Книга третья Н. Р. Уолкер Переводчикредактороформитель Валерия Стогова
 Скачать 0.97 Mb.
|
|
Глава 9 Черт знает сколько времени я пролежал, свернувшись калачиком, в кресле из ротанга и таращился в никуда. Эмилио, Лола и Эндрю шептались в кухне, а я даже не мог вынудить себя прислушаться. По прошествии некоторого времени подошел Эмилио и коснулся ладонью моего плеча. – Я вернусь чуть позже. Хорошо, дружище? Если что–нибудь понадобится, я внизу. Кое–как я кивнул. Потом Лола чмокнула меня в макушку и обняла. – Я тоже скоро вернусь, ладно, Спэнс? Нужно подготовиться к завтрашней встрече. На обратном пути захвачу обед. Туман в голове рассеялся. – Что будет завтра? Лола выглядела до одурения печальной. – Четырехчасовая съемка. Попробую уговорить Анжелику меня подменить. Я не поспевал. – Зачем? – Чтоб побыть с тобой. Я покачал головой. – Нет, Лола, все хорошо. Я буду в норме. Приходи, как закончишь. – Дорогой, здесь нет ничего страшного. Я хочу быть рядом с тобой. – Спасибо, но честно, я буду в норме. Я и так в норме. И Эмилио, – сказал я и наконец–то на него посмотрел. – Проверять меня нет необходимости. Я сам чуть позже спущусь. Мне просто нужно время. Лола и Эмилио переглянулись, потом глянули на Эндрю, а затем на меня. – Уверен? Я откашлялся. – Да. Я признателен. Сильнее, чем можно подумать. Просто нужно немного личного пространства, чтоб привести мысли в порядок. Оба молча кивнули, Лола нежно коснулась руки Эндрю, и они вышли. Наверно, завтра придется перед ними извиниться, но сейчас мне была нужна тишина. Я поднялся и прошел в кухню. Сделанный для меня сэндвич нетронутым лежал на стойке. Я подумывал его съесть, но стоило взять его в руки, как тут же в желудке все перевернулось. – Ты в порядке? – ласково спросил Эндрю. По–прежнему таращась на сэндвич с курицей и майонезом, я вновь кивнул. – Хочется сэндвич с веджимайтом7, – прошептал я. – С детства его не ел. Эндрю дотронулся ладонью до моей спины. – Хочешь о нем поговорить? Я покачал головой. – Не сейчас. Он убрал руку. – Хорошо. Когда я на него посмотрел, он кусал губу и выглядел взволнованным и грустным. – Что–то не так? – Все хорошо. Но явно не было все хорошо. Он не поддерживал визуальный контакт. – Что случилось? – Ты хочешь, чтоб я ушел? «Что?». – Нет. – Ты сказал, что тебе нужно время и личное пространство. А если ты не хочешь, чтоб здесь находились Лола и Эмилио, полагаю, и моего нахождения здесь тоже не хочешь. Можешь сказать. Я пойму. Я покачал головой. – Не хочу, чтоб ты уходил. – Боже, да это последнее, чего я хотел. – Что тебе нужно? – спокойным тоном поинтересовался он. Я вздохнул и оттолкнул сэндвич. – Не это. Он медленно кивнул. – Хорошо. Ты голоден? – Нет. Он казался уязвленным и не знал, что ответить. – Прости, – прошептал я, свесил голову на грудь и глубоко вздохнул. Он стоял неподвижно, дистанция между нами была очевидна. – Понятия не имею, что мне сейчас нужно. – Лола и Эмилио просто–напросто хотят помочь, – ласково проговорил он. – Не отталкивай их. – Знаю. – Я повернулся к нему лицом. Он вроде бы готовился уйти. Он кивнул и, клянусь, сделал небольшой шажок назад. – Ладно. – Почему ты уходишь? – Не ухожу. – Что в таком случае не так? Он покачал головой. – Все так. – Эндрю, пожалуйста. У меня сейчас нет сил на игры. Если что–то не так, пожалуйста, скажи. – Я стараюсь не ляпнуть что–нибудь не в тему, – глядя в пол, зашептал он. – Вечно я что–нибудь брякну, особенно в неподходящий момент. Есть у меня склонность все портить, даже самое лучшее. Как, например, чуть раньше... – Когда чуть раньше? – В больнице. – Он резко тряхнул головой. – Слушай, сейчас не время для этой беседы. Потому что речь не обо мне. У тебя были ужасные два дня. И тебе со стольким пришлось столкнуться, я даже представить не могу. «В больнице». Он признался мне в любви, а я промолчал. – Сейчас самое время. Учитывая, что я почти умер, потом мой брат... – Я сглотнул ком в горле. – Учитывая все это, сейчас самое время. – Я жду, что ты меня оттолкнешь. – Что? – Я подумал, что сказанное мной в больнице... а теперь еще и новости о твоем брате... Не знаю. Жду, что ты посчитаешь, что все это на тебя давит. – Он пожал плечами. – Но мои слова о том, что я тебя люблю, – правда. Я не стану за них извиняться. И, может, тебе нужно их услышать именно сейчас. Я закрыл глаза и кивнул. Эндрю продолжил, и его голос надломился: – Я старался не надеяться на ответные слова, но, видимо, все же надеялся, а это не честно по отношению к тебе. Особенно сейчас. Я попытался унять свое барабанившее сердце. – Нет. Эндрю охнул и нахмурился. Я практически не мог говорить. – Нет. – Он сделал шаг назад, но я стиснул в кулак его футболку. – Нет. Подожди. Пожалуйста. Он приподнял мое лицо, и я посмотрел ему в глаза. – Спэнсер, я не понимаю, что тебе нужно. – Эндрю, мне нужен ты. Вот и все. Да, мне нужны время и личное пространство, но не отдельно от тебя. Мне нужно, чтоб ты был рядом. Без понятия, как со всем этим справиться, но без тебя я не смогу. – Я нервно выдохнул. – Я не могу... Не могу это сказать. То, что тебе хочется услышать. Мне хотелось бы. Но я не готов. – Эндрю попытался отстраниться, но я все еще держал его за футболку. – Но моя неспособность говорить не означает, что это неправда. Потому что нет ничего важнее сказанного тобой в больнице, – прошептал я. Эндрю обхватил мое лицо руками. – Серьезно? Я едва заметно кивнул. Измученным голосом сказал: – Пожалуйста, не оставляй меня. Он нежно меня поцеловал, а потом крепко обнял. Хотелось в нем спрятаться, хотелось, чтоб он никогда меня не отпускал. Благодаря его объятиям я чувствовал, как заживали мои внутренние раны. Я был в замешательстве, потерян и убит горем. Он чмокнул меня в висок. – Я никуда не уйду. Молчали мы очень долго. Просто стояли, обнимались, глубоко дышали и исцеляли свои души. Глубоко вдохнув, я пробормотал ему в шею: – Мой адвокат сказал, что к нему обратился Льюис и попросил выйти со мной на связь. Он сказал, что, кроме меня, никого из семьи у него не осталось. Он отклонился назад и дотронулся до моего лица. – Он хочет с тобой поговорить? – Понятия не имею. Думаю, да. Адвокат пришлет е–мэйл с контактными данными. Ответил он так, будто я был сделан из стекла. – Это же хорошо, разве нет? Останавливая слезы, я заморгал. Меня разрывало в клочья. – Что если... А что если он опять от меня закроется? А если он решит, что наш отец был прав? А если он пожалеет о разговоре со мной? Эндрю, еще одного раза я не переживу. Эндрю обнял мое лицо и провел большими пальцами по щекам, словно я был самым большим сокровищем в мире. – Сначала с ним поговорю я. Узнаю, что он хочет сказать. А потом ты сможешь решить, станешь с ним общаться или нет. А не наоборот. Если хочешь, то есть. Я кивнул. – Я хочу с ним поговорить. Но мне страшно. Эндрю притянул меня к себе, одна рука легла на спину, а вторая гладила по волосам. – Я буду с тобой. – Спасибо. Он провел меня обратно к дивану, прилег и, потянув меня за собой, обнял. Я чувствовал себя спокойным и любимым, и полностью измотанным. Он чмокнул меня в висок, я закрыл глаза и каким–то образом уснул. Мне снились австралийское лето и празднование на пляже. Но вдруг небо заволокло тучами, а ветер стал холодным. Шестнадцатилетний я бежал по пляжу и выискивал двенадцатилетнего Арчи. Но как бы я ни искал, сколько бы ни кричал его имя, он так и не нашелся. *** Эндрю был моим спасательным кругом. Он ничего не говорил, когда я пялился в пустоту. Он не задавал вопросов, когда я проснулся бешеным и расстроенным. Он просто был рядом, чтоб я знал, что не был один. И я не был один. Он нежно меня касался, когда я этого жаждал. Ободряюще улыбался, когда мне было необходимо. Он был вездесущим и при этом не был деспотичным. Он был моими двумя ногами на твердой земле, когда мне начинало казаться, будто я тону в зыбучих песках. Он взял данный адвокатом номер телефона и набрал Льюису. Подтянув к себе коленки, я сидел в кресле из ротанга и жалел, что мне не хватило сил позвонить самостоятельно. По правде говоря, сил не было вообще. – Алло, это Льюис Коэн?... Меня зовут Эндрю Лэндон, я звоню из Америки. Мы можем минуту поговорить?... Я бойфренд Спэнсера... Да, все верно. Утром он общался с адвокатом. Что говорил Льюис, я слышать не мог. Грыз ноготь большого пальца и жалел, что не улавливал ни слова, но в то же время этому факту радовался. – Вы должны понять его нерешительность... Да, думаю, да. Хотел убедиться в вашей искренности... Да, знаю... Хорошо, я у него уточню. Подождите секунду... Нет, он здесь. – Эндрю прижал трубку к груди и печально улыбнулся. – Он хочет с тобой поговорить. Не против? – Он...? Эндрю зашептал: – Он плачет. Думаю, поговорить стоит. «О, боже». Я взял мобильник и сглотнул ком в горле. – Льюис? Голос моего брата был таким же, как я помнил. Будто мы ни на день не разлучались. – Спэнсер? – Он всхлипнул в телефон. – Боже мой, как же я скучал. Я залился слезами, а Эндрю держал меня за руку. *** Я говорил с Льюисом около часа. Разговор перешел от прошедших два дня назад похорон Арчи к воспоминаниям, как мы втроем катались на великах по пляжу Бронте, и девятилетний Арчи не смог заехать на холм. Боже, как же нам надрали зад за мысли, что он сможет за нами угнаться. А когда мне было четырнадцать, за день до похода в цирк мы с Льюисом заставили Арчи смотреть фильм Стивена Кинга “Оно”8. Да, за это мы тоже огребли по полной. Я рассказал Льюису о случае, когда трехлетний Арчи вытащил пленку из всех подаренных мне на семилетие кассет. Я измывался над матерью группой “Бэкстрит бойз” и доводил тем самым до нервного срыва, а Арчи на следующий день взял и вытащил все внутренности смазанными веджимайтом руками. Льюис хохотал до упаду. – А я–то и забыл! – Потом он вздохнул. – Он по–прежнему ел сэндвичи с веджимайтом. – Было понятно, что он вновь боролся со слезами. – Черт, Спэнсер. Все так запутано. – Знаю. – Никогда бы не подумал, что такое может случиться. Ни за что бы не подумал, что он наложит на себя руки. Клянусь. Мы разговаривали за день до случившегося, и он был в порядке. – Он опять разрыдался. – Он оставил записку, Спэнсер. Твою мать. – Что там сказано? – О, боже, я... – Он шмыгнул носом. – Я не могу... Я кивнул, хотя видеть меня он не мог. – Что–то обо мне? – Нет. Напрямую нет. – Он вроде бы покачал головой и издал сдавленный, печальный звук. – Меня уже тошнит от слез. Спэнсер, мы можем увидеться? Знаю, что прошу о многом, но мне нужно тебя увидеть. – Хочешь, чтоб я приехал в Австралию? – задал я вопрос Льюису, а Эндрю стрельнул в меня глазами. – Всего лишь навестить, если сможешь, – протараторил Льюис. Судя по доносившимся звукам, он провел рукой по лицу. – Вряд ли я сейчас смогу оставить мать и отца, несмотря на... – Несмотря на что? – Несмотря на то, что не хочу здесь находиться. Спэнсер, я не расскажу им о твоем приезде. Они не узнают. И оплачу твой билет. – Я подумаю, – отозвался я. – Я... Я не собирался возвращаться, Льюи. Сомневаюсь, что смогу. Он засопел в телефон. – Да. Понимаю. Извини за просьбу. Но я очень хочу тебя видеть. Может, через пару месяцев я сумею прилететь. Просто... О чем–то он явно не договаривал. – Что такое, Льюис? О чем ты мне не говоришь? – Я их ненавижу, – злобно выплюнул он. – Я охереть как их ненавижу. Они разрушили нашу семью. Они выкинули тебя и довели Арчи до такой степени, что он не разглядел другого выхода. – Он снова расплакался, слезы были смесью гнева и разочарования. – Они все у меня забрали. – Ну, я вернулся, – неубедительно пролепетал я. – Мы разговариваем. – Да. Обдумай. Пожалуйста. – Хорошо. – Можно я тебе позвоню? Через день или около того? – Конечно. Когда пожелаешь. Мы попрощались, и разговор завершился. Я бросил мобильник на кофейный столик, откинулся на спинку дивана и вздохнул. Эндрю вновь уселся рядом со мной. – Ты в порядке? Я посмотрел на него. – Да. – Я вымученно улыбнулся. – Вообще–то, мне стало лучше. – Он хочет, чтоб ты приехал в Сидней? Я кивнул. – Хочет повидаться. Он немного не в себе. – Оно и понятно. – Да. – Но это же хорошо, да? Что ты с ним пообщался? Я вновь кивнул и выдавил из себя самую лучшую улыбку, на которую был способен. – Спасибо, что находишься рядом. – Где ж еще мне быть? Помнишь наказ доктора? Он сказал, что следующие несколько дней тебе понадобится присмотр. Это мой гражданский долг. – Как гражданин, я очень благодарен. Эндрю улыбнулся. – Ты голоден? – В общем–то, да. Он протянул мне свой телефон. – Лола звонила. Пока ты разговаривал с Льюисом. Не хотелось прерывать. Они с Габом зайдут. Не мог бы ты ей перезвонить? Она очень переживает. Как и Эмилио. Он внизу мечется туда–сюда. – Правда? – Ну, ладно, может, и не мечется, но ты его лучший друг, Спэнсер. Позволь им помочь. Они любят тебя и хотят помочь. Не доводи до того, чтоб они посчитали, будто ты в них не нуждаешься. Потому что они в тебе нуждаются. Я неспешно кивнул. – Окей, я понял. Пойду к нему. Эндрю ухмыльнулся, встал и протянул руку. – Идем. Пока ты болтаешь с Эмилио, я куплю на всех обед. Скоро приедет Лола. Он направился к двери, но я притянул его обратно. – Остановись. – Я обвил его рукой и прижался к нему лбом. – Спасибо. Эндрю, ты понятия не имеешь, насколько я тебе благодарен. Он коснулся ладонью моей щеки и поцеловал. – А я благодарен тебе. *** Когда я вошел в салон, Эмилио стоял неподалеку от занавешенных кабинок и разговаривал с Даниэлой. Как только они меня заметили, беседа завершилась, Эмилио подлетел ко мне и обнял. – Спасибо, – прошептал я, и он меня отпустил. – Нет проблем. – Он отстранился и хлопнул меня по плечу. – Как ты? – Лучше. Тогда заговорил Эндрю: – Пойду куплю что–нибудь на обед. Поедим здесь, ладно? Даниэла кивнула и дотронулась до его руки. – С огромным удовольствием. Мы смотрели ему вслед, и Эмилио сказал: – Он отличный мужчина. Надув щеки, я выдохнул. – Да, правда. – Ты выглядишь измученным. Присядь, – настоял Эмилио. Я рухнул на диван в комнате ожидания, а Эмилио и Даниэла ко мне присоединились. – Я общался с братом, Льюисом. – И как прошло? – спросил Эмилио. – Как он? – Не очень хорошо. Но думаю, мы во всем разобрались. Даниэла тепло улыбнулась. – О, Спэнсер, это великолепно. Я кивнул и протяжно выдохнул. – Да уж. Он хочет увидеться. Точнее хочет, чтоб я прилетел в Сидней. Эмилио нахмурился. – И ты полетишь? – Не знаю. Даже и не знаю. Тогда–то и приехали Лола и Габ. Лола меня обняла, и я сжимал ее столь же яростно. Она была крошечной, но боже, сколько же в ней было силы. Потом меня обнял и Габ. Им я тоже пересказал разговор с Льюисом. Я как раз добрался до ненавязчивой лекции Эндрю о том, что мне не стоило отталкивать друзей, и тут он вошел во входную дверь салона с упаковкой пива в одной руке и пакетом из продуктового в другой руке. – Господи, – буркнул Габ и, чтоб ему помочь, соскочил со стула. – Не так уж все и плохо, – сказал Эндрю, когда Габ забрал у него упаковку пива. – Он сможет унести раза в два больше, – с улыбкой произнес я. – Под этим свитером у него дьявольски накаченное тело. Эндрю игриво сощурился. – Потому что я хожу в зал, пока твоя ленивая задница нежится в постели. Я пожал плечами. – Правда. Затем Эндрю проговорил: – Чтоб купить обед, пришлось идти в импортный магазин в двух кварталах отсюда. – Он приподнял пакет. Сложилось ощущение, что закусок было накуплено явно не на шесть человек... Он залез в пакет и вытащил оттуда банку веджимайта. – Сэндвичи с веджимайтом... – он смотрел на меня, – в память об Арчи. Я слышал слова Льюиса, что он их очень любил. Я сдержал слезы, поднялся и, подойдя к нему, обнял так крепко, что он пискнул. – Ты раздавишь хлеб. Я отстранился и нежно его поцеловал. – Спасибо. – В любой момент. Что угодно. – Он глубоко вдохнул. – И если нам, не австралийцам, вкус веджимайта покажется дрянью, мы закажем китайской еды. Эмилио запер салон, мы расселись в комнате ожидания, поглощали сэндвичи с веджимайтом и пили пиво. С каждым следующим укусом им не нравилось все больше, но они все равно давились. Я же наслаждался каждым кусочком. Вкус детства принес с собой новые воспоминания. Мы трепались, смеялись, и я припомнил парочку историй из нашего с братьями детства. И глядя на своих друзей, которые сидели со мной, разделяли мое горе и помогали исцелиться, мне подумалось, что это и есть семья. Вот она, прямо здесь. Лучше быть просто–напросто не могло. Следующим утром я лежал в постели и размышлял. А когда Эндрю проснулся, я изучал потолок. – Ты в порядке? Я повернулся к нему и улыбнулся. – Да. Эндрю, я хочу вернуться в Сидней. |