Леонтьев. Леонтьев Лекции по общей психологии. Лекции по общей психологии под редакцией Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой москва смысл 2000 А. Н. Леонтьев
 Скачать 3.35 Mb.
|
|
кратко это положение следует выразить так: явление существенно. Что это значит? Что раскрытие сущности, лежащей как бы за явлением, раскрытие сущности вклю- чает в себя явление. Явление не исчезает, оно получает свое разъяснение. Вы нахо- дите основы этого явления, но явление существует, действует как явление. В этом смысле явление тоже существенно. Я процитировал положение из «Философских тет- радей» В.И.Ленина — «явление существенно». Это очень краткая формулировка по- ложения, что когда мы встречаемся с каким-нибудь явлением, в том числе психи- ческим, оно ставит ряд вопросов о самом себе, о том, что порождает данное явление и что это явление делает. Субъективные явления: ощущение, образ — это именно явления. Задача пси- хологической науки заключается в том, чтобы проникнуть в законы возникновения этих явлений, в то, что их порождает. Но и ощущения, и образ, и так дальше не суть явления, не имеющие значения, то есть эпифеномены, как обычно это выражают. Эти явления имеют реальные функции. И их отнюдь нельзя сравнивать, как это дела- ли некоторые старые авторы, эпифеноменалисты, признающие психику побочным, незначащим явлением, с тенью, которая отбрасывается идущим пешеходом и кото- 287 ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ рая никак, конечно, не влияет на его шаги. Это неудачное сравнение, ложное срав- нение, потому что ощущения, образ, любое другое внутреннее, субъективное явле- ние имеет свое жизненное значение как таковое, свою жизненную функцию. И это понимали все прогрессивные психологи. Так обстоит дело с вопросом о явлении. Ну, а что же кроется за психической деятельностью? Вот тут начинается не- которая трудность. Эта трудность зависит просто от различия в терминологии. Нуж- но сказать, что терминологические проблемы — это самые неинтересные проблемы. Есть такая простая, обыденная мудрость, которая выражается в том, что о словах не спорят. Действительно, о словах не спорят. Тут опять русская поговорка приходит мне в голову: хоть горшком называй, только в печь не ставь. Ну, условимся мы с вами называть одним словом или другим словом. Важно определить, что мы разуме- ем под данным термином или термом, говоря высоким стилем, то есть какое зна- чение мы придаем тому или другому термину. Я могу сказать: один треугольник кон- груэнтен по отношению к другому, и я могу сказать старым языком, школьным, нематематическим, что он тождествен другому, правда? Ну и давайте теперь решать вопрос, что лучше: употреблять этот термин или тот. Лучше конгруэнтность. Поче- му? Потому что дальше в развитии математических теорий этот термин приобретает известный смысл. Важно определение, то есть то, что лежит за термином. Так об- стоит дело и с деятельностью. Мы говорим «высшая нервная деятельность». Мы говорим «атмосферная дея- тельность» или что-нибудь в этом роде. Мы говорим даже «деятельность машин». Иногда и так говорим. Разные значения мы вкладываем в эти термины. Вот мы те- перь говорим «психическая деятельность». Мы ограничили понятие деятельности, сузили его. Не всякая деятельность, психическая. Что мы будем подразумевать под «психической деятельностью»? Это большой вопрос. Но терминологический, я по- вторю. Можно условиться и написать, раньше, чем говорить о деятельности: «Будем рассматривать психическую деятельность». Под «психической деятельностью» будем разуметь внутренние процессы, не имеющие своего (смотрите, я начинаю ограни- чивать) существенного внешнего выражения. Вам понятно, что значит существен- ного? Ну, конечно, когда я думаю, то с помощью немудреной аппаратуры можно записать активность речепроизносительных органов артикуляции. Можно, но ведь в речи про себя, в думании, движения, которые могут сыграть роль индикаторов, они же не существенны, правда? Вот мы можем договориться, что «психической дея- тельностью» мы будем называть внутреннюю деятельность, протекающую «в голо- ве» человека. Внутреннюю в том, я опять подчеркиваю, смысле, что существенное содержание этой деятельности протекает в форме внутреннего процесса. Безраз- лично, имеет оно внешнее выражение или нет. Ну почему нет? Если я буду гово- рить о психической деятельности, под психической деятельностью я буду подра- зумевать только и исключительно внутренние процессы, протекающие в голове человека. Я еще могу ограничить: обязательно такие процессы, в которых я могу дать себе отчет, то есть процессы сознательные. Еще одно ограничение: тогда под психическую деятельность не будет подпадать та внутренняя деятельность, в кото- рой я себе не могу дать отчета или не отдаю себе отчета. Верно ведь? Я вам к тому это говорю, что все зависит от того, как вы ограничите, то есть, иначе говоря, как определите термин. Я начал с популярного представления, с популярного опреде- ления, следовательно, даваемого или недаваемого. Не дается — плохо, дается — хорошо. Ну, что мы разумеем под психической деятельностью (сейчас, разумеется)? Здесь есть одна трудность, о которой я говорил вам в прошлом году, вероятно. Мы, понимаете ли, отсекаем, отделяем, уводим за пределы психологической науки яв- 288 ВНИМАНИЕ И ПАМЯТЬ ЛЕКЦИЯ 31 ления субъективного отражения объективной реальности, очень многое. Деятель- ность мышления, мыслительную деятельность, психическую. Скажите, пожалуйста, а целенаправленная трудовая деятельность выходит тогда за пределы рассмотрения, ведь это же существенно внешняя деятельность? Я говорю про внешнюю, обыкно- венную трудовую деятельность. Может быть, мы в чем-то допустили ошибку, тем более, что сейчас, в 1974 году, противопоставление, резкое различение внешне- двигательных познавательных процессов и процессов внутреннего дискурсивного мышления просто уже невозможно. Столько усилий в XX веке направлено на изуче- ние таких форм познавательной деятельности, существенное содержание которой как раз и выражается во внешне-двигательных актах, во внешне-двигательном по- ведении. Что отсечь, например, в мыслительной, бесспорно психической деятель- ности? Существенное ее содержание выражено во внешних движениях; они выпол- няют ту самую познавательную функцию, которая позволяет отличить мышление от, допустим, восприятия. Отсечь их невозможно, мы впадаем немедленно в проти- воречие. Тогда открывается возможность другого определения. Мы можем условить- ся, чтобы не было спора, называть психической деятельность опосредствованную, то есть регулируемую субъективным отражением мира, представлением, образом, понятием или даже процессами мышления. Тогда есть водораздел: деятельность, не регулируемая или, вернее, не рассматриваемая, как регулируемая отражением, и деятельность, рассматриваемая как раз так, как регулируемая отражением. Тогда такую деятельность можно по определению назвать психической и ввести ее в пред- мет изучения психологии. Здесь трудность номер два. Обыденное сознание ищет отличия предмета од- ной науки от другой в отличии вещей. Это глубокое заблуждение, науки не отли- чаются друг от друга по «вещам», они отличаются по предметам исследования. Философ сказал бы торжественно: по формам движения материи, по особым взаи- модействиям, которые открываются перед той или иной областью знания. Принято цитировать опять ленинский пример: знаменитый стакан. Я могу бросить стакан (ну, я конечно, перевираю цитату, вернее, я передаю ее, не цитируя, а воспроизводя мысль), и тогда он выступит как предмет для метания и, следовательно, откроет какие законы? Что будет характеризовать стакан как брошенный? Мы будем гово- рить: баллистические, то есть механические, законы. Он обязательно подчинится физическим законам. Предлагаю сделать не со стаканом такое, я могу сделать с лю- бым присутствующим, благо мы на третьем этаже, это будет очень наглядно, если у меня хватит на это физических сил. Не знаю, я могу попросить кого-нибудь мне помочь в этом эксперименте. Взять вот товарища, сидящего здесь поближе к окну, качнуть его и выбросить в окно. По каким законам произойдет его падение? Он себя обнаружит как что? Как человек? Нет. Как живое тело? Нет. Как что? Как тело не- живое. Правда, я тут немножко погрешил против точности, он же будет дергаться во время падения, ну и чуть-чуть внесет поправочки, что-то будет меняться, он то распластается, то соберется, правда? Сопротивление будет то возрастать, то падать, вот только и вся разница, может сместиться центр тяжести в своей конфигурации, но это пустяковые поправки, в общем же, вы пойдете, конечно, по законам при- родным. Я продолжаю ленинский пример. К стакану же можно подойти как к ци- линдру, и тогда это предмет — чего? — стереометрии. Но ведь можно подойти ина- че: как к продукту производства, и тогда стакан в товарном обществе, в условиях товарного производства, выступит как товар. Вещь обнаружит такое удивительное свойство, как, например, стоимость. А соответственно, будет иметь и цену. Будет стоить столько-то копеек или, может быть, если очень хороший стакан, столько-то 289 ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ рублей. И, заметьте, обнаружит еще какое-нибудь хитрое свойство, которое вы в вещи найти не можете. Стоимость ведь не заключена в вещи. Я напомню Маркса: никакой химический анализ, никакое рассечение, никакой микроскоп не обнаружит ни одного грана, ни одного атома стоимости, его нет, это не вещественное свойство, это парадоксальное свойство, так сказать, оно сверх- чувственное. А ведь как же политическая-то экономия занимается вот этими свой- ствами? Значит, коротко: вещи сами по себе не рассказывают, какой науке они принадлежат, науки рассматривают не вещи, а науки о вещах не бывает. Науки рас- сматривают вещи в определенных отношениях, в определенных свойствах, в опре- деленных взаимодействиях. И знание этих взаимодействий исчерпывает знание мира вещей, предметного мира. За взаимодействием, пояснял Энгельс, нет ничего. Если вы изучили вещь во всех взаимодействиях (теоретически возможных) и полностью изучили во всех этих взаимодействиях, то тем самым вы изучили всю вещь. Ничего сверх этого нет. Свойство и есть то, что обнаруживает вещь в том или другом взаи- модействии. Поэтому в процессах обмена она обнаруживает себя как обладающая стоимостью; в системе взаимодействия с другими вещественными телами — как об- ладающая физическими, механическими свойствами; в химических взаимодействи- ях — как химическое вещество; это одна и та же вещь и в то же время — предмет разных наук. Вот поэтому я говорю: всякая деятельность, опосредствованная психи- ческим отражением, рассматривается как опосредствованная этим отражением. По- нятно, потому что деятельность может рассматриваться и в другой системе отно- шений. Какой, каких отношений, каких связей, каких взаимодействий? Жизнь — отражение, жизненные процессы, правда? Деятельность и — что? — отражение. Если мы поставим вопрос о том, как психическое отражение в другой его форме ори- ентирует наше действие, внешние процессы, ну, если хотите, наше приспособле- ние к окружающему миру, то вы будете решать какую задачу? Психологическую, конечно. Вас ведь интересует только один процесс — управление отражением, уп- равление сознанием, если хотите. Вы можете рассматривать труд в системе техноло- гии производства. Вы понимаете разницу между производством и технологией про- изводства? Наверное, вы уже изучали политическую экономию? Если да, то для вас здесь нет вопросов. Производство и технология производства, технологический про- цесс производства — это понятия отнюдь не тождественные, это просто разные по- нятия. Нет производства без технологии, но технология еще не есть производство. Вот с такими вещами мы все время встречаемся в психологии, почему я и оста- новился на этом вопросе, на который, на первый взгляд, я мог отделаться фор- мальным ответом. Я придерживаюсь такой точки зрения. Я лично думаю, с терми- нологической точки зрения, мы можем смело называть «психическая деятельность» и вводить в предмет психологии любую по форме деятельность, если она отвечает одному требованию: если она опосредствована, то есть управляется, ориентируется субъективным образом мира, реальности в широком смысле, и образом самого себя тоже. Это тоже реальность, не обязательно внешнего мира. Реальность — это широ- ко очень сказано, реальность — это прекрасное слово. Объективная реальность, то есть от мысли об этой реальности не зависящая. Я при этом должен сделать еще одно прибавление к определению: эту дея- тельность в психологии (потому мы и называем ее психической) мы рассматриваем именно в этой связи, в этих отношениях. Сознание и деятельность, психика и дея- тельность, чувствительность и деятельность — подставляйте здесь все, что хотите, лишь бы первый член принадлежал бы к категории субъективного образа объектив- ной реальности, то есть психического отражения некоторой реальности, независи- 290 ВНИМАНИЕ И ПАМЯТЬ ЛЕКЦИЯ 31 мой от своего отражения. Товарищи, ясно я ответил на вопрос? Потому что это очень важно ясно понять, иначе мы вечно будем спотыкаться. Я перехожу к другому вопросу. Вторая записка касается приведенного мной примера, или, даже осторожнее, приведенной мной на прошлой лекции иллюстра- ции. Я говорил о том, что принято различать память сенсорную и память двигатель- ную. И сказал, что иногда это очень смешным образом расходится. Ноги помнят, куда идти, а образ остается не фиксированным и ноги ведут не туда, потом человек вспо- минает: ах, да ведь сейчас там же будет написано «Вход с другой стороны». Товари- ща, приславшего записку, смущает этот пример. Он выражает это смущение так: во втором случае, может быть, срабатывает не моторная, то есть не мышечная, не дви- гательная, память, а память на факт неудачи. Дискредитация, так сказать, прежде пройденного или привычного пути. Видите ли, вопрос страшно простой. Я ведь при- вел это в качестве иллюстрации потому, что при первом подходе к описанию явле- ний памяти я хотел сразу решить задачу анализа и доказательства. Сомнение, выска- занное в этой записке, не очень понятно, потому что как раз моторная-то неудача и не запомнилась, правда? Не запомнилась, продолжала действовать вот эта «память ног», двигательная, ее иногда в шутку называют «лошадиная» память. У лошадей это развито очень здорово. Но, безотносительно к постановке этого вопроса в данной записке, существуют многочисленные, в свое время, то есть в конце XIX—начале XX века, надоевшие опыты по изучению специальной двигательной памяти. Ну, как их можно изучать? Их можно изучать следующим образом. Я беру такие примеры ужасно обкатанных опытов, обкатанных — это значит сто раз с маленькими вариациями и с одними и теми же результатами. Ну, например, опыты с кинематометром (такой при- бор был построен): лобзик опирался на рейку, вам давали такой стерженек в руку, отводили руку вот так, как я показываю, вам видно, под некоторым углом, а затем говорили: поставьте на то же место. Раз — и поставил, точность воспроизведения, число раз, которое надо было отвести, чтобы получить точное воспроизведение…. Опы- ты с какой памятью? Я ее назвал просто двигательной, а вы скажете: «Э, нет, это Вы, товарищ профессор, упрощаете. Тут ведь чувство мышечное, суставное и т.д.». Товарищи! Мы очень часто производим не лишенные оснований отождествле- ния моторного с проприоцептивным. Вот недавние опыты, они были завершены два месяца тому назад, о них рассказывал профессор Соколов Евгений Николаевич, он вел их в знаменитом Массачусетском технологическом институте в Соединенных Штатах, где был длительное время. Высвечивают четыре точки; задача, которую по- лучает испытуемый: обвести последовательно четыре точки, то есть сделать четыре фиксации на этих точках. Бац, точки погасли — продолжайте, глаз точно также по- падает на те же точки, то есть бывшие точки. На кинескопе их уже нет, они не выс- вечены больше, а измерения ведутся точные, движением глаз. Евгений Николаевич мне говорил: «Я занимался памятью». Какая память? Глаз видит движения? Ну, вся- кий же так скажет. А, вместе с тем, какая это память? Сигналы-то какие шли? В дан- ном-то случае — проприоцептивные, потому что зрительного сигнала ведь не посту- пало. Ведь темнота, ведь ничего не видно, ведь точки-то больше не высвечиваются. Там регистрация с помощью инфракрасного излучателя, отраженного от склеры, от роговицы глаза — и все в темноте. Как это назвать? А вот еще XIX век. Нет, начало XX века. Я говорил «кинематометр», а теперь динамоскоп. Ручечка с сопротивлением усилию, стрелочка, которая указывает усилие, приложенное к кнопке. Ну, вроде как пружинные весы. И вот я нажал до деления 20, еще раз нажал, а теперь мне говорят: делений вы не видите, закрыты экраном, нажмите так же. Это какая память? Сен- сорная. А ножная память тоже двигательная, ведь там же идет просто непрерывная 291 ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ сигнализация. Проприоцептивную чувствительность вы изучали: это что? Это и сус- тавная сумка, правда? это и мышечная собственно чувствительность, это даже еще и кожная, которая здесь тоже участвует, в руке, например, обязательно, потому что вы имеете еще афферентацию, идущую со стороны кожи, собственно кожи, более глубоких слоев, сустава, мышц. Вот этот комплекс мы в общем и называем пропри- орецепцией, сигнализацией движения. Так же мы относим к проприорецепции оцен- ку положения, опять по сигналам. Конечно, без сигналов ничего не выйдет. Я наста- иваю на том, что это практически разные явления, которые можно описывать как явления сенсорной и двигательной памяти, с той, однако, оговоркой, что, конеч- но, когда мы говорим о моторной памяти, памяти движения, двигательной памяти, памяти мышечной, то мы должны учитывать, что всегда процесс имеет сенсомо- торную структуру, то есть, если говорить в широком смысле этого понятия, рефлек- торную структуру, включая и, как иногда говорят, кольцевую, то есть составную рефлекторную или, как я недавно вам рассказывал (отличный термин Ланге), — кру- говую структуру, в которую все время входят постоянные элементы. Но если мы ог- раничимся этой структурой, нам вообще не о чем говорить, кроме общих вопросов. Ну, например, как бы вам понравилось, если бы я сказал так: процесс восприятия имеет рефлекторную структуру. Он имеет сенсорное звено — афферентное. Централь- ное звено — эффекторное звено, и оно, в свою очередь, может становиться сенсор- ным путем обратных связей. Скажем, пришли мы с вами к вниманию, я сказал то же самое. Пришли к памяти, а я сказал, она тоже имеет рефлекторную структуру. Что я сказал, собственно? Я высказал некоторые общие положения, которые стали бессо- держательными. Я сказал нечто такое общее, что распространяется вообще на любой жизненный процесс — и поэтому ничего не сказал. Приходится всегда условно выч- ленять, ориентируясь на вклад того или другого структурного момента, структурного элемента, и отсюда возникают такие, например, описательные, очень верные расч- ленения, как двигательная и сенсорная память. Потому что все-таки, простите меня, |