Книга для интеллектуального меньшинства, абсолютно не
 Скачать 1.17 Mb.
|
|
Так что, если кому-то кажется, что для счастья ему не хватает «всего лишь парочки миллиардов, расскажите ему про эксперимент «Вселенная-25». Быть может, это заставит его о чём-то задуматься. Проблема ведь не в том, что нам опять, понимаешь, не везёт. Проблема в том, что мы ждём этого везения, а нам простои не может повезти Это так не работает. И молитвы не помогут. Всё это банально плохой план Инстинктивные основы Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда- то я и сам имел намерение стать священником. Чарльз Дарвин Так какое же шило мешает нам наслаждаться счастьем даже в тех случаях, когда, казалось бы, все условия для него созданы Ответ следует искать у той самой эволюции. И сейчас нам придётся занырнуть под самое, так сказать, днище человеческой природы. Поскольку человек — животное стайное, он представляет собой, во- первых, биологическую особь, во-вторых, члена стаи (стада, прайда, группы, общества, а в-третьих, он ещё и представитель своего биологического вида. Всё это накладывает на него определённые, так скажем, эволюционные обязательства как биологическая особь он должен выжить, как член стаи — занять в ней определённое место, помогая её коллективному выживанию, а как представитель биологического вида произвести потомство, действуя таким образом в целях самосохранения вида. В нашем случае — вида Homo И хотя культура — её этика, нравы и обычаи — существенно преображает биологическую особь под названием человек, было бы наивно думать, что в насесть какой-то другой физиологический движок, кроме инстинктов, на который всё это богатство культуры можно было бы посадить. Превращая homo в sapiens’a, культура опирается нате самые наши базовые инстинкты — инстинкт самосохранения, иерархический и половой Так что в них-то мы и поищем ответы на все наши самые сложные вопросы». ○ Как культура повлияла на инстинкт самосохранения человека Другие животные, хоть они инстинктивно и борются за выживание, не осознают своей смертности. Да и мы бы с вами этого факта не осознавали, если нам в своё время он мне рассказали. Кроме прочего, нам рассказали и о том, по каким причинам люди могут погибнуть. Именно поэтому мы боимся авиакатастроф, рака, СПИДа, ДТП и жировой эмболии сосудов, а животные — нет. В некотором смысле мы боимся даже нереальных угроз (которых в нашей жизни на самом деле не так ужи много, а собственных знаний о том, что может быть опасно. Обучить ребёнка опасностям — отдельное упражнение, которое родители производят с завидным упорством туда не ходи — прибьёт, сюда руку не суй — оторвёт, держись за поручень — разобьёшься, надень шапку менингитом заболеешь! Впоследствии, когда мы, примерно к семи годам, кое-как осмысляем понятие смерти, мы начинаем самостоятельно обучаться различным возможным угрозам нашей жизни и здоровью. Некоторые преуспевают в этом обучении настолько, что ввинчиваются в спираль невротического страха смерти. Такой человек может страдать от панических атак, ипохондрии, страхом заражения или отравления, а также другими навязчивыми состояниями подобного рода. ○ Второй по значимости инстинкт для стайных животных — это инстинкт самосохранения группы. Этологи называют его «иерархическим» [21] . По сути, это инстинкт, обеспечивающий животным стабильность их социальных групп. Любая стая представляет собой иерархию, где позиция каждого её члена чётко определена. И каждый знает, что ему положено, а что нет, на что он вправе рассчитывать, аза что его по головке не погладят. Эволюционное значение данного инстинкта сложно переоценить если бы животные, нуждающиеся друг в друге для выживания, не формировали упорядоченных сообществ, они бы находились в состоянии постоянного взаимного конфликта и выжить бы не смогли. При этом чем более высокое положение и иерархии занимает конкретное животное, тем больше у него шансов и наличное выживание, и на отправку его генов в далёкое будущее (самкам, впрочем, об этом нет смысла беспокоиться, но вот для самцов это весьма актуально Человек, конечно, следует тем же иерархическим стратегиям каждый хочет как можно выше забраться вверх по социальной лестнице. Но, в отличие от других животных, мы придумали много разных «лестниц». Видимо, чтобы побольше было первых мест». «Превращая homo в а, культура опирается нате самые наши базовые инстинкты — инстинкт самосохранения, иерархический и половой». Любая конкуренция — в политике, в бизнесе, в искусстве, в отношениях, в том, кто права кто виноват, — это проявление иерархического инстинкта, то есть желания человека стать первым, взять вверх над конкурентом, взобраться на вершину соответствующей социальной пирамиды. При этом одни пытаются получить именно официальные погоны начальника, командира, руководителя, директора, мэра, губернатора, президента и т. д. Для такого человека важно видеть прямые признаки подчинения Слушаюсь и повинуюсь, Есть, Так точно!», «Разрешите исполнять и уже известное нам благодаря эксперименту Зимбардо: Господин надзиратель!» Другие добиваются социального господства окольными путями. Такой человек может стремиться стать выразителем мнений, нравственным авторитетом, самым умным, самым правым, самым продвинутым», «самым модным, создателем нового направления в искусстве и т. д. и т. п. Короче говоря, мы используем силу этого инстинкта на всю катушку! Наша цивилизация, если разобраться, — это одно сплошное строительство таких вот социальных пирамид власти и бесконечная игра в Царя горы». Причём даже не египтяне это начали, они лишь подарили нам красивый визуальный образ этого фундаментального человеческого стремления — всех победить, стать выше их. ○ Наконец, третий инстинкт — тоже важный до чрезвычайности и также сильно видоизменённый культурой. Это инстинкт самосохранения самого нашего биологического вида, который в случае каждой конкретной особи проявляется хорошо нам известным половым инстинктом и сексуальной потребностью». У полового инстинкта человека масса специфических особенностей. Я написал целых три книги об этих особенностях, но даже в них, как мне кажется, всего рассказать не удалось. Поэтому сразу извинюсь за дальнейшие упрощения. Самое главное, что мы должны понимать про свою сексуальность, это то, что она сильно оторвана от естественных биологических корней. Да, половые гормоны в нас играют. Да, соответствующие физиологические реакции у нас возникают. Но сексуальными стимулами для нас являются вовсе неестественные раздражители, а специальные рефлексы, сформированные культурной средой. Этим, в частности, определяется и специфическая гиперсексуальность человека, которая, конечно, с биологической точки зрения совершенно аномальна. Второй важный нюанс, касающийся нашей сексуальности, состоит в том, что она сильно психологизирована. Секс вроде бы является обычной физиологической потребностью, такой же, например, как потребность веде или питье. Номы редко решаемся удовлетворить свою сексуальную потребность с первым попавшимся потенциальным половым партнёром. Большинство нормальных людей хотят, кроме прочего, каких-то чувств, отношений и даже обязательств. Собственно, вот вся эта вторая часть секса — все эти наши чувства, любовь-морковь, отношения, привязанности, ответственность, обязательства и т. д. и т. п. — это тоже большой пласт наших потребностей. И все они произросли на почве банального полового инстинкта, который, в свою очередь, есть нечто иное, как слепое желание матушки-природы заставить конкретный биологический вид бороться с другими видами заместо под солнцем. Психологи «потребностей» Если спросить неспециалиста, что он знает о психологии, то он с большой вероятностью назовёт нам две фамилии — Фрейда и Маслоу. Первого помнят, потому что он про секса второго как раз за «пирамиду». Забавно, но это, возможно, два самых несхожих персонажа в истории психологии. Впрочем, два момента их единят — оба стали почти культовыми фигурами, притом что их теории никогда небыли научно доказаны. Зигмунд Фрейд рассматривает наше «Эго» как флюгер, который крутится под действием почти мистических сил Эроса и Танатоса, а также могущественного «Супер-Эго» культуры. Абрахам Маслоу, напротив, развивает концепцию личностной самоактуализации. Мол, все мы идём дорогой осознанности и развития — от нижних ступеней его «пирамиды» к её вершине. На вершине пирамиды Маслоу» расположена творческая самореализация, которую Фрейд считает сублимацией сексуального желания (и настаивает на том, что лишь сексуальная неудовлетворённость потенцирует творчество. При этом в концепции Маслоу реализация высших потребностей, включая творческие, возможна только в случае, если удовлетворены низшие, асексуальная потребность находится в основании его пирамиды. Вот такая противоречивая ахинея в головах почтенной публики относительно собственных голов. Остаётся только поражаться нашей удачливости — живём в сложнейшем мире, совершенно себя не понимаем, но как-то умудряемся выживать. Впрочем, выживать — это ещё не значит жить Любовь и смерть Обойти то мелкое и призрачное, что мешает быть свободным и счастливым, вот цель и смысл нашей жизни. Антон Чехов Мы представляем собой некую помесь природы и культуры — ещё не человек-человек, но уже и не зверь-зверь. Атак, кентавр, или минотавр, или кто-то ещё в этом роде — Микки Маус, может быть. Наши биологические инстинкты, с одной стороны, и наши культурные потребности (которые выросли на том же самом биологическом основании с другой, — это буквально гремучая смесь противоречий. Если у нормального животного, неиспорченного культурой, все три базовых инстинкта служат одной цели — выживанию, то у человека — отнюдь нет. Животное выживает как особь, как член стаи вместе со стаей и как представитель вида во имя своего вида. Одно здесь хватается за другое, и всё взаимосвязано. Векторы поведения хоть и выглядят разными, но смотрят они, очевидно, в одну сторону. С человеком не так. Кто-то, желая доказать свою правоту (культурно- иерархический инстинкт, готов идти даже насмерть. Джордано Бруно, например. Кто-то готов к поруганию и изгнанию, как Бенедикт Спиноза. Я уж не говорю о жертвах бесчисленных гражданских войн, когда брат идёт на брата, и это совершенно никого не смущает. Другие человеческие особи способны, как мы знаем, свести счёты с жизнью по причине неразделённой любви. Где такое безумие в природе видано Ну, положим, и лососьи некоторые пауки ведут себя странно погибают после исполнения полового долга. Но после, не «до»! Какой абсурд — так бессмысленно разбрасываться генетическим материалом под воздействием, прошу прощения, культурно-полового инстинкта Нонет, мы не только разбрасываемся, мы ещё и воспеваем эту стратегию в разнообразных Юных Вертерах». Последний причём написан самим Гёте, а он ведь не дурак был совсем. «Если у нормального животного, неиспорченного культурой все три базовых инстинкта служат одной цели — выживанию, то у человека — отнюдь нет». Наконец, наш культурно-самосохранительный рефлекс. Давайте осознаем это мы живём в мире, в котором можно вообще ничего не делать, а жизни нашей всё равно ничто угрожать не будет. Если вы, презрев своё существование, выйдете на улицу, ляжете на перекрёстке и решите там умирать, вам сначала вызовут МЧС, потом отправят в полицейский участок, а закончится всё это пожизненной госпитализацией в психиатрической больнице, где вас будут принудительно кормить внутривенно и через зонд. Жить придётся. Впрочем, несмотря на эту нашу полную почти защищённость, количество людей, живущих в постоянном страхе, с чувством тревоги, опасениями и прочей ерундой в голове, огромно. Ирония в том, что когда начинается война, то есть угрозы становятся реальными, а не мнимыми, неврозы резко идут на спад. Но как только всё хорошо — мир-гладь-благодать, — безумие возвращается, сплошные фобии! Вот такой выверт угрозы нет — люди маются и страдают, а как только реальная угроза нарисовывается — все психологические проблемы тут же исчезают, словно их и не было вовсе. Ну вот, всё у нас в порядке с головой, а?.. Речь, не забывайте, идёт не о каком-то абстрактном человеке, речь идёт о нас с вами, о каждом из нас. Это в нашей голове из-за этого природно-культурного смешивания воцарился такой вот полнейший бардак и хаос. Странно ли, что мы теперь не понимаем, чего хотим на самом деле Не странно мы хотим столько всего и разного, что совершенно запутались как на эту ёлку залезть и ничего себе походу дела не поцарапать? Желание не может сфокусироваться нач м-то одном — рассеивается, истончается, а потоми вовсе перестаёт прощупываться. И пока мыс приоритетами не определимся, что тут поделаешь? Но почему так сложно сними определиться Просто потому, что мы никогда не задумываемся об этом должным образом Давайте попробуем и убедимся в том, что это работает Прежде всего, надо ли нам бояться смерти и придумывать всё новые и новые угрозы на этот счёт? О, я сейчас заболею инфарктом и умру Какой ужас-ужас!» или О, если я сейчас не найду нормальную работу, я не смогу себя прокормить и умру. Много вы видели людей, которые умерли от голода Сомневаюсь. Конечно, это не значит, что надо подвергать своё здоровье намеренному риску или отказываться от оплаты за выполненный трудно превращать эти мнимые угрозы в руководство к действию — напрасная трата сил. Вы ничего таким образом не выиграете, но что-то точно проиграете. Теперь рассмотрим культурно-половой инстинкт. Может быть, нашим приоритетом должны быть браки семья, любовь до гроба Может быть. Но давайте посмотрим на это дело здраво. «Любви до гроба не бывает. Бывают отношения, которые длятся «пока смерть не разлучит. Но любовь, будучи сексуально-эротическим переживанием, не может продолжаться дольше трёх лет. К этому моменту биологический запал, так сказать, физически истощается. Биология страсти У мужчин острая фаза любви, если она случилась, длится месяц. Через полгода совместной жизни собственно эротическое чувство характеризующееся спонтанным сексуальным желанием, возникающим по отношению к конкретному сексуальному объекту) в мужском организме почти не прощупывается. Так является ли человек моногамным животным Давайте посмотрим на других обезьян (мы ведь одни из них, и что-то общее у нас сними точно должно быть. Где там моногамия? Отсутствует. Или будем на лебедей равняться Допустим, но они, кроме прочего, через полмира летают два раза в године теряются. Знаете почему Очень прилипчивые — запомнили маршрут, и всё, вечно по нему бегают. У вас также Вряд ли. Вы любопытные, вы хотите новизны, переживаний, страстей... Так что можно, конечно, объявить своим приоритетом то, что является недостижимой целью. В каком-то смысле это даже разумно — всегда есть чем заняться. Проблема в том, что заниматься семьёй и отношениями с партнёром быстро надоедает. Но цели-то заявлены! Возникает противоречие, которое мы, конечно, с лёгкостью себе объясняем всё же просто — во всём виноват наш партнёр! Не любит, не понимает, не ценит, в грош не ставит. На себя нам посмотреть недосуг. Да и приятного в этом зрелище мало. Но культура вдолбила человеку в голову, что он должен быть верным семьянином, что брак — это венец всему и высшая ценность. Причём проповедуют это люди, которые, надо сказать, или вовсе, по причине своего монашества, неженаты (не замужем, или должны быть таковыми, коли верно наставление их Спасителя Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и материи жены и детей, и братьев и сестра притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником. Цитирую Евангелие от Луки. Значит ли это, что браки семья не имеют никакого значения Нет, не значит. Имеют, и большое. Но только в том случае, если это партнёрство, в котором оба понимают всю сложность данной «концессии» [23] Но создавать концессию ради того, чтобы у нас просто была концессия, — это как минимум странно. Она должна предполагать приобретение неких выгод, причём обеими сторонами. Но готовы ли эти стороны (в нашем случае — супруги) честно обсуждать свои действительные выгоды от этой сделки К сожалению, такого обсуждения — открытого и честного — практически никогда не происходит. Мы наивно полагаемся на то, что некая святая аура брака освятит наш союз и неизбежные в таких случаях сложности исчезнут сами собой. Но они не исчезнут — на то они и неизбежные. Тогда приоритетом должно стать неформальное заключение брака и неоправданные надежды на счастливый случай, а честный и взаимовыгодный обмен, устраивающий обоих партнёров. Только по-настоящему честный — без дураков, без умолчаний, невнятных намёков и сокрытия существенных деталей хоть интимного, хоть материального, хоть какого другого толка. Да, наверное, это звучит диковато, но такова правда. В конце концов, всё этим, как правило, и заканчивается — выяснением отношений, кто кому чего недодал, или дал, ноне так, или жене дал вовсе. Дети — это тоже замечательно, но они вырастут и будут жить своей жизнью. Они вылетят из гнезда. Это неизбежно, и это правильно. Да, наш ребёнок — это, возможно, единственный человек, с которым мы можем чувствовать себя по-настоящему счастливо без каких-либо дополнительных условий. Но для этого, во-первых, его нужно так воспитать, а во-вторых, наивно рассчитывать, что вы сможете прибегать к этому счастью, когда вам заблагорассудится. Так — урывками, да. Нона постоянной основе — вряд ли. И лучше сразу на это не закладываться. Я счастлив с мамой и со своей дочерью. Но как я дозирую маму, таки моя дочь предусмотрительно дозирует меня. Это нормально, это тоже такой инстинкт. Думая об этом, я иногда вспоминаю слова Альберта Эйнштейна: «Наше положение на Земле поистине удивительно. Каждый появляется на ней на короткий миг, без понятной цели, хотя некоторым удаётся цель придумать. Нос точки зрения обыденной жизни очевидно одно мы живём для других людей — и более всего для тех, от чьих улыбок и благополучия зависит наше собственное счастье». |