рогов. Рогов (1). Книга первая. Пролегомены москва 2002 Глава 5
 Скачать 192.76 Kb.
|
|
Д. Уилкинсон, А. Г. Франк, Б. Гиллс и Дж. Модельски — структурирование единой мировой системы Дэвид Уилкинсон — известный современный исследователь, соединяющий в своих работах цивилизационный и миросистемный подходы. При этом его взгляды и на цивилизации, и на миросистемы весьма оригинальны. Критерием единства цивилизаций для него служит не культурное единство, а просто факт взаимодействия, пусть даже чисто военного. С понимаемыми таким образом цивилизациями он отождествляет и миросистемы, отказываясь делить их на мир-экономики и мир-империи, как это делал Валлерстайн [Валлерстайн, 1998]. В своей ставшей уже классической статье «Центральная цивилизация» [Уилкинсон, 2001] Уилкинсон прослеживает постепенное присоединение к «центральной цивилизации» (первоначально включавшей Египет и Месопотамию) остальных цивилизаций по мере расширения военных, торговых и культурных связей. То есть Всемирная история структурируется по такому основанию, как сроки этих присоединений. Второй подход к периодизации основывается на смене систем государств и смене господствующих мировых держав [Уилкинсон, 2001, табл. 5, 6]. Сильная сторона концепции Уилкинсона — ее способность усматривать в калейдоскопе сменяющихся империй, династий, гегемоний общие непрерывные тенденции. Также обращает на себя внимание отход от традиционного для миросистемного анализа экономизма и традиционного для цивилизационного анализа культурализма. Уилкинсон жестко связывает главные вехи Всемирной истории с военно-политическими гегемониями в центральной цивилизации, не исключая факторов геоэкономического и геокультурного доминирования. К сочетанию этих основных трех аспектов доминирования мы еще вернемся. Андре Гундер Франк — один из наиболее ярких социальных мыслителей второй половины XX в. В совместных работах с Барри Гиллсом [Frank and Gills, 1992; Gills and Frank, 1993] Франк предпринимает смелую попытку выявления кондратьевских циклов подъема и спада в эпохи Средних веков и Древности, что задает ритм Всемирной истории и основание ее периодизации. Таким обpазом устанавливается пpотяженность мировой системы (world system) в 5 000 лет против валлерстайновских 500 лет европейской миросистемы (world-system). В концепции Фpанка и Гиллса движущей силой pазвития миpовой системы является накопление пpибавочной стоимости, или капитала. Это накопление было непpеpывным, хотя и изменчивым, циклическим, связанным со сменой гегемоний и pазным хаpактеpом использования pынков, власти и их сочетания. В западной традиции принято называть «повышательную волну» Кондратьева А‑фазой, или фазой pасшиpения (expansion), а «понижательную волну» — B‑фазой, или фазой сокращения (contraction). Согласно Франку и Гиллсу, циклы Кондратьева в давние времена продолжались не 50–60 лет, как это утверждалось для Европы XVIII–XX вв., а 400–500 или 200 лет. Подъем и спад в древности касается не только экономической конъюнктуры, как в классической модели Николая Кондратьева, а подъема и расширения империй, установления связей между ними, активизации обмена либо распада империй, распада миросистемных связей, упадка обмена и производства. Франк и Гиллс рассматривают следующую структурированную циклами схему Всемирной истории. Доклассический период B‑фаза: 1700–1500/1400 гг. до н. э. A‑фаза: 1400–1200 гг. до н. э. B‑фаза: 1200–1000 гг. до н. э. A-фаза: 1000–800 гг. до н. э. B-фаза: 800–550 гг. до н. э. A-фаза: 550–450 гг. до н. э. B-фаза: 450–350 гг. до н. э. A‑фаза: 350–250/200 гг. до н. э. B-фаза: 250–100/50 гг. до н. э. Классический период: от ханьского Китая до имперского Рима A-фаза: 100/50 гг. до н. э. — 150/200 гг. н. э. Внутренний мир, экономическое процветание и расширение Римской империи. Формирование единого пояса гегемоний — от Рима в Средиземноморье, через Парфию и Персию в Месопотамии, империю Кушан в Центральной Азии до царства Хань в Китае. B-фаза: 150/200–500 гг. Примерно одновременный упадок империй предыдущей фазы, демонетизация экономик. Кратковременный подъем империй Гуптов в Индии и Сасанидов на Среднем Востоке на обломках империй их предшественников. Периоды Средних веков и раннего Нового Времени A-фаза: 500–750/800 гг. Восстановление мощи Сасанидов в Анатолии (Малой Азии), Леванте и Египте. Расширение Византии в VI в. после возврата Велизарием западных территорий. Борьба между Сасанидами и Византией, взаимное истощение и мусульманские завоевания: арабы в Средиземноморье и на Среднем Востоке, турки (тюрки) в Центральной Азии. Восстановление Шрихаршей североиндийской гегемонии. Новое объединение Китая династией Суй, сменившейся процветающей Тан. Подъем в большей части афроевразийской ойкумены. B-фаза: 750/800–1000/1050 гг. Упадок Каролингов, Аббасидов, уйгурско-тюркского государства, восстания в империи Тан и последующий ее распад. Прерывание торговых путей. A-фаза: 1000/1050–1250/1300 гг. Новый подъем, особенно установление связей между Западной Европой и Востоком благодаря крестовым походам. Становление «мировой системы 1250–1350 гг.», по Джанет Абу-Луход (Pax Mongolica). B-фаза: 1250/1300–1450/1500 гг. Упадок всей ойкумены в связи с распространением эпидемий. Далее начинается уже знакомая история циклов раннего Нового времени. Джордж Модельски, специалист в области социальной эволюции, анализа мировых систем и длительных геополитических циклов, претендует на создание обоснованной периодизации [Модельски, 1998]. Теоретическим базисом является концепция «постоянного спидизма» Доукинса, суть которой — в обусловленности постоянной скорости исторических процессов постоянством фундаментальных биологических структур — длительности сменяющих друг друга человеческих поколений. Согласно Дж. Модельски, поколенческий цикл формирует личность, но не институты, которые образуются в локальных и глобальных экономических, политических, социальных и культурных процессах. В то же время поколенческий цикл поставляет как бы сырой материал, в котором затем укореняются институциональные инновации. Каждое поколение маркировано вполне конкретными историческими событиями, происходившими в формативном периоде личностного развития. По Модельски, именно поколения задают ритм Всемирной истории, поэтому он связывает цикл Кондратьева (50–60 лет) с двумя поколениями, а каждый долгий цикл глобального лидерства (120 лет) — с четырьмя поколениями. Далее Модельски берет за основу деление истории по Шпенглеру и Тойнби, поскольку находит здесь сходные по продолжительности (около 2 000 лет) эры. Модельски ссылается на исследования, проводившиеся им вместе с Вильямом Томпсоном [Modelski and Thompson, 1996], где выявлено два тысячелетних периода в каждой эре: период концентрации и период деконцентрации. Сложность состоит в следующем: почему единый непрерывный процесс (основанный на «постоянном спидизме» поколенческих циклов) дает столь различные результаты на каждой стадии своего действия? Модельски выдвигает смелую гипотезу совмещения некоего эволюционного механизма со всей протяженностью истории. Таким образом, эры и периоды рассматриваются как некие фазы эволюции единой мировой системы. Эволюцию же Модельски делит на четыре главных этапа: вариация, кооперация, отбор и подкрепление. При этом переходы между эрами объясняются как истощение инновационных импульсов, оформлявших прежнюю эру, которое ведет к распространению продуктов инновации в более широкие области. В итоге получается следующая периодизация. Мировая система, согласно Модельски (ср. со взглядами Андре Гундера Франка и Дэвида Уилкинсона [Frank and Gills, 1992; Уилкинсон, 2001]), начала формироваться со времени неолитической революции на Ближнем Востоке, что составило эпоху предыстории. Первая эра (Ближневосточная, соответствует Древней эре Тойнби, 3200–1200 гг. до н. э.) характеризуется распространением городов-государств, малым числом крупных империй, поздним появлением бронзы и скромными по масштабу военными операциями. Появлению множественных культур соответствует этап вариации в едином эволюционном процессе. Инновационный переход связан с формированием культур для будущего распространения классики. Вторая эра (Евразийская, или Классическая по Тойнби, 1200 г. до н. э. — 1000 г. н. э.) характеризуется широким масштабом кооперации в Евразии, великими традициями и мировыми религиями, распространяющимися благодаря большим империям. Инновационный период состоит в построении большого, соединенного торговыми и культурными путями сообщества в рамках Евразии. Третья эра (Океаническая, Новая, или Современная, с 1000 г. н. э.) движется к еще большей сложности, глобальному масштабу и через сильные селективные давления мировой организации. Согласно общей схеме, данной эре соответствует механизм отбора, поэтому Модельски считает, что именно она определит образ мировой системы и оставит задачу новой консолидации для следующей, четвертой эры. Инновационный период здесь, таким образом, состоит в организации всего пространства планеты. Далее, в гипотетической четвертой эре, модель предполагает некое подкрепление, суть которого остается пока неясной. Данную разработку Джорджа Модельски вряд ли можно назвать вполне обоснованной, но заслуживает внимания масштабность видения, смелое структурирование исторического времени в соответствии с качественно определенными этапами единого эволюционного процесса. Структура исторического времени-пространства: подход Иммануила Валлерстайна Примером новых гносеологических и онтологических решений служит работа И. Валлерстайна «Изобретение реальностей времени-пространства: к пониманию наших исторических систем» [Валлерстайн, 2001]. На уровне гносеологических предпосылок Валлерстайн критикует так называемый «идиографо-номотетический союз», представляющий две крайности, сходящиеся в неприятии того, что является наиболее существенным и реальным в подходе Броделя и самого Валлерстайна. Обе эти крайности — идиографизм и номотетизм — принимают в качестве безусловно существующего либо «время событий» — ряд преимущественно политических инцидентов, датируемых по обычному календарю и выделяемых в качестве событий в основном с точки зрения политической конъюнктуры, либо «время мудрецов» — структуру человеческих универсалий, не зависящих ни от времени, ни от пространства. В основу своей исторической онтологии Валлерстайн кладет единство социально определяемого времени-пространства, «поскольку к каждой разновидности социального времени примыкает разновидность социального пространства». В основу кладутся идеи Броделя об иерархии событийной истории, конъюнктурной истории и большой исторической длительности (longue duree). Несколько изменив названия и добавив еще один охватывающий всю историю временной слой из философии истории, Валлерстайн выделяет четыре слоя: эпизодическое время (время событий у Броделя), циклическое (конъюнктурное) время, структурное время (longue duree) и время мудрецов. Далее он соединяет каждый временной слой с особым пространством, чего у Броделя уже не было. Эпизодическому времени соответствует геополитическое пространство, циклическому времени — идеологическое пространство, структурному времени — структурное пространство, времени мудрецов — вечное пространство (универсальных законов). Итак, появляются времена-пространства, соответствующие эволюции (или циклическому изменению) некоторой целостности, большей и более связной, чем набор событий или перемещение государственных границ. Такой целостностью могут быть, например, капиталистическая миросистема или российская (советская) мир-империя. Валлерстайну четыре слоя представляются недостаточными, и он вводит еще одно время-пространство, которое называет kairos — временем кризиса и перехода, временем свободного выбора или трансформационным временем-пространством; он также прямо связывает его с идеей бифуркации Ильи Пригожина. Судя по всему, Валлерстайн имеет в виду под kairos прежде всего момент перехода от одного структурного времени (исторической системы, миросистемы) к другому. Фактически Валлерстайн отвергает реальность времени мудрецов и вечного пространства, где действуют неизменные универсальные законы. Область детерминизма приписывается лишь тому, что находится в рамках миросистемы, т. е. на уровне структурного времени-пространства. Трансформационное время-пространство свободного выбора (kairos) — это та точка бифуркации, когда детерминирующие законы старого структурного времени (воплощенного в той или иной миросистеме) прекращаются, а новые еще не вступили в силу. Эпизодическое и геополитическое время-пространство, циклическое время-пространство оказываются уже подчиненными детерминизму структурного времени-пространства, прерывающегося через моменты kairos. Предлагаемая Валлерстайном структура может описываться также через отношение вложенности. Разделенная на эпизоды геополитика вложена в экономические циклы (прежде всего кондратьевские). В свою очередь циклы вложены в геоэкономические структуры, которые в пространственном аспекте разделены на миросистемы, а во времени разграничиваются между собой посредством того же kairos. К этой внешне красивой и элегантной, но при ближайшем рассмотрении достаточно сырой, не разработанной ни концептуально, ни эмпирически, слабо аргументированной схеме Валлерстайна можно предъявить множество претензий. Но вместо этого постараемся выявить в ней наиболее ценное с точки зрения основных онтологических проблем периодизации Всемирной истории. Существо истории, по мысли Валлерстайна, составляет происходящее в рамках структурного времени-пространства и в переходах от одного к другому. Структурному времени-пространству соответствует макросоциологическая и теоретико-историческая категория миросистемы (world-system). Далее, в каждой миросистеме главным источником детерминирующих воздействий является ядро, включающее наиболее преуспевающие и развитые центры экономики, политики и культуры-идеологии. Соответственно, kairos — время кризисов и переходов — прямо связано со сменой миросистем и «передачей господства» от одного ядра (миросистемного лидера) к другому. Остаются сложности и при попытке учесть множественность миросистем, сосуществующих на протяжении большей части истории, но этих вопросов Валлерстайн в данной работе не касается. Другие вложенные периодизации: модели Маршалла Ходжсона и Питера Стернза Маршалл Ходжсон, специалист в области мусульманской истории, посвятивший много времени и сил также компаративистике, общей теории и методологии мировой истории, в вопросах периодизации опирался и на идею главных технологических стадий, и на культуроцентрированную концепцию осевого времени К. Ясперса [Hodgson, 1974, vol. 1, p. 48–53; Ходжсон, 2001]. Технологический слой периодизации включает, по Ходжсону, аграрную эпоху (7000 г. до н. э. — 1800 гг. н. э.) и техническую эру (с 1800 г.). Именно длительная аграрная эра, вернее, ее вторая часть (с 3000 г. до н. э.), подразделяется далее по культурному критерию на доосевую эпоху (3000–800 гг. до н. э.), осевую эпоху (800–200 гг. до н. э.) и послеосевую эпоху (200 г. до н. э. — 1800 г. н. э.). Несмотря на сдвижки дат и некоторое содержательное переосмысление, нельзя здесь не заметить общего структурного сходства с периодизационными схемами Тойнби — Модельски: Древняя эра по Тойнби или Ближневосточная по Модельски (3200–1200 гг. до н. э.) — доосевая эпоха по Ходжсону (3000–800 гг. до н. э.); Начало Классической эры по Тойнби или Евразийской эры по Модельски (1200 г. до н. э.) — истоки осевой эпохи по Ходжсону (800–200 гг. до н. э.); Зрелая Классическая по Тойнби — Евразийская + Новая-Океаническая эра по Модельски — послеосевая эпоха по Ходжсону (200 г. до н. э. — 1800 г. н. э.). Любопытно, что сам Ходжсон большое внимание уделял межцивилизационным связям, в том числе коммерческим обменам, влекущим за собой культурные заимствования, открывающие возможности дальнейших «духовных прорывов». Тем не менее коммерческие обмены как промежуточный слой причинности между технологией и культурой не представлены в структуре периодизации Ходжсона. Данная возможность была осуществлена позже. Для решения проблем субстанциональности, полноты и гибкости Питер Стернз предлагает ввести трехуровневую периодизацию, каждый слой которой соответствует сфере крупнейших изменений во Всемирной истории — технологических, геоэкономических и религиозно-культурных [Стернз, 2001]. Синтез ведется через вложение более дробных геоэкономической и культурно-религиозной периодизаций в более общую технологическую. В основе последней лежат хорошо известные аграрная (с начальным периодом 9000–3500 гг. до н. э.) и индустриальная революции (XVIII–XIX вв.), причем Стернз ссылается на Ставрианоса и Тоффлера. Специфика их рассмотрения Стернзом заключается во внимании к совокупности обществ, которые разными темпами, но неуклонно вовлекались вначале в одну, а затем в другую революцию. Таким образом, эти периоды предстают не только и не столько как кратковременные скачки обществ-первопроходцев, но как длительные исторические эпохи. Второй уровень включает рост коммерческих контактов и множественность социально-экономических порядков. Стернз строит данную периодизацию, явно основываясь на идеях И. Валлерстайна (но не на времени-пространстве, а на динамических процессах в мир-экономиках). Стернз выделяет здесь четыре главных этапа: 500–400 гг. до н. э. — 500 г. н. э., 500–1500 гг., 1500 г. — конец XX в., с конца XX в. и далее. Позже эта структура, с теми же датировками, но более детально и содержательно, будет развита в подходе Дж. Бентли (см. ниже). Третий уровень периодизации «ментальности» основан на переходах от анимизма к монотеистическим или структурно сходным религиям и религиозно-нравственным учениям (таким как конфуцианство), а затем к секуляризму и разного рода идеологиям, сосуществующим с религиями. Соответственно, здесь Стернз выделяет два главных переходных периода: от времени появления буддизма до начала ислама (что по времени совпадает с первым периодом геоэкономической периодизации); со времени появления секулярных идеологий в XVIII в. Любопытно, что этой схеме достаточно хорошо соответствует разработанная позже (но независимо от нее) структура смены ведущих форм мировоззрения [Розов, 1998, разд. I.I]. Таким образом, начало первого крупного коммерческого периода совпадает, по Стернзу, с началом перехода к монотеистическим религиям и завершением в основных регионах Евразии перехода к сельскому хозяйству (ок. 500 г. до н. э.). Другим крупным совпадением является XVIII в., когда начало индустpиальной pеволюции в технологической пеpиодизации совпадает с началом пеpехода к секуляpным идеологиям в культуpной (ментальной) пеpиодизации. Идея синтеза подструктур исторического времени в отношении к pазным сфеpам истоpической действительности весьма перспективна, но предполагает глубокую концептуальную проработку взаимосвязи соответствующих сфер, а этого у Стернза как раз нет. Развитие межкультурных взаимодействий как основание периодизации: Дж. Бентли и П. Мэннинг Один из видных современных мировых историков, редактор представительного журнала «World History» Джерри Бентли в своей развернутой статье «Межкультурные взаимодействия и периодизация Всемирной истории» [Бентли, 2001], решая проблему адекватности периодизации по отношению к различным обществам, культурам, регионам и цивилизациям, прибегает к достаточно смелому и остроумному средству. Он радикально меняет порядок действий, не периодизируя сначала определенные процессы, чтобы решать потом, адекватна ли эта периодизация всемирно-исторической точке зрения, а напротив, сначала выделяет всеобщие процессы межкультурного взаимодействия (уже по определению адекватные различным регионам и обществам), а затем строит свою периодизацию, основанную на этих процессах. Развивая геоэкономический слой тpехуpовневой пеpиодизации П. Стеpнза (см. выше), добавляя к его четыpем пеpиодам еще два более pанних, Дж. Бентли выделяет следующие шесть пеpиодов: — период ранних сложных обществ (3500–2000 гг. до н. э.) — эпоха далеких миграций, одомашнивание лошади и появление парусных судов, развитие торговли от Египта до долины Инда, связь с Китаем через посредничество кочевников и мигрирующих народов; — период древних цивилизаций (2000–500 гг. до н. э.) — распространение одомашнивания лошади на большей части Евразии, диффузия бронзовой, затем железной металлургии; широкое распространение колесницы, зон культивации почв; мощные имперские государства, ассирийская торговля от Афганистана до Анатолии, весьма крупные объемы международной торговли, широкое распространение алфавитного письма, крупные кочевые и полукочевые миграции; — период классических цивилизаций (500 г. до н. э. — 500 г. н. э.) — гораздо больший масштаб и лучшая организация империй, появление и распространение мировых религий, строительство обширных транспортных сетей в рамках империй, изобретение эффективного седла для верховой езды на верблюдах и широкое распространение верблюдов в Азии и Африке, установление сложной сети сухопутных и морских «шелковых путей», влияние расширения международной торговли на распространение опустошительных эпидемий и значительное усиление кочевых народов; — постклассический период (500–1000 гг. н. э.) — сохранение и возрождение достижений прошлой эпохи в трех главных центрах (империя Тан в Китае, империя Аббасидов в Юго-Западной Азии и Византийская империя в восточном Средиземноморье), начало распространения ислама, более непосредственное включение Европы в международную торговлю, контроль уйгуров над центральноазиатской торговлей, начало расцвета морской торговли в Индийском океане, вовлечение в международный обмен Восточной и Западной Африки южнее Сахары, диффузия сельскохозяйственных культур и культурно-религиозных традиций в Афро-Евразии; — период трансрегиональных кочевых империй (1000–1500 гг. н. э.) — построение огромных империй сельджуков, киданей, чжурчжэней, монголов с союзниками, Моголов, Тимуридов, появление прямых взаимодействий между отдаленными регионами, такими как Китай и Европа, влияние империи Сун на все восточное полушарие, распространение бубонной чумы; — современный период (с 1500 г. н. э. до наших дней) — заокеанские кампании европейской экспансии, вовлечение во взаимодействие всех народов и регионов мира, глобальные биологические, экономические, технологические, культурные обмены. К сожалению, Бентли не приводит четкого критерия выявления своих периодов; скорее, данная периодизация повторяет достаточно старые модели, но наполняет периоды новым содержанием межкультурных взаимодействий. Патрик Мэннинг, принимая в целом подход Бентли, критикует степень проработанности его предпосылок [Мэннинг, 2001]. Действительно, можно согласиться с тем, что, постулируя «межкультурное взаимодействие» как главную целостность, подлежащую периодизации, Бентли оставляет за скобками теоретическое осмысление самой этой целостности. Мэннинг обращает наше внимание на существенное разнообразие в рамках каждого типа процессов, обозначенных как «диффузия», «международная торговля», «миграция», «культурный обмен». Связывая тему межкультурных взаимодействий Бентли с определяющими процессами в структурном и трансформационном времени-пространстве Валлерстайна, обратим внимание на несимметричный характер практически всех взаимодействий. Есть завоеватели и завоеванные, есть субъекты и объекты геоэкономической и геокультурной экспансии, есть те, кто главным образом использует преимущества новых транспортных и иных технологий, коммуникаций, языковых, организационно-управленческих систем, и те, кто испытывает на себе следствия распространения этих новшеств. Даже при обоюдной диффузии, при взаимном обмене товарами и идеями, всегда кристаллизуются центры, извлекающие из этого обмена наибольшие выгоды. Иными словами, межкультурные обмены предстают в своем субстанциональном качестве — реализовывать, распространять успех лидеров и ядер исторических систем (миросистем, цивилизаций — см. [Розов, 1999]) в рамках структурного времени, а также подготавливать новые сферы и каналы экспансии, давая тем самым шанс новым будущим лидерам, переход к верховенству которых означен Валлерстайном как трансформационное время kairos. Жизненный цикл новшеств в истории: Йохан Гудсблом Успех тех или иных регионов Всемирной истории предполагает, кроме прочего, освоение ими наиболее эффективных в текущий период новшеств. Здесь мы поневоле обращаемся к старинной и давно вышедшей из моды тематике прогресса. Не вдаваясь здесь в дискуссию по поводу этой темы (см. [Коротаев, 1998; Розов, 1995, 1999]), заметим, что в современной исторической социологии появляются оригинальные идеи периодизации, с одной стороны, восстанавливающие тему поступательных изменений роста и развития, с другой стороны, свободные от моралистических, утопических, идеологических и прочих неприятных коннотаций понятия прогресса. Так, четкий и остроумный критерий периодизации дает Йохан Гудсблом в работе «Человеческая история и длительные социальные процессы: к синтезу хронологии и фазеологии» [Гудсблом, 2001]. Он выделяет условные человеческие достижения X (например, использование огня) и вводит простой четырехступенчатый критерий: 1) данного достижения X нет ни у одной социальной группы; 2) X имеется у одной социальной группы; 3) X имеется у некоторых социальных групп; 4) X имеется у всех социальных групп. Жизненный цикл завершается той стадией, когда 5) некоторой социальной группе X уже не требуется (поскольку X заменен новшеством Y, вступающим в свой собственный жизненный цикл). Данная концептуальная схема допускает весьма любопытные пути развертывания. Так, Гудсблом, упрощая параметр численности пользователей (никто не пользуется — некоторые пользуются) и подставляя вместо X такие известные эпохальные новшества, как контроль над огнем, сельским хозяйством и машинной промышленностью, конструирует следующую структуру стадий: 1) стадия, когда нет обществ с контролем над огнем, с сельским хозяйством или с машинной промышленностью; 2) стадия, когда по крайней мере некоторые общества осуществляют контроль над огнем, но ни одно не имеет ни сельского хозяйства, ни машинной промышленности; 3) стадия, когда по крайней мере некоторые общества осуществляют контроль над огнем и имеют сельское хозяйство, но ни одно не имеет машинной промышленности; 4) стадия, когда общества осуществляют контроль над огнем и имеют сельское хозяйство и по крайней мере некоторые из них имеют также машинную промышленность. В содержательном отношении здесь воспроизводятся давно известные стадии технологического роста (от К. Сен-Симона, Л. Моргана и Г. Спенсера до В. Ростоу, Д. Белла, Э. Геллнера и Э. Тоффлера). Несложно заметить также структурное сходство с технологическим слоем периодизации у Питера Стернза (см. ниже). Внимания заслуживает сам формальный подход к конструированию стадий. При наполнении «новшества X» различными содержаниями мы получаем мощное орудие производства и сопоставления самых разных периодизаций. Многообещающе сопоставление подхода Гудсблома со структурой времен-пространств Валлерстайна и процессами межкультурных взаимодействий Бентли. Действительно, выбор новшеств, задающих стадии, вовсе не случаен. Аграрные общества систематически вытесняли на периферию и/или ассимилировали доаграрную периферию. Индустриальные общества примерно так же поступали с доиндустриальными. Вполне резонно предполагать, что древнейшие группы, овладевшие огнем, вытеснили, уничтожили, дали образцы для подражания или ассимилировали все остальные человеческие группы, не владевшие огнем [Goudsblom, 1994, p. 21–23]. Иными словами, за нейтрально выглядящими технологическими стадиями просматривается драматическая, зачастую кровавая борьба за выживание, за место под солнцем, за успех и доминирование. Фактически Гудсблом говорит о тех самых чертах обществ, которые позволяют некоторым из них лидировать в рамках своей исторической системы и структурного времени (Валлерстайн), которые отчасти передаются через миграции, завоевания, обмен и диффузию, а отчасти служат основой несимметричных отношений в межкультурных взаимодействиях (Бентли), что ведет к установлению границ между уровнями технологического развития обществ и соответствующих границ истории (традиция «фазеологии» начиная с Тюрго, Кондорсе, Гердера, Сен-Симона и до В. Ростоу, Д. Белла, Э. Тоффлера, Л. Уайта, П. Стернза). Следует отметить также весьма глубокую мысль Гудсблома: всякое увеличение контроля (зачастую целенаправленное) непременно ведет к росту зависимости как раз от того, что контролируется и от соответствующих ресурсов (обычно это непреднамеренные следствия). Овладев огнем, люди уже не могут жить без него, а значит, и топлива. Овладев сельским хозяйством, люди становятся привязанными к заботе о почвах, урожаях, удобрениях, соответствующих технологиях. Овладев машинным производством, люди впали в зависимость от необходимости искать и добывать ресурсы и топливо уже для машин, поддерживать сложные организации и сети взаимодействий, готовить квалифицированные кадры и т. п. То, что верно относительно контроля над технологиями, по-видимому, верно также и в отношении контроля над разного рода социальными новшествами, системами культурных образцов. Овладев государственностью, письменностью, религиозными институтами, книгопечатанием, наукой, общество уже не может обойтись без них или их заменителей, однако воспроизводство любой составляющей из этого ряда требует наличия своих ингредиентов, забота об обеспечении которых становится необходимой. Бо¢льшая зависимость означает бо¢льшую уязвимость, а рост уязвимости дает шансы новым лидерам в достижении успеха и перехвате позиции господства. Иными словами, у нас появляется мощная эвристическая модель поиска причин смены подъемов и упадков, причем как в рамках каждого структурного времени (стадии), так и между ними, т. е. в моменты перехода или системного кризиса (kairos по Валлерстайну). Подход Гудсблома привлекателен также тем, что в нем отделены принципиальные концептуальные положения «фазеологии» и периодизации от конкретных датировок. Первое можно и нужно специально обсуждать, второе же — предмет эмпирических исследований того, где и когда некоторое новшество X появилось и распространилось. Фазы социального развития: И. М. Дьяконов, К. Чейз-Данн и Т. Холл В последние годы среди отечественных специалистов наиболее значительный вклад в структурирование Всемирной истории внес востоковед-древник И. М. Дьяконов своей книгой «Пути истории» [Дьяконов, 1994]. Придерживаясь в целом марксистских позиций, Дьяконов ставит задачу не периодизации, а уточнения восходящего ряда формаций, которые он называет фазами. В каждую историческую эпоху сосуществуют общества, принадлежащие разным фазам развития. В принципе на этой основе возможна и периодизация, в которой границами между периодами будут появления обществ с новыми фазами, но в явной форме этой работы Дьяконов не делает, а иногда даже смешивает периодизацию истории и классификацию обществ по стадиям [Там же, с. 6]. Рассмотрим детальнее структуру фаз социального развития по Дьконову. Прежде всего обращает на себя внимание явное указание критериев различения фаз. Наряду с марксистским критерием уровня развития технологии и связанных с ним социально-экономических отношений, Дьяконов вводит критерий развития общественного сознания (в первую очередь, появление принципиально новых систем ценностей) и появление принципиально новых технологий производства оружия [Там же, с. 9–10, 12–13]. В результате Дьяконов выделяет следующие 8 фаз: 1) первобытную, 2) первобытнообщинную с чифдомами, 3) раннюю древность с первыми государствами, 4) имперскую древность с появлением классических цивилизаций, 5) средневековую, 6) стабильно-абсолютистскую постсредневековую, 7) капиталистическую и 8) посткапиталистическую. Среди множества претензий к данной классификации укажем на игнорирование Дьяконовым сущностного характера взаимодействий общества и складывающихся на этом уровне интерсоциетальных структур. Внимание к этому уровню проявляют прежде всего миросистемный, цивилизационный и геополитический подходы, причем вопросом выделения всемирно-исторических фаз развития вплотную занимаются специалисты по миросистемному анализу (см. выше о концепциях Д. Уилкинсона, Дж. Модельски и И. Валлерстайна). Рассмотрим вариант «рабочей типологии миросистем» лидеров компаративистского крыла миросистемного движения — Кристофера Чейз-Данна и Томаса Холла [Чейз-Данн, Холл, 2001]. В качестве явного критерия различения миросистем взято понятие «способ накопления», являющееся расширением Марксова понятия «способ производства». Выделяются три главных способа накопления: основанный на родстве, даннический и рыночный. В соответствии с этим выделяются три больших типа миросистем, где тот или иной способ накопления господствует (хотя с ним могут сосуществовать и другие). Внутри каждого большого типа деление производится по различным и неявным критериям уровня развития (отсутствие — наличие классов, пространственный масштаб). I. Миросистемы с господством способа накопления, основанного на родстве: А. Миросистемы, включающие безгосударственные, бесклассовые единицы. 1. Оседлые собиратели, огородники, скотоводы. 2. Системы бигменов. Б. Миросистемы, включающие чифдомы (есть классы, но нет государств). II. Миросистемы с господством способа накопления, основанного на данничестве: А. Первичные государственные миросистемы (Месопотамия, Египет, долина Инда, долина Ганга, Китай, доколумбовы Мексика и Перу). Б. Первичные империи, объединившие с помощью завоевания множество ранее автономных государств (Аккад, Египет Старого царства, Чжоу, Теотихуакан, Уари). В. Миросистемы со многими центрами, включающие империи, государства и периферийные регионы (Ближний Восток, Индия, Китай, Мезоамерика, Перу). Г. Коммерциализирующиеся миросистемы с сильным развитием товарных отношений, но сохранением данничества как господствующего способа накопления (афроевразийская миросистема с римским, индийским, китайским центрами). III. Миросистемы с господством капиталистического способа накопления: А. Подсистема, центрированная в Европе начиная с XVIII в. Б. Глобальная современная миросистема. В содержательных рассуждениях авторов о характеристиках и закономерностях развития каждого из выделенных типов миросистем наибольший интерес для нас представляют гипотезы о причинах развертывания или отката как главных долговременных следствий несимметричных отношений между ядром и периферией в рамках миросистемы. При развертывании периферия заимствует достижения ядра и как бы «догоняет» его. При откате большее значение имеют преимущества ядра для собственного развития за счет эксплуатации периферии. Откат состоит в том, что периферия «отбрасывается назад» в своем развитии, ядро устремляется вперед, и разрыв между ними растет. Гипотеза Чейз-Данна и Холла состоит в том, что при преимущественном развитии технологий власти и средств принуждения следует ждать скорее отката, а при развитии торговли на дальние расстояния резко поднимаются шансы развертывания. Как видим, здесь вновь идет речь о влиянии обществ-лидеров, но уже специфицируются условия и характер этого влияния на другие общества в рамках миросистемы. Проведем следующее сопоставление таксонов Дьяконова и Чейз-Данна — Холла: Первая, первобытная фаза, по мысли Дьяконова, не имеет соответствий у Чейз-Данна — Холла (миросистемы для бродячих групп охотников-собирателей не выделяются). Вторая, первобытнообщинная фаза соответствует миросистемам со способом накопления, основанном на родстве (I тип). Третья фаза, ранней древности — первичные государственные миросистемы (IIA). Четвертая фаза, имперской древности — первичные империи (IIБ) и отчасти полицентричные имперские миросистемы (IIВ). Пятая фаза, средневековая — отчасти полицентричные имперские миросистемы (IIВ) и коммерциализирующиеся миросистемы (IIГ). Шестая фаза, стабильно-абсолютистского постсредневековья — коммерциализирующиеся миросистемы (IIГ). Седьмая фаза, капиталистическая — капиталистическая подсистема в Европе (IIIА). Восьмая фаза, посткапиталистическая — современная глобальная миросистема (IIIБ). Это соответствие замечательно также тем, что Дьяконов, судя по всему, с работами Чейз-Данна и Холла не был знаком, т. е. не знал даже ранних версий их типологии, опубликованной в 1997 г. (уже после опубликования «Путей истории» в 1994 г.). Сами Чейз-Данн и Холл ко времени создания своей типологии были знакомы только с переводом книги Дьяконова, посвященной древней Месопотамии, перевод же «Путей истории» на английский вышел лишь в 1999 г. Следует обратить внимание и на то, что наибольшие нарушения соответствия видны в 4‑й, 5‑й и 6‑й фазах Дьяконова, в чем можно усмотреть его уступки традиционным периодизациям (Древность — Средневековье — Новое время), а это уже требует особенно пристального критического анализа. Завершая обзор, сделаем следующие общие выводы: — ни в одной рассмотренной работе не проводится развернутое обоснование принимаемого подхода к периодизации; только в двух работах (П. Стернз и Дж. Модельски) определенно ставится задача обоснования периодизации, но и здесь нет в явном виде методологии ее построения; — в большинстве работ явно или неявно присутствует идея доминирования более развитых целостностей над менее развитыми, связи соответствующих процессов влияния с развитием или отставанием; — вопрос о ведущем секторе по-прежнему остается нерешенным; при этом во многих работах делаются попытки сочетания аспектов технологий, вооружений и войн, (гео)экономики, (гео)политики и (гео)культуры; — несмотря на многие попытки, полностью избавиться от понятия «общество» не удается; при этом возрастает значимость интерсоциетальных процессов и структур (например, миросистем) при построении периодизаций; — есть бесспорное согласие относительно сосуществования обществ (миросистем) разных типов и стадий развития в один и тот же период времени. |