Кулаков С.А. На приеме у психолога - подросток. Кулаков С. А

• Название: Кулаков С. А
• Дата: 10.04.2022
• Размер: 0.83 Mb.
• Имя файла: Кулаков С.А. На приеме у психолога - подросток.docx
• Тип: Документы; #459090
• страница: 16 из 23

контакт отца и дочери, их взаимопонимание. После консультации девушка отреагировала повышением температуры до 37, Г . Было предложено прохождение краткосрочной групповой психотерапии как этапа психотерапии с дальнейшей индивидуальной психотера­пией и работой с семьей. Наибольшую мотивацию на участие в такой форме работы проявила мать.

Динамическое наблюдение в процессе работы психотерапевтиче­ской группы. Свою проблему Марина обозначила как желание ра­зобраться в себе, научиться понимать проблемы взрослых, так как страдают отношения с родителями. В невербальных упражнениях старалась ограничить телесный контакт. В упражнении «Живые руки» отметила очень необычное взаимодействие. В «круге» на­пряжена, прикрывает глаза, говорит тихим, несколько монотон­ным голосом. С удовольствием играет в фанты. В ролевой проек­тивной игре «Магазин подержанных игрушек» назвалась «черной кошкой, злой и кусачей, как собака, которую приволокла сюда злая старуха, кормившая ее одной овсянкой. Раньше я была чело­веком, а теперь в этом образе скрываюсь от ужасных людей, кото­рые предают, обижают. И пока так будет, буду черной кошкой. Во всем рассчитываю на себя. Тут тоже могут покусать».

В игре «Море» представила себя раком мужского пола, живу­щим на дне и редко всплывающим на поверхность: «Я наблю­даю». Во время проигрывания*лсиходраматического этюда стояла на одном месте: «Смотрела, кого бы съесть».

Сообщила о схожести своих проблем с проблемами других ре­бят (агрессия, насилие, взаимоотношения с отцом). «Чем лучше будут отношения с отцом, тем лучше — и с ребятами. Мой отец хотел сына и этого не скрывал. Говорит, что я сильная, но мою сестру любит больше, так как она слабая».

В фазе «обмена чувствами» (шеринге) порой делилась своими переживаниями, не связанными с ситуацией в группе.

Над своей проблемой работала в последний день (но не над той, которую заявила в первый день). Долго и загадочно говорила о себе и взаимоотношениях с одноклассниками, не раскрывая су­ти. Подростки сравнивали ее со сказочными персонажами: Царев­ной-Лягушкой, Царевной-Несмеяной, Снежной Королевой. В хо­де работы вышла на проблему: страх перед насилием, агрессией, неумение защитить себя. Продемонстрировала свое поведение в некоторых ситуациях, которое сама же назвала поведением трех-

летней девочки, а другой тип ее поведения ребята сравнили с «гордыней». Другие участники группы предложили ей потрениро­ваться в альтернативном поведении. В конце работы девушка по­благодарила за помощь, сказала, что ей эти идеи понравились. В группе завязала отношения с юношей и девушкой. Пыталась сде­лать из юноши «добровольного психотерапевта», сообщая о своих страхах и о недоверии мужчинам.

После окончания работы психотерапевтической группы со­стоялась встреча с матерью и сестрой. Выяснилось, что в семье го­ворили о другой дочери, Лене, как об умненькой, а Марина не­редко игнорировалась.

После посещения диспансера кроме корректировки лекарст­венной терапии врач рекомендовала родителям поговорить с обид­чиками Марины. Отец выполнил это предписание, побеседовал с мальчиками, после чего начался очередной виток напряженности в школе, послуживший поводом к срыву психотерапии и рецидиву «отклоняющегося поведения».

Через полгода повторно обратились к психотерапевту. За этот период в поведении Марины произошли следующие изменения: улучшились отношения с ровесниками, особенно мужского пола. Поиск их любви стал постоянным — наблюдались явления про­мискуитета (беспорядочных половых связей). Отношения с роди­телями обострились. Была продолжена индивидуальная психоте­рапия, в ходе которой девочка медленно продвигалась к эмоциональному благополучию.

Повторно через год прошла лечение краткосрочной групповой психотерапией. На этот раз более четко сформулировала проблему: конфликтные отношения с матерью. «Мать привыкла всеми ко­мандовать, подавила отца, старшую сестру. Отец в Новый год шампанское может вытгить только с разрешения матери. Меня грозится опять упечь в дурдом. Раньше до. моего повзросления У нас были симбиотические отношения. Теперь каждый день звучит: «Я в твоем возрасте подумать о парне не могла...» — и постоянная слежка. «В игре «Ассоциации» участники группы загадали ее са­му, и она из сказочных персонажей, сравнила себя с Белоснежкой. Взяв эту ассоциацию за метафору и работая с ней, удалось выяс­нить, что ее отношения с матерью напоминают конфликт мачехи и Белоснежки из одноименной сказки (мотив — зависть старею­щей женщины к молодости и сексуальности). («У меня в моей
комнате до сих пор остались обои, на которых нарисована Бело­снежка. Только в этом году я их заклеила плакатами с изображе­нием рок-групп») При обмене чувствами ребята и психотерапевты обнаружили, что она неосознанно выполняет волю матери. При­водим реплику одного из участников группы: «Это как у меня. Мать боялась наркотиков — я их употреблял. Оберегала от вене­рических болезней — болел сифилисом. Сказала, что по мне тю­ряга плачет — месяц сидел в «предвариловке». В другой клини­ческой ролевой игре воспроизвела один из конфликтов с матерью по поводу телефонных звонков. После техники обмена ролями сообщила: «В этой группе я лучше стала понимать свою мать». Были предложены и проиграны альтернативные варианты разрешения конфликтов, которые клиентка использовала в дальнейшей жизни.

13

СЕМЕЙНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

НАРКОМАНИЙ

В настоящее время семейная психотерапия является для населения России наиболее востребованным видом психотерапевтической помощи. Помимо здравоохранения этот вид помощи оказывается в системе образования: в психологических центрах, непосредственно в школах, в консультациях, действующих в системе Министерства со­циальной защиты и комитетов по охране семьи и детства, а также в других учреждениях.

Можно выделить следующие общие цели; которых должна достичь семейная системная психотерапия в ком­плексной реабилитации подростков-наркоманов:

• определить наркоманию как семейную проблему;

• выявить, какие факторы в семье поддерживают зло­употребление психоактивными веществами (ПАВ) под­ростком;

• уменьшить сопротивление семьи лечению;

• прервать повторяющиеся конфликты между членами семьи;

• восстановить влияние родителей на подростка (семей­ную иерархию);

• преодолеть созависимость (чаще всего — матери от сына);

• найти ресурсы семьи и подростка, способные усилить сопротивляемость стрессу;

• подобрать индивидуальные стратегии вмешательства для реконструкции семейных отношений;

• разрешить личностные проблемы родителей, поддер­живающие симптом (зависимость от ПАВ).

Первым принципом лечения семьи служит разрушение родительского мифа о том, что наркомания — это этап возрастного развития или что ее появлению способствует микросоциальное окружение, что далее следует достиже­ние контроля над подростком хотя бы в одной области его социального функционирования. Важно найти ресурсы семьи, способности и мотивацию к изменениям и акцен­тировать внимание на решении актуальных проблем.

Первый контакт с клиентом и его семьей базируется на следующих основных принципах:

+ выдвигается гипотеза, что нарушение поведения у подростка возникло в результате дисфункции семьи. Это проблема не только семьи, но и микросоциального окру­жения, с которым подросток взаимодействует;

+ необходимо хотя бы раз собрать всю семью для проведения интервью и составления «карты семьи». С на­чалом интервью гипотеза проверяется реальной семейной ситуацией;

+ психотерапевт сам активно привлекает членов се­мьи к психотерапии и не ждет подобной активности от клиента;

+ психотерапевту следует получить у клиента разре­шение на вовлечение семьи в терапию и использовать ка­ждый шанс для этого;

+ чем быстрее удастся психотерапевту наладить кон­такт с клиентом, тем вероятнее вовлечение семьи в тера­пию;

+ психотерапевту следует активно подключиться ко всей «цепочке» людей, оказывающих поддержку клиенту, и обеспечивать вовлечение членов семьи;

+ психотерапевту следует понимать, что вовлечение семьи в терапию является кризисом для семьи; .

+ для вовлечения членов семьи в терапию необходимо использовать различные психотерапевтические подходы, позволяющие осуществить присоединение к семье для со­вместной помощи клиенту. Прямое обращение к члену семьи (в частности, к отцу) может оказаться более эффек­тивным, чем обращение к нему через других членов се­мьи;

+ общим принципом вовлечения членов семьи в те­рапию является обсуждение проблемы и отсутствие обви­нений в чей-либо адрес по поводу возникновения пробле­мы. Желательно говорить о проблемном ребенке в положительном ключе, искать его ресурсы;

+ необходимо таким образом обосновать семейную психотерапию, чтобы семья при отказе от нее открыто признала факт, что нежелание перемен в семье¹— способ поддержания симптома у клиента;

+ для психотерапевта приоритетными целями в лече­нии клиента являются цели семьи;

+ личностные качества психотерапевта (такие, как энергичность, гибкость, настойчивость, уверенность) и его заинтересованность делами семьи являются важным фак­тором вовлечения семьи в терапию.

Следующий пример отражает ряд приведенных выше принципов и стратегии психотерапевтических вмеша­тельств при проведении семейной психотерапии подрост­ков с аддитивным поведением.

■=> Учебный пример № 23.

Дубов Антон, 14 лет.

Обратилась мать в ППМС-центр Центрального района с жа­лобами на нарушения поведения у ребенка.

Из анамнеза жизни ребенка. Беременность и роды протекали без осложнений. В 2 года Антон получил черепно-мозговую трав­му, после чего наблюдался невропатологом с диагнозом «эпилеп­тический синдром». Постоянно принимал финлепсин до 10 лет включительно. В поведении с детства отмечались неусидчивость, избыточная подвижность, трудности в сосредоточении, рассеян­ность внимания. Из-за своего неуправляемого поведения поменял несколько школ. В классе — постоянные конфликты с учителями. В течение последних трех лет ворует деньги у родителей, тратит их на сладости, удовольствия. В семье часто конфликтует, агрессивен, после ссор уходит из дома, затем⁰ через два часа возвращается. Кроме того, старший брат заметил, что Антон употребляет стиму­ляторы.

Семейный анамнез. Мать, Наталья, — младший ребенок в се­мье, проживала до замужества со своими родителями. Отец был «строгих правил». Наталья познакомилась в 16 лет с мужчиной, который был на 8 лет старше, и уехала с ним отдыхать на юг. Ко­гда отец узнал, что дочь сожительствовала со своим знакомым, он настоял на свадьбе, грозя судом. С 16 лет молодые супруги стали жить отдельно от родителей. До рождения Максима, старшего сы­на, были преждевременные роды в 7 месяцев, закончившиеся ги­белью двух близнецов. С первым мужем прожила два года, затем из-за его алкоголизации вынуждена была с ним расстаться. До 3 лет Максим воспитывался преимущественно бабушкой. Со вторым мужем, Владимиром, познакомилась, когда старшему сыну было 2 года. Он усыновил мальчика. Через три года брака у Натальи и Владимира родился совместный ребенок, Антон. Мать второго мужа не приняла невестку и в течение 5 лет не навещала внука, злоупотребляла алкоголем. Наталье удалось примирить Владимира с матерью. Из детства отца Антона известно, что он воспитывался в интернате, так как мать в ту пору работала, и ей некогда было заниматься воспитанием сына. Владимир был успешным бизнес­меном, но в 1995 году фирма развалилась, в 1996 году семья вы­нуждена была скрываться на нелегальной квартире. Наталья по­шла работать, стала расти по службе. Владимир постепенно

спивался, «борьба с пороком была безуспешной», и в январе 1999 года отношения супругов были полностью прерваны. Лишившись собственной квартиры, в настоящее время Наталья с двумя сыновьями проживает в квартире сестры. Максим, 17 лет, со слов матери, «назначен заменять отца». Старший брат занял жесткую позицию по отношению к младшему брату, за проступки часто его бьет.

Мать с Антоном спит на одном диване, хотя есть отдельная комната для детей. Во время интервью мать подчеркнула, что младший сын избалован ею («сама была младшим ребенком»). Будущее Антона видит в «мрачных тонах»: «скатится», «много ошибок совершила сама». Сына называет «молодой человек», от­мечает, что сама в последнее время «словно отупела». Просит по­мощи и для себя: «я же не старая, хочу жить своей жизнью».

В совместной встрече Антон постоянно вертится, отвлекается, не выдерживает напряжения, затем уходит на улицу. Вернувшись, сказал о своей цели закончить 9 классов. Посетовал на трудности в учебе. Во время упражнения «Три желания» сообщил, что хочет жить в семье, где есть квартира, чтобы его уважали мать и брат, хочет закончить школу.

Психологическое исследование от 11.04.2000

Дубов Антон 1986 г. р.

Исследование проводилось с целью изучения особенностей внимания, памяти, мышления, интеллекта, личности испытуемого.

Использовались методики: корректурная проба, запоминание десяти слов, «пиктограмма», классификация, исключение четвер­того, объяснение переносного смысла пословиц, детский вариант шкалы Векслера, проективные рисуночные техники.

Результаты исследования

При исследовании внимания объективно выявляется неко­торое снижение темпа протекания психических процессов (кор­ректурная проба выполняется за 18 мин, при нормативе 15 мин) с сопутствующей тенденцией к астенизации по гиперстениче-скому типу.

Объем кратковременной памяти значительно сужен; при вос­произведении десяти слов имеются псевдореминисценции, кривая запоминания — 4, 3, 6, 5, 6.

Мышление отличается детализацией, конкретностью, нерав­номерностью, трудностями формулирования. Уровень доступных обобщений соответствует возрасту. Нарушений мыслительной дея­тельности процессуального характера не обнаруживается. (Субтест шкалы Векслера «Сходство» выполняется на 14 баллов, при этом структура «пиктограммы» состоит преимущественно из конкрет­ных образов-ассоциаций, пословицы объясняются на конкретных примерах, классификация состоит из 20 детализованных групп с неравномерным уровнем обобщения и трудностями в назывании этих групп. Так, мальчик формирует детализованные конкретные группы «домашние животные» (кошка, собака), «фермерские жи­вотные», «дикие животные», и наряду с этим ему доступно выде­ление более трудных для обобщения групп «люди», «вычисли­тельные приборы», отмечаются трудности в назывании групп: «гардероб» (одежда), «вещи для работы» (орудия труда)).

По данным применения детского варианта шкалы Векслера, уровень развития интеллектуальных функций испытуемого соот­ветствует невысокой норме, ИСО-93. Вербальный интеллект — 95, невербальный — 89. Структура интеллекта имеет органический ха­рактер, неравномерна за счет педагогической запущенности (запа-дение оценок по субтестам «Общая осведомленность» и «Словар­ный запас»), нарушения памяти и внимания. Особенностью структуры интеллектуальных функций и мыслительной деятельно­сти испытуемого является то, что "синтез дается мальчику лучше, чем анализ.

Изобразительная деятельность носит отпечаток органического графического симптомокомплекса.

К индивидуально-психологическим особенностям личности можно отнести инфантилизм, зависимость, снижение интеллекту­ального контроля над эмоциями. Эмоциональная сфера отличает­ся напряженностью, примитивностью эмоционального реагирова­ния, сочетанием (характерным для органиков) инфантильной эмоциональной лабильности и ригидности эмоций. Мотивацион-ная сфера развита недостаточно, также характеризуется инфан­тильностью (в частности, учебный мотив не сформирован).

Таким образом, проведенное исследование выявляет органи­ческий симптомокомплекс (нарушение функций памяти, внима­ния, детализацию, конкретность и неравномерность мыслительной деятельности). Уровень развития интеллекта соответствует невы- сокой норме (93) за счет педагогической запущенности и западе-ния функций памяти и внимания.

Мать также прошла психодиагностическое обследование с по­мощью методик АСВ и Олсона. Данные АСВ: проекция нежелае-мых качеств, неустойчивый стиль воспитания, воспитательская не­уверенность, низкий уровень требований. По методике Олсона семья относится к типу семей хаотически сцепленных с высоким уровнем адаптации (один из крайних типов с несбалансированной структурой), что в первую очередь свидетельствует о нарушении границ и ролей и подтверждает данные клинико-биографического метода.

Цели психотерапии: оказание поддержки матери, работа по разделению детской и родительской подсистем, реконструкция се­мейных ролей, расчерчивание границ, поддержка матери в привле­чении всей семьи для реабилитационных мероприятий, решение индивидуальных проблем каждого члена семьи.

План психотерапевтических стратегий: на фоне семейной пси­хотерапии индивидуальная когнитивно-поведенческая психотера­пия с каждым членом семьи. Групповая психотерапия не показана из-за имеющихся у Антона низкого интеллекта, жалоб органиче­ского характера, подтвержденных результатами психодиагностиче­ского исследования. Одновременно рекомендуется подобрать био­логическую терапию с целью улучшения когнитивных функций (консультация специалиста с медицинским образованиЪм).

В начальный период психотерапии обострились отношения со старшим сыном. «Антон сделал все возможное, чтобы порвать наши отношения». Мать осознала, что братья борются за ее вни­мание и привязанность («ревность какая-то»). В ходе индивиду­альной психотерапии с матерью выявлены и проработаны не­сколько иррациональных установок по типу «долженствования». Кроме того, акцентировано внимание на наличие «двойной свя­зи»: «хотя в нашей семье принято говорить на повышенных тонах, но Антон не имеет права повышать на мать голос».

Резко обострились конфликты между братьями. На одной из семейных сессий психотерапевт преследовал цель заменить сиб-линговое соперничество компромиссными отношениями между братьями.

Приведем фрагмент занятия по семейной психотерапии. В ка­бинет первым зашел Максим, мать указала куда сесть Антону, са-

ма садится между сыновьями. Разговор начинается с взаимных об­винений братьев с привлечением матери в качестве арбитра. По просьбе психотерапевта мать садится в стороне, и братья вступают в переговоры напрямую. В ходе обсуждения выясняется, что идет взаимное нарушение личных границ, взаимодействие строится по типу «ребенок—ребенок». Старший брат признает, что теряет кон­троль над собой: когда «выводят из себя, берут мои вещи или об­зываются, могу сразу ударить». Признался, что такое поведение распространилось за рамками семьи, мешает в отношении с одно­курсниками и друзьями. Антон признал свое стремление «быть за кем-то: за мамой, братом, невозможность самому себя обслужи­вать, поиск удовольствия». Максим называет Антона ребенком, мать — взрослой женщиной.

В ходе сессии был использован психотерапевтический прием заключения пари между братьями, "однако Максим оказал сопро­тивление, выдвинув много «но». '

Максиму предложено посещение подростковой психотерапев­тической группы для исследования проблем агрессии. Это пред­ложение было поддержано матерью.

Мать была включена в группу тренинга родительской компе­тентности. Таким образом, психотерапия «идентифицированного клиента» Антона скорректирована следующим образом: в рамках семейной психотерапии каждый член семьи дополнительно полу­чал психотерапевтическую помощь: Антон продолжил индивиду­альную психотерапию, Максим включен в краткосрочную группо­вую психотерапию старших подростков, мать — в тренинг родительской компетентности, продолжает индивидуальную пси­хотерапию с психологом.

Мать в'процессе индивидуальной психотерапии и обсуждения трудностей на тренинге родительской компетентности сообщила, что благодаря эмоциональной поддержке и получению недостаю­щих знаний в области воспитания она поняла, в каком направле­нии двигаться по внесению корректив в отношения между члена­ми семьи.

Катамнез. Антон возобновил занятия в школе. Сообщил, что брат к нему стал лучше относиться. Ремиссия основного заболева­ния — полгода.

Детские специалисты часто сталкиваются с проблемой, когда клиенты подросткового возраста не являются на прием. Настаивать на приводе подростка в таком случае бессмысленно, ибо теряется необходимое время на психо­профилактическую помощь.

В этом случае родителям рекомендуют проходить тре­нинг родительской компетентности, даже если подросток отказывается от психотерапии.

> Тренинг родительской компетентности. Разработка данного варианта семейной психотерапии, направленного на реконструкцию одной ррдительской подсистемы, очень важна, так как он используется в комплексной реабилита­ции родителей наркоманов. Существующие в настоящий момент методы лечения зависимости от психоактивных веществ ориентированы, главным образом, на самих кли­ентов: программы реабилитации подростков направлены на снятие физической зависимости, на отрыв от крими­нального, негативно влияющего на подростка окружения, на решение внутриличностных конфликтов, преодоление психической зависимости, поиск замещающего поведения и интересов. Однако если понимать личность как целост­ную биопсихосоциальную структуру, где социальный, пси­хологический и биологический компоненты тесно взаимо­связаны, то программа реабилитации должна охватывать все три компонента. Важным фактором социализации личности подростка является родительская семья. Родст­венники обычно эмоционально вовлечены в процесс нар­котизации своего ребенка или супруга и находятся в пси­хологической и социальной зависимости от него, ориентируясь на удовлетворение потребностей «носителя симптома», подавляя при этом собственные желания. Возникающее психологическое напряжение у здорового члена семьи приводит к появлению различных рас-

стройств, превращая его таким образом во второго «носи­теля симптома» в семье.

Симптом (наркомания) — показатель наличия проблемы у всей семьи.

Подросток с отклоняющимся поведением вы­полняет определенную функцию в семье («козла отпущения»).

Реакция членов семьи (недоверие) может ме-шать борьбе подростка с зависимостью от ПАВ.

Родители составляют значительную часть микросоци­ального окружения ребенка, поэтому изменения в поведе­нии и образе жизни родителей оказывают влияние на опыт и поведение ребенка. Кроме того, семья играет роль защитника психического развития ребенка, и эту ее спо­собность оказывать поддержку можно использовать в пси­хотерапевтических целях.

Литературная справка. Термин «тренинг родительской компетентности» соотносится с понятиями «семья как котерапевт» и «руководство родителями». Основы кон­цепции родительского тренинга проистекают из когни­тивно-поведенческой психотерапии. Позднее в его ме­тодическое обеспечение были включены элементы теории коммуникации, теории деятельности, разговор­ной терапии, семейной терапии, клинических ролевых игр. Родительский тренинг — это особая систематиче­ская форма работы с родителями.

Как психотерапевтический метод родительский тре­нинг является опосредованным подходом к психотера­пии детей и подростков и опирается на принципы сис­темного подхода. Это означает, что психотерапия с родителями может проходить даже без непосредственно­го присутствия детей. При этом исходят не из «психоте­рапевтической одаренности» родителей, а просто учи­тывают тот факт, что и незначительные воздействия со стороны всей семьи в поддержку специальных психоте-

рапевтических мероприятий по отношению к ребенку существенно повышают эффективность психотерапии.

Между тем, концепции родительского тренинга могут иметь более сложные целевые установки: совместная работа с родителями направлена на изменение систем ценностей, способности к переживаниям, а также пове­дения и образа жизни родителей. Они служат задаче психического оздоровления ребенка и способствуют процессу его развития путем достижения взаимопони­мания между родителями и ребенком, выработке адек­ватных форм воспитательного взаимодействия, снятия напряженности, улучшения настроения и обеспечения больших возможностей для преодоления проблем.

Обоснованием для применения тренинга служит при­знание воспитательной компетентности родителей и их способности совместно влиять на приобретение ребен­ком социального опыта в повседневной жизни, осуще­ствлять задачи для развития ребенка и помогать в реше­нии трудных проблем.

Родители в соответствии с их индивидуальными воз­можностями включаются в процесс психотерапии ре­бенка как «помощники». Роль психотерапевта — это роль тренера, который стремится содействовать выра­ботке у родителей способности помогать в развитии своему ребенку, имеющему психические отклонения.

Родителям, которые ищут помощь в связи с наркома­нией у их ребенка, требуется консультация психотерапев­та, имеющего специализацию по семейной психотерапии. Они благодарны, если с самого начала чувствуют уважи­тельное отношение к? себе со стороны специалиста. Ком­петентность родителей в вопросах воспитания часто не­достаточна, но они не должны уйти-с первого приема с усилившимся чувством вины. Многие родители в состоя­нии научиться психотерапевтическим и педагогическим приемам и эффективно применять Их на благо собствен­ного ребенка. Взаимоотношения между психотерапевтом и родителями должны быть тактичными, уважительными и поддерживающими. Поддержка, оказываемая родителям,

должна включать следующие аспекты: интерес к имею­щимся в семье ресурсам, психодиагностика семейной сис­темы, снижение эмоционального напряжения, уменьше­ние иррациональных установок. Семья обязательно должна быть включена в терапевтический процесс, а се­мейные ресурсы самопомощи с самого начала служат со­ставной частью реабилитации. Форма и содержание рабо­ты с родителями и временные рамки сотрудничества должны соответствовать временным и собственным воз­можностям, способностям, потребностям, ценностным ^установкам и целям как семьи, так и психотерапевта. Присоединение психотерапевта к родителям означает объ­единение возможностей помощи со стороны семьи с ком­петентностью специалистов (кумулятивный эффект). При работе с семьей выделяется время для обсуждения инди­видуальных целей каждого родителя. При этом анализи­руются аффективные, поведенческие и когнитивные ожи­дания каждого члена семьи.

Родителей приглашают для участия в занятиях за две-три недели до их начала. Им излагают целевую установку тренинга, план и его методику. Выясняется наличие воз­можных препятствий для совместной работы, например, профессиональная деятельность (занятость) матери или отца, необходимость заботиться о других детях.

Задача семейной диагностики состоит в изучении се­мейных и психосоциальных условий, имеющих значение для возникновения, поддержания или преодоления семей­ных конфликтов или психических нарушений. Подросток становится «носителем симптома», который позволяет удерживать старые сложившиеся взаимоотношения между членами семьи. Симптоматическое поведение появляется в результате стереотипных «застывших» ролевых взаимо­действий между членами семьи, повторяющихся поведен­ческих циклов, нарушенной коммуникации. Если семья рассматривается как саморегулирующаяся система, а нар-

котик — как механизм регуляции, то в случае ликвидации симптома вся система окажется временно нерегулируемой.

Основные проблемы родителей подростков, зависимых от ПАВ

Приводим наиболее типичные проблемы в семьях, выявленные нами при общении с подро­стками и аддитивным поведением: стремление выполнять большинство задач за детей с малых лет и требование самостоятельности в подростко­вом возрасте; страх, передачи ответственности подростку, желание контролировать каждый его шаг; нарушение границ между «Я — Другой»; требование уважения к себе и проявления неува­жения к подростку; отрицательное программиро­вание («Ты закончишь жизнь в тюрьме!» «Твоя сестра конченная наркоманка»); запрет на выра­жение ряда положительных -и отрицательных эмоций; собственный эталон «взрослого поведе­ния», навязываемый подросткам; проекция на ребенка собственных нежелаемьгх качеств,*срав­нение его развития со своим жизненным путем; страх перед неизвестным; незнание основных прав личности, способствующих поддержанию уверенности в себе; подкрепление агрессивного или пассивного способа поведения у подростка; стереотипное общение с подростком 'по типу « родитель—ребенок» с частыми фразеологизмами типа «должен», «почему», стремление реализо­вать на подростке собственные недостигнутые цели; отсутствие системы правил в семье, приво­дящее к полной дезориентировке в выборе жиз­ненного пути; создание чувства вины за прине­сенные жертвы подростку или обвинение его в болезни родственника.________________________