Смагин Б.А. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ ПО ФИЛОСОФИИ. Конспект лекций по философии

• Название: Конспект лекций по философии
• Анкор: Смагин Б.А. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ ПО ФИЛОСОФИИ.doc
• Дата: 31.01.2017
• Размер: 3.2 Mb.
• Имя файла: Смагин Б.А. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ ПО ФИЛОСОФИИ.doc
• Тип: Конспект; #1438
• страница: 35 из 42

Обобщение — это прием мышления, в результате ко­торого устанавливаются общие свойства и признаки объ­ектов. Операция обобщения осуществляется как переход от частного или менее общего понятия к более общему. I la определенных ступенях познания существует предел та­кому расширению понятий, заканчивающийся выработкой философских категорий — предельно широких понятий, составляющих основу познавательной деятельности чело­века.

Индукция и дедукция. В процессе как научного, так и обыденного познания часто приходится, опираясь на име­ющееся знание, делать заключения о неизвестном. Такое расширение объема знания чисто логическим путем осу­ществляется при помощи индуктивных или дедуктивных умозаключений, а сам процесс называется индукцией или дедукцией.

Индукция — это способ рассуждения, когда общий вы­вод строится на основании частных посылок. Иными сло­вами, положение, справедливость которого установлена для ряда частных случаев, распространяется на весь класс подобных объектов в целом. Примером индуктивного рас­суждения может служить следующее утверждение: «Метал­лы А, В, С, Dпри нагревании расширяются, следовательно, все металлы при нагревании расширяются».

Различают индукцию полную и неполную.

Полная индукция основана на изучении каждого из объектов, входящих в класс. Полная индукция не дает нового знания.

Неполная индукция, где вывод строится на основе изучения какой-то части объектов, входящих в класс, не дает гарантии истинности вывода.

Дедукция — это способ рассуждения, когда из общих посылок делаются частные выводы, т.е. положения, кото­рые полагаются справедливыми для всего класса объектов, распространяются на каждый отдельный элемент данно­го класса. Например, «Сумма внутренних углов всякого треугольника равна 180 градусам, следовательно, суммы внутренних углов треугольников ABC, MNKи XYZравны 180 градусам».

Индукция и дедукция дают возможность расширять зна­ния либо восходя от отдельных фактов к общим принципам и законам, либо раскрывая смысл этих общих принципов и законов применительно к множеству частных случаев. Дедукция и индукция связаны между собой столь же необ­ходимым образом, как и анализ и синтез.

• 
  Аналогия и моделирование. Прием познания, при ко­тором на основе сходства объектов в одних признаках за­ключают об их сходстве и в других признаках, называется аналогией. Или, иными словами, аналогия — это прием, позволяющий осуществлять перенос информации из одних областей в другие и тем самым расширять круг знания. Раз­личают две формы аналогии: ассоциативную и логическую.
  

Ассоциативная аналогия проявля­ется в основном в психологических актах творчества. Она носит образный характер и играет большую роль в пе­риод первоначального зарождения новых научных идей. В ходе ассоциа­тивной аналогии иногда сближаются весьма далекие по своей природе яв­ления и предметы. В качестве примера можно привести сон немецкого хи­мика Фридриха Кекуле, увидевшего в шести сцепившихся обезьянах ана­лог формулы бензольного кольца.

Логическая аналогия тес­но смыкается с операцией обобщения, поскольку стро­ится как предположение о каком-то общем признаке. Например, опровергая пред­ставления о неподвижности Земли, Галилей рассуждал по аналогии с движущимся кораблем, все движения предметов на котором про­исходят точно так же, как и на неподвижном.

Умозаключения по аналогии, позволяющие осущест­влять перенос информации об одних объектах на другие, составляет гносеологическую основу моделирования.

• 
  Моделирование — это изучение объекта путем соз­дания и исследования упрощенной копии, отображающей лишь некоторые его стороны. Моделируемый объект пред­ставляет собой оригинал, а его копия — это и есть модель. Модели должны соответствовать оригиналу в тех его свой­ствах, которые подлежат изучению, но могут отличаться от него по другим признакам. Моделирование представля­ет собой универсальный прием познания, применявшийся с глубокой древности, хотя и не всегда осознанно.
  

В научном познании применяются модели материаль­ные и идеальные.

Материальные модели явля­ются природными или искус­ственными объектами, воспро­изводящими в упрощенном виде либо в уменьшенном масштабе характеристики или структур­ные особенности оригинала, например модель плотины или модель молекулы бензола.

Идеальные модели представля­ют собой мысленные конструк­ции, воспроизводящие в форме идеализированного образа или знаковой системы характеристи­ки и структурные связи объекта-оригинала, например математи­ческий маятник, компьютерная программа и др.
4.2. Научно-теоретическое познание и его основные методы

В развитой науке обычно различают два уровня исследо­вания: эмпирический и теоретический. Каждый из них харак­теризуется специфическими методами и приемами изучения мира. Различие между данными уровнями состоит в том, что эмпирическое исследование непосредственно соприкасается с реальностью, а теоретическое, опираясь на данные эмпири­ческого познания, раскрывает наиболее важные закономер­ности, характеризующие существование реальных объектов. Так, открытие нового химического элемента лишь пополня­ет ряд объектов теории, не затрагивая ее основ, открытие же Периодического закона Д. И. Менделеевым преобразовало теоретические представления об исследуемой области в це­лом. В первом случае мы имеем дело с исследованием эмпи­рического, во втором — теоретического уровня.

I. Методы эмпирического исследования. К такого рода приемам и методам относят наблюдение и описание, изме­рение и эксперимент.

• 
  Наблюдение и описание. Под наблюдением понима­ется целенаправленное восприятие исследуемого объекта, в ходе которого получают знание о его внешних сторонах и свойствах. Можно выделить четыре вида наблюдения:
  

→ прямое наблюдение, когда наблюдатель имеет дело не­посредственно с самим исследуемым объектом, прямо фик­сируя его свойства и связи;

→ косвенное наблюдение, когда воспринимается не сам объект, а те следствия, которые он вызывает в своем окру­жении, например туманный след в камере Вильсона;

→ непосредственное наблюдение, которое осуществляет­ся при помощи органов чувств человека;

→ опосредованное наблюдение, которое осуществляется при помощи технических средств, приборов и др.

Очевидно, что ни косвенное, ни опосредованное наблю­дение не могут быть чисто эмпирическими, поскольку всегда опираются на определенные теоретические предположения. На этом основании, например, философы-неопозитивисты, а зачастую и сами естествоиспытатели отказывали такому наблюдению в доверии, поскольку оно «отягощено субъек­тивными моментами». В качестве идеала они выдвигали так называемое «чистое», или беспредпосылочное, наблюдение, свободное от каких бы то ни было теоретических предпо­ложений, т.е. прямое и непосредственное. Именно такое наблюдение, по их мнению, должно давать нам знание чисто объективных «протокольных фактов», составляющих «эм­пирический базис» науки. Теория, с их точки зрения, долж­на быть лишь индуктивным обобщением фактов и в любой момент может быть без остатка сведена (редуцирована) к исходным «протокольным таблицам». Иными словами, с точки зрения «здравого смысла» и позитивной филосо­фии теория всегда идет вслед за эмпирией и ни при каких условиях не может и не должна опережать ее. Но так ли обстоит дело в действительности? Возможно ли «чистое» наблюдение, не содержащее в себе абсолютно никаких тео­ретических предпосылок?

Рассмотрим такой пример: три разных исследователя, каждый в свое время, наблюдали одно и то же явление — прокаливание свинца на огне. Альберт Великий (1193—1280) описывал это явление как образование «жел­того порошка», Джозеф Пристли (1733—1804) — «дефлогистонированного свинца», а Антуан Лавуазье (1743—1794) — «окиси свинца». Почему, глядя на одно и то же, они видели совершенно разные вещи? Причем Альберт Великий трактовал это как наблюдение простой «трансмутации» — пре­вращения одного вещества в другое, Пристли — как отделение от свинца флогистона, а Лавуазье — как присоединение к свинцу кислорода.

Различие между тем, на что мы смотрим, и тем, что мы при этом видим, можно объяснить следующим образом. Во всяком наблюдении участвуют (явно или неявно) пред­варительные теоретические предпосылки, определяющие, что следует видеть в каждом конкретном случае, т.е. в дей­ствительности нет и не может быть совершено «чистого» беспредпосылочного наблюдения, поскольку оно всегда оплодотворено той или иной идеей, всегда опосредовано тео­ретическим знанием, которое показывает, на что именно сле­дует обратить внимание, что и как наблюдать. Взгляд ученого на мир отличается именно своей направленностью, избира­тельностью. Следовательно, наблюдение отнюдь не является тем простым элементарным актом, каким его пытались пред­ставить позитивисты. Для наблюдения недостаточно просто раскрыть глаза и уши. Необходимо предварительно знать, что и как мы хотим наблюдать. Миллионы людей миллионы раз смотрят на какое-нибудь явление, не замечая его, а перво­открывателем становится тот, кто, точно зная, чего он ожида­ет, способен распознать то, что соответствует ожидаемому результату или отклоняется от него.

Завершающим этапом наблюдения является описание — фиксация средствами естественного или искусственного языка сведений об объектах, полученных в результате на­блюдения.

• 
  Измерение — это познавательная операция, в резуль­тате которой исследователь получает числовые значения сравниваемых величин. Измерение дополняет качествен­ный анализ природных объектов точным количественным анализом. В основе операции измерения лежит сравнение объектов по каким-нибудь сходным свойствам и сторонам, выделяемым в результате абстрагирования. Измерение дает нечто большее, чем просто установление сходства или различия, поскольку в измерении устанавливается степень этого сходства (или различия). Измерение — это отождест­вление различных предметов в каком-то определенном отношении с фиксацией числа количественных различий между ними. Необходимым условием измерения является наличие единиц измерения или эталонов (например, в отно­шении протяженности удав тождественен 38 попугаям или шести мартышкам, хотя во многих иных отношениях эти объекты совершено различны). Через измерение осущест­вляется переход от наблюдаемого в опыте к математиче­ским абстракциям, имеющим в основе идею числа.
  
• 
  Эксперимент — это высшая форма эмпирического ис­следования. В отличие от обычного наблюдения в экспери­менте исследователь активно вмешивается в течение изучае­мого процесса с целью получить о нем определенное знание. Исследуемое явление изучается здесь в специально создавае­мых и контролируемых человеком условиях, что позволяет многократно воспроизводить данное явление при повторе­нии условий. В ходе эксперимента исследователь может це­ленаправленно менять условия воспроизведения явления, что позволяет выявлять скрытые или не обнаруживаемые простым наблюдением свойства и связи объекта.
  

Всякий эксперимент — это вопрос, задаваемый природе. Утвердительный ответ подтверждает правильность наших исходных теоретических предпосылок, отрицательный — порождает новую проблему, требующую дальнейших ис­следований. Таким образом, эксперимент может выступать не только завершающим актом исследования, но и своего рода генератором проблем, определяющим продвижение науки к новым рубежам.

II. Методы теоретического исследования. К данной группе методов относят мысленный эксперимент; ме­тоды идеализации и формализации; аксиоматический

и гипотетико-дедуктивный метод; верификацию и фальси­фикацию; исторический и логический методы.

• 
  Мысленный эксперимент. Характерной чертой теоре­тического познания является опора на абстрактные объек­ты. Ученый, развивая теорию, оперирует в своем мышле­нии логическими образами — понятиями, охватывающими и обобщающими наиболее существенные признаки изучае­мых явлений. Эти понятия и есть абстрактные объекты, с которыми имеет дело теоретическое познание. Построе­ние абстрактных объектов как теоретических образов дей­ствительности и оперирование с ними — вот суть мыслен­ного эксперимента.
  

В ходе мысленного эксперимента могут осуществлять­ся такие комбинации мысленных образов, которые яв­ляются нереализуемыми на практике. Эти комбинации представляют продукт творческой фантазии ученого (на­пример, лифт Эйнштейна, демон Максвелла¹ и др.). Одна­ко это вовсе не означает, что в мысленном эксперименте «позволено все». Произвол человеческой фантазии доста­точно жестко ограничен здесь целями исследования и за­конами логики. Собственно говоря, объектом мысленного эксперимента может быть все, что логически непротиворе­чиво, а следовательно, формально возможно. В мысленном эксперименте исследователь получает возможность опе­рировать образами вещей практически невозможных, т.е. входить в область явлений, противоречащих обыденному опыту. Вот почему роль мысленного эксперимента особен­но велика в процессе зарождения нового теоретического знания, производства новых фундаментальных идей, тре­бующих, с одной стороны, богатства творческой фантазии, а с другой — ясного видения цели исследования и строгой логики рассуждения.

• 
  Идеализация — это прием теоретического исследо­вания, когда в процессе изучения объекта мысленно вы­деляют одно из необходимых условий его существования и затем постепенно мысленно сводят его действие к нулю. В результате конструируется объект, который не может существовать в действительности, поскольку он образован путем исключения условия, необходимого для существова­ния, но тем не менее имеющий прообраз в реальном мире.
  

Мысленные эксперименты, которые Альберт Эйнштейн и Джеймс Максвелл использовали для доказательства соответственно основного принципа теории относительности и второго начала термодинамики.

Именно в результате подобной операции были образованы такие мысленные объекты, как идеальный газ, абсолютно черное тело и др. Такие идеализированные объекты, несмо­тря на то, что они реально не существуют, имеют большое эвристическое значение в науке.

• 
  Формализация — этот прием заключается в построе­нии абстрактно-математических моделей. При формали­зации рассуждения об объектах переносятся в плоскость оперирования со знаками (формулами), а отношения между знаками замещают отношения между объектами. Таким путем создаются обобщенные знаковые модели той или иной предметной области. Установление структурно­го подобия позволяет использовать формальный аппарат, выработанный для описания одних процессов, в качестве готового средства для изучения других процессов и полу­чать знание об одних областях действительности, перено­ся на них методы, выработанные при исследовании других объектов.
  
• 
  Аксиоматический метод преобладает в математиче­ских науках (геометрия, логика и др.). При аксиоматиче­ском построении научного знания сначала задается набор самоочевидных исходных положений — аксиом, которые не требуют доказательства. Затем из аксиом по опреде­ленным правилам выводится дедуктивным путем ряд след­ствий, которые рассматриваются как необходимые и до­стоверные. Совокупность исходных аксиом, правил вывода и выведенных согласно этим правилам следствий образуют аксиоматически построенную теорию. Исторически пер­вым и, пожалуй, наиболее ярким примером такой теории является евклидова геометрия.
  

Простота и ясность аксиоматического метода поражала воображение. Геометрия Евклида (III в. до н.э.) на два тысячелетия стала идеальным образцом подлинного теоретического знания. Попытки перестроить всю систему человеческого знания согласно основным идеям аксиоматического метода предпринимались неоднократно: аналитическая геометрия Р. Де­карта, механика И. Ньютона, этика Б. Спинозы — вот образцы подобных попыток.

Построение формализованных аксиоматических систем привело к большим успехам, особенно в математике, и даже породило надежды на возможность ее развития чисто формальными средствами. Однако вскоре обнаружилась тщетность этих надежд. В 1931 г. австрийским математиком и философом Куртом Гёделем (1906—1978) было получено доказательство принципиальной неполноты формализованных систем, что показало гра­ницы их применимости.

• 
  Гипотетико-дедуктивный метод, в отличие от ак­сиоматического, применяется главным образом в так на­зываемых эмпирических науках (физика, химия, биология и т.д.). В науке данный метод применялся с XVII века, но объектом методологического анализа он стал лишь в середине XXстолетия. Интересно, что его применение противоречило классической схеме эмпирической науки, ведь согласно этому идеалу наука должна строиться сни­зу вверх — от эмпирических наблюдений к теоретическим обобщениям. Здесь же исследование движется в обратном направлении — сверху вниз: от общей теории к единичным фактам. Исследование начинается с выдвижения гипотезы, из нее выводятся утверждения об эмпирических фактах, которые должны наблюдаться, если исходная гипотеза вер­на. Гипотеза, дедуктивные следствия которой оказываются оправданными, доказывает свою истинность и приобретает статус достоверной теории.
  

В процессе развертывания гипотезы мысль следует вперед от исходной абстрактной гипотезы, конкретизируя и обогащая ее. Но это обогащение и конкретизация одно­временно выступают и как обоснование истинности ис­ходной общей посылки, поэтому в науке, теоретическом мышлении движение вперед есть одновременно и движение назад. Идущее вперед определение объекта и идущее назад обоснование истинности исходных предпосылок оказыва­ется одним и тем же движением!

Удостоверение истинности исходной гипотезы возмож­но двумя методами: верификации и фальсификации.