Книга Текст предоставлен правообладателем
 Скачать 2.9 Mb.
|
|
* * Наконец полубезумный азмари допел, Мелси допили все погрузились обратно в автобус. Мигом доедем, – подмигнул наш водитель, который теперь был еще жизнерадостнее обычного на всякий случай он прихватил лишний графинчик теджа в дорогу. Эта дорога вела в Судан (о том, что все дороги ведут в Рим, здесь лучше не упоминать. Уорку, у которого обнаружились какие-то деловые контакты в Хартуме, подбивал нас поехать с ним. Не имея ни средств, ни храбрости для такой авантюры, мы все-таки добрались до границы, проделав путь от истока Голубого Нила, оказавшегося на поверку не голубым, а грязно-коричневым. За этим водоразделом Эфиопское нагорье плавно переходит в пустыню, где стоят никем не навещаемые мероитские пирамиды, бушуют песчаные бури, задрапированные караванщики варят азиду и жарят ки- сру 203 из перекисшего сорго, пьют бедуинский чай (в сущности, чифирь, пережидая жару в войлочных шатрах, а ночью, ориентируясь по звездам, продолжают свой путь туда, где Нил разделяет страну на две части и по берегам, под сенью финиковых пальм, сгрудились дома из кирпича-сырца, обмазанные смесью сена, глины и кизяка, или традиционные Азида, кисра – мучные блюда, составляющие основу рациона в Судане сахельские жилища, похожие на ноздреватые песочные кулички (окна – это ноздри, то есть не для света, а для дыха- ния). Простирая ладонь в направлении Сеннара 204 , Мелси рассказывало диковинных обычаях нубийцев, которых он называл. Очевидно, он извлек этот неологизм из идиомы (ничья земля, которую спутал с созвучной (земля кочевников. В данном контексте подошло бы и то и другое. «У нас дома круглые, годжо бэт, тукуль бэт, ау них квадратные дома, – говорил он, отпустив руль и чертя в воздухе геометрические фигуры. – У нас кофе пьют с солью и сахаром, ау них – с имбирем и корицей. И жуют у нас ката у них – орех кола. Так продолжалось всю дорогу каждые несколько минут, вспомнив еще одно различие между суданцами и эфиопами, Мелси поворачивался к нам, чтобы поделиться своими наблюдениями, похожими на формулировки из советской прессы (у нас – глава, ау них – главарь у нас ячейка, ау них – шайка. У нас носят шамму, ау них – бу- бу 205 . У нас амхарский языка у них – арабский. Хорошо бы еще следить за дорогой А малярии здесь много – спросил я, заметив, что двер- 204 Город в Судане. На протяжении нескольких веков был столицей Сеннарско- го султаната Длинная широкая рубаха, которую носят мужчины в Судане и других странах сахеля. ные проемы придорожных хижин все до одного занавешены противомоскитными сетками. Я перестал принимать мала- рон еще в Аддис-Абебе, после того как Уорку заверил меня, что в горах Эфиопии плазмодии не выживают. Теперь, глядя на эти сетки, я подумал, что поступил опрометчиво повторять свой ганский опыт мне вовсе не хотелось Малярии здесь мало, – успокоил Мелси. И, подумав, добавил Очень много туберкулеза. Жители пограничного поселка, где мы встретились с Уо- рку (мы ехали из Гондэра, а он – из Аддис-Абебы), оказались на удивление приветливыми и обходительными. Чего никак нельзя сказать о пограничниках. Конечно, нам следовало заняться оформлением документов еще в столице, где, послу- хам, визы в Судан выдают всем желающим (разумеется, за взятку, но решение о поездке было принято спонтанно, да и Уорку легкомысленно уверял нас, что сумеет договориться на границе – дескать, не впервой. Теперь мы отирались вокруг да около, пока он бегал из одной сторожки в другую, выбивая нам визы. Граница между двумя странами – пересохший ручей «ва- ди», переход – через шаткий мостик. Здесь кончается православие и начинается ислам азан, Рамадан, боеголовки минаретов. Современный Судан живет по законам шариата, а ко- гда-то, до прихода к власти Джафара Нимейри, Хартум был городом дискотеки свободных нравов. Таким его запечатлели Джадалла Джубара, Тайиб Салих и другие художники довоенной эпохи. У нас денег мало, но мира у них – много, но воюют, – подытожил Мелси. По обе стороны оврага стояли «nomans» с автоматами, с одной стороны – те, кто пьет кофе с солью, с другой те, кто с корицей и имбирем. Невдалеке – с суданской стороны возлежал дромадер, похожий издали на небольшой бархан, из которого растет маленькое деревце с щетинистым толстым стволом и верхушкой в виде хохолка из колючек Дохлый номер, – сказал Уорку, хлопнув дверью очередной сторожки, – Прашанту визу могут выдать через три дня, а тебе не дадут ни через три, ни через десять. У тебя израильский штамп в паспорте. Извини, я не знал. Зря только время потратили Ничего не зря дорога из Гондэра была замечательной. А про израильский штамп я мог бы и сам сообразить. Я про него совсем забыл Обычно сними можно договориться. Мне-то, как гражданину Эфиопии, тоже нельзя переходить здесь границу. Но на это они смотрят сквозь пальцы. Ас израильским штампом уперлись, и все тут Вообще, все это бред, если разобраться. Знаешь, ведь древняя Эфиопия, та, которая в Библии упоминается, – это Судан. Царство Куш. В древние времена там все были иудеями. Я читал, что многие из иудеев в Египте на самом деле были кушитами. – Да, я тоже об этом читал Ну вот, а теперь в Судан не попасть с израильским штампом А в Израиле слово куши используется в качестве ругательства. Примерно как «ниггер» в Америке. Так что все хороши Ладно, – махнул рукой Уорку, – давайте я хотя бы угощу вас настоящей суданской едой. Я знаю тут одно неплохое местечко. Вы когда-нибудь пробовали молохею? – Кажется, дав Египте А уэку? Это такой соус из сушеной окры с вяленым мясом Звучит как-то неаппетитно Когда ты в Ниме, поступай как нимляне! 206 – скаламбу- рил Прашант, вспомнив этноним, изобретенный нашим водителем Ты играешь словами совсем как хабеша 207 , – улыбнулся Уорку. * * После обеда каждый пошел, вернее поехал, своей дорогой Уорку – к «нимлянам», а мы – на попутке обратно в Гон Имеется ввиду английская пословица «When in Rome, do as the Romans do» (Когда ты в Риме, поступай как римляне, эквивалент русской В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Прашант переиначивает пословицу, используя несуществующее слово «nomans», которое повторял Мелси («When in Nome, do as the nomans do»). 207 Самоназвание абиссинцев дэр. Ухабистая дорога, которую здесь в шутку называют африканским массажем дробные удары камешков о кузов. Иконка с Девой Марией, прыгающая под лобовым стеклом. Грузовик – на последнем издыхании. Во времена Дерга обладатели дорогих автомобилей судорожно меняли свои мерседесы на такие вот колымаги, чтобы скрыть принадлежность к буржуазному классу Эфиоджаз любите – спросил водитель, включая радио Еще как! Эфиоджаз – это тезета 208 ; это прекрасные Мулату Астат- ке, Хайлу Мергия и Эджигайеху Шибабау, которых я слушаю с юных лет. Мне нравится эта музыка и нравится эта универсальная приставка «эфио», заменяющая прилагательное эфиопский («эфиоджаз», «эфиорадио», «эфио- кухня. Как будто всему, что есть вокруг, дают полное имя, ФИО, и любое нарицательное сразу становится собственным. Или наоборот, вместо имени, отчества и несуществующей фамилии в анкетной графе пишется простои ясно: «джаз», то есть – в переводе с английского – «всякое». Но здесь, в нескольких километрах от границы, автомобильный приемник ловил только суданские радиоволны. А по суданскому радио передают программы иного пошиба. Например, так называемый вдовий час. Правда, сейчас эта практика уже отошла в прошлое, но еще несколько лет назад Ностальгия название одного из основных стилей джазовой музыки в Эфиопии по словам нашего друга Уорку, многие суданские мужья норовили удрать за кордон. До Европы они обычно не добирались, а оседали в других, более мирных африканских странах. О том, насколько часто это происходило, можно было судить по радиопередаче, в которой жены обращались к пропавшим мужьям, причем, как правило, эти обращения звучали в форме ультиматума если не вернешься через неделю, подам на развод. На самом деле это были пустые угрозы развод женщине в суданском обществе получить нелегко. Бывали случаи, когда соломенные вдовы, уставшие надеяться на возвращение мужа, находили себе новых кавалеров, и семья женщины отрекалась от нее, как от распутницы. Тяжелее всего приходилось детям оставшись без материальной поддержки, матери-одиночки часто сдавали их в коранические школы, где, как известно, условия содержания хуже, чем в любом детдоме Извините, эфиоджаза тут нет, – развел руками водитель и выключил радио. Развивая Платона Под дощатым полом спит вода подземного озера. Высокие створчатые двери и деревянные потолки украшены замысловатой резьбой, на стенах – едва различимые фрески. Когда-то они освещались блеском подвешенных к потолку алмазов, но за последнюю тысячу лет бóльшая часть алмазов, так сказать, улетучилась. Мы проходим вглубь вертепа и подходим к огороженной площадке, по периметру которой лежат скелеты пилигримов-бахитави, приходивших сюда умирать. На протяжении нескольких веков новоприбывшие попросту усаживались на кости своих предшественников и ждали смерти. В результате скелеты не разбросаны где попало, а сложены аккуратными горками. Низкий свод святилища облеплен темными наростами (пещерный мох сталактиты если как следует приглядеться, можно заметить, что некоторые из наростов шевелятся это стаи летучих мышей. Священник в каббе 209 и белой чалме, как цирковой артист, несет перед собой целую дюжину зажженных факелов. За ним следует небольшая процессия, вооруженная старинными фолиантами в сафьяновых переплетах и церемониальными крестами с изощренными узорами, каких не сыщешь нив одной другой стране. Человек в каббе раздает каждому из певчих по факелу. И вот они поют, суровые клирики в белых одеяниях и с факелами в руках, и их восьмиголосие обращено к стене, расписанной изображениями святых, иллюстрациями библейских притч, абрисами праведников анфас и чудищ в профиль. Мы поворачиваем обратно, и тогда нас ослепляет алмазный блеск воды, стекающей со скалы над выходом из пещеры. Внезапный выход на свет сродни религиозному пробуждению, и мне начинает казаться, что все было затеяно исклю- 209 Красная атласная накидка, обшитая золотой тесьмой чительно ради этого катарсиса. Вспоминается хрестоматийная аллегория Платона Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная глянь-ка – невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол Совсем как у Платона, – говорю я Совсем как в Индии, – предсказуемо отвечает Прашант. Не знаю, не знаю. В Индии я не бывал. А здесь, в Эфиопии, вдруг понял, что пещера, которую описывает Платон, это церковь. Не только знаменитая церковь Йимрехане Кры- стос, возведенная внутри огромного грота в конце X века, но и любая из эфиопских церквей Средневековья сих пещерным освещением, с невысокой стеной (ширмой, отделяющей внешнюю часть храма от Святая святых. А если так, то и библейские истории в картинках на этой стене – те же платоновы тени, и толпа прихожан вглядывается в них в надежде распознать эйдетический образ Творца * В Гондэре нас должен был встретить Тамрат, бывший сокурсник Уорку. Мы условились встетиться в буна бэт» 210 210 Кофейня в центре города симпатяга-дальнобойщик высадил нас прямо у входа. Намой наивный вопрос, как мы узнаем Тамра- та, Уорку прыснул. Я думаю, он вас сам узнает, – сказал он, – если только вы не почернеете по дороге в Гондэр. Просто идите в кафе и ждите. Тамрат любит опаздывать, так что будьте готовы к тому, что вам придется подождать некоторое время». Уорку не ошибся в людной кофейне мы были единственными ференджами. Но еще до того, как опознали нас, я узнал человека, сидящего вполоборота к нам недалеко от входа. Это был Кассахун. Не такое уж странное совпадение он, как и мы, путешествовал по золотому кольцу (Аксум – Гон- дэр – Лалибэла), стало быть, вероятность повторной встречи достаточно высока. Странным было только то, что на сей раз он был без детей, в компании каких-то дядек при пиджаках и галстуках. Увидев нас, Кассахун радостно замахал руками О, а вот и черные гости, хоть они и белые, – сказал он по- английски, указывая на нас и обращаясь к товарищам в галстуках. Товарищи дружно захохотали Добрый день, Кассахун, – кивнул Прашант, протискиваясь к свободному столику, – вообще-то я не белый, а индиец Да вы не обижайтесь, это шутка. У амхарцев, – он обвел рукой сидящих за столом, – есть такое выражение черный гость. Это тот, кого не ждали. Черные гости, хоть и белые. Игра слов. Понимаете Простоя не ожидал вас здесь увидеть Мы вас тоже Ноя рад, очень рад. Присоединяйтесь к нам, у нас все говорят по-английски. Знакомьтесь… Кассахун подозвал официанта, и нам принесли две чашки кофе В прошлый раз вы меня угощали, а в этот – я вас, – тараторил Кассахун. – Вы правильно сделали, что сюда пришли. Лучший кофе в Гондэре. – Мы договорились встретиться здесь с одним человеком Вот как. Ну, надеюсь, он не заставит вас долго ждать. В Гондэре любят опаздывать А мы тут до вашего прихода говорили на философские темы и разошлись во мнениях. Вот интересно, что выскажете. Представьте себе такое у человека раздвоение личности и одна из его личностей мешает жить другой. Вторая личность терпит, терпит и наконец, не выдержав, убивает ту, которая не дает ей жить. То есть убивает себя, понимаете Как это расценивать Как самоубийство или как что-то еще А какое это имеет значение – недоверчиво спросил Прашант. Он все еще дулся на Кассахуна за шутку про черных и белых гостей, которая почему-то показалась ему очень обидной Сточки зрения религии огромное. Самоубийство – тяжкий грех. Позвольте спросить, вы вообще кто – христиане, мусульмане? – Сточки зрения религии из такого человека надо изгонять бесов, – вмешался я. За столом снова захохотали Айда ференджи! Молодец, таки надо, – похвалил один из галстуков, – на провокации не поддаваться. Ха-ха. Ю а уэлкам! Как вам в Эфиопии Очень нравится Верно. Страна на подъеме. Лет через пять – десять здесь будет новая туристическая мекка. Что, Кассахун, небось тысячу раз пожалел, что уехал, особенно после того, как ваши пришли к власти А я никуда и не уезжал, – пожал плечами Кассахун, я просто в длительной командировке. Открылась дверь, и на пороге появился тот, кого ждали. «Вы от Уорку? Я – Тамрат». Не черный гость, хоть и черный, с красными – от лопнувших сосудов – белками глаз. Интересно, откуда взялась эта идиома, черный гость Амхар- ский писатель Хама Тума жалуется, что остальные африканцы называют эфиопов красными. Мы такие же черные, как ивы, возражает им Хама Тума. Между тему другого писателя, Афэуорка Гэбрэ Иесуса, неоднократно встречается фраза черный, как дьявол. И правда, в средневековой Ваши, то есть тигринья (правительство Мелеса Зенауи). 212 Здесь тоже игра слов, так как под красным может подразумеваться) светлокожий, белый – по-амхарски «кэй» (красный) применительно к цвету кожи означает светлый многие эфиопы несколько светлее, чем африкан- цы-банту; 2) бледный, ослабший (в отличие от черного, те. полного сил) коммунист (ср. Красный террор Менгисту Хайле Мариама). эфиопской живописи дьявол изображается иссиня-черным, а святые, как правило, светлолики. – Откуда вызнаете этих людей – спросил Тамрат, когда мы вышли на улицу Мы знаем только одного из них. Того, который из Тыг- рая. Мы познакомились в самолете, когда летели в Аксум. А вы – Я видел, как, подойдя к нашему столику, Тамрат приятельски стукнулся плечами с одним из компаньонов Кассахуна. – Я тоже знаю только одного из них. Он мой сосед. – Тамрат внимательно посмотрел на нас с Прашантом. – Но, честно говоря, я советовал бы держаться от них подальше Почему Потому, что мы в Гондэре. Вам не рассказывали, что здесь творилось двадцать – тридцать лет назад Красный террор Красный, белый, не имеет значения. Знаете, что говорил один из наших опальных классиков Каждое утро в Африке просыпается газель. Она знает, что если не научится бегать быстрее самого быстрого льва, то будет съедена. Каждое утро просыпается лев. Он знает, что если не научится бегать быстрее самой быстрой газели, умрет от голода. Не важно, кто ты, лев или газель. Когда наступает утро, ты должен бе- 213 Общепринятый жест приветствия, сопровождающий рукопожатие у эфиопских мужчин жать Вы хотите сказать, что с тех пор ничего не изменилось По сути, нет. Просто новое правительство не выкладывает трупы врагов штабелями на улицах, атак все тоже самое. Люди тощают, досье пухнут. Конечно, вас как иностранцев это никак не касается. А вот мне как человеку, принимающему иностранцев без ведома властей, надо было быть осторожнее. Но ничего не попишешь, уже засветился. Да и Уорку очень просил, неудобно было отказывать. После такого странного начала я подумал было, что нам лучше не обременять Тамрата своим присутствием и ознакомиться с достопримечательностями Гондэра самостоятельно. Я даже высказался в этом духе, стараясь, чтобы в моей реплике прозвучало как можно меньше обиды. Действительно, о каких обидах может быть речь Наоборот он встретил нас по просьбе Уорку, выполнил свое обещание, мы были рады знакомству. А дальше мы разберемся сами, так как нив коем случае не хотим подвергать его опасности. Не лучше ли попросту разойтись На это Тамрат раздраженно ответил, что находит мое предложение бессмысленным. Разумеется, мы его совершенно неправильно поняли. Да, он сам виноват, надо было тщательнее выбирать выражения. Если его слова нас обидели, он приносит свои извинения. Но и мы не вправе его оскорблять, а если мы сейчас разойдемся, он сочтет это за оскорбление. Уорку – его старый друг, поэтому он, Та Известное высказывание писателя Абэ Губеньи (1934–1980). мрат, расчистил свое расписание на ближайшие пару дней, чтобы показать нам Гондэр. Между прочим, по образованию он историк, так что лучшего экскурсовода нам не найти. В течение следующих двух дней, водя нас по городу, он проявлял исключительную заботу и не менее исключительную раздражительность. На базаре, где я собирался выполнить сувенирно-подарочную программу, Тамрат чуть не подрался с торговцами, пытавшимися продать мне поделки по тройной цене в результате его переговоров закупку сувениров пришлось отложить до возвращения в Аддис-Абебу. В знаменитом соборе Дэбрэ Бырхан Селассие, где священник потребовал дополнительную плату за фотографирование, наш экскурсовод сообщил ему что-то вроде Вот за это вас и не любят, и я остался без фотографий. После каждой вспышки праведного гнева Тамрат извинялся перед нами за бессовестность соотечественников и компенсировал свои дипломатические фиаско длинными экскурсами в историю Гондэра. На один рассказ о строительстве крепостной стены с двенадцатью воротами (Ворота судей, Ворота певцов», «Ворота ткачихи так далее) ушло больше часа. Основателем Гондэра считается император Фасиледэс (1603–1667), но история гондэрского периода начинается сего отца, императора Сусныйоса, чье довольно длительное правление прошло в постоянных войнах с соседями икон- фликтах внутри страны. О том, насколько трудно приходилось этому правителю, можно судить по хронике Тэкле Се лассие 215 . Стараясь представить события в самом благоприятном свете (по традиции в хрониках прославлялись ратные подвиги нэгусов), биограф пишет, например, так И когда увидел [Сусныйос], добросовестный и искушенный в битвах, что и этот день не его, пустился бежать без страха и трепета. Ибо если бы убегал он из страха, то расточились бы присные его. Но он шел угрожая, то и дело оборачиваясь. В конце концов уставший от бесстрашных отступлений Сусныйос задумал ход конем (недаром суданский царь Бади I прислал ему в подарок двух скакунов, один из которых оказался хромым, а другой – слепым император решил перейти в католическую веру, чтобы заручиться поддержкой иезуитской унии. Как и во времена Эзаны, смена религии сопровождалась репрессиями и казнями приверженцев старой веры. Однако помощь из Испании и Римана которую рассчитывал новообращенный католик, таки не пришла, и Сусныйос был вынужден отречься от престола. Об этом читаем в другой хронике, посвященной уже Фасиледэсу: В этот год приблизился к [Сусныйосу] абетохун Фасиледэс, сын его, пребывавший тогда в Сымэне деджазмачем, и сказал государю, отцу своему О господин наш, царь, вот возмутились все и смущаются все из‐за этих выдумок франкских, которых мы не видывали и не слыхивали и которых нет в писаниях отцов наших. Мы же боимся тебя, и постыжаемся перед ли Летописец XVII века, автор Хроники Сусныйоса». ком твоими соглашаемся с тобою устами, ноне сердцем. Ныне же дай обет господу, что вернешь ты веру александрийскую И тогда возвратил царь веру александрийскую указом, который гласил Да возвратится вера и да воцарится Фасиледэс, сын мой Я же устал, негоден и болен“». При Фасиледэсе началось строительство грандиозного дворцово-храмового комплекса, спроектированного архитекторами из Индии, Португалии и Египта. За два века резиденция разрослась в целый город на территории, обнесенной крепостной стеной длиной две тысячи метров, были сооружены церкви, синагоги, библиотеки, купальни, даже концертный зал. О едином архитектурном стиле здесь говорить не приходится. Начиная с Фасиледэса каждый из императоров гон- дэрского периода строил отдельный замок, отвечавший его потребностями предпочтениям. Сколько правителей, столько стилей правления и, соответственно, архитектурных стилей. Как будто этот комплекс – каменное отображение платоновских форм государственного устройства. Аристократия многоэтажный дворец основателя, самая сложная из всех построек архитектурного ансамбля тимократия 216 – крепость правителя-воина Йясу, бойницы, зубчатые парапеты олигархия резиденция сибарита Бэкаффы, похожая на провербиальный дом нового русского огромный зал для пир Тимократия – форма олигархии, власть привилегированного меньшинства, обладающего собственностью шеств, конюшни, вольеры для львов демократия – скромный особняк, который делили ытеге Мынтыуаб и ее сын император Йясу II; тирания Тирания везде. Даже поверхностного ознакомления с трудами современных историков достаточно, чтобы разрушить ту стройную картину мира, которую рисует воображение, разгоряченное видом дворцов и высоким стилем гондэрских хроник. Увы, ничего, кроме тирании, здесь не было. Или было Исторический ревизионизм явление сомнительное. Очевидно лишь то, что самый кровавый режим вступил в права, когда на смену Селассие 217 пришла бородатая троица марксизма-ленинизма. Строго говоря, новый режим не был тиранией напер- вых порах система была двухпартийной. Каждая из партий действовала по принципу кто нес нами, тот против нас». ЭНРП расправлялась с теми, кто вступал в СВЭД; СВЭД с теми, кто примыкал к ЭНРП. Тех же, кто выбирал беспартийность, расстреливали в первую очередь. Особого внимания удостаивалась молодежь многие из жертв Красного террора были студентами. Как правило, аресты проводились по вечерам, а наутро трупы молодых людей выкладывались на всеобщее обозрение и родные приглашались (в принудительном порядке) на опознание. Эти утренние церемонии отличались невообразимым садизмом стариков заставляли наряжаться в праздничные шаммы и бодро петь Интернационал, стоя над изуродованными трупами собствен- 217 Селассие – Святая Троица имя Хайле Селассие означает Сила Троицы ных детей. К тем, кто давал волю слезам, применялись революционные меры. Около полудня за детьми приезжали грузовики. Их тела вывозили загороди сбрасывали в общую яму. Места массовых захоронений держались в строжайшем секрете. Обо всем этом мы узнали вовремя осмотра собора Дэбрэ Бырхан Селассие; Тамрат, как всегда, выбрал наиболее подходящую обстановку. Сочетание его рассказа с мрачным интерьером церкви хорошо вправляло мозги. Какая, к черту, пещера Платона Воронка Данте, гробовое видение Абу Ну- васа. В то утро прошлое и будущее были повержены, и не было никого, кто бы предал их прах земле, кто бы их оплакал На паперти, среди обычного скопления калеки нищих, мое внимание привлек один странный человек. Он не просил подаяния казалось, он вообще не замечает ничего и никого вокруг. Человек совершал моцион вокруг собора на четвереньках. У него уговор с Богом, – лаконично объяснил Тамрат. Где-то я это уже видел. Да, конечно, видел: в фильме Хайле Геримы Теза. Там деревенская старуха дает обет каждое утро приползать на карачках в церковь, если Господь вернет ей сына, пропавшего без вести вовремя Красного террора. Когда выясняется, что сын, он же главный герой фильма, живи относительно здоров, старуха выполняет обет, раздирая колени в кровь, к восхищению глум- 218 Цитата из романа ат-Тайиба Салиха «Бендер-Шах». ливой деревенской толпы и ужасу ненадолго вернувшегося сына. На экране в нью-йоркском кинотеатре эта сцена казалась находкой режиссера, вдохновленного надрывными финалами Ностальгии и Жертвоприношения трудно было предположить, что это просто зарисовка с натуры * Несколько лет назад мой университетский приятель Эрик вытащил меня на ретроспективу фильмов великого Хайле Геримы в Гринвич-Виллидже. О том, что Хайле велик, я слышал еще от Деми, которая одно время посещала его «дискуссионный клуб в подвале вашингтонского книжного магазина и почитала его чуть лине духовным наставником. Для Деми, с ее идиосинкразией по отношению ко всему эфиопскому, это почитание было крайне нетипичным. Но Хайле и сам крайне нетипичен. В ландшафте эфиопского кинематографа, среди малобюджетных мелодрам, мыльных опер и остросоциальных короткометражек, фильмы Хайле Гери- мы стоят особняком. Он – из другого теста и из другого мира: изгой-диссидент-эмигрант, культовая фигура. Сын опального поэта и драматурга, он эмигрировал в Америку в конце шестидесятых, закончил режиссерский факультет института кинематографии в Лос-Анджелесе, примкнул к движению за права чернокожих, разочаровался в коммерческой киноин- дустрии и, объявив себя независимым кинематографистом стал снимать фильмы для гипотетического зрителя – было ясно, что в Америке их не станут смотреть, а в Эфиопии не станут показывать. В середине семидесятых, вернувшись на родину в кратком промежутке между Хайле Селассие и Менгисту Хайле Мариамом, Хайле-американец снял Мирт сост ши амит» (Жатва трех тысяч лет. На съемки ушло две недели и двадцать тысяч долларов все отпускные и все личные сбережения начинающего режиссера. Мартин Скорсезе называет Жатву одним из шедевров мирового кинематографа, и, пожалуй, с ним трудно не согласиться. Любопытно, что в этом фильме, вышедшем практически одновременно с Зеркалом Тарковского, за кадром звучат стихи Гери- мы-отца в исполнении автора. Впрочем, на этом параллели с Тарковским заканчиваются по стилю режиссуры Хайле Ге- рима семидесятых напоминает скорее Параджанова. С тех пор утекло много журчащей за кадром воды, у Хайле вышло несколько прекрасных документальных фильмов, два или три игровых. Большую часть из них он снял на свои деньги (доходы от книжного магазина-кафе, небольшие ссуды. С миру по нитке – кредо независимого режиссера. Над своей последней и – по изначальному замыслу – главной картиной Теза он работал (читай собирал средства) в течение четырнадцати лет. После нью-йоркского показа Тезы, душераздирающего фильма о судьбах потерянного поколения, демократичный мэтр пригласил всех желающих выпить кофе. К моему удивлению, желающих было немного. Мы отправились в русское кафе, находившееся через дорогу от кинотеатра, где проходила ретроспектива. С виду грозный и грузный, как гениальный сыщик Ниро Вульф из детективных романов Рекса Стаута, Хайле оказался на редкость приятным собеседником с неистощимым запасом запоминающихся историй. Со временем то, что он рассказывал тогда за столом, смешалось в памяти с сюжетами его фильмов, и теперь мне трудно понять, откуда что берется. Ноя отлично помню его рассказ не рассказ даже, а диатрибу – о Зара-Якобе, вернее, о путанице, возникшей вокруг этого имени. Дело в том, что в эфиопской истории было два знаменитых Зара-Якоба: деспотичный монархи философ-само- родок. Первый правил Эфиопией в XV веке и запомнился неординарными методами, которые он использовал для объединения церкви, расширения государственных границ и усиления императорской власти. Так, узнав об очередном дворцовом заговоре, во главе которого стоял его собственный зять, Зара-Якоб провел большой шум шыр» (перераспределение придворных должностей) и отдал основные государственные посты своим дочерям. Когда же обнаружилось, что принцессы плетут интриги не хуже разжалованных феодалов, эфиопский король Лир не стал ждать развязки, а устроил публичную казнь заговорщиц, обвинив их в вероотступничестве. Для вынесения смертного приговора при царе Зара-Якобе хватало одного доноса, причем казнили, как правило, сразу двоих жертву доноса и самого доносчика. Второй Зара-Якоб был современником Декарта, о котором не мог знать, так как провел бóльшую часть жизни в монашеском уединении к тому же он жил в эпоху, когда европейцы были изгнаны из Эфиопии и государство находилось в культурной изоляции. Тем не менее в трактатах философа Зара-Якоба, обнародованных его учеником Уальдэ Хей- ватом, содержатся рассуждения, во многом перекликающиеся с картезианским дуализмом и методом радикального сомнения (А вы небось думали, философия была только у вас в Европе, – походя заметил рассказчик). Причина путаницы в том, что император Зара-Якоб тоже писал трактаты религиозно-философского характера. Вряд ли он поднимался в своих сочинениях до высот Декарта. Но, по словам Хайле, в сознании многих современных эфиопов два Зара-Якоба сливаются воедино, и возникает образ легендарного царя-философа. Возможно, эта путаница насаждается специально. В конце концов, министерству пропаганды не впервой перекраивать под себя историю, говорил Хайле, а легенда о великом царе-мудреце, свидетельствующая о древних истоках просвещенного абсолютизма в Эфи- 219 Ср. в Хронике Зара-Якоба»: Так поступал царь, ревнуя о боге до того, что он не пощадил всех сыновей своих и дочерей И был в дни царя нашего Зара-Якоба великий страхи трепет на всех людях Эфиопии из‐за приговора суда его и силы его опии, на руку нынешнему правительству. При этом она прекрасно уживается с полемикой, направленной против университетской прослойки. Во времена Хайле Селассие университет был объявлен рассадником коммунизма, при Дер- ге – пристанищем реакционеров, а при Мелесе Зенави – источником этнического шовинизма. Кто бы ни правил страной, правда всегда одна философия – удел царей, остальные должны сидеть тихо. Нечто похожее – о перекройке истории и травле свободомыслящей интеллигенции – я услышал теперь и от Тамрата. Я даже спросил его, знает ли он, кто такой Хайле Герима. Как не знать Хайле родом из Гондэра, здесь его знает каждый. Профессор Хайле Герима. Он ведь профессор, да У вас там в Америке к таким, как он, прислушиваются, дают им звание профессора. А здесь Он же приезжал сюда лет десять назад, хотел насовсем вернуться. Но быстро вспомнил, отчего уехал. Власти позаботились, напомнили. Зато вот пьесу его отца недавно поставили в Национальном театре. О сражении при Адуа. Об этом можно * Вечером Тамрат вывел нас на центральную улицу и неожиданно откланялся. Я вам, наверное, уже надоел со своими россказнями. Дам вам возможность погулять по городу вдвоем, завтра утром встретимся в вашей гостинице Не вдвоем, а втроем стоило нам отделиться от гида, как за нами увязался гаврош с неотвязным «Hello, money!». «Hello, money!» – повторял он с все большим азартом, не отставая от нас ни на шаг. Так продолжалось минут сорок Далеко пойдет, – усмехнулся Прашант. – Может, дать ему денег Зачем Для него это игра. Я сам в такие игры играл, когда был мальчишкой в Бомбее. Он, конечно, парень не промах. Но и мы не пальцем деланные, поиграем еще Ты знаешь, мне кажется, я готов сыграть в поддавки Дело твое. Выхватив у меня скомканный быр, гаврош весело подмигнул Прашанту. Тот только головой покачал что взять с белого гостя. Ужин для огня Я не альпинист и вряд ли когда-нибудь осуществлю юношескую мечту покорить снежный пик Килиманджаро. Но, как известно, если масштаб несбыточного проекта постепенно уменьшать, чтобы рано или поздно он оказался соразмерным твоим скромным возможностям, можно убедить себя, что все еще впереди. Пусть не Килиманджаро, а ка- кая-нибудь другая гора, не в Танзании, а в Эфиопии, него- ра, а холм, пригорок. Главное, чтобы у человека была цель. А она была, и непросто цель, – расположенный на вершине монастырь XII века Аштэн-Мариам. Длина маршрута – два с половиной километра местные жители, стар и млад, преодолевают это расстояние по несколько раз на дню. Они любят приезжих и с радостью покажут нам дорогу. Но они – это соплеменники олимпийцев Хайле Гебреселассие, Кенениса Бекеле и Тирунеш Дибаба 220 , марафонцы от Бога, сверхлю- ди. Если пытаться шагать сними в ногу, любой пригорок превратится в Килиманджаро. Поэтому мы решили взбираться сами. Подъемы оказались в меру крутыми, зато спуски неожиданно скользкими, тропа размыта дождями, всюду глина и острые камни. Прашант отчаянно рвался вперед, видимо, вообразив себя эфиопом. Хлюпая грязью и позвякивая кольцами на рюкзаке, он спешил исчезнуть в белом, как вата, тумане я кое-как поспевал следом. В какой-то момент я поскользнулся, полетел со всего размаху, и бог знает, чем бы все закончилось, если бы в нужный момент меня не подхватили проворные руки. Мой спаситель оказался тощим деревенским парнем лет пятнадцати. Здесь очень скользко, надо идти осторожно, сказал он на неплохом английском и, не оставляя места возражениям, вызвался нас проводить. Как я и предполагал, плавное восхождение сразу же превратилось в кросс-мара- фон. «О’кей?», – поминутно оглядываясь, спрашивал проводник. «О’кей!» – отзывался я из тумана, стараясь скрыть постыдную одышку, и останавливался – якобы для того, что Олимпийские рекордсмены в беге на длинные дистанции бы полюбоваться видом доставал фотоаппарат. Ферендж не устал, он просто любит фотографировать туман. Сейчас пойдем дальше. Наконец марафонец догадался, в чем дело, и деликатно сбавил темп – якобы для того, чтобы завязать разговор. Но тема для разговора как-то не подворачивалась. Несколько минут мы обменивались неловкими улыбками. «А! – вдруг сказал он, как будто что-то вспомнив. – Меня зовут Гетачоу». Исходу принялся подробно-бессвязно рассказывать нам историю своей жизни. Все-таки его английский оставлял желать лучшего. Из трехчасового рассказа, прерываемого докучливыми просьбами Прашанта прибавить ходу (он все еще воображал себя эфиопским атлетом, я вынес приблизительно следующее. Гетачоу – один из хозяев этой горы, правнук како- го-то здешнего балаббата 221 , что по нынешним временам ничего не значит. Семья у него большая, семеро братьев-се- стер, а деревня маленькая, с гор спускаются редко, считая лежащую у подножия Лалибэлу (численность населения около 14 000 человек) мегаполисом, сиречь средоточием зла. Но Гетачоу повезло заболев туберкулезом, он не только спустился в война-дегу 222 , но даже попал в Аддис-Абебу и провел там три года, учась в школе-интернате. Обучение спон- 221 Человек, имевший в дореволюционной Эфиопии права на землю в силу принадлежности к определенному роду Буквально виноградная зона – средний, умеренный высотный пояс Эфиопского плоскогорья с высотой от 1700 дом сировала молодая женщина из Англии, работавшая волонтером в тубдиспансере, куда доставили Гетачоу. Впоследствии она несколько раз возвращалась в Эфиопию, чтобы принять участие в судьбе своего бывшего пациента, и даже подняла вопрос об усыновлении – к негодованию его матери. В конце концов, сошлись на том, что Гетачоу будет называть иностранку старшей сестрой. В столичной школе новичка дразнили за деревенский выговор, в табеле за первый году него оказались одни двойки, но старшая сестра сказала, что гордится его успехами, и доплатила директору школы, чтобы двоечника перевели в старший класс. Наследующий год успеваемость заметно улучшилась, а еще через год Ге- тачоу даже получил высший балл по математике. В деревне тоже радовались его успехам, отцы из Аштэн-Мариама советовали ему заняться изучением туристического бизнеса, так как обнищавший приход остро нуждался в потенциальных спонсорах из числа ференджей. Однако бескомпромиссная англичанка строго заметила, что туризм – не профессия. Пусть лучше мальчик учится на инженера. Это усугубило отношение деревенских жителей к новоявленной старшей сестре, и мать Гетачоу по наставлению священников заявила, что больше не отпустит сына в столицу. И всё. Благодетельница пропала также внезапно, как появилась. Гетачоу отправлял ей письма из интернет-кафе в Лалибэле, но ответа не было. А через несколько месяцев он получил письмо от ее семьи. Англичанка умерла от рака груди в возрасте тридцати четырех лет. Как выяснилось, к моменту знакомства с Гета- чоу она уже знала о своей болезни. Вскоре после известия о ее смерти Гетачоу снова попал в Аддис-Абебу, на этот разв психиатрическую лечебницу. Но теперь ему гораздо лучше, он ест, спит и хочет летать на дельтаплане, как это любила делать его англичанка. А учиться На инженера Да, да, и учиться тоже. На обратном пути Гетачоу пригласил нас к своим выпить кофе. Я довольно много бывал в африканских хижинах в Гане, в Мали и здесь, в Эфиопии, – но такой картины до сих пор не видел. Дело было даже не в нищете нищета везде, и эта хижина выглядела не беднее других. Но – анти- санитария, спертый туберкулезный воздух, какая-то герметизированная беспросветность. Высохшая старуха – видимо, мать Гетачоу – жарила кофейные зерна. Рядом лежал человек, с головой закутанный в ветошь. Время от времени, разражаясь бухающим кашлем, он слегка поднимался на локтях, отхаркивал и, не снимая с головы покрывала, а только приподнимая край так, что был виден щетинистый подбородок, сплевывал мокроту в кострище Скоро будет кофе, – подбодрил Гетачоу. – Извини, нонам пора. Поблагодари своих родителей за гостеприимство и передай им наши извинения Я понимаю. Проводить вас до города Если можно. В городе мы предложили угостить Гетачоу обедом, но он в свою очередь отказался, сославшись на то, что его ждут дома. Я дал ему свои координаты, сказав, что буду рад получить от него письмо. Он пообещал написать и доложить о своих успехах в учебе Ты что, собираешься спонсировать его обучение спросил Прашант. – Почему бы и нет В общем, да, почему бы и нет, если только он не выдумал всю эту историю с англичанкой Да какая разница, выдумал или нет. Ты же видел, как он живет Думаешь, выдумал Не знаю. У нас в Индии специалисты по разводке туристов и не на такое способны * * Храмовый комплекс Лалибэлы состоит из одиннадцати монолитных церквей, высеченных в туфовых массивах в XII веке. Многоязычная надпись настаивает на клиши- рованной формулировке восьмое чудо света (сколько их, этих восьмых чудесно чудо существует вопреки всем списками ярлыкам ЮНЕСКО. Вот-вот включат прожектор за горизонтом, поднимется плиссированный занавеси мы увидим всю панораму Эфиопского нагорья, одно из самых захватывающих зрелищ на Земле. Надо прийти до восхода, к началу службы. Стоя над обрывом, смотреть, как встает солнце, рассеивается туман и по небу – не наверху, а впереди, почти на уровне зрения – летит стая птиц, похожая на перевивающуюся ленту, сдуваемую ветром за горизонт, где стираются все подробности и любая география кажется несуществующей. Каждая церковь – стрельчатые окна, фасадные рельефы, аркады, внутренние стены и колонны, разделяющие нефы, весь интерьер, включая алтарь и изваяния святых, – вытесана из единого скального блока. По существу, это работа не архитектора, а скульптора. Для строительства церквей горную поверхность освобождали от почвы в туфовых глыбах вырубали глубокие рвы в середине углубления оставался каменный блок, которому придавали правильную геометрическую форму, после чего прорубали окна-двери и ваяли все остальное. Таким образом, церковь-скульптура расположена внутри каменного карьера. В стенах карьера, покрытых похожим на патину мхом, проделаны узкие тоннели, соединяющие одно здание с другим. Идти (вернее, ползти) по тоннелю полагается в темноте, никаких свечей и фонариков этот проход символизирует очищение, путь из ада в рай. Некоторые стены изрыты кротовыми норами подземных ходов, ведущих в монашеские кельи. Многие служители церкви посей день живут в этих пещерах. Три углубления, вырытые у входа в церковь Бэт Мэдханэ Алем, символизируют могилы Авраама, Исаака и Иакова. В могиле одного из праот- цев лежит чурбан поместному поверью, тот, кто сможет вытащить чурбан из могилы одной рукой, попадет в рай. Есть и другие действенные рецепты. Например, горстка святой земли из могилы царя Лалибэлы, разведенная в тинистой «святой воде из сточной канавы возле церкви Бэт Мариам, считается панацеей. Принимать потри раза вдень, доили после еды. Легендарный царь Лалибэла, предпоследний правитель из династии Загвэ (XI–XIII века, получил откровение вовремя паломничества в Иерусалим и, отрекшись от мирских дел, посвятил двадцать три года строительству церквей, которые сам же расписывал. Подругой версии, церкви Лали- бэлы воспроизводят Небесный Иерусалим, где царь побывал после того, как принял чашу яда из рук брата-соперни- ка. Вернувшись на землю, царь быстро встал на ноги (противоядием оказался целебный мед, который приносили владыке заботливые пчелы имя Лалибэла означает «медоед») и принялся за работу. В Житии Лалибэлы читаем Отселе не имел Лалибэла помышлений ни о земле, ни о потребностях плоти, ни о жене, но все время думал об этих церквах, чтобы исполнить сообразно тому, как он видел на небе, причем укреплял его Дух святый во всем». Сказка ложь, давней намек. Урок средневекового ца- ря-медоеда был воспринят добрым молодцем по имени Аба Дефар. С юного возраста этому монаху-отшельнику, живущему в горах неподалеку от Лалибэлы, снится один и тот же сон владыка в лучах велит поймать налету орла, после чего грозная птица сама оказывается в руках Дефара. В зодческие успехи Абы Дефара невозможно поверить, если не видеть собственными глазами. Начиная с 1959 года он вырезает скальные церкви наподобие тех, что были возведены Ла- либэлой. Разница состоит в том, что царю помогали четыре тысячи подмастерьев (об этом упоминается ив хрониках), тогда как его последователь делает все собственными руками. За полвека ему удалось закончить четыре церкви. Естественно, масштабы и сложность конструкций сильно отличаются от прототипа, но Глядя на эти постройки, вспоминаешь невероятные истории Гэбрэ Мэнфес Кидуса, Тэкле Хай- манота и прочих что, как и там все правда * Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Аддис-Абеба. Конечная. Вернувшись в столицу, мы решили провести оставшееся время с максимальной пользой и зашагали вниз по Черчилль-роуд по направлению к Пьяцце. А дальше вот что облюбовав какую-нибудь из многочисленных кофеен, обосноваться там на несколько дней, каждое утро приходить туда, как на работу, заказывать кофе (лучший в мире, приветствовать улыбчивых официанток с именами, непременно заканчивающимися на «-ит» (одну точно звали Бисквита другую – по-медицински – Цистит Плеврит что-то в этом роде, занимать один и тот же столики общаться с местными, то бишь с теми, кто, как и мы, жаждет аутентичности, хочет ненадолго почувствовать себя завсегдатаем этого уютного заведения. С другими ферен- джами. Обаятельная Пенни, адвокат-правозащитница из Австралии, рассказывала о своей работе в Либерии, где давешние военные бароны – насильники и убийцы – в мгновение ока превратились в миролюбивых пасторов и возглавили благотворительные организации, чтобы таким образом уйти от правосудия. Джеймс из Вирджинии делился впечатлениями от жизни в Кении, где он работал на какую-то НПО. За четыре месяца пребывания в Найроби он был трижды ограблен, все три раза – под дулом пистолета, причем в последний раз грабителями оказались сами полицейские. Ново- обще город классный, наша Ривер-роуд намного круче, чем эта кислая Черчилль-роуд, там такой драйв Розовощекая немка, сидевшая за соседним столиком с молчаливым бойфрендом-танзанийцем, тоже работала в Кении – влаге- ре для беженцев из Эфиопии и Судана. Она соглашалась с Джеймсом на предмет крутизны и драйва, добавляя, что лично ее в Найроби еще ни разу не грабили – тьфу-тьфу- тьфу. А в Кибере ты хоть раз тусовалась – запальчиво спрашивал Джеймс, на что немка презрительно хмыкала и отвечала, что для этого надо быть либо полным идиотом Бедный район Найроби. Кибера славится чуть лине самым высоким уровнем преступности в Африке либо самоубийцей. Стюардесса из Испании, никогда не бывавшая в Найроби, переводила разговор на другую тему и замечала, что арабским странам давно пора разбомбить Израиль. Румынка, поляки финка, члены комиссии ООН по правам человека, в один голос кляли эфиопское правительство; их отрывочные рассказы в целом подтверждали мрачные истории Тамрата. Испанский экспат, владелец успешного тура- гентства в Аддис-Абебе, говорил по-амхарски и демонстративно отказывался общаться с другими иностранцами. Однако, по словам Уорку, присоединившегося к нам после работы, кичливый испанец владел амхарским весьма посред- ственно. На заднем плане ворковал телевизор, по которому передавали новости «Аль-Джазиры». В Каире, куда нам завтра лететь, продолжается кровопролитие. За сегодняшний день два десятка убитых, полсотни раненых Вот она, арабская весна, – сказал Прашант. – Арабский нефтяной ключ, – поправил Уорку. Неплохое название для корпорации. А вообще, все это – йе- сат эрат. Ужин для огня Ужин для огня Выражение такое. Например, когда большое количество людей погибает на войне или от кровавого режима, как при Дерге, про них говорят ужин для огня. А еще иногда так Игра слов spring в английском языке имеет несколько значений, в том числе «весна» («Arab spring») и ключ, источник говорят обо всем, что забывается. Любая история – ужин для огня. Зависит от контекста. У нас вообще много поговорок, связанных согнем А какие еще есть Сын огня – пепел, например. Это было сказано про императора Йоханныса и его сына Йясу, а теперь вошло в поговорку. На смену любому хорошему правителю обязательно приходит деспот Война – отец всех вещей Это откуда Это Гераклит сказал. У него, кажется, тоже все было связано согнем Гераклит – грек Грек. Гераклит Эфесский. – Тогда понятно стырил у эфиопов Уорку, Гераклит жил в шестом веке до нашей эры А мы что, тогда нежили Дано Я шучу. На самом деле у нас огонь – это не только война, даже наоборот. Праздник Мескель. Знаешь легенду Меске- ля То есть там несколько легенд. Самая популярная гласит, что в незапамятные времена, когда в Эфиопии были голод и война А когда их у нас не было Короче, была война, и один из отцов церкви предрек, что мир наступит только после того, как будет найден крест Спасителя. А чтобы его найти, люди должны развести громадный костер. Дым поднимется до небес и опустится на землю ровно в том месте, где зарыт крест. А подругой легенде, это византийцы нашли крест Спасителя в Иерусалиме, и их византийский император приказал развести костер. Дым поднялся до небес и был виден в Эфиопии. Короче, каждый год в праздник Мескел у нас жгут костры. Если б вы погостили чуть подольше, увидели бы сами. Костер – символ возрождения Птица Феникс тоже из Эфиопии Конечно. У нас вообще много птиц. Ибисы там, пеликаны Через некоторое время после возвращения в Нью-Йорк я стал получать странные письма. Первое было от Гетачоу. «Hell!» 225 – писал он, видимо, имея ввиду, и, представившись как твой друг Гетачоу из Лалибэлы», напоминало моем обещании помочь ему с обучением и расходами на жизнь в Аддисе. Вот я зачем, – писал Гетачоу из Ла- либэлы, – для тебе я есть выпускные баллы так что знаешь, что вам не вру. Далее следовала ссылка на веб-сайт эфиопского министерства образования, где можно было найти ведомость учащегося Гетачоу Уондуоссена. Разумеется, пароль, который требовалось ввести, чтобы получить доступ Ад (англ к ведомости, в письме не указывался. Затем пришли два или три письма, явно откуда-то скопированные, где воспевались добродетели щедрого спонсора. Яне ищу богатства и роскоши. Молитвы мои, далекий брат, лишь о твоем здоровье и благополучии. Если бы не ты, никогда бы я не приобрел тех знаний, что помогают мне идти к великой цели, о которой ты наставлял меня вдень нашей встречи. Снизу стояла неизменная подпись твой друг Гетачоу из Лалибэлы», аза ней – незнакомое имя получателя в Аддис-Абебе, на которое следовало перевести деньги через систему Western С каждым разом письма от «Гетачоу из Лалибэлы» все больше напоминали те послания от принца из Нигерии», которые неоднократно получал всякий, кто пользуется электронной почтой. Вот я и познакомился стем самым принцем. Выходит, Прашант был прав. Ну и что Какая разница Ты же видел, как они живут Мои слова. Но ведь обидно Обида успешно борется с состраданием и, одерживая победу, призывает в свидетели здравый смысл. Действительно, глупо высылать деньги без малейшей гарантии, что они дойдут до того, кому они предназначались. Что, если Гетачоу попросту передал (продал) мой адрес какому-нибудь специалисту по разводке туристов Возможно, конечно, что этот специалист – он сам, но почему-то не верится. Впрочем, не в этом дело. Сомнения легко побеждают, потому что сострадание не сострадание вовсе, а попытка задешево откупиться. Когда я работал в Гане, прекрасно это понимал. Вот и Уо- рку, к которому я обратился за советом, подтвердил то, что я понимал, нос удобством для себя забыл Если ты хочешь реально помочь, приезжай в Аддис и работай здесь врачом. Я буду рад тебе в этом посодействовать. А письма, которые ты мне переслал, – очевидная лажа. Не вздумай связываться И все-таки, что, если, вопреки здравому смыслу, история «Гетачоу из Лалибэлы» – не выдумка Допустим, он копировал дурацкие образцы из письмовника просто потому, что ему тяжело писать по-английски. Как проверить «Дорогой Гетачоу! Я хотел бы связаться с семьей той женщины из Англии, которая тебе помогала. Если тебе нетрудно, пришли мне, пожалуйста, их координаты. После довольно продолжительного молчания я получил ответ, ноне от Гетачоу, а от некоего господина из Англии, отрекомендовавшегося братом покойной опекунши Гетачоу Уондуоссена. Письмо было написано на правильном английском, но что-то было не так. Странный стиль, англичане и американцы так не пишут. Перечитав несколько разя впервые обратил внимание на подпись отправителя «francis John». Вот и разгадка John», «getachew Wondwossen». Вместо имении фамилии два имени, первое – со строчной, второе – с прописной. У амхарцев ведь нет ни фамилий, ни правил их написания, есть только имя и отчество |