Смагин Б.А. КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ ПО ФИЛОСОФИИ. Конспект лекций по философии
 Скачать 3.2 Mb.
|
|
Этнос, или народность, — следующая ступень исторического развития людей, которая связана с формированием государства. Народности возникают путем консолидации племен, замены кровнородственных связей территориально-хозяйственными. Это происходит при условии соседства территорий, близости языков и сходства обычаев и верований. Вместе с тем данный процесс — продукт не столько мирного сращивания, сколько войны племен. В результате язык и верования более могущественного племени становятся господствующими. Государство — дальнейший шаг на пути эволюции социальных общностей. Первые государства возникли в III тысячелетии до нашей эры. Их создание — одно из величайших достижений человечества, которое часто недооценивается из-за репрессивности государственной формы организации жизни людей. Но в то же время это гигантская и очень сложная социальная мегамашина, позволившая высвободить человеческие ресурсы и использовать их для развития собственного могущества. Конечно, первые государства не были чисто экономическими образованиями (например, сооружение гигантских пирамид или огромных каменных идолов не имело никакого экономического смысла, а просто демонстрировало власть и могущество как таковые). Развитие государства привело к радикальному изменению общества: во-первых, государство — это форма общности, в которой кровнородственные связи оказываются недостаточными и начинают выстраиваться чисто социальные отношения; во-вторых, для существования государства необходимы строгая дисциплина и исполнительность, так как разные группы людей, занимающиеся различной деятельностью, должны действовать согласованно; в-третьих, государство опирается на бюрократический аппарат, передающий приказы сверху вниз, и на военную силу — армию, которая способствует как защите собственных, так и захвату чужих территорий и населения; наконец, государство создает внутренние контролирующие и карательные органы, используемые для принуждения к труду и наведения порядка. Нации. Сегодня трудно указать на общепринятую теорию наций. Понятие «нация» буквально означает народ и принципиально не отличается от форм общности на основе территории, языка, этноса. Однако понятия этноса как совокупности норм, традиций и правил жизни того или иного народа явно недостаточно для понимания при роды нации. Обычно в политологии их формирование связывают с буржуазными революциями, которые, разрушив прежние религиозно-этнические формы единства, были вынуждены апеллировать к каким-то иным связям, объединяющим народ в республику. Поскольку чисто экономических, рыночных связей для этого было недостаточно, то идеологи буржуазных революций были вынуждены использовать исторические символы «крови и почвы» для консолидации людей. При этом произошла либерализация указанных символов, что нашло выражение в понятии «духа народа», к которому взывали законодатели. Сегодня это понятие означает наличие некоторых отчасти бессознательных, отчасти осознанных черт и характеристик того или иного народа, объединяемых термином «менталитет». Его основу составляют не только требования разума, свободы, справедливости и равенства всех граждан республики, но и чувства, настроения, переживания, порядок которых также определяется обществом. Поэтому чувство национальной идентичности предполагает отличие «своих» и «чужих» и даже конструирование образа «врага», что в полной мере проявляется в национализме. Еще совсем недавно вопросы национализма казались наследием глубокого прошлого, представлявшим исключительно исторический интерес. В бывшем Советском Союзе рассчитывали на воспитание интернационализма, а в европейских странах — на усиление экономической, политической и культурной интеграции. Между тем XX век оказался еще и веком межнациональных конфликтов, которые пережили период освободительных движений и сегодня в той или иной форме случаются и в самых высокоразвитых странах. Несомненно, это связано с политическим использованием национализма, но ясно также и то, что последствия культивации национального своеобразия не преодолеваются рациональной критикой «национальных предрассудков». Образование наций — процесс отнюдь не идиллический. Разнообразные народности, объединенные в небольшие средневековые государства, ревниво отстаивали и культивировали свои отличительные особенности. Поэтому формирование наций предполагало силовые методы насаждения языка, обычаев и верований «большой нации», которая, в свою очередь, с целью самосохранения должна была насаждать «патриотические» чувства среди своих граждан. Реакцией на это насаждение является космополитизм. В настоящее время многие молодые люди идентифицируют себя как граждан мира, однако нельзя забывать, что и сегодня существуют отдельные государства, имеющие собственные территории и соответственно собственные экономические и политические интересы. С другой стороны, люди, проживающие под сенью государства, имеют общие, но отличающиеся от чужих обычаи, привычки, традиции и т.п. Отсюда можно сделать вывод, что космополитические взгляды выражают, скорее, идеалы, чем сложившуюся реальность. Это позволяет политикам использовать национальную карту в своей игре. Ясно, что опасные последствия такой тенденции преодолеваются не проповедью интернационализма, а уравновешенной экономической, культурной стратегией интеграции, к которой общественность должна принуждать своих лидеров.
По мере накопления общественного богатства расслоение людей происходило и по иным признакам. Например, структура населения Парижа накануне революции 1793 г. состояла из 50 тысяч обеспеченного и более 500 тысяч обездоленного населения. При этом внутри обеспеченного населения существовала жесткая иерархия, и различия, скажем, между благородными сословиями, священниками, врачами, юристами, купцами были весьма значительными. Беднота же, напротив, представляла собой однородную сплоченную массу. Если мотивы действий состоятельных людей были достаточно разнообразными, то толпой двигал исключительно страх голода. Для нее даже незначительное повышение цены на хлеб было вопросом жизни или смерти. Неудивительно, что первая французская революция, как впоследствии и русская, началась с хлебного бунта. Кричащая роскошь одних и ужасающая бедность других на фоне рассуждений о равенстве людей перед Богом и перед законом обостряли классовое самосознание и порождали ненависть бедных к богатым. На опыт классовой борьбы опирался марксизм, выступивший как политическая идеология угнетенных классов. Однако по мере преодоления резких различий в уровне жизни различных слоев населения в европейских странах почва для теории и практики классовой борьбы исчезала. Там сложились новые социальные общности, среди которых наибольшее значение придается так называемому среднему классу. По сути дела, речь идет не о классе в его прежнем понимании как особой группе людей, отличающейся своим отношением к средствам производства, способами получения и долей общественного богатства, идеологией и т.п., а о слое (иначе — страте), который отличается от других в зависимости от профессии, образования, величины дохода, образа жизни. Наряду со средним классом выделяется элита — слой руководителей предприятий, крупных ученых, художников, звезд спорта и т.п. Таким образом, на место прежней дифференциации общества на «пролетариат» и «буржуазию» приходит новое разделение, основанное не столько на отношении к средствам производства, сколько на отношении к «символическому капиталу» — знаниям, информации, средствам массовой коммуникации. В нашей стране классовое расслоение представляет собой пеструю картину, что, в принципе, особенно на фоне прежних рассуждений об идеальной однородности общества, можно считать положительным, ибо разнообразие способствует развитию. Вместе с тем было бы близорукостью смешивать социальную дифференциацию западноевропейских стран с тем, что имеет место в России, где сложилась взрывоопасная ситуация, когда незначительная часть населения живет в роскоши, а остальные в бедности. И хотя Россия богата опытом социальных революций, однако он, как видно, не передается по наследству. На Западе давно говорят о революции менеджеров, которые становятся инновационной силой нашей эпохи. Американский социолог Дэниэл Белл (1919—2011) главную роль в постиндустриальном обществе приписывает ученым. Он полагает, что в современную эпоху научно-теоретическое знание становится производительной силой экономического роста и социального прогресса и открывает дорогу новому социально прогрессивному «классу знания». Другой социолог — Элвин Гоулднер (1920—1980) в совокупной среде «белых воротничков» и буржуазии выделяет «новый класс интеллектуалов и технической интеллигенции». Основой привилегий и власти нового класса становится индивидуальный контроль над профессиональной культурой, языком, техникой и соответствующими умениями. В таком контексте новый класс рассматривается как культурная буржуазия, которая присваивает преимущества, получаемые от исторически коллективно произведенного культурного капитала. По мнению французского социолога Алена Турена (р. 1925), культурные ценности, а не формы экономической организации, разделения труда определяют новый класс; его авангардом являются университеты, образованные специалисты и студенты. Главную функцию — постиндустриальной социальной трансформации общества и духовно-нравственного «генератора» — класс интеллектуалов выполняет благодаря культуре критического дискурса, социальной рефлексии, опыту нравственно-духовного восприятия мира, а также высокому профессионализму и способности к мобилизации социальных движений. 14.3. Три революции современности Проблемы гендерной социологии укладываются в три макросоциальных процесса: сексуальную, гендерную и семейную революции67. Именно эти эпохальные процессы породили основные тенденции развития гендерных отношений, проявляющихся в сфере трудовой деятельности, власти, образовании, семенных отношениях, сексуальном поведении. Сексуальная революция второй половины XX века была прежде всего женской революцией. Идея равенства прав и обязанностей полов в постели - плоть от плоти общего принципа социального равенства. Американское слово «секс» стало синонимом разгруженного отношения к половым отношениям, которые стали рассматриваться не как способ продолжения рода, а как путь к удовольствиям. Открылся рынок эротической жизни. Психоаналитик Вильгельм Райх (1897—1957) назвал это сексуальной революцией. Начиная с XIX века сексуальная потенция становится символом подлинного богатства. Бедные — это импотенты. Речь идет о том, что люди неправильно распоряжаются сексуальностью либо по причине зажатости, либо из-за незнания опций (возможностей, вариантов поведения). Сексология проливает свет на особенности современного общества. Понятие «сексуального» используется во всех сферах — публицистике, эстетике, психологии, экономике. Это разрушило монополию государства на регулирование отношений разнополых личностей. Оправданы гомосексуализм, автоэротизм и другие формы нетрадиционного полового поведения, если они не имеют криминального характера. Сравнительно-исторический анализ динамики сексуального поведения, установок и ценностей за последние полстолетия показывает повсеместное резкое уменьшение поведенческих и мотивационных различий между мужчинами и женщинами в возрасте сексуального дебюта, числе сексуальных партнеров, проявлении сексуальной инициативы, отношении к эротике и т.д. Положение в разных странах зависит не столько от уровня их социально-экономического развития, сколько от степени социального равенства полов. Эти сдвиги, несомненно, продолжатся и в XXI веке. С этим связано обострение многих старых и появление новых психосексуальных проблем68. Мы констатируем отделение сексуального поведения от репродуктивного, направленного на рождение детей. Этот процесс начался давно. Чтобы понять разницу между сексуальным и репродуктивным поведением, человеку достаточно сопоставить, сколько детей он сознательно (а не потому что «так получилось») зачал и произвел на свет с тем, сколько раз на протяжении жизни и для чего он осуществлял те или иные сексуальные действия. Но поскольку репродуктивные аспекты сексуальности социально наиболее важны, они всегда и везде подвергались более тщательному и строгому социальному контролю и регулированию. Нерепродуктивным аспектам сексуальности культура уделяла значительно меньше внимания, а в некоторых культурах, связанных с отрицательным отношением к сексу, их и вовсе считали ненормальными и «противоестественными». Лишь сравнительно недавно общественное сознание, да и то далеко не везде, приняло тот факт, что сексуальность сама по себе не обязательно направлена на деторождение, не нуждается в оправдании и является самоценной. Меняется и сама человеческая сексуальность. Существует несколько общих тенденций, которые, хотя и в разной степени, характерны для всех индустриально развитых стран: - более раннее сексуальное созревание и пробуждение эротических чувств у подростков; - более раннее начало сексуальной жизни. Эти сдвиги охватывают весь цикл психосексуального развития и все формы сексуального поведения, от мастурбации до полового акта. По типу сексуального поведения сегодняшние молодые люди опережают своих сверстников из прежних поколений на 3-4 года; - социальное и моральное принятие добрачной сексуальности и сожительства; большинство населения и особенно молодые люди считают добрачные связи нормальными, не скрывают и не осуждают их. Иначе быть не может, если половое созревание происходит раньше, а возраст вступления в брак в индустриально развитых странах повышается; - ослабление «двойного стандарта» сексуального поведения (под «двойным стандартом» понимается ситуация, когда то, что считается нормальным и естественным для мужчин, не считается приемлемым для женщин); - признание сексуальной удовлетворенности одним из важных факторов удовлетворенности браком и его прочности; - признание важности сексуального удовольствия для женщин, которых традиционная «викторианская» мораль считала вообще асексуальными. Исследования показывают, что современные женщины получают от сексуальной жизни значительно больше удовольствия, чем женщины прошлых поколений; - сужение сферы запретного в культуре и рост общественного интереса к эротике; - рост терпимости по отношению к необычным и даже девиантным формам сексуальности, особенно гомосексуальности; - увеличение разрыва между поколениями в сексуальных установках, ценностях и поведении — многое из того, что было абсолютно неприемлемо для родителей, дети считают нормальным и естественным69. Гендерная революция – продолжение и трансформация революции сексуальной, только теперь «борьба полов» с индивидуального уровня (в семье и постели) переходит на уровень макросоциальный, где мужчины и женщины конкурируют в широком спектре общественных отношений. Однако важно иметь в виду, что конкуренция, о которой идет речь, есть также форма кооперации, от которой в конечном счете выигрывает все общество. Можно выделить несколько главных тенденций развития гендерных отношений70: В сфере трудовой деятельности происходит постепенное разрушение традиционной системы гендерного разделения труда, ослабление дихотомизации и поляризации мужских и женских социально-производственных ролей, занятий и сфер деятельности. Женщины сравниваются с мужчинами и даже опережают их по уровню образования, от которого во многом зависит профессиональная карьера и социальные возможности. Мужчины утрачивают монополию на политическую власть. В том же направлении гендерного равенства, хотя с большим хронологическим отставанием и множеством этнокультурных вариаций, развиваются брачно-семейные отношения. Существенно изменился и характер социализации детей. Всеобщее школьное обучение, без которого невозможно подготовить детей к предстоящей им сложной общественно-трудовой деятельности, повышает степень влияния общества сверстников, а совместное обучение по общим программам подрывает гендерную сегрегацию и делает привычные представления о гендерных различиях способностей и интересов проблематичными. Подобно сексуальной революции, ломка исторического гендерного порядка порождает многочисленные социальные и психологические проблемы, причем мужчины и женщины испытывают давление в противоположных направлениях. Вовлеченные в общественное производство и политику женщины вынуждены развивать необходимые для конкурентной борьбы «мужские» качества (настойчивость, энергичность, силу воли), а мужчины, которые уже не могут опираться главным образом на власть и силу, — вырабатывать традиционные «женские» качества — способность к компромиссу, эмпатию, умение ставить себя на место другого. Ничего сверхъестественного в этом нет, то же самое происходит в сфере межнациональных и межгосударственных отношений, где принцип господства и подчинения постепенно уступает место отношениям осознанной взаимозависимости, однако на почве нормативной неопределенности часто возникают конфликты, особенно острые в сфере брачно-семейных отношений71. Семейная революция Социологи заговорят о настоящей «семейной революции», которая изменяет общество еще сильнее, чем сексуальная революция 1960—70-х гг. Выяснилось, что более молодые мужчины и женщины вступают в брак реже и позже, чем это происходило раньше, а их браки чаще распадаются. Наряду с браком появились различные формы небрачных союзов. Из-за частого распада семей все больше детей воспитываются без участия одного из родителей. Брак утратил монополию на оправдание сексуальности и легитимацию партнерских и семейных отношений. Имеет место переход от брака к сожительству. Сегодня «парой» фактически признается любой союз, где двое людей говорят, что они образуют единое целое, независимо от семейного статуса и пола партнеров, а «семьей» считается любая пара, имеющая детей, независимо от того, зарегистрированы ли их отношения и воспитываются ли дети в одном или двух домохозяйствах. Это распространяется и на однополые семьи. В первом десятилетии нынешнего века однополые браки полностью узаконили 13 стран (Нидерланды, Бельгия, Испания, ЮАР, Канада, Норвегия, Швеция, Португалия, Исландия, Аргентина и Мексика, Франция, Украина), во многих других странах, чтобы избежать конфессиональных конфликтов, их легитимируют под другими названиями, типа «гражданских партнерств». Никаких сомнений относительно будущего этот тренд не оставляет. Мы имеем дело с беспрецедентным, быстроменяющимся миром. Но вместо того чтобы смотреть вперед или хотя бы туда, где с этим уже познакомились и нашли способы решения, мы говорим: «Надо смотреть назад». Все. Наша официальная идеология сегодня очень простая: хорошо только традиционное, устойчивое, оно же национальное, а то, чего раньше не было у наших предков, – это все плохо, подозрительно, это от растленного Запада. Но если мы смотрим назад, ничего кроме катастроф у нас впереди не будет, потому что самые элементарные, очевидные вещи мы не увидели из-за того, что смотрели назад. Поэтому я как раз думаю, что здесь все вполне оптимистично. Но просто традиционные формы существовали долго и обрели характер предрассудка, и мы не всегда видим, что в описании прошлого присутствует очень большая доля идеализации. А сегодняшние вещи экспериментальны, неоднозначны. Кроме того, если мы по определению допускаем права человека и многообразие стилей жизни, индивидуальный выбор, это не может вписаться в такую простую модель, как черно-белый мир. Вопросы и задания для самоконтроля
Лекция пятнадцатая. СПЕЦИФИКА И ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ |