декарта. Недавно Лэнгдону довелось читать и о другом юном феномене по имени Моше Кай Кавалин – в одиннадцать лет он окончил колледж со средним баллом 4,0 и стал чем- пионом страны по боевым искусствам, а в четырна- дцать опубликовал книгу под названием «Мы можем». Лэнгдон взял другой листок – газетную статью с фотографией Сиены в возрасте семи лет: ГЕНИАЛЬ- НЫЙ РЕБЕНОК ДЕМОНСТРИРУЕТ IQ 208. Он и не знал, что коэффициент интеллекта бывает таким вы- соким. Если верить этой статье, Сиена виртуозно иг- рала на скрипке, могла за месяц овладеть иностран- ным языком и сама изучала анатомию и физиологию. Он взглянул на следующую вырезку, теперь уже из медицинского журнала: БУДУЩЕЕ МЫСЛИ – НЕ ВСЕ МОЗГИ СОЗДАНЫ ОДИНАКОВЫМИ. Здесь тоже бы- ла фотография Сиены – все такая же белобрысая, она стояла рядом с солидным медицинским аппара- том. В статье приводилось интервью с врачом, объяс- няющим, что ПЭТ-сканирование мозжечка Сиены вы- явило его физические отличия от других мозжечков – в ее случае это был более крупный орган более об- текаемой формы, способный обрабатывать визуаль- но-пространственную информацию методами, о кото- рых прочие люди не имеют даже самого отдаленного представления. По мнению врача, это физиологиче- ское преимущество Сиены было результатом необы- чайно ускоренного клеточного роста в ее мозгу, напо- минающего рак – с тем отличием, что у нее росла доб- рокачественная мозговая ткань, а не вредная опухо- левая. Лэнгдон нашел вырезку из газеты какого-то малень- кого городка. ПРОКЛЯТИЕ ГЕНИАЛЬНОСТИ. Здесь фотографии не было, но рассказывалось о гениальной девочке Сиене Брукс, которая перестала ходить в обычную школу, потому что ее задразнили: слишком уж она отличалась от других учеников. Ав- тор писал, что одаренные дети часто оказываются в изоляции, поскольку их социальные навыки отстают в развитии от интеллекта. По этой причине они нередко подвергаются остракизму со стороны сверстников. В статье говорилось, что Сиена сбежала из дома в возрасте восьми лет и ее не могли разыскать целых десять дней. Потом ее нашли в шикарном лондонском отеле: она притворилась дочкой другого постояльца, украла ключ и заказала себе в номер ужин за чужой счет. Выяснилось, что за минувшую неделю она успе- ла прочесть 1600-страничную «Анатомию» Грея. Ко- гда полицейские спросили ее, зачем она читает книги по медицине, она ответила, что хочет разобраться со своими мозгами. Что с ними не так? Лэнгдону стало очень жаль несчастную девочку. Ему трудно было представить себе, до чего одиноким чувствует себя ребенок, который так сильно отлича- ется от своих ровесников. Он снова сложил все вы- резки, помедлив, чтобы бросить последний взгляд на пятилетнюю Сиену в роли Пака. С учетом того, в ка- ких сюрреалистических обстоятельствах они встрети- лись нынче утром, Лэнгдон не мог не признать, что роль озорного духа, навевающего сны, весьма подхо- дит его новой знакомой. Он позавидовал персонажам шекспировской пьесы – больше всего ему хотелось проснуться, как они, и обнаружить, что все его недав- ние приключения были просто дурным сном. Аккуратно вернув вырезки на место, Лэнгдон за- крыл буклет, и снова попавшаяся ему на глаза над- пись – дорогая, никогда не забывай, что ты чудо, – вызвала у него неожиданный приступ грусти. Он пе- ревел взгляд на знакомый символ рядом с надписью. Это была та самая древнегреческая пиктограмма, ко- торая и теперь украшает большинство театральных программок всего мира, – рисунок с 2500-летней ис- торией, воплотивший в себе всю суть драматического театра. Le maschere 6 . Лэнгдон смотрел на привычные лики Комедии и Трагедии, глазеющие на него с картонной обложки, и вдруг у него в ушах раздалось странное гудение – 6 Маски (ит.). как будто внутри его головы медленно натягивалась металлическая струна. В черепе взорвалась ослепи- тельная боль. Маски на буклетике стали расплывать- ся. Лэнгдон охнул и опустился на стул, плотно зажму- рив глаза и сдавив ладонями виски. В поглотившей его тьме вновь вспыхнули прежние видения… навязчивые, пугающе яркие. Женщина с серебристыми волосами опять звала его из-за кроваво-красной реки. Ее отчаянные крики пронзали смердящий воздух, перекрывая вопли лю- дей, которые бились в агонии и умирали повсюду, на- сколько хватал глаз. Лэнгдон снова увидел торчащие из земли ноги с буквой «R» – закопанный по пояс че- ловек исступленно дрыгал ими, пытаясь освободить- ся. Ищите, и найдете! – кричала Лэнгдону незнаком- ка. Время уже на исходе! Лэнгдон вновь почувствовал непреодолимое же- лание помочь ей… помочь всем. Охваченный лихо- радочной тревогой, он откликнулся на призыв таин- ственной незнакомки своим криком. Кто вы?! И опять женщина подняла руку и убрала вуаль, от- крыв лицо поразительной красоты, которое Лэнгдон уже видел. Я жизнь, сказала она. Внезапно в небе над ней проступил исполинский образ – жуткая маска с длинным, похожим на клюв носом и пылающими зелеными глазами, которые впе- рили в Лэнгдона свой неподвижный взор. А я – смерть, раздался громоподобный голос. |