Инферно. Ден Браун Инферно. Книга 4 Текст предоставлен правообладателем

• Название: Книга 4 Текст предоставлен правообладателем
• Анкор: Инферно
• Дата: 14.04.2021
• Размер: 1.16 Mb.
• Имя файла: Ден Браун Инферно.pdf
• Тип: Книга; #194621
• страница: 10 из 11

Глава 22
Женщина с серебристыми волосами прислонилась головой к пуленепробиваемому окну фургона и закры- ла глаза. Все вокруг нее плыло. Ее мутило от препа- ратов, которые ей велели принять.
Мне нужен врач, подумала она.
Однако ее вооруженный сопровождающий получил строгий приказ: игнорировать все ее нужды, пока за- дание не будет успешно выполнено. Судя по донося- щимся до них звукам, вокруг царил такой хаос, что до этого было еще далеко.
Ее головокружение усилилось, и ей стало трудно дышать. Борясь с очередным приступом тошноты,
она вновь спросила себя, каким образом жизнь приве- ла ее на эту сюрреалистическую развилку. Ответ был слишком труден, чтобы найти его в таком лихорадоч- ном состоянии, но она твердо знала, где все это на- чалось.
В Нью-Йорке.
Два года тому назад.
Она прилетела в Манхэттен из Женевы, где уже по- чти десять лет занимала весьма завидный и престиж- ный пост – директора Всемирной организации здра- воохранения. Как специалиста по эпидемиологии и

инфекционным болезням ее пригласили в ООН про- честь лекцию о предотвращении пандемий в странах
«третьего мира». Рассказывая о методах раннего об- наружения болезней и о планах лечения, разработан- ных ВОЗ и другими организациями, она излучала уве- ренность и оптимизм.
После лекции она задержалась в вестибюле, что- бы перемолвиться словечком с несколькими учены- ми. Внезапно их беседу прервал сотрудник ООН с бейджиком, указывающим на его высокий дипломати- ческий ранг.
– Доктор Сински, нам только что звонили из Совета по международным отношениям. Один человек хочет с вами поговорить. Машина ждет.
Озадаченная и слегка встревоженная, доктор Эли- забет Сински извинилась перед собеседниками и взя- ла свою небольшую сумку. Пока лимузин, в который она села, катил по Первой авеню, ее беспокойство росло.
Совет по международным отношениям?
Как и все остальные, Элизабет Сински кое-что о нем слышала.
СМО был основан в 1920-х годах как частный «моз- говой центр», и с тех пор в нем перебывали в каче- стве членов чуть ли не все госсекретари, с полдю- жины президентов, большинство директоров ЦРУ, се-

наторов и судей, а также представители знаменитых финансовых династий вроде Морганов, Ротшильдов и Рокфеллеров. Благодаря такому уникальному соче- танию интеллекта, капитала и политического влияния
Совет по международным отношениям приобрел ре- путацию «самого влиятельного частного клуба в ми- ре».
Будучи директором Всемирной организации здра- воохранения, Элизабет привыкла иметь дело с силь- ными мира сего. Долгий стаж работы в ВОЗ вкупе с врожденной прямотой заслужили ей широкое призна- ние: недавно крупный новостной журнал даже вклю- чил ее в число двадцати самых влиятельных людей планеты. «Лицо мирового здоровья» – гласила под- пись под ее фотографией, и Элизабет это слегка по- забавило, поскольку в детстве ее преследовали бо- лезни.
Ребенком она страдала от жестокой астмы и в шесть лет прошла курс лечения высокими дозами многообещающего нового лекарства – первого из вве- денных в оборот глюкокортикостероидов, или стеро- идных гормонов, – после чего астматические симпто- мы исчезли без следа. К сожалению, у чудо-лекарства были и побочные эффекты, и проявились они лишь годы спустя, когда Сински переступила рубеж поло- вого созревания… но так и не дождалась менструа-

ции. Она навсегда запомнила ту тяжелую минуту, ко- гда врач сказал ей, девятнадцатилетней, что ее ре- продуктивной системе нанесен непоправимый вред.
Элизабет Сински не суждено было иметь детей.
Со временем рана затянется, сказал врач, но го- речь и ощущение пустоты в ее душе не исчезали, а,
наоборот, росли. Беда была еще и в том, что лекар- ство, которое лишило Элизабет шанса родить, никак не повлияло на заложенный в ней природой материн- ский инстинкт. Десятилетиями она подавляла в себе это несбыточное желание, и даже теперь, в шестьде- сят один год, при виде мамы с малышом у нее всегда щемило сердце.
– Мы почти на месте, доктор Сински, – сообщил во- дитель лимузина.
Элизабет пробежалась гребешком по своим длин- ным серебристым локонам и мельком глянула в зер- кальце. Не успела она собраться с мыслями, как ма- шина остановилась и водитель распахнул дверцу, по- могая ей выйти на тротуар в фешенебельном районе
Манхэттена.
– Я подожду здесь, – сказал он. – Когда закончите,
отвезу вас в аэропорт.
Нью-йоркская штаб-квартира Совета по междуна- родным отношениям занимала скромное здание в неоклассическом стиле на углу Парк-авеню и Шесть-

десят восьмой улицы. Когда-то в нем жил нефтяной магнат из «Стандард ойл». Оно безупречно вписыва- лось в благородный окружающий ландшафт, ничем не выдавая своего нынешнего уникального статуса.
– Доктор Сински! – приветствовала ее администра- тор, представительная дама. – Сюда, пожалуйста. Он вас ждет.
Хорошо, но кто это – он? Следом за администра- тором она прошла по роскошному коридору к закры- той двери. Коротко постучав, дама распахнула ее и жестом пригласила Элизабет войти.
Элизабет переступила порог, и дверь за ее спиной тут же затворилась.
В маленькой комнате для совещаний царил полу- мрак – единственным источником света был включен- ный видеоэкран. На его фоне вырос силуэт высокого,
худощавого человека – лица его она не видела, но от всей фигуры так и веяло властностью.
– Доктор Сински, – прозвучал резкий голос незна- комца. – Спасибо, что приехали. – Едва уловимый ак- цент навел Элизабет на мысль, что перед ней уроже- нец Швейцарии, а может быть, Германии. – Прошу са- диться, – предложил он, показывая на стул почти в центре комнаты.
А представиться? Элизабет села. Странное изоб- ражение на экране отнюдь не умерило ее тревоги.

Что это за чертовщина?
– Я был на вашем выступлении сегодня утром, –
заявил незнакомец. – Мне пришлось проделать боль- шой путь, чтобы вас послушать. Не скрою, это было весьма впечатляюще.
– Спасибо, – ответила она.
– Да будет мне позволено добавить, что вы гораздо красивее, чем я предполагал… несмотря на ваш воз- раст и близорукий подход к глобальным проблемам здравоохранения.
Элизабет растерялась. Заявление незнакомца бы- ло хамским вдвойне или даже втройне.
– Прошу прощения, – сказала она, вглядываясь в темноту. – Кто вы такой? И зачем вы меня позвали?
– Извините за неудачную попытку пошутить, – ска- зала тень. – А почему вы здесь, вам объяснит вот эта картина.
Сински перевела глаза на экран. Перед ней было людское море, множество нагих страдальцев – они карабкались друг на друга, образуя гигантскую кучу переплетенных тел.
– Великий художник Доре, – провозгласил незнако- мец. – Благодаря ему мы можем воочию наблюдать ужасы, которые описал спустившийся в ад Данте Али- гьери. Ну как, нравится? Надеюсь, что да… потому что именно это и ждет всех нас. – Он сделал паузу,

медленно приближаясь к ней. – И позвольте мне объ- яснить почему.
Он продолжал надвигаться на нее, как будто стано- вясь выше с каждым шагом.
– Если я возьму этот листок и разорву надвое… –
Он остановился у стола, взял лист бумаги и с громким треском разорвал его пополам. – А затем сложу поло- винки вместе… – Он произвел это действие. – А затем повторю то же самое… – Он вновь разорвал бумагу на две части и положил одну поверх другой. – У меня получится стопка бумаги в четыре раза толще листа,
с которого я начал, верно? – Его глаза словно тлели в полумраке комнаты.
Элизабет не нравились его снисходительный тон и агрессивная манера. Она ничего не ответила.
– Говоря гипотетически, – продолжал он, придвига- ясь еще ближе, – если толщина первоначального ли- ста бумаги составляет всего одну десятую миллимет- ра и я повторю свою процедуру… ну, скажем, пятьде- сят раз… знаете, какой толщины выйдет стопка?
Элизабет вспыхнула.
– Знаю, – сказала она с большей враждебностью,
чем намеревалась. – Ее толщина будет равна одной десятой миллиметра, умноженной на два в пятидеся- той степени. Это называется геометрическая прогрес- сия. Могу я спросить, зачем меня сюда притащили?

Незнакомец ухмыльнулся и одобрительно кивнул:
– Правильно. А могли бы вы прикинуть, что полу- чится в результате? Если одну десятую миллиметра умножить на два в пятидесятой степени? Знаете ли вы, какой толстой окажется эта стопка? – Он запнул- ся буквально на миг. – После всего лишь пятидесяти удвоений наша стопка бумаги вырастет… почти до са- мого Солнца.
Для Элизабет в этом не было ничего удивительно- го. С невероятной мощью геометрической прогрессии она постоянно сталкивалась в своей работе. Стре-
мительное распространение заразы… репликация
инфицированных клеток… предполагаемая смерт-
ность.
– Извините за бестолковость, – сказала она, уже не пытаясь скрыть раздражение, – но я не понимаю, к чему вы клоните.
– К чему я клоню? – Он отпустил сухой смешок. –
Да к тому, что количество людей на нашей планете растет еще быстрее. Как и с этой стопкой бумаги, все начиналось почти с нуля… но теперь процесс набрал пугающую скорость.
Он снова шагнул к ней.
– Судите сами. Земному населению понадобились тысячи лет – от появления наших отдаленных предков до самого начала девятнадцатого века, – чтобы до-

стичь численности в один миллиард человек. Затем,
всего через какую-нибудь сотню лет – поразительно,
не правда ли? – население удвоилось и в 1920-х со- ставляло уже два миллиарда. После этого ему потре- бовалось лишь пятьдесят лет, чтобы удвоиться снова,
уже до четырех миллиардов. Как вам известно, очень скоро мы доберемся и до восьми. Только сегодня на планете появилось четверть миллиона новых обита- телей. Четверть миллиона! И так происходит каждый день – хоть в дождь, хоть в вёдро. В настоящее время мы ежегодно увеличиваем свою численность на насе- ление целой Германии.
Высокая фигура незнакомца нависла над Элизабет.
– Сколько вам лет?
Очередной оскорбительный вопрос, хотя работа на посту директора ВОЗ приучила ее дипломатично ре- агировать на беспардонные выпады.
– Шестьдесят один.
– А знаете ли вы, что если вам удастся прожить еще девятнадцать лет, до восьмидесяти, то населе- ние Земли утроится в течение одной только вашей жизни? Одна жизнь – а людей втрое больше. По- думайте о последствиях. Как вы знаете, Всемирная организация здравоохранения снова изменила свои прогнозы в сторону увеличения, предсказав, что еще до середины текущего столетия на Земле будет около

девяти миллиардов человек. Животные разных видов вымирают на глазах. Спрос на иссякающие природ- ные ресурсы стремительно растет. Найти чистую во- ду становится все труднее и труднее. По любым био- логическим меркам численность нашего вида превы- сила допустимый предел. И перед лицом этой ката- строфы Всемирная организация здравоохранения –
орган, стоящий на страже здоровья планеты, – зани- мается поисками лекарств от диабета, пополняет за- пасы консервированной крови, борется с раком… –
Он поглядел на нее в упор. – Так вот, я пригласил вас сюда, чтобы спросить прямо: почему, черт побери, у
Всемирной организации здравоохранения не хватает духу взяться за решение этой проблемы всерьез?
Элизабет взвилась.
– Кто бы вы ни были, вам должно быть прекрасно известно, что ВОЗ относится к проблеме перенаселе- ния крайне серьезно! Недавно мы истратили милли- оны долларов на поездки врачей в Африку, где они раздавали бесплатные презервативы и учили мест- ных жителей контролировать рождаемость.
– Ну да, конечно! – насмешливо воскликнул ее со- беседник. – А по пятам за вами туда отправилась еще более многочисленная армия католических миссио- неров, которые объяснили африканцам, что если они будут пользоваться презервативами, то загремят пря-

миком в ад. Теперь у Африки новая беда – загрязне- ние окружающей среды неиспользованными презер- вативами!
Элизабет прикусила язык. Тут он был прав, хотя пе- редовые католики уже выступали против вмешатель- ства Ватикана в проблемы, связанные с зачатием. Са- мым ярким в этом отношении выглядел поступок Ме- линды Гейтс: ревностная католичка, она не побоялась навлечь на себя гнев своей церкви и отважно пожерт- вовала на внедрение более эффективного контроля над рождаемостью 560 миллионов долларов. Элиза- бет Сински не раз говорила журналистам, что Билл и
Мелинда Гейтс давно заслужили канонизацию – так много они сделали для всемирного здравоохранения через свой фонд. К несчастью, единственная органи- зация, имеющая право объявлять людей святыми, по- чему-то не желала признавать, что эти двое ведут се- бя как истинные христиане.
– Доктор Сински, – продолжала тень. – Всемирная организация здравоохранения упорно закрывает гла- за на то, что перед нами стоит лишь одна глобаль- ная проблема, связанная со здоровьем. – Незнакомец вновь указал на экран, где кишели сбившиеся в плот- ную массу человеческие тела. – Вот она. – Он выдер- жал паузу. – Поскольку вы ученый и едва ли так уж ис- кушены в классической литературе и изящных искус-

ствах, я предложу вам другую картинку – думаю, ее язык будет вам более понятен.
Комната погрузилась во тьму, но через миг экран снова вспыхнул.
Это изображение Элизабет видела неоднократно…
и оно всегда вызывало у нее гнетущее чувство безыс- ходности.
В комнате повисла тяжкая тишина.
– Да, – сказал незнакомец, помолчав с минуту. –
Безмолвный ужас – естественная реакция на этот гра- фик. Смотреть на него – все равно что видеть про- жектор локомотива, который несется прямо на тебя. –

Он медленно повернулся к Элизабет и улыбнулся ей жесткой снисходительной улыбкой. – Есть вопросы,
доктор Сински?
– Только один, – бросила она. – Для чего вы меня сюда позвали – прочесть лекцию или оскорбить?
– Ни то ни другое. – В его голосе вдруг зазвучали льстивые нотки, отчего у нее пробежал мороз по ко- же. – Я пригласил вас сюда для совместной работы.
Вы, несомненно, понимаете, что проблема перена- селенности тесно связана со здравоохранением. Но вот чего вы, боюсь, не понимаете: эта проблема вли- яет на душу человека. В стрессовых условиях пере- населенности те, кому никогда и в голову не прихо- дило ничего украсть, станут воровать, чтобы прокор- мить свои семьи. Те, кому и в голову не приходило кого-то убить, станут убивать, чтобы защитить свое потомство. Все смертные грехи, описанные Данте –
алчность, зависть, чревоугодие и так далее, – начнут концентрироваться и всплывать на поверхность, на- бирая силу по мере ухудшения качества нашей жиз- ни. Нам предстоит вести битву, в которой будет стоять на кону сама человеческая душа.
– Я биолог. Я занимаюсь спасением жизней… а не душ.
– Что ж, уверяю вас, что с течением лет спасать жизни будет все труднее и труднее. Перенаселение

порождает отнюдь не только духовную неудовлетво- ренность. По словам Макьявелли…
– Да, – перебила она, тут же вспомнив это знамени- тое место. – «Когда все области переполняются жите- лями так, что им негде жить и некуда уйти… возника- ет необходимость очищения мира»
20
. – Она подняла на него взгляд. – Всем, кто работает в ВОЗ, хорошо знакома эта цитата.
– Отлично. Тогда вы знаете, что дальше Макьявел- ли перечисляет способы очищения мира и в качестве одного из них называет чуму.
– Знаю, и говорила в своем выступлении, что мы прекрасно осознаём прямую связь между плотностью населения и опасностью широкомасштабных эпиде- мий, но постоянно разрабатываем новые методы ран- него обнаружения и лечения болезней. ВОЗ не теряет уверенности в том, что мы научимся предотвращать пандемии.
– И очень жаль.
Элизабет удивленно воззрилась на него.
– Что-что?!
– Доктор Сински, – сказал худой незнакомец, отпу- стив странный смешок, – вы говорите так, будто сдер- живать эпидемии – это хорошо.
Элизабет смотрела на него в немом изумлении.
20
«Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», пер. М. Юсима.

– Итак, вот что мы имеем! – провозгласил он, слов- но адвокат, завершающий свою речь. – Передо мной стоит глава Всемирной организации здравоохране- ния – лучший специалист из ее рядов. Подумать толь- ко! Я показал вам эту картину грядущих страданий. –
Он переключил проектор, снова вернув на экран го- ру тел. – Я напомнил вам, какую колоссальную угро- зу представляет собой неконтролируемый рост насе- ления. – Он кивнул на маленькую стопку бумаги. – Я
объяснил вам, что мы стоим на пороге духовной де- градации. – Он сделал паузу и повернулся к ней. – И
каков же ваш ответ? Бесплатные презервативы в Аф- рике! – Он язвительно усмехнулся. – Да это все равно что отмахиваться мухобойкой от гигантского метеори- та! Эта бомба не тикает – она уже взорвалась, и ес- ли не принять самые решительные меры, экспонен- циальная кривая станет вашим новым богом… а это очень мстительный бог! Он устроит вам дантовский ад прямо здесь, на Парк-авеню… люди будут задыхать- ся от тесноты, валяясь в собственных испражнениях.
Сама природа начнет безжалостно прорежать ряды человечества.
– Да неужто? – огрызнулась Элизабет. – Тогда ска- жите мне, сколько людей должно остаться на Земле в
вашей версии будущего? Какова эта идеальная циф- ра, при которой человечество сможет обеспечивать

себя всем необходимым до бесконечности… и жить в относительном комфорте?
Ее собеседник улыбнулся – ему явно понравился этот вопрос.
– Любой эколог или статистик скажет вам, что боль- ше всего шансов на долгосрочное выживание челове- чество будет иметь при общей численности населе- ния около четырех миллиардов.
– Четырех? – возмущенно выпалила Элизабет. – У
нас их уже семь, так что вы слегка опоздали!
Зеленые глаза высокого незнакомца сверкнули.
– Разве?

Глава 23
Роберт Лэнгдон грузно плюхнулся со стены садов
Боболи на пружинистую почву в их лесистой южной части. Сиена приземлилась рядом и тут же встала,
отряхиваясь и озираясь.
Они стояли на заросшей мохом и папоротником опушке небольшой рощи. Отсюда палаццо Питти был совсем не виден, и Лэнгдон подозревал, что они по- пали в самую удаленную от него точку Садов. Зато в этот ранний час сюда еще не успели добраться ни служители парка, ни туристы.
Лэнгдон заметил неподалеку мощеную дорожку –
изящно изгибаясь, она бежала под гору и ныряла в лес. Там, где она исчезала среди деревьев, высилась мраморная статуя – место для нее было выбрано идеально. Лэнгдона это не удивило. Планировкой са- дов Боболи занимались выдающиеся мастера Никко- ло Триболо, Джорджо Вазари и Бернардо Буонтален- ти, и их художественный вкус превратил это полотно площадью четыре с половиной гектара в настоящий живописный шедевр.
– Дворец в той стороне, на северо-востоке, – ска- зал Лэнгдон, кивая на дорожку. – У ворот можно будет смешаться с толпой туристов и незаметно выйти. По-

моему, парк открывают в девять.
Он хотел взглянуть, сколько сейчас времени, но там, где раньше были часы с Микки-Маусом, теперь белело голое запястье. У него мелькнула мысль, что они могли остаться в больнице вместе с другой одеж- дой. Если так, он их потом заберет.
Сиена вызывающе расправила плечи.
– Прежде чем сделать еще хоть шаг, Роберт, я хочу знать, куда мы направляемся. Что вы там такое уга- дали насчет Злых Щелей? Вы сказали, они располо- жены не в том порядке?
Лэнгдон показал на лес.
– Давайте сначала спрячемся, ладно?
Он двинулся вниз первым, Сиена – за ним. Вско- ре дорожка вывела их на закрытую со всех сторон лужайку – «комнату» на языке ландшафтной архи- тектуры – со скамейками и маленьким фонтанчиком.
Здесь, под деревьями, было гораздо прохладнее.
Лэнгдон вынул из кармана проектор и принялся его трясти.
– Тот, кто создал это цифровое изображение, не только нарисовал на грешниках буквы, но еще и из- менил порядок казней. – Он вспрыгнул на скамейку и направил проектор себе под ноги. На гладком сиде- нье рядом с Сиеной слабо забрезжила Боттичеллие- ва «La Mappa dell’Inferno». Лэнгдон указал на много-

ярусную область в нижней части воронки. – Видите буквы в Злых Щелях?
Сиена отыскала их на картине и прочла сверху вниз:
– Catrovacer.
– Верно. Никакого смысла, да?
– Но вы поняли, что рвы просто перетасовали?
– Даже проще. Если сравнить эти уровни с малень- кой колодой из десяти карт, можно сказать, что ее не тасовали, а просто сняли один раз. Порядок после этого сохранился, только начинается колода уже не с той карты. – Лэнгдон снова показал на Злые Щели. –
У Данте верхний уровень занят соблазнителями, ко- торых бесы погоняют кнутами. Но в этой версии со- блазнители оказались намного глубже, а именно… в восьмом рву.
Сиена вгляделась в тускнеющее изображение и кивнула:
– Ага, вижу. Первый ров стал восьмым.
Лэнгдон убрал проектор в карман и спрыгнул обрат- но на дорожку. Потом взял прутик и нацарапал на го- лой земле рядом с ней десять букв.
– Вот в каком порядке они нарисованы в нашей мо- дифицированной версии ада.
C

A
T
R
O
V
A
C
E
R
– Catrovacer, – прочла Сиена.
– Да. А вот где колоду разделили.
Лэнгдон провел черту под седьмой буквой и подо- ждал, давая Сиене время разобраться в его картинке.
C
A
T
R
O
V
A
–
C
E
R

– Так, – быстро сказала она. – Catrova. Cer.
– Да, а чтобы вернуть картам прежний порядок, мы просто снимаем колоду еще раз и кладем нижнюю часть сверху.
Сиена пристально разглядывала буквы.
– Cer. Catrova. – Она пожала плечами. Лицо ее по- прежнему выражало недоумение. – Все равно бес- смыслица…
– Cer catrova, – повторил Лэнгдон. Затем снова произнес оба непонятных слова, слив их в одно. –
Cercatrova. – И наконец прочел то, что получилось, с паузой посередине: – Cerca… trova.
Сиена ахнула, и ее взгляд метнулся вверх, встре- тившись со взглядом Лэнгдона.
– Да, – с улыбкой подтвердил Лэнгдон. – Cerca trova.
Буквально итальянские слова cerca и trova означа- ют «ищи» и «найди». В сочетании же они превраща- ются в библейское «ищите, и найдете».
– Ваши галлюцинации! – захлебываясь от волне- ния, воскликнула Сиена. – Незнакомка с вуалью! Она все твердила вам «ищите, и найдете»! – Она вскочила на ноги. – Да вы понимаете, что это значит, Роберт?
Это значит, что слова cerca и trova уже хранились в вашем подсознании! Выходит, вы расшифровали эту

фразу еще до того, как попали в больницу! Получа- ется, что вы и раньше видели изображение из проек- тора… только забыли про это!
А ведь она права, сообразил Лэнгдон. Поглощен- ный размышлениями о самом шифре, он и не поду- мал о том, что видит его, возможно, не в первый раз.
– Роберт! На бульваре Макьявелли вы заявили мне,
что «La Mappa» указывает на конкретное место в Ста- ром городе. Но я до сих пор не пойму на какое.
– Слова «cerca trova» ничего вам не напоминают?
Она пожала плечами.
Лэнгдон с трудом сдержал улыбку. Оказывается,
даже Сиена знает не все на свете.
– Дело в том, что эта фраза прямо указывает на зна- менитую фреску, которая находится в палаццо Век- кьо, – а именно на «Битву при Марчано» Джорджо Ва- зари в Зале Пятисот. На самом верху картины худож- ник крошечными, едва различимыми буквами вывел слова «cerca trova». Для объяснения этого было вы- двинуто множество гипотез, но ни одного убедитель- ного доказательства, которое подтверждало бы хоть одну из них, до сих пор не найдено.
Внезапно до них донеслось тонкое жужжание: по- хоже, в небе прямо над их головами откуда ни возь- мись появился маленький летательный аппарат. Судя по звуку, он был совсем близко, и Лэнгдон с Сиеной

замерли, скрытые от него листвяным пологом.
Когда звук начал стихать, Лэнгдон осторожно вы- глянул из-под дерева.
– Игрушечный вертолет, – с облегчением сказал он, провожая глазами радиоуправляемый вертолетик длиной всего около метра. Он смахивал на гигантско- го злобного комара.
Однако Сиену это не успокоило.
– Не высовывайтесь, – велела она. И была права:
вертолетик развернулся в отдалении и стал возвра- щаться. На этот раз он пролетел мимо так же низко,
над самыми верхушками деревьев, но уже чуть левее,
вдоль соседней прогалины.
– Никакой он не игрушечный, – прошептала Сие- на. – Это вертолет-разведчик. Наверняка с видеока- мерой на борту и транслирует все в реальном време- ни… тому, кто его отправил.
Невольно стиснув зубы, Лэнгдон смотрел, как раз- ведчик удаляется туда, откуда они пришли, – к Порта
Романа и Институту искусств.
– Не знаю, что вы натворили, – продолжала Сие- на, – но каким-то очень влиятельным людям здорово не терпится вас найти.
Вертолетик опять развернулся и стал медленно барражировать над стеной парка, через которую они только что перелезли.

– Может быть, кто-то около Института искусств за- метил нас и сообщил полиции, – сказала Сиена. – На- до уходить отсюда. Немедленно.
Под удаляющийся вой беспилотника, взявшего курс на дальний конец парка, Лэнгдон торопливо за- тер ногой буквы на обочине и поспешил вслед за Сие- ной. В голове у него теснились мысли о «cerca trova»,
фреске Джорджо Вазари и догадке Сиены насчет того,
что он скорее всего еще накануне расшифровал ука- зание, спрятанное в проекторе. Ищите, и найдете.
Они выбрались на соседнюю поляну, и тут Лэнгдона вдруг озарило. Он встал на лесной дорожке как вко- панный, и на лице у него расцвела улыбка.
Сиена тоже остановилась.
– Роберт! Что такое?!
– Я невиновен! – провозгласил он.
– О чем это вы?
– За мной гонятся… и я боялся, что совершил что- то ужасное.
– Ну да, и в больнице вы все твердили про какое-то зарево.
– Знаю. Но я-то думал, что говорю о пожаре.
Сиена удивленно посмотрела на него.
– А на самом деле?
В голубых глазах Лэнгдона светилось возбуждение.
– Сиена, когда я повторял «зарево, зарево», это не

имело никакого отношения к огню. Я говорил о тай- ном послании на фреске в палаццо Веккьо! – У него в ушах и сейчас звучала та магнитофонная запись с его горячечным бормотанием. Зарево… зарево… зарево.
Вид у Сиены был растерянный.
– Неужто не понимаете? – Лэнгдон ухмыльнулся во весь рот. – Я говорил не «зарево, зарево». Я повторял фамилию художника – Вазари, Вазари!