Инферно. Ден Браун Инферно. Книга 4 Текст предоставлен правообладателем
 Скачать 1.16 Mb.
|
|
Глава 20 Когда-то Флоренция была окружена сплошной сте- ной и главным входом в нее служили ворота Порта Романа, построенные в 1326 году. С тех пор прошли века и бо́льшую часть городских стен снесли, одна- ко эти ворота уцелели, и поток транспорта до сих пор вливается в город сквозь глубокие арочные туннели в могучем каменном укреплении. Корпус Порта Романа представляет собой старин- ную пятнадцатиметровую преграду из кирпича и кам- ня, а в первоначальной арке и доныне сохранились массивные деревянные двери с засовами – правда, теперь они открыты круглые сутки и не мешают дви- жению. Перед этими дверьми сходятся шесть крупных дорог, а на лужайке в центре развязки, образованной их слиянием, красуется большая статуя работы Пи- столетто – женщина, покидающая город с огромным тюком на голове. Хотя сейчас это место почти всегда забито вор- чащими автомобилями, прежде у главных флорен- тийских ворот находилась «Фьера-деи-контратти» – своеобразная ярмарка невест, где отцы продавали дочерей замуж, часто заставляя их исполнять соблаз- нительные танцы в надежде заключить с женихом бо- лее выгодную сделку. Когда беглецов отделяли от ворот всего несколько сот метров, Сиена остановила мопед и с тревогой ука- зала вперед. Лэнгдон выглянул из-за ее спины и сра- зу же понял, что ее взволновало. Чуть поодаль сто- яла длинная вереница машин – двигатели их рабо- тали на холостом ходу. Движение на развязке было блокировано полицией, и туда подъезжали все новые патрульные автомобили. Вооруженные полицейские переходили от машины к машине, опрашивая водите- лей. Неужели все это из-за нас? – подумал Лэнгдон. Не может быть! Впереди показался мокрый от пота велосипедист – он ехал по бульвару Макьявелли в их сторону. Вело- сипед у него был лежачий, и он крутил педали босыми ногами прямо у себя перед носом. Сиена окликнула его. – Cos’ è successo? – Что случилось? – E chi lo sa! – отозвался он с озабоченным видом. Откуда я знаю! – Carabinieri. – И покатил прочь, явно торопясь убраться от греха подальше. Сиена обернулась к Лэнгдону. Лицо ее было угрю- мо. – Там все перекрыто. Военная полиция. Где-то за их спинами взвыли сирены, и Сиена на- сторожилась, вглядываясь в дальний конец бульвара Макьявелли. На ее лице застыла маска страха. Нас загнали в ловушку, подумал Лэнгдон, озираясь в поисках хоть какого-нибудь выхода – поперечной дороги, парка, аллеи, – но слева бульвар окаймляли частные дома, а справа тянулась каменная стена. Сирены выли все громче. – Туда, – предложил Лэнгдон, указывая вперед; там, шагах в тридцати от них, была пустая стройпло- щадка с передвижной бетономешалкой, за которой можно было кое-как спрятаться. Резко стартовав, Сиена с ходу загнала мопед на тротуар и въехала на пустой участок. Они затормо- зили за бетономешалкой и тут же поняли, что здесь можно спрятать разве что трайк – на них самих места уже не оставалось. – За мной, – приказала Сиена и кинулась к малень- кой кладовке, приткнувшейся к стене среди кустов. Нет, это не кладовка, сообразил Лэнгдон через пару секунд, невольно сморщив нос. Это временный туалет. Когда они подбежали вплотную к биотуалету для рабочих-строителей, вой патрульных машин разда- вался уже совсем рядом. Сиена подергала ручку, но дверь была заперта – на ней висела тяжелая цепь с замком. Схватив Сиену за локоть, Лэнгдон пота- щил ее вокруг домика и втолкнул в узкое простран- ство между туалетом и каменной стеной. Вдвоем они еле втиснулись в этот закуток, где от вони было почти нечем дышать. Едва Лэнгдон успел нырнуть в укрытие вслед за своей спутницей, как в поле зрения показал- ся черный «субару-форестер» с крупной надписью «CARABINIERI» на боку. Машина медленно прокати- ла мимо того места, где они прятались. Итальянская военная полиция, подумал Лэнгдон, не веря своим глазам. Интересно, им тоже отдали приказ стрелять на поражение? – Кому-то очень понадобилось нас найти, – про- шептала Сиена. – И они знают, что мы где-то здесь. – Джи-пи-эс? – предположил Лэнгдон. – Может, в проекторе есть маячок? Сиена покачала головой: – Ну нет. Если бы эту штуку можно было выследить, нас бы давно уже сцапали. Лэнгдон слегка повернулся, чтобы поудобнее угнез- диться в этом тесном – особенно при его габаритах – уголке. При этом у него перед носом очутились изящ- ные граффити, нацарапанные на задней стене пере- движного туалета. Ай да итальянцы! В Америке почти все туалеты размалеваны по-дет- ски неуклюжими изображениями огромных грудей и пенисов. Однако стена этого домика больше походи- ла на альбом начинающего художника – здесь были человеческий глаз, хорошо прорисованная рука, муж- ской профиль и сказочный дракон. – Не думайте, что чужую собственность портят с та- ким вкусом по всей Италии, – сказала Сиена, прочи- тав его мысли. – Дело в том, что прямо за этой камен- ной оградой находится флорентийский Институт ис- кусств. Словно в подтверждение ее слов, неподалеку по- явилась группа студентов с большими папками для эскизов. Неторопливо шагая в их сторону, они болта- ли, курили и с удивлением поглядывали вперед, на суету у Порта Романа. Лэнгдон с Сиеной пригнулись, чтобы студенты их не заметили, и тут Лэнгдона внезапно поразила одна любопытная мысль. Грешники, закопанные по пояс вниз головой. Возможно, в этом был виноват запах человеческих отправлений или вид мелькающих в воздухе босых ног давешнего велосипедиста, но, какова бы ни бы- ла причина, перед внутренним взором Лэнгдона сно- ва возникли смрадный мир Злых Щелей и голые ноги, торчащие из-под земли. Он живо обернулся к своей спутнице. – Сиена! В нашей версии «La Mappa» ноги того бед- няги, которого закопали вниз головой, были в десятом рву, верно? В самой нижней из Злых Щелей? Сиена озадаченно посмотрела на него, словно уди- вившись, что он заговорил об этом именно сейчас. – Да, в самом низу. На долю секунды Лэнгдон вновь перенесся на сце- ну Венской академии. До эффектного финала его лек- ции оставалось уже совсем немного, и он только что показал слушателям гравюру Доре с изображением Гериона – крылатого чудища с отравленным шипом на хвосте, которое обитало прямо над Злыми Щелями. – Прежде чем встретиться с Сатаной, – провозгла- сил Лэнгдон звучным голосом, вдобавок еще и уси- ленным динамиками, – мы должны пересечь десять Злых Щелей, где казнят обманщиков – тех, кто созна- тельно творил зло. Лэнгдон нашел слайд с увеличенным изображени- ем Злых Щелей, а затем перечислил их все по очере- ди: – Итак, если двигаться сверху вниз, мы встреча- ем здесь соблазнителей, которых бесы хлещут кну- тами… льстецов, облепленных нечистотами… свято- купцев, закопанных в землю по пояс вниз головой… прорицателей, чьи шеи вывернуты на сто восемь- десят градусов… мздоимцев в озере кипящей смо- лы… лицемеров в свинцовых мантиях… воров, кото- рых жалят змеи… лукавых советчиков в языках пла- мени… зачинщиков раздора, которых черти безжа- лостно увечат… и, наконец, лжецов, или поддельщи- ков, терзаемых страшными болезнями. – Лэнгдон сно- ва повернулся к залу. – Скорее всего Данте прибе- рег этот последний ров для лжецов потому, что имен- но развернутая против него клеветническая кампания стала причиной изгнания поэта из его любимой Фло- ренции. – Роберт! – раздался вдруг голос Сиены. Лэнгдон вынырнул из воспоминаний. Сиена вопро- сительно смотрела на него. – Что с вами? – «Карта ада», – взволнованно ответил он. – В на- шей версии она другая! – Он выудил из кармана про- ектор и стал трясти его, насколько позволяла теснота. Шарик внутри гремел довольно громко, но этого мож- но было не бояться, потому что на улице выли сире- ны. – Тот, кто создал эту картинку, изменил порядок Злых Щелей! Наконец проектор разгорелся, и Лэнгдон направил его на плоскую поверхность перед ними. Появилась «La Mappa dell’Inferno» – она ярко светилась в полу- мраке. Боттичелли на биотуалете, подумал Лэнгдон. Вряд ли произведения этого великого живописца ко- гда-нибудь демонстрировались в менее подходящем месте. Лэнгдон пробежал глазами все десять Злых Щелей и возбужденно закивал. – Да! – воскликнул он. – Тут все не так! В последней из Злых Щелей должны находиться страдающие от болезней, а не перевернутые вниз головой. Она пред- назначена для лжецов, а не для святокупцев! Сиена явно заинтересовалась. – Но… зачем было их менять? – Catrovacer, – прошептал Лэнгдон, глядя на ма- ленькие буквы, добавленные к картине по одной на каждом уровне. – Думаю, на самом деле это означает другое. Несмотря на травму, стершую воспоминания двух последних дней, сейчас память Лэнгдона работала очень четко. Он закрыл глаза и представил себе два варианта «Карты ада», чтобы найти различия между ними. Изменений в Злых Щелях было меньше, чем ему показалось вначале… однако с его глаз вдруг точ- но спала завеса. Внезапно все стало кристально ясно. Ищите, и найдете! – Ну? – поторопила его Сиена. У Лэнгдона пересохло во рту. – Я знаю, почему я очутился во Флоренции. – Правда? – Да. И знаю, куда мне нужно идти. Сиена схватила его за руку. – Куда?! Впервые после пробуждения в больнице Лэнгдон почувствовал под ногами твердую почву. – Эти десять букв, – прошептал он. – Они указыва- ют на точное место в Старом городе. Именно там кро- ются ответы. – Какое место?! – не выдержала Сиена. – Объяс- ните! Из-за туалета, за которым они прятались, донес- лись смеющиеся голоса. Мимо проходила другая ком- пания студентов – они болтали и перешучивались на разных языках. Лэнгдон осторожно выглянул и прово- дил их глазами. Потом осмотрелся в поисках полиции. – Пойдемте, – сказал он. – По дороге объясню. – По дороге?! – Сиена покачала головой. – Да мы не уйдем дальше Порта Романа! – Выждите здесь ровно полминуты, – сказал он, – а потом отправляйтесь за мной. С этими словами Лэнгдон выскочил из убежища, оставив свою спутницу недоумевать в одиночестве. Глава 21 Scusi! 19 – Роберт Лэнгдон пустился догонять группу студентов. – Scusate! Студенты дружно обернулись, и Лэнгдон стал ози- раться по сторонам – ни дать ни взять заблудившийся турист. – Dov’è l’Istituto statale d’arte? – неуклюже спросил он по-итальянски. Где государственный Институт искусств? Парень, разукрашенный татуировками, пыхнул си- гаретой и презрительно ответил: – Non parliamo italiano. – Мы не говорим по-ита- льянски. У него был французский акцент. Одна из девушек укоризненно взглянула на свое- го татуированного приятеля и вежливо указала вдоль длинной стены в направлении Порта Романа. – Più avanti, sempre dritto. Впереди, все время прямо, перевел Лэнгдон. – Grazie. В этот момент Сиена незаметно выскользнула из- за передвижного туалета и направилась к ним. Сту- 19 Простите! (ит.) денты с интересом смотрели на идущую к ним строй- ную женщину лет тридцати – когда она подошла, Лэн- гдон приветственно положил руку ей на плечо. – Это моя сестра Сиена. Она преподает в художе- ственном колледже. – Я бы не стал сопротивляться, – пробормотал та- туированный, посмотрев на Сиену, и его друзья муж- ского пола рассмеялись. Лэнгдон пропустил это мимо ушей. – Каждый преподаватель должен отработать год за границей, и мы приехали во Флоренцию, чтобы подыскать для этого подходящее местечко. Можно пройти туда с вами? – Ma certo, – с улыбкой сказала итальянка. Конечно! Они не спеша двинулись к Порта Романа, где кише- ли полицейские. По пути Сиена завязала со студента- ми разговор, а Лэнгдон затесался в середину группы и шел ссутулившись и стараясь быть как можно неза- метнее. Ищите, и найдете, думал он, представляя себе Злые Щели и чувствуя, как сердце его колотится от волнения. Catrovacer. Лэнгдону вспомнилось, что с этими де- сятью буквами связана одна из самых интригующих тайн мира искусства, загадка многовековой давности, которую никому так и не удалось разгадать. В 1563 году из этих десяти букв было составлено указание на стене знаменитого флорентийского палаццо Век- кьо – оно находилось у всех на виду, но в десяти с лишним метрах от пола, почти неразличимое без по- мощи бинокля. Только в 1970 году его наконец заме- тил один искусствовед, теперь уже весьма знамени- тый. На протяжении нескольких десятилетий он и дру- гие ученые старались раскрыть смысл этого указания, но никому это не удалось, хотя гипотез было выдви- нуто множество. Вспомнив эту историю, Лэнгдон словно вернулся в тихую гавань после плавания по бурному незнакомо- му морю. В конце концов, история искусств и древние секреты были ему гораздо ближе, чем пальба по жи- вым мишеням и биологические угрозы. На их глазах в Порта Романа вливались все новые патрульные автомобили. – Ничего себе, – сказал парень с татуировками. – Что же натворил тот, кого они ищут? Двигаясь по правой стороне улицы, их компания по- дошла к главному входу в Институт искусств. Там со- бралась целая толпа студентов – все они наблюда- ли за тем, что творилось у Порта Романа. Охранник вполглаза посматривал на пропуска входящих сту- дентов, отрабатывая свое крошечное жалованье, но полицейская акция явно интересовала его куда боль- ше. С площади донесся громкий скрежет тормозов, и в Порта Романа на крутом повороте влетел до боли зна- комый беглецам черный фургон. Лэнгдон тут же отвернулся, испугавшись, что его за- метят. Воспользовавшись удобным моментом, они с Сиеной без единого слова проскользнули на террито- рию института вместе со своими новыми знакомыми. Аллея, ведущая в институт искусств, была неверо- ятно красива – такой позавидовал бы любой дворец. По обе ее стороны вздымались могучие дубы, и их сплетенные наверху ветви словно обрамляли стоя- щий в отдалении учебный корпус – огромное старин- ное желтое здание с тройным портиком и просторной овальной лужайкой перед входом. Лэнгдон знал, что это здание, как и многие другие в городе, построили по заказу блестящей династии, которая правила Фло- ренцией на протяжении трех веков – пятнадцатого, шестнадцатого и семнадцатого. Медичи. Уже само это имя стало символом Флоренции. За время своего трехсотвекового правления могуще- ственный клан Медичи скопил немыслимые богатства и приобрел гигантское влияние – он дал миру четырех пап, двух французских королев и крупнейшую в Евро- пе финансовую организацию. Современные банки до сих пор пользуются бухгалтерской системой, изобре- тенной Медичи и основанной на двух статьях – дебе- те и кредите. Но главное наследие Медичи относится не к фи- нансам и не к политике, а к художественному твор- честву. Едва ли не самые щедрые покровители, ко- торых когда-либо знал мир искусства, Медичи не жа- лели денег на заказы, благодаря которым расцвели самые пышные цветы Ренессанса. В список светил, пользовавшихся покровительством этой семьи, вхо- дили такие гиганты, как Леонардо да Винчи, Галилей, Боттичелли… Самое знаменитое полотно последне- го, «Рождение Венеры», было написано по заказу Ло- ренцо Медичи – он решил подарить двоюродному брату на свадьбу эротическую картину, чтобы тот по- весил ее над своим брачным ложем. Лоренцо Медичи – благодаря своей щедрости он снискал себе прозвище Великолепный – и сам был неплохим поэтом и художником, да к тому же имел от- личное чутье. В 1489 году ему приглянулись работы одного начинающего скульптора, и он пригласил та- лантливого паренька пожить во дворце Медичи, где тот мог оттачивать свое мастерство среди живопис- ных шедевров, в атмосфере утонченной поэзии и вы- сокой культуры. Подопечный Медичи быстро пошел в гору и в итоге изваял две самые знаменитые скульп- туры в истории – «Пьета» и «Давид». Сегодня мы зна- ем его как Микеланджело – этого гениального творца иногда называют величайшим даром, который чело- вечество получило от Медичи. С учетом страстной любви Медичи к искусству, по- думал Лэнгдон, члены этой семьи вряд ли огорчились бы, узнав, что здание перед ним – изначально оно служило Медичи конюшнями – превратилось в пы- шущий творческой энергией Институт искусств. А ко- гда-то этот спокойный уголок, теперешний приют мо- лодых художников, был избран для постройки коню- шен по причине своей близости к самому лучшему во всей Флоренции участку для верховой езды – садам Боболи. Лэнгдон покосился налево – туда, где из-за высо- кой стены выглядывали верхушки деревьев. Теперь по просторам садов Боболи любили гулять туристы. Лэнгдон почти не сомневался, что если им с Сиеной удастся проникнуть за ограду, они сумеют пересечь весь парк незамеченными и таким образом миновать Порта Романа. В случае чего в этом обширном пар- ке есть где укрыться: леса, лабиринты, гроты, ним- феи… Мало того, пройдя сады Боболи насквозь, они очутятся у палаццо Питти – каменной цитадели, отку- да Медичи во время оно управляли всем своим вели- ким герцогством. Сейчас же этот дворец со ста сорока залами превратился в одну из главных туристических достопримечательностей Флоренции. Если мы доберемся до палаццо Питти, подумал Лэнгдон, до моста в Старый город будет рукой по- дать. С деланным безразличием Лэнгдон кивнул на вы- сокую стену парка. – Как нам попасть в Сады? – спросил он. – Хочу показать их сестре, а в институт мы еще успеем. Парень с татуировками покачал головой: – Отсюда не попадете. Вход далеко, у палаццо Пит- ти. Вам придется проехать через Порта Романа и обо- гнуть парк. – Чушь собачья! – выпалила Сиена. Все, включая Лэнгдона, повернулись и уставились на нее. – Не гоните, ребята! – Она хитро ухмыльнулась сту- дентам, поглаживая свой белокурый хвостик. – Хоти- те сказать, что вы никогда не забираетесь туда поку- рить травку и повалять дурака? Студенты переглянулись, а потом дружно расхохо- тались. Парень с татуировками был совершенно сра- жен. – Мэм, вы просто обязаны здесь преподавать, – за- явил он. Затем подвел Сиену к углу дома и показал за него, на автомобильную парковку. – Видите вон тот гараж слева? За ним стоят козлы. Залезаете по ним на крышу и спрыгиваете со стены на ту сторону. Сиена уже шагала туда. Обернувшись на ходу, она глянула на Лэнгдона с насмешливой улыбкой. – Пошли, братец Боб. Или ты уже слишком стар, чтобы лазить через заборы? |